Обернувшись, Люси увидела, что в редакцию входит Мэри Лиз собственной персоной. В руках знаменитая дама держала один из номеров «Уикли».
– Доброе утро, – поздоровалась она, подходя к столу. – Я хотела бы поговорить с главным редактором вашей газеты.
Заметно нервничая, Хейзел поднялась и проговорила:
– Я к вашим услугам. Меня зовут Хейзел Аллисон. Рада видеть вас, мисс Лиз. На вчерашнем вечере нам, к сожалению, не удалось познакомиться.
– Уверяю вас, мне тоже очень приятно с вами встретиться. – Положив на стол газету, Лиз продолжала: – В большинстве изданий, которые я читала, освещаются только вопросы политики, и больше там ничего не найдешь. Но то, что я прочла в вашей газете, по-моему, очень свежо. Должно быть, жительницы вашего города очень интересуются вашим изданием.
Хейзел с гордостью заявила:
– Это и являлось моей целью, когда я задумывала выпускать «Уикли».
– В таком случае ваша цель достигнута. Блестящая работа! И особенно рубрика «Спросите у Пенелопы». Я бы хотела познакомиться с автором колонки.
– О, гм… Боже мой, это невозможно! Пенелопа живет не здесь.
– Правда? Как с ней связаться? – Последовала долгая пауза, потом Хейзел сказала:
– Видите ли, ввиду специфики этой рубрики она пожелала сохранить свою анонимность. Но если вы желаете, я могу передать ей ваши благожелательные отзывы.
– Это было бы очень мило с вашей стороны, но больше всего мне хотелось бы встретиться с ней лично.
Хейзел довольно долго молчала. Наконец вновь заговорила:
– Мне хотелось бы вам помочь встретиться с ней, но личность Пенелопы должна для всех оставаться в тайне.
Мэри Лиз пристально взглянула на Хейзел.
– Поверьте, я умею хранить секреты, – заявила она. Хейзел вопросительно посмотрела на Люси, и та с улыбкой пожала плечами, как бы говоря: «Как хотите, я не против!»
Себ долго упрямился, но в конце концов ему пришлось отправиться на ранчо Баркдоллов вместе с отцом Люси. Усевшись в коляску, которую арендовал Джеремая, он сообщил:
– Я уже проверил во всех мыслимых и немыслимых местах, даже побывал у шерифа, но никто не видел Дасти со вчерашнего вечера. Как ни странно, остается только одно место, где мы его еще не искали, – ранчо Баркдоллов.
– Будем надеяться, что он там. – Джеремая натянул вожжи, и лошадь тронулась с места.
Не успели они выехать из города, как старик повернулся к Себу и сказал:
– По-моему, тебе нужно подыскать новое занятие, более достойное. Ведь ты теперь семейный человек, а карты – неподходящее дело для хорошего семьянина.
– Неподходящее?! – прохрипел Себ.
– Да ты не волнуйся. Я собираюсь тебе помочь. Какой вид деятельности тебе больше по душе?
– Игорный бизнес и питейные заведения. Много выпивки и карты. Я даже собираюсь открыть публичный дом, – заявил Себастьян, надеясь, что на этом разговор закончится.
Джеремая бросил на него испытующий взгляд, потом рассмеялся:
– О, Себ, я ведь прекрасно понимаю, что ты шутишь. А как ты смотришь на то, чтобы открыть цирюльню? Ты знаешь толк в парикмахерском деле? Умеешь стричь волосы и брить бороды?
Себ тихо, застонал и стал медленно сползать с сиденья. Джеремая нахмурился и внимательно посмотрел на него:
– Что же ты молчишь?
– Хочу выспаться, – со вздохом ответил Себ. – Или хотя бы немного подремать.
Но подремать ему не удалось, потому что Джеремая снова заговорил:
– А как насчет того, чтобы стать фермером? Я сам всю жизнь этим занимаюсь и не жалуюсь. И семья твоя никогда не узнает нужды…
Так продолжалось всю дорогу до ранчо Баркдоллов. Много раз за это время Себастьяну хотелось выскочить из коляски и пойти пешком, но он сдерживался. Когда же наконец показалась роща, за которой раскинулось ранчо, Себ вздохнул с облегчением.
Сразу за рощей находился загон, расположенный прямо перед домом. Себ заметил у ограды близнецов Баркдолл – обе были в широкополых шляпах и в мужской одежде. А внутри загона взвился на дыбы серый в яблоках конь, старавшийся сбросить оседлавшего его мужчину.
– О Господи! – закричал Джеремая. – Да это же Дасти на коне!
Услышав крик отца, Дасти на мгновение ослабил хватку и, выпрямившись в седле, повернул голову. Но этого мгновения коню оказалось достаточно – он снова встал на дыбы и сбросил седока.
– О Боже! – воскликнул Джеремая. Выскочив из коляски, он бросился к сыну, и Себ последовал за ним.
– Сынок! Сынок, ты слышишь меня?! – кричал старик, опускаясь на землю рядом с сыном.
Дасти вращал налитыми кровью глазами, а кожа его, казалось, приобрела желтоватый оттенок, что, по мнению Себа, являлось скорее следствием выпитого накануне, нежели результатом падения.
Пытаясь сфокусировать взгляд на лице отца, Дасти стал говорить, еле ворочая языком:
– Привет, пап… Со мной все в порядке. Извини за вчерашнее. Я хлестал пиво весь вечер и, наверное, немного захмелел.
– Немного захмелел?! Да ты набрался как скотина! – Джеремая мало-помалу превращался в строгого отца, распекающего своего непутевого сына. – И что же случилось дальше?
– Не помню точно. – Дасти помотал головой. – Кажется, Мерри перекинула меня через седло и привезла сюда. Знаю только, что проснулся я в хлеву и что спал там вместе с двумя козами и одной свиньей.
Покосившись на коня, бившего копытом землю, Джеремая спросил:
– Зачем же ты сел на этого норовистого жеребца? Ты же не умеешь объезжать лошадей.
Дасти со вздохом ответил:
– Они сказали, что если я хочу попасть обратно в город, то должен обуздать одного буйного коня.
– Кто… они?
– Они – вон те девчонки.
Себ посмотрел на близнецов – они в этот момент уже приближались к ним; причем обе были в одинаковых штанах и рубахах, и обе – с распущенными белокурыми волосами.
– Кто это такие? – проворчал Джеремая, глядя на девушек. – У меня что, в глазах двоится?
– Это близнецы Баркдолл, – сказал Себ. – Черри и Мерри.
Джеремая вскочил на ноги и потянул за собой сына.
– Черри? – переспросил старик. – Где-то я уже слышал это имя.
– Черри – девушка, от которой Чарли потерял голову перед приездом Люси, – объяснил Себ.
– Неужели?! – Джеремая взглянул на сына. – Которая же из них та самая Черри, а?
Дасти пожал плечами:
– Даже не знаю… Они меня постоянно разыгрывают. – Тут сестры подошли еще ближе, и Джеремая строго спросил:
– Кто из вас Черри?
Близнецы одновременно показали друг на друга и в один голос сказали:
– Она!
Себ громко расхохотался; он-то уже знал, что Мерри стояла слева, потому что она едва заметно подмигнула ему.
– Вот видишь, папа… – пожаловался Дасти. – И так все утро. Не могу их различить.
– Ах, Дасти, – проговорила Черри, – мы так хорошо о тебе заботились, а ты чем-то недоволен.
– Да, знаю, – кивнул Дасти. – Когда я решил, что умираю, они дали мне немного печенья и галет. Мне сразу стало лучше.
Джеремая минуту-другую разглядывал девушек, затем сказал:
– Что ж, спасибо, что позаботились о моем мальчике. А теперь, если вы не против, мы заберем его обратно в город и хорошенько отмоем.
– О, но мы же еще не закончили то, что собирались вместе с ним сделать, – сказала Мерри.
Себ заподозрил неладное. Была его женитьба настоящей или нет, но обе сестры имели веские причины ненавидеть Люси и всех ее родственников.
– Да, верно, – подтвердила Черри. – За то, что мы так хорошо за ним ухаживали, Дасти обещал помочь по хозяйству. Мы хотели, чтобы он потом помог нам сделать уборку в доме. А после обеда мы привезем его в город.
Джеремая посмотрел на сына:
– А ты-то сам хочешь остаться с ними?
Дасти опустил глаза и стал выводить по земле круги носком ботинка. Наконец проговорил:
– Да, папа. Я обещал им помочь.
– Что ж, хорошо. – Джеремая повернулся к близнецам: – В таком случае нам пора.
У Себа оставались некоторые сомнения относительно намерений девушек, но он не стал высказывать их вслух. Выразительно посмотрев на Мерри, он спросил:
– Позаботишься о нем как следует? – Девушка сверкнула белозубой улыбкой:
– Конечно, Себ. Мы позаботимся о нем. Он в хороших руках.
– И больше не заставляйте его объезжать лошадей! – бросил Джеремая через плечо, направляясь к коляске.
– Больше никаких лошадей! – крикнула вслед одна из девушек.
Посмеиваясь про себя, Себ сел в коляску, мысленно готовясь к долгому пути в город.
Люси невольно поеживалась под пристальным взглядом Мэри Лиз. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем женщина произнесла:
– Так, значит, именно в этой голове рождались столь мудрые комментарии и остроумные советы?
Люси смутилась:
– Ах, видите ли, я… Я просто пишу. – Мэри Лиз рассмеялась и сказала:
– Не смущайтесь, моя дорогая. Ваша колонка – просто бесподобна. Где вы учились и каков ваш опыт работы в журналистике?
– В журналистике?
– В каком колледже вы получили диплом? В каких еще газетах сотрудничаете? Наверняка колонка появляется и в других изданиях.
Люси еще больше смутилась. Ей вдруг почудилось, что она превратилась в школьницу, забывшую задание по арифметике.
– Я не ходила в колледж и не получила никакого диплома. И я не работаю в других газетах. Я просто пишу для Хейзел.
Знаменитая дама в задумчивости постукивала пальцами по столу. Наконец сказала:
– Что ж, замечательно… Необразованная молодая женщина, обладающая смекалкой и сообразительностью, хочет чего-то добиться в жизни. Как вам известно, я тоже самоучка – без степеней и дипломов, которые имеются, например, у Элизабет Коул. Но это не значит, что я не разбираюсь в уголовном и гражданском праве.
– Благодарю вас, мэм. Ваши слова поддержки для меня много значат.
– Меня зовут Мэри. Можете обращаться ко мне по имени.
– Спасибо, Мэри.
Глядя на Люси с нескрываемым интересом, Мэри Лиз спросила:
– Вы никогда не думали продавать свою колонку в другие издания?
Люси проглотила комок в горле:
– Н-нет.
– Возможно, вам стоит подумать об этом.
Глаза Люси загорелись. Она перевела взгляд на Хейзел, и та проговорила:
– Конечно, мне приходило в голову, что когда-нибудь ее колонку приобретут другие издания. Но мы пока не пытались ее продать.
– Не стоит откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, – заявила Мэри Лиз. – У меня есть связи в крупнейших газетах Вашингтона, Чикаго и Нью-Йорка. Если вы ничего не имеете против, я могу показать там колонку Пенелопы. У меня есть предчувствие, что она вызовет всеобщий интерес.
Люси всплеснула руками:
– Вы правда сделаете это для меня?!
– Почему бы и нет, милочка? Все мы в одной лодке. Кто знает, – добавила Мэри, подмигнув, – возможно, в один прекрасный день вы станете знаменитостью и тогда сможете поблагодарить меня публично.
– Ах, Боже мой! – Люси прослезилась и воскликнула: – Это так замечательно! Спасибо вам огромное!
– Это я должна вас благодарить, моя дорогая. Я очень признательна вам за то, что вы поделились со мной своим секретом.
Целых десять минут Себ наслаждался долгожданной тишиной, которую нарушал только мерный цокот копыт. Он уже собирался задремать, когда Джеремая вдруг хлопнул себя ладонью по лбу и воскликнул:
– Разрази меня гром! Я придумал!
Себ вздрогнул от неожиданности и чуть не выпал из коляски.
– Что случилось? – спросил он. – Почему вы кричали?
– Мне кажется, я наконец нашел для тебя подходящее дело!
– Меня это не интересует, – бросил Себ.
– Да ты только послушай… – настаивал Джеремая. – Газетный бизнес – это как раз то, что тебе нужно! Это тебе отлично подойдет! Ты будешь заниматься тем, что обычно делают редакторы, а Люси будет сочинять статьи.
Себ громко застонал:
– Да ведь Люси работает в «Уикли» наборщицей. А наборщицы не пишут газетных статей.
– Я говорю об этой ее колонке. Не могу сказать, что мне нравится все, что она там пишет, но я по-настоящему горжусь своей дочкой. Я всегда знал: когда-нибудь из нее выйдет толк.
Себастьяна словно холодной водой окатили. Он пристально посмотрел на старика:
– О какой такой колонке вы говорите?
– Конечно же, о колонке Пенелопы! Знаю, что это должно сохраняться в строжайшем секрете и все такое… Но ведь не может быть, что она скрывает это даже от собственного мужа! Я пораскинул мозгами и решил: Люси может сочинять эту колонку для своей собственной газеты. И даже может делать что-нибудь еще!
Теперь уже Себ окончательно проснулся. Ну конечно!.. Как же он сразу не догадался?! При помощи подробностей, которые ему удалось вытянуть из Люси, он пришел к выводу: Пенелопа писала свою колонку в штате, где женщины имеют право голоса, что сужало круг поисков до штатов Юта, Вайоминг, Айдахо и Колорадо. И ему хватило ума сообразить, что если Люси не имела целью сознательно сбить его с толку, то Айдахо можно было смело исключить. Так же, как и Юту и Колорадо, так как их едва ли можно назвать северными штатами. Тогда оставался Вайоминг. Да-да, конечно же, колонку могли сочинять только здесь, в городке Эмансипейшен! И не кто-нибудь, а его собственная жена!
– Люси ведь рассказывала тебе, как она додумалась взять себе для газеты новое имя – Пенелопа? – продолжал Джеремая.
– Не могу припомнить, чтобы она мне об этом рассказывала.
– Она выбрала это имя, потому что так зовут ее старшую сестру. Люси назвала свою колонку в ее честь, потому что эта всезнайка считает, что знает все на свете. Ты когда-нибудь слышал о чем-нибудь подобном? Забавно, а?
Ошеломленный новостью, Себастьян не мог больше вымолвить ни слова. Джеремая же никак не мог успокоиться.
– Так что же ты думаешь, а, Себ? Как насчет того, чтобы серьезно заняться газетным бизнесом?
Тут Себастьян наконец не выдержал и, глядя старику прямо в глаза, проговорил:
– Признайтесь, Джеремая, ведь на самом деле вас совершенно не интересует то, что я об этом думаю, верно?
Должно быть, что-то в глазах Себастьяна проняло Джеремаю, возможно, даже испугало. Потому что он больше не проронил ни слова.
Когда они добрались до гостиницы, Джеремая пошел возвращать лошадь и коляску, чтобы после этого сообщить Люси радостную весть о том, что ее брат нашелся. Себ же поспешил к себе в номер. Он прекрасно знал, что Люси в это время находится в редакции, но чувствовал, что не в состоянии встретиться с ней сейчас лицом к лицу. На всякий случай Себастьян подошел к смежной двери и постучался.
– Есть здесь кто-нибудь? – спросил он.
Ему никто не ответил, и он вошел в комнату жены, затем тотчас же подошел к письменному столу и выдвинул верхний ящик. Там он увидел множество писем с вопросами для газетной рубрики «Спросите у Пенелопы», а также несколько черновых набросков ответов.
Да, так и есть! Теперь уже сомнений быть не могло. Себ рухнул на стул, стоявший у письменного стола, и несколько минут сидел неподвижно. Сидел, пытаясь взять себя в руки и размышляя, что же ему делать дальше.
Наконец он принял решение. Вытащив из ящика чистый листок бумаги, Себастьян взял карандаш и неверной рукой вывел на листке слова: «Дорогая Пенелопа…»
Глава 21
Забегая к себе в номер, чтобы переодеться после окончания рабочего дня в редакции, Люси обычно валилась с ног от усталости и особо не торопилась в таверну. Но сегодня все было по-другому. Ее так взволновали мечты о будущем успехе на журналистском поприще, что хотелось на крыльях лететь в «Жемчужные врата».
Быстро переодевшись, Люси распустила волосы и тщательно расчесала их, так что они стали блестеть, как утреннее солнце. Когда же она впорхнула в таверну, ей хотелось петь и кричать от радости. Однако Себастьяна, к своему удивлению, она нигде не нашла.
Подойдя к бару, она спросила у Перл, где Себ.
Та, вызывающе вскинув подбородок, ответила, что Себастьян в кладовой.
Люси поспешила в кладовую – ей хотелось хоть минутку побыть с мужем наедине, пока в таверне мало посетителей. Не постучавшись, она вошла.
Себастьян стоял к ней спиной и что-то искал, шаря среди бутылок на верхней полке.
– Это я! – объявила Люси. – Надеялась хоть чуточку побыть с тобой вдвоем, перед тем как приступлю к своим обязанностям.
Он повернулся к ней, раскинул руки и как-то странно улыбнулся. А затем сказал:
– Я весь к твоим услугам, Люси, – твоя персональная тряпка для вытирания ног.
Эти слова неприятно поразили Люси, но она подумала, что недовольство Себа вызвано поведением ее отца. Она подбежала к мужу и бросилась в его объятия.
– Ты такой замечательный! – проговорила она, прижимаясь к нему. – Я так благодарна тебе, что ты поехал сегодня вместе с папой и нашел Дасти. Представляю, как ты устал от меня и от моих родственников, которые путаются у тебя под ногами!
– Устал – не то слово! – воскликнул Себ, поглаживая ее по волосам. – И почему только ты такая красивая?
Он высвободился из ее объятий, и Люси вдруг заметила в его глазах смертельную тоску, причину которой не могла объяснить.
– Вижу, ты не в духе, – сказала она. – Чем-то расстроен?
Себастьян усмехнулся в ответ:
– Ну что ты, милая! Разве у меня есть для этого причины?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Доброе утро, – поздоровалась она, подходя к столу. – Я хотела бы поговорить с главным редактором вашей газеты.
Заметно нервничая, Хейзел поднялась и проговорила:
– Я к вашим услугам. Меня зовут Хейзел Аллисон. Рада видеть вас, мисс Лиз. На вчерашнем вечере нам, к сожалению, не удалось познакомиться.
– Уверяю вас, мне тоже очень приятно с вами встретиться. – Положив на стол газету, Лиз продолжала: – В большинстве изданий, которые я читала, освещаются только вопросы политики, и больше там ничего не найдешь. Но то, что я прочла в вашей газете, по-моему, очень свежо. Должно быть, жительницы вашего города очень интересуются вашим изданием.
Хейзел с гордостью заявила:
– Это и являлось моей целью, когда я задумывала выпускать «Уикли».
– В таком случае ваша цель достигнута. Блестящая работа! И особенно рубрика «Спросите у Пенелопы». Я бы хотела познакомиться с автором колонки.
– О, гм… Боже мой, это невозможно! Пенелопа живет не здесь.
– Правда? Как с ней связаться? – Последовала долгая пауза, потом Хейзел сказала:
– Видите ли, ввиду специфики этой рубрики она пожелала сохранить свою анонимность. Но если вы желаете, я могу передать ей ваши благожелательные отзывы.
– Это было бы очень мило с вашей стороны, но больше всего мне хотелось бы встретиться с ней лично.
Хейзел довольно долго молчала. Наконец вновь заговорила:
– Мне хотелось бы вам помочь встретиться с ней, но личность Пенелопы должна для всех оставаться в тайне.
Мэри Лиз пристально взглянула на Хейзел.
– Поверьте, я умею хранить секреты, – заявила она. Хейзел вопросительно посмотрела на Люси, и та с улыбкой пожала плечами, как бы говоря: «Как хотите, я не против!»
Себ долго упрямился, но в конце концов ему пришлось отправиться на ранчо Баркдоллов вместе с отцом Люси. Усевшись в коляску, которую арендовал Джеремая, он сообщил:
– Я уже проверил во всех мыслимых и немыслимых местах, даже побывал у шерифа, но никто не видел Дасти со вчерашнего вечера. Как ни странно, остается только одно место, где мы его еще не искали, – ранчо Баркдоллов.
– Будем надеяться, что он там. – Джеремая натянул вожжи, и лошадь тронулась с места.
Не успели они выехать из города, как старик повернулся к Себу и сказал:
– По-моему, тебе нужно подыскать новое занятие, более достойное. Ведь ты теперь семейный человек, а карты – неподходящее дело для хорошего семьянина.
– Неподходящее?! – прохрипел Себ.
– Да ты не волнуйся. Я собираюсь тебе помочь. Какой вид деятельности тебе больше по душе?
– Игорный бизнес и питейные заведения. Много выпивки и карты. Я даже собираюсь открыть публичный дом, – заявил Себастьян, надеясь, что на этом разговор закончится.
Джеремая бросил на него испытующий взгляд, потом рассмеялся:
– О, Себ, я ведь прекрасно понимаю, что ты шутишь. А как ты смотришь на то, чтобы открыть цирюльню? Ты знаешь толк в парикмахерском деле? Умеешь стричь волосы и брить бороды?
Себ тихо, застонал и стал медленно сползать с сиденья. Джеремая нахмурился и внимательно посмотрел на него:
– Что же ты молчишь?
– Хочу выспаться, – со вздохом ответил Себ. – Или хотя бы немного подремать.
Но подремать ему не удалось, потому что Джеремая снова заговорил:
– А как насчет того, чтобы стать фермером? Я сам всю жизнь этим занимаюсь и не жалуюсь. И семья твоя никогда не узнает нужды…
Так продолжалось всю дорогу до ранчо Баркдоллов. Много раз за это время Себастьяну хотелось выскочить из коляски и пойти пешком, но он сдерживался. Когда же наконец показалась роща, за которой раскинулось ранчо, Себ вздохнул с облегчением.
Сразу за рощей находился загон, расположенный прямо перед домом. Себ заметил у ограды близнецов Баркдолл – обе были в широкополых шляпах и в мужской одежде. А внутри загона взвился на дыбы серый в яблоках конь, старавшийся сбросить оседлавшего его мужчину.
– О Господи! – закричал Джеремая. – Да это же Дасти на коне!
Услышав крик отца, Дасти на мгновение ослабил хватку и, выпрямившись в седле, повернул голову. Но этого мгновения коню оказалось достаточно – он снова встал на дыбы и сбросил седока.
– О Боже! – воскликнул Джеремая. Выскочив из коляски, он бросился к сыну, и Себ последовал за ним.
– Сынок! Сынок, ты слышишь меня?! – кричал старик, опускаясь на землю рядом с сыном.
Дасти вращал налитыми кровью глазами, а кожа его, казалось, приобрела желтоватый оттенок, что, по мнению Себа, являлось скорее следствием выпитого накануне, нежели результатом падения.
Пытаясь сфокусировать взгляд на лице отца, Дасти стал говорить, еле ворочая языком:
– Привет, пап… Со мной все в порядке. Извини за вчерашнее. Я хлестал пиво весь вечер и, наверное, немного захмелел.
– Немного захмелел?! Да ты набрался как скотина! – Джеремая мало-помалу превращался в строгого отца, распекающего своего непутевого сына. – И что же случилось дальше?
– Не помню точно. – Дасти помотал головой. – Кажется, Мерри перекинула меня через седло и привезла сюда. Знаю только, что проснулся я в хлеву и что спал там вместе с двумя козами и одной свиньей.
Покосившись на коня, бившего копытом землю, Джеремая спросил:
– Зачем же ты сел на этого норовистого жеребца? Ты же не умеешь объезжать лошадей.
Дасти со вздохом ответил:
– Они сказали, что если я хочу попасть обратно в город, то должен обуздать одного буйного коня.
– Кто… они?
– Они – вон те девчонки.
Себ посмотрел на близнецов – они в этот момент уже приближались к ним; причем обе были в одинаковых штанах и рубахах, и обе – с распущенными белокурыми волосами.
– Кто это такие? – проворчал Джеремая, глядя на девушек. – У меня что, в глазах двоится?
– Это близнецы Баркдолл, – сказал Себ. – Черри и Мерри.
Джеремая вскочил на ноги и потянул за собой сына.
– Черри? – переспросил старик. – Где-то я уже слышал это имя.
– Черри – девушка, от которой Чарли потерял голову перед приездом Люси, – объяснил Себ.
– Неужели?! – Джеремая взглянул на сына. – Которая же из них та самая Черри, а?
Дасти пожал плечами:
– Даже не знаю… Они меня постоянно разыгрывают. – Тут сестры подошли еще ближе, и Джеремая строго спросил:
– Кто из вас Черри?
Близнецы одновременно показали друг на друга и в один голос сказали:
– Она!
Себ громко расхохотался; он-то уже знал, что Мерри стояла слева, потому что она едва заметно подмигнула ему.
– Вот видишь, папа… – пожаловался Дасти. – И так все утро. Не могу их различить.
– Ах, Дасти, – проговорила Черри, – мы так хорошо о тебе заботились, а ты чем-то недоволен.
– Да, знаю, – кивнул Дасти. – Когда я решил, что умираю, они дали мне немного печенья и галет. Мне сразу стало лучше.
Джеремая минуту-другую разглядывал девушек, затем сказал:
– Что ж, спасибо, что позаботились о моем мальчике. А теперь, если вы не против, мы заберем его обратно в город и хорошенько отмоем.
– О, но мы же еще не закончили то, что собирались вместе с ним сделать, – сказала Мерри.
Себ заподозрил неладное. Была его женитьба настоящей или нет, но обе сестры имели веские причины ненавидеть Люси и всех ее родственников.
– Да, верно, – подтвердила Черри. – За то, что мы так хорошо за ним ухаживали, Дасти обещал помочь по хозяйству. Мы хотели, чтобы он потом помог нам сделать уборку в доме. А после обеда мы привезем его в город.
Джеремая посмотрел на сына:
– А ты-то сам хочешь остаться с ними?
Дасти опустил глаза и стал выводить по земле круги носком ботинка. Наконец проговорил:
– Да, папа. Я обещал им помочь.
– Что ж, хорошо. – Джеремая повернулся к близнецам: – В таком случае нам пора.
У Себа оставались некоторые сомнения относительно намерений девушек, но он не стал высказывать их вслух. Выразительно посмотрев на Мерри, он спросил:
– Позаботишься о нем как следует? – Девушка сверкнула белозубой улыбкой:
– Конечно, Себ. Мы позаботимся о нем. Он в хороших руках.
– И больше не заставляйте его объезжать лошадей! – бросил Джеремая через плечо, направляясь к коляске.
– Больше никаких лошадей! – крикнула вслед одна из девушек.
Посмеиваясь про себя, Себ сел в коляску, мысленно готовясь к долгому пути в город.
Люси невольно поеживалась под пристальным взглядом Мэри Лиз. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем женщина произнесла:
– Так, значит, именно в этой голове рождались столь мудрые комментарии и остроумные советы?
Люси смутилась:
– Ах, видите ли, я… Я просто пишу. – Мэри Лиз рассмеялась и сказала:
– Не смущайтесь, моя дорогая. Ваша колонка – просто бесподобна. Где вы учились и каков ваш опыт работы в журналистике?
– В журналистике?
– В каком колледже вы получили диплом? В каких еще газетах сотрудничаете? Наверняка колонка появляется и в других изданиях.
Люси еще больше смутилась. Ей вдруг почудилось, что она превратилась в школьницу, забывшую задание по арифметике.
– Я не ходила в колледж и не получила никакого диплома. И я не работаю в других газетах. Я просто пишу для Хейзел.
Знаменитая дама в задумчивости постукивала пальцами по столу. Наконец сказала:
– Что ж, замечательно… Необразованная молодая женщина, обладающая смекалкой и сообразительностью, хочет чего-то добиться в жизни. Как вам известно, я тоже самоучка – без степеней и дипломов, которые имеются, например, у Элизабет Коул. Но это не значит, что я не разбираюсь в уголовном и гражданском праве.
– Благодарю вас, мэм. Ваши слова поддержки для меня много значат.
– Меня зовут Мэри. Можете обращаться ко мне по имени.
– Спасибо, Мэри.
Глядя на Люси с нескрываемым интересом, Мэри Лиз спросила:
– Вы никогда не думали продавать свою колонку в другие издания?
Люси проглотила комок в горле:
– Н-нет.
– Возможно, вам стоит подумать об этом.
Глаза Люси загорелись. Она перевела взгляд на Хейзел, и та проговорила:
– Конечно, мне приходило в голову, что когда-нибудь ее колонку приобретут другие издания. Но мы пока не пытались ее продать.
– Не стоит откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, – заявила Мэри Лиз. – У меня есть связи в крупнейших газетах Вашингтона, Чикаго и Нью-Йорка. Если вы ничего не имеете против, я могу показать там колонку Пенелопы. У меня есть предчувствие, что она вызовет всеобщий интерес.
Люси всплеснула руками:
– Вы правда сделаете это для меня?!
– Почему бы и нет, милочка? Все мы в одной лодке. Кто знает, – добавила Мэри, подмигнув, – возможно, в один прекрасный день вы станете знаменитостью и тогда сможете поблагодарить меня публично.
– Ах, Боже мой! – Люси прослезилась и воскликнула: – Это так замечательно! Спасибо вам огромное!
– Это я должна вас благодарить, моя дорогая. Я очень признательна вам за то, что вы поделились со мной своим секретом.
Целых десять минут Себ наслаждался долгожданной тишиной, которую нарушал только мерный цокот копыт. Он уже собирался задремать, когда Джеремая вдруг хлопнул себя ладонью по лбу и воскликнул:
– Разрази меня гром! Я придумал!
Себ вздрогнул от неожиданности и чуть не выпал из коляски.
– Что случилось? – спросил он. – Почему вы кричали?
– Мне кажется, я наконец нашел для тебя подходящее дело!
– Меня это не интересует, – бросил Себ.
– Да ты только послушай… – настаивал Джеремая. – Газетный бизнес – это как раз то, что тебе нужно! Это тебе отлично подойдет! Ты будешь заниматься тем, что обычно делают редакторы, а Люси будет сочинять статьи.
Себ громко застонал:
– Да ведь Люси работает в «Уикли» наборщицей. А наборщицы не пишут газетных статей.
– Я говорю об этой ее колонке. Не могу сказать, что мне нравится все, что она там пишет, но я по-настоящему горжусь своей дочкой. Я всегда знал: когда-нибудь из нее выйдет толк.
Себастьяна словно холодной водой окатили. Он пристально посмотрел на старика:
– О какой такой колонке вы говорите?
– Конечно же, о колонке Пенелопы! Знаю, что это должно сохраняться в строжайшем секрете и все такое… Но ведь не может быть, что она скрывает это даже от собственного мужа! Я пораскинул мозгами и решил: Люси может сочинять эту колонку для своей собственной газеты. И даже может делать что-нибудь еще!
Теперь уже Себ окончательно проснулся. Ну конечно!.. Как же он сразу не догадался?! При помощи подробностей, которые ему удалось вытянуть из Люси, он пришел к выводу: Пенелопа писала свою колонку в штате, где женщины имеют право голоса, что сужало круг поисков до штатов Юта, Вайоминг, Айдахо и Колорадо. И ему хватило ума сообразить, что если Люси не имела целью сознательно сбить его с толку, то Айдахо можно было смело исключить. Так же, как и Юту и Колорадо, так как их едва ли можно назвать северными штатами. Тогда оставался Вайоминг. Да-да, конечно же, колонку могли сочинять только здесь, в городке Эмансипейшен! И не кто-нибудь, а его собственная жена!
– Люси ведь рассказывала тебе, как она додумалась взять себе для газеты новое имя – Пенелопа? – продолжал Джеремая.
– Не могу припомнить, чтобы она мне об этом рассказывала.
– Она выбрала это имя, потому что так зовут ее старшую сестру. Люси назвала свою колонку в ее честь, потому что эта всезнайка считает, что знает все на свете. Ты когда-нибудь слышал о чем-нибудь подобном? Забавно, а?
Ошеломленный новостью, Себастьян не мог больше вымолвить ни слова. Джеремая же никак не мог успокоиться.
– Так что же ты думаешь, а, Себ? Как насчет того, чтобы серьезно заняться газетным бизнесом?
Тут Себастьян наконец не выдержал и, глядя старику прямо в глаза, проговорил:
– Признайтесь, Джеремая, ведь на самом деле вас совершенно не интересует то, что я об этом думаю, верно?
Должно быть, что-то в глазах Себастьяна проняло Джеремаю, возможно, даже испугало. Потому что он больше не проронил ни слова.
Когда они добрались до гостиницы, Джеремая пошел возвращать лошадь и коляску, чтобы после этого сообщить Люси радостную весть о том, что ее брат нашелся. Себ же поспешил к себе в номер. Он прекрасно знал, что Люси в это время находится в редакции, но чувствовал, что не в состоянии встретиться с ней сейчас лицом к лицу. На всякий случай Себастьян подошел к смежной двери и постучался.
– Есть здесь кто-нибудь? – спросил он.
Ему никто не ответил, и он вошел в комнату жены, затем тотчас же подошел к письменному столу и выдвинул верхний ящик. Там он увидел множество писем с вопросами для газетной рубрики «Спросите у Пенелопы», а также несколько черновых набросков ответов.
Да, так и есть! Теперь уже сомнений быть не могло. Себ рухнул на стул, стоявший у письменного стола, и несколько минут сидел неподвижно. Сидел, пытаясь взять себя в руки и размышляя, что же ему делать дальше.
Наконец он принял решение. Вытащив из ящика чистый листок бумаги, Себастьян взял карандаш и неверной рукой вывел на листке слова: «Дорогая Пенелопа…»
Глава 21
Забегая к себе в номер, чтобы переодеться после окончания рабочего дня в редакции, Люси обычно валилась с ног от усталости и особо не торопилась в таверну. Но сегодня все было по-другому. Ее так взволновали мечты о будущем успехе на журналистском поприще, что хотелось на крыльях лететь в «Жемчужные врата».
Быстро переодевшись, Люси распустила волосы и тщательно расчесала их, так что они стали блестеть, как утреннее солнце. Когда же она впорхнула в таверну, ей хотелось петь и кричать от радости. Однако Себастьяна, к своему удивлению, она нигде не нашла.
Подойдя к бару, она спросила у Перл, где Себ.
Та, вызывающе вскинув подбородок, ответила, что Себастьян в кладовой.
Люси поспешила в кладовую – ей хотелось хоть минутку побыть с мужем наедине, пока в таверне мало посетителей. Не постучавшись, она вошла.
Себастьян стоял к ней спиной и что-то искал, шаря среди бутылок на верхней полке.
– Это я! – объявила Люси. – Надеялась хоть чуточку побыть с тобой вдвоем, перед тем как приступлю к своим обязанностям.
Он повернулся к ней, раскинул руки и как-то странно улыбнулся. А затем сказал:
– Я весь к твоим услугам, Люси, – твоя персональная тряпка для вытирания ног.
Эти слова неприятно поразили Люси, но она подумала, что недовольство Себа вызвано поведением ее отца. Она подбежала к мужу и бросилась в его объятия.
– Ты такой замечательный! – проговорила она, прижимаясь к нему. – Я так благодарна тебе, что ты поехал сегодня вместе с папой и нашел Дасти. Представляю, как ты устал от меня и от моих родственников, которые путаются у тебя под ногами!
– Устал – не то слово! – воскликнул Себ, поглаживая ее по волосам. – И почему только ты такая красивая?
Он высвободился из ее объятий, и Люси вдруг заметила в его глазах смертельную тоску, причину которой не могла объяснить.
– Вижу, ты не в духе, – сказала она. – Чем-то расстроен?
Себастьян усмехнулся в ответ:
– Ну что ты, милая! Разве у меня есть для этого причины?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28