— спросил я.
Она подняла брови, но не взглянула на меня.
— Вы все еще здесь?
— Миссис Болтон, вы обманули меня.
— Я вас не обманывала и не стреляла в него.
— Что там произошло?
— Я не прикасалась к тому пистолету.
Она приподнялась и повела головой из стороны в сторону. Так зрители на трибунах во время матча стараются рассмотреть происходящее на поле из-за голов болельщиков, сидящих впереди.
— Ваш муж сам стрелял в себя?
Она состроила детскую гримасу.
— Джо лишь прикидывается, чтобы завоевать симпатии и жалость окружающих. В действительности он ничуть не пострадал.
Позади меня распахнулась Дверь, и в кабинет вошел полицейский.
Он взглянул на нас и покачал головой, словно желая сказать: «О нет». Его реакция вполне понятна. Это был тот самый верховой коп, что разбирался с инцидентом, возникшим перед отелем «Ван Бьюрен». Хотя чему удивляться — эта часть Лупа была его территорией или во всяком случае его лошади.
Поманив меня пальцем, он вышел в коридор. Я последовал за ним.
— Мне передали, что на десятом в сто шестьдесят шестом совершено убийство, — сказал он, имея в виду десятый этаж дома № 166 по Вест-Джексон. Вы знаете, что тут произошло? Вы видели?
Я рассказал ему все, что знал, а знал я совсем немного.
— Это дело ее рук?
— Оружие было в руках ее мужа, — сказал я, пожав плечами. И извлек маленький револьвер из кармана, вновь держа его за ствол.
— Чье производство?
— Что-то не пойму.
Страж Порядка прочитал надпись, выбитую на револьвере: «Наризманде Эйбиар Спеа. Тридцать второй калибр».
— Револьвер свое дело сделал.
Удерживая оружие в руке так, чтобы не притрагиваться к рукоятке, он попытался открыть барабан, но не смог.
— Так что тут не так с этой штукой? — спросил он.
— Мне кажется, боек застрял в стреляной гильзе.
— Что это означает?
— Это означает, что после шести выстрелов стрелок продолжал нажимать на курок. Один оборот барабана не загнал бы гильзы так глубоко.
Дверь рентгеновского кабинета распахнулась, и врач, с которым я поднимал терявшего сознание Болтона в лифте, вышел в коридор, сгорбившийся и перепачканный кровью.
— Умер, — устало произнес доктор, — бедняга захлебнулся собственной кровью.
Я ничего не сказал, лишь взглянул на полицейского, тот пожал плечами.
— Его жена там, — сказал я, показав в сторону двери.
В этот момент миссис Болтон вернулась из коридора с довольной улыбкой на лице.
Она заявила:
— Вы не испугаете меня. Он здоровый мужчина и сильный как жеребец. Конечно, мне кажется, что на этот раз ему следует на некоторое время лечь в больницу, но не надолго.
Подобно испорченному ребенку она высунула язык.
— Врун, — сказала она.
Врач понимающе вздохнул и повернулся к полицейскому.
— Мне позвонить в морг, или это вы возьмете на себя?
— Позвоните сами, доктор, — ответил полицейский.
Миссис Болтон медленно двинулась к двери рентгеновского кабинета, из которой вышел второй врач в забрызганном кровью халате. Она, увидев его, казалось, оступилась, и я вновь подхватил ее под руку. На этот раз она приняла мою помощь.
Я провел ее в комнату. Она приблизилась к телу и прикоснулась ко лбу похожими на обрубки пальцами.
— Не могу поверить, что он ушел, — проговорила она.
Из-за спины раздался голос врача:
— Он мертв, миссис Болтон. Пожалуйста, покиньте комнату.
Продолжая гладить лоб мужа, она сказала:
— Холодный. Он такой холодный.
Она поцеловала его в щеку.
Затем, улыбнувшись, глядя на лежащее перед ней тело, погладив по голове, будто спящего ребенка, произнесла:
— У него такая красивая голова, правда?
В комнату вошел полицейский:
— Вам лучше пройти со мной, миссис Болтон. С вами хочет поговорить капитан Стиг. Он уже здесь.
— Вы делаете большую ошибку. Я не стреляла в него, — сказала она, обращаясь к капитану.
Стиг взял ее под руку, она уже пришла в себя. Он поинтересовался, желает ли она, чтобы он уведомил родственников или близких друзей.
— У меня нет ни родственников, ни друзей, — гордо заявила миссис Болтон. — И никогда не было, да мне никто, кроме Джо и не нужен был.
На улице уже собралась толпа. В передних рядах толкались ищейки горячих новостей — репортеры и фотографы, не жалевшие своих фотовспышек. Когда Дэвис из «Ньюс» и двое других репортеров блокировали дорогу к полицейской машине, стоявшей у тротуара наготове, чтобы отвезти миссис Болтон в отдел по расследованию убийств, верховой полицейский, за которым следовала миссис Болтон, оттеснил их в сторону. Вскоре машина, увозившая ее, влилась в дневной транспортный поток. Репортеры и фотографы засуетились в поисках такси, чтобы броситься вдогонку. Один из репортеров — лживый, похожий на мальчишку — осмелился обратиться ко мне:
— Что ты тут делал, Геллер?
— Пришел к доктору показать заусенец.
— Черт подери, Геллер, ты же весь в крови!
Я пожал плечами, поднял вверх средний палец:
— Чертов заусенец.
Он усмехнулся, я тоже. Затем, протиснувшись сквозь толпу, я направился к себе в офис.
Час спустя, когда я сидел за столом, раздался звонок.
— Ну-ка оторви свою задницу!
— Капитан Стиг?
— Нет, Вальтер Винчел. Ты свидетель убийства, Геллер! Тащи-ка сюда свою задницу.
Телефон щелкнул, а я, пожав плечами и напялив шляпу, потащился в первый районный участок. Мой офис находился на территории одиннадцатого. И это можно было понимать, как новое неописуемое повышение; кому оно нужно, такое повышение.
В чистеньком маленьком кабинете чистенький полицейский Стиг в очках с круглыми стеклами посмотрел на меня и спросил:
— Ты видел, как она это сделала?
— Там, на месте, я обо всем рассказал патрульному, капитан.
— Но ты не дал свидетельских показаний.
— Пригласи стенографистку, я дам их сейчас.
Он пригласил, и я дал показания.
Это, видимо, охладило плотного полицейского. Одно время мы были с ним врагами, и, хотя в эти дни отношения вроде стали налаживаться, в них все еще сквозили напряженность и недоверие.
Пытаясь сохранить туповатую позу мудрой совы, Стиг спросил:
— Что ты скажешь. Геллер?
— Не знаю. Револьвер был в руках у него. Может, самоубийство?
— Все, кто с тобой находились в здании, разделяют эту точку зрения. Болтону здорово доставалось от его лучшей половины. Полагают, она и довела в конце концов его до самоубийства. Но есть неувязки.
— Да?
— Самоубийцы обычно не стреляют в себя по шесть раз, причем дважды в спину.
Мне пришлось с ним согласиться.
— Думаешь, она тронулась? — спросил Стиг.
— Держит себя так, будто крыша поехала.
— Не исключено. Но тут, похоже, имело место умышленное убийство.
— О, сомневаюсь, капитан. Неужели вы не знаете преступлений, совершенных на почве ревности, вы с ними не сталкивались? Разве неписаный закон не применим в равной мере, как к мужчинам, так и к женщинам?
— Отвечу «да» на твой первый вопрос и «нет» — на второй. Хочешь взглянуть на одну вещицу?
— Конечно.
Он протянул мне небольшую бумажку, лежавшую на столе.
Это была квитанция на револьвер, проданный одиннадцатого июня ломбардом Хаммонд Лоан, штат Индиана, некоей миссис Саре Вестон.
— Квитанцию нашли в ее сумочке, — произнес Стиг, усмехаясь. — Вместе с пудрой, носовым платком и листками с текстами молитв.
— И ты считаешь, миссис Болтон купила этот пистолет под именем Сары Вестон?
— Разумеется. А квитанция, найденная в маленьком боковом кармашке сумки, указывает на наличие заведомого умысла.
— Неужели, капитан? — сказал я, улыбаясь и вставая с места с шляпой в руках. — Мне кажется, заведомый умысел посоветовал бы ей избавиться от этой квитанции. Однако откуда мне знать? Я ведь не полицейский. — И уже с порога я добавил: — Всего лишь частный детектив.
Я оставил его в маленьком кабинете переваривать сказанное мною.
В коридоре, у выхода, меня остановил Сэм Баскус:
— Найдется минута для приятеля, Нат?
— Сэм, если бы мы были друзьями, то встречались еще где-нибудь, кроме суда.
Когда я служил в полиции, Сэм работал в отделе общественных защитников. Время от времени мне приходилось с ним сталкиваться. Он был знающим и честным адвокатом, который в лучшие времена мог бы иметь богатую практику, но теперь был рад любой работе. Острые черты лица Сэма, отступающая к макушке линия редеющих волос придавали этому небольшому человеку наружность хорька; в нем также чувствовалась присущая этому зверьку напряженность.
— Моя клиентка говорит, что нанимала тебя выполнить для нее некоторую работу, — торопливо проговорил он. — Хочет, чтобы ты продолжил...
— Погоди, минуточку, погоди — твоя клиентка? Уж не миссис ли Мильдред Болтон?
— Да.
— Берегись. Это же сама отрава.
— Она сказала, что дала тебе задаток в сто долларов.
— Да, это так, но я полагал, что их уже заработал.
— Миссис Болтон же считает, что ты либо должен для нее еще кое-что сделать, либо вернуть деньги.
— Сэм, она меня обманула. Ввела в заблуждение относительно себя и свих намерений.
Мы вышли из здания, адвокат продолжал идти рядом.
— Миссис Болтон неуравновешенная личность. Продолжает утверждать, что не убивала мужа.
— Полиция ее зацепила.
Я рассказал ему о доказательствах, имеющихся у Стига.
— Такое невозможно было спланировать, — сказал он, имея в виду квитанцию. — Посуди сам, секретарша Болтона также была там, и миссис Болтон не исключает, что он и эта девочка, как ее... Анжела, кажется, находились в связи.
— Мне казалось, что наличие связи предполагалось в отношениях с Марией Винстон.
— С ней тоже. Болтон, видимо, был настоящим бабником. К тому же эта Винстон также побывала днем в его офисе, перед стрельбой.
— Находилась ли она там во время стрельбы?
— Не знаю. Мне нужно это выяснить. Отдел общественной защиты не имеет в штате следователей, ты же знаешь, Нат. Я не могу позволить себе нанять кого-либо, а самому работать ногами некогда. А поскольку ты должен ей несколько дней работы, то и отрабатывай.
К сожалению, он был прав.
От Сэма я узнал имена нескольких участников событий и с утра следующего дня приступил к опросам.
— Отношения с Джо? — удивилась Анжела Хойекс. — Что за глупость!
Мы находились в офисе «Болтон и Шмидт». Она показала мне место, где разыгралась трагедия: приемная и два кабинета. Тот, что выходил на южную сторону, занимал Болтон. Осмотр места преступления ничего мне не дал. Анжела же, миленькая, двадцатилетняя, сладко пахнущая темноволосая красотка-секретарша, которая вчера вечером притопала ко мне в руки, а потом в лифт, рассказала мне много нового.
— Сначала меня удивляло поведение супругов Болтон. Однако постепенно я привыкла обнаруживать в офисе то разбитое стекло входной двери, то мистера Болтона с порезанными руками из-за того, что он пытался отнять нож у миссис Болтон. Позже мне часто приходилось откладывать диктовку, пока мистер и миссис Болтон дрались или бранились. Они часто ругались из-за миссис Винстон.
— Какие отношения с миссис Болтон были у вас?
— Неоднозначные, мне кажется, вы бы определили их именно так. Иногда я чувствовала, что она подозревает меня в связи со своим мужем. Хотя в другой раз откровенничала со мной, как с сестрой. Но мы мало общались с ней. Я всегда ее выслушивала молча, с симпатией глядя на нее. У меня сложилось такое впечатление, что ей не с кем было поговорить по душам. Она часто плакала, твердила, что муж изменяет, — а я не осмеливаюсь напомнить ей, что они уже год не жили вместе и что мистер Болтон подал на развод... Знаете... может, мне не стоит говорить...
— Говорите.
— Однажды она призналась, что «запросто могла бы убить» своего мужа. Сказала, что в стране домохозяек женщину никогда не осудят за такое убийство.
Другие обитатели здания на Вест-Джексон рассказывали почти то же самое. Деловой партнер Болтона, Шмидт, не мог понять, почему Болтон не добился решения суда, обязывающего жену держаться подальше от офиса. Кроме того, он отказывался пересылать ей содержание, дав тем самым ей повод для постоянных посещений офиса.
— Он давал ей ничтожные крохи, по два или три доллара, — сказал Шмидт. — Он мог бы сразу отдать ей всю сумму, ради которой она приходила в течение месяца, или, по крайней мере, дать денег на неделю — Джо прилично зарабатывал. Так бы он сумел от нее отделаться. Зачем надо было крохоборничать?
Лифтер, тот, с которым мы встречались днем, поведал совершенно дикую историю.
— Вчера, в начале дня, на девятом этаже в лифт заскочил мистер Болтон. Он, видимо, очень торопился и попросил: «Забрось меня на одиннадцатый». У меня горел сигнал остановиться на десятом. Поэтому я там и остановился. К нам хотела подсесть миссис Болтон. Мистер Болтон стоял как раз подле меня. Он попытался спрятаться у меня за спиной и проговорил: «Господи помилуй, она убьет нас обоих!» Я захлопнул дверь перед самым ее носом. Оставшись в коридоре, она, подняв кулак, вопила: «Разрази тебя Бог, я до тебя доберусь!» Мне кажется, она имела в виду Болтона, а не меня.
— Очевидно.
— Во всяком случае, когда я довез его до одиннадцатого, он вздохнул и, выходя, сказал: «Настоящий ад, верно?» Я сказал, что чертовски обидно, что он ничего не может с этим поделать.
— Это произошло вчера?
— Да, сэр. Незадолго до того, как его убили.
— В тот момент вам не пришло в голову, что все могло так плохо кончиться?
— Нет, сэр. Мы уже привыкли к их постоянным раздорам. К тому же я помогал ему удирать от нее и прежде. Несколько раз не сажал ее в лифт на первом этаже. В конце концов у него имелось постановление суда, которое обязывало ее «Не беспокоить его на рабочем месте» — он сам мне говорил.
Затем мне удалось поговорить с полным врачом с тринадцатого этажа, он нашел время для беседы со мной.
— Мне кажется, они оба больны, — с горечью проговорил он.
— Что вы хотите этим сказать, доктор?
— То, что я столько раз оказывал этому человеку первую помощь, сколько не выпадает даже на долю военного врача. Эта женщина избивала своего мужа, несколько раз ранила его ножом, бритвой, столь регулярно закатывала сцены, что машина скорой помощи, направляющаяся за Болтоном, стала обычным явлением в Вест-Джексоне.
— Насколько хорошо вы знали Болтона?
— Мы с ним дружили. Видит Бог, я провел с ним немало времени, залечивая ему раны. Он мог бы стать более преуспевающим человеком, если бы не она, которая выживала его то с одной, то с другой работы...
— Да?
— Понимаете, они жили в Гайд-Парке, по соседству с университетом. Довольно утонченное, я бы сказал, интеллектуальное место, честное слово.
— Болтон был ученым?
— Ему нравилась наука. Ему нравилось, что рядом, поблизости, Чикагский университет. А теперь объясните, почему человек, наделенный его чувственностью, интеллектом, терпит страдания от такой драчливой старой карги, как Мильдред Болтон?
— В моей сфере, док, — заметил я, — это называют загадкой.
Я побеседовал еще с некоторыми. Например, с симпатичной белокурой секретаршей по юридическим вопросам по имени Пегги О'Рейли, которая с тридцать третьего года работала в «Оушн эксидент энд гэренти компани», где Джозеф Болтон был в свое время ее деловым партнером.
— Его стол стоял в четырех футах от моего, — рассказывала она, — но мы ни разу даже не обедали вместе. Между нами вообще не было никаких отношений, но миссис Болтон не хотела этому верить. Как-то раз она пришла в офис и обвинила меня в... короче, обозвала «грязной потаскухой». Я предложила ей выйти в холл, где бы мы сумели объясниться без посторонних, она согласилась. Как только мы вышли, она накинулась на меня, била ногами, изорвала в клочья одежду, исцарапала мне шею, лицо. Настоящий ужас. Инцидент привлек внимание служащих — несколько сотен человек наблюдали за нами. Два любезных джентльмена оттащили ее от меня. Мне, конечно, здорово досталось, неделю я проболела и не выходила на работу. А когда вернулась, узнала, что мистера Болтона уволили.
Постепенно складывалась знакомая мне по прошлым делам схема, когда обычно страдавшей, избиваемой стороной являлась супруга, которая тем не менее каким-то образом выносила и даже сама поддерживала такой ненормальный союз. В данном же случае Болтон был избиваемым мужем, связанным по рукам, он никогда не отвечал кулаками на грубость жены; единственное, чем ее наказывал, — не давал денег, а если давал, то очень мало. Возможно, для него это было той единственной местью, на которую он был способен.
Я решил зайти в отель «Ван Бьюрен» и постучал в номер «ЗС», тот самый, который занимал Болтон.
Дверь открыл Чарльз Винстон. Выглядел он ужасно. Бледный, с красными глазами, в рубахе и боксерских трусах. Когда я встречал его прежде, он всегда был одет иначе — чисто и аккуратно.
— Оденься, — предложил я. — Нужно поговорить.
Мы спустились в бар.
— Джо был великодушным человеком, — сказал он, и глаза его наполнились слезами. Он накапал бы слез в свое пиво, но напиток и без того уже был разбавлен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Она подняла брови, но не взглянула на меня.
— Вы все еще здесь?
— Миссис Болтон, вы обманули меня.
— Я вас не обманывала и не стреляла в него.
— Что там произошло?
— Я не прикасалась к тому пистолету.
Она приподнялась и повела головой из стороны в сторону. Так зрители на трибунах во время матча стараются рассмотреть происходящее на поле из-за голов болельщиков, сидящих впереди.
— Ваш муж сам стрелял в себя?
Она состроила детскую гримасу.
— Джо лишь прикидывается, чтобы завоевать симпатии и жалость окружающих. В действительности он ничуть не пострадал.
Позади меня распахнулась Дверь, и в кабинет вошел полицейский.
Он взглянул на нас и покачал головой, словно желая сказать: «О нет». Его реакция вполне понятна. Это был тот самый верховой коп, что разбирался с инцидентом, возникшим перед отелем «Ван Бьюрен». Хотя чему удивляться — эта часть Лупа была его территорией или во всяком случае его лошади.
Поманив меня пальцем, он вышел в коридор. Я последовал за ним.
— Мне передали, что на десятом в сто шестьдесят шестом совершено убийство, — сказал он, имея в виду десятый этаж дома № 166 по Вест-Джексон. Вы знаете, что тут произошло? Вы видели?
Я рассказал ему все, что знал, а знал я совсем немного.
— Это дело ее рук?
— Оружие было в руках ее мужа, — сказал я, пожав плечами. И извлек маленький револьвер из кармана, вновь держа его за ствол.
— Чье производство?
— Что-то не пойму.
Страж Порядка прочитал надпись, выбитую на револьвере: «Наризманде Эйбиар Спеа. Тридцать второй калибр».
— Револьвер свое дело сделал.
Удерживая оружие в руке так, чтобы не притрагиваться к рукоятке, он попытался открыть барабан, но не смог.
— Так что тут не так с этой штукой? — спросил он.
— Мне кажется, боек застрял в стреляной гильзе.
— Что это означает?
— Это означает, что после шести выстрелов стрелок продолжал нажимать на курок. Один оборот барабана не загнал бы гильзы так глубоко.
Дверь рентгеновского кабинета распахнулась, и врач, с которым я поднимал терявшего сознание Болтона в лифте, вышел в коридор, сгорбившийся и перепачканный кровью.
— Умер, — устало произнес доктор, — бедняга захлебнулся собственной кровью.
Я ничего не сказал, лишь взглянул на полицейского, тот пожал плечами.
— Его жена там, — сказал я, показав в сторону двери.
В этот момент миссис Болтон вернулась из коридора с довольной улыбкой на лице.
Она заявила:
— Вы не испугаете меня. Он здоровый мужчина и сильный как жеребец. Конечно, мне кажется, что на этот раз ему следует на некоторое время лечь в больницу, но не надолго.
Подобно испорченному ребенку она высунула язык.
— Врун, — сказала она.
Врач понимающе вздохнул и повернулся к полицейскому.
— Мне позвонить в морг, или это вы возьмете на себя?
— Позвоните сами, доктор, — ответил полицейский.
Миссис Болтон медленно двинулась к двери рентгеновского кабинета, из которой вышел второй врач в забрызганном кровью халате. Она, увидев его, казалось, оступилась, и я вновь подхватил ее под руку. На этот раз она приняла мою помощь.
Я провел ее в комнату. Она приблизилась к телу и прикоснулась ко лбу похожими на обрубки пальцами.
— Не могу поверить, что он ушел, — проговорила она.
Из-за спины раздался голос врача:
— Он мертв, миссис Болтон. Пожалуйста, покиньте комнату.
Продолжая гладить лоб мужа, она сказала:
— Холодный. Он такой холодный.
Она поцеловала его в щеку.
Затем, улыбнувшись, глядя на лежащее перед ней тело, погладив по голове, будто спящего ребенка, произнесла:
— У него такая красивая голова, правда?
В комнату вошел полицейский:
— Вам лучше пройти со мной, миссис Болтон. С вами хочет поговорить капитан Стиг. Он уже здесь.
— Вы делаете большую ошибку. Я не стреляла в него, — сказала она, обращаясь к капитану.
Стиг взял ее под руку, она уже пришла в себя. Он поинтересовался, желает ли она, чтобы он уведомил родственников или близких друзей.
— У меня нет ни родственников, ни друзей, — гордо заявила миссис Болтон. — И никогда не было, да мне никто, кроме Джо и не нужен был.
На улице уже собралась толпа. В передних рядах толкались ищейки горячих новостей — репортеры и фотографы, не жалевшие своих фотовспышек. Когда Дэвис из «Ньюс» и двое других репортеров блокировали дорогу к полицейской машине, стоявшей у тротуара наготове, чтобы отвезти миссис Болтон в отдел по расследованию убийств, верховой полицейский, за которым следовала миссис Болтон, оттеснил их в сторону. Вскоре машина, увозившая ее, влилась в дневной транспортный поток. Репортеры и фотографы засуетились в поисках такси, чтобы броситься вдогонку. Один из репортеров — лживый, похожий на мальчишку — осмелился обратиться ко мне:
— Что ты тут делал, Геллер?
— Пришел к доктору показать заусенец.
— Черт подери, Геллер, ты же весь в крови!
Я пожал плечами, поднял вверх средний палец:
— Чертов заусенец.
Он усмехнулся, я тоже. Затем, протиснувшись сквозь толпу, я направился к себе в офис.
Час спустя, когда я сидел за столом, раздался звонок.
— Ну-ка оторви свою задницу!
— Капитан Стиг?
— Нет, Вальтер Винчел. Ты свидетель убийства, Геллер! Тащи-ка сюда свою задницу.
Телефон щелкнул, а я, пожав плечами и напялив шляпу, потащился в первый районный участок. Мой офис находился на территории одиннадцатого. И это можно было понимать, как новое неописуемое повышение; кому оно нужно, такое повышение.
В чистеньком маленьком кабинете чистенький полицейский Стиг в очках с круглыми стеклами посмотрел на меня и спросил:
— Ты видел, как она это сделала?
— Там, на месте, я обо всем рассказал патрульному, капитан.
— Но ты не дал свидетельских показаний.
— Пригласи стенографистку, я дам их сейчас.
Он пригласил, и я дал показания.
Это, видимо, охладило плотного полицейского. Одно время мы были с ним врагами, и, хотя в эти дни отношения вроде стали налаживаться, в них все еще сквозили напряженность и недоверие.
Пытаясь сохранить туповатую позу мудрой совы, Стиг спросил:
— Что ты скажешь. Геллер?
— Не знаю. Револьвер был в руках у него. Может, самоубийство?
— Все, кто с тобой находились в здании, разделяют эту точку зрения. Болтону здорово доставалось от его лучшей половины. Полагают, она и довела в конце концов его до самоубийства. Но есть неувязки.
— Да?
— Самоубийцы обычно не стреляют в себя по шесть раз, причем дважды в спину.
Мне пришлось с ним согласиться.
— Думаешь, она тронулась? — спросил Стиг.
— Держит себя так, будто крыша поехала.
— Не исключено. Но тут, похоже, имело место умышленное убийство.
— О, сомневаюсь, капитан. Неужели вы не знаете преступлений, совершенных на почве ревности, вы с ними не сталкивались? Разве неписаный закон не применим в равной мере, как к мужчинам, так и к женщинам?
— Отвечу «да» на твой первый вопрос и «нет» — на второй. Хочешь взглянуть на одну вещицу?
— Конечно.
Он протянул мне небольшую бумажку, лежавшую на столе.
Это была квитанция на револьвер, проданный одиннадцатого июня ломбардом Хаммонд Лоан, штат Индиана, некоей миссис Саре Вестон.
— Квитанцию нашли в ее сумочке, — произнес Стиг, усмехаясь. — Вместе с пудрой, носовым платком и листками с текстами молитв.
— И ты считаешь, миссис Болтон купила этот пистолет под именем Сары Вестон?
— Разумеется. А квитанция, найденная в маленьком боковом кармашке сумки, указывает на наличие заведомого умысла.
— Неужели, капитан? — сказал я, улыбаясь и вставая с места с шляпой в руках. — Мне кажется, заведомый умысел посоветовал бы ей избавиться от этой квитанции. Однако откуда мне знать? Я ведь не полицейский. — И уже с порога я добавил: — Всего лишь частный детектив.
Я оставил его в маленьком кабинете переваривать сказанное мною.
В коридоре, у выхода, меня остановил Сэм Баскус:
— Найдется минута для приятеля, Нат?
— Сэм, если бы мы были друзьями, то встречались еще где-нибудь, кроме суда.
Когда я служил в полиции, Сэм работал в отделе общественных защитников. Время от времени мне приходилось с ним сталкиваться. Он был знающим и честным адвокатом, который в лучшие времена мог бы иметь богатую практику, но теперь был рад любой работе. Острые черты лица Сэма, отступающая к макушке линия редеющих волос придавали этому небольшому человеку наружность хорька; в нем также чувствовалась присущая этому зверьку напряженность.
— Моя клиентка говорит, что нанимала тебя выполнить для нее некоторую работу, — торопливо проговорил он. — Хочет, чтобы ты продолжил...
— Погоди, минуточку, погоди — твоя клиентка? Уж не миссис ли Мильдред Болтон?
— Да.
— Берегись. Это же сама отрава.
— Она сказала, что дала тебе задаток в сто долларов.
— Да, это так, но я полагал, что их уже заработал.
— Миссис Болтон же считает, что ты либо должен для нее еще кое-что сделать, либо вернуть деньги.
— Сэм, она меня обманула. Ввела в заблуждение относительно себя и свих намерений.
Мы вышли из здания, адвокат продолжал идти рядом.
— Миссис Болтон неуравновешенная личность. Продолжает утверждать, что не убивала мужа.
— Полиция ее зацепила.
Я рассказал ему о доказательствах, имеющихся у Стига.
— Такое невозможно было спланировать, — сказал он, имея в виду квитанцию. — Посуди сам, секретарша Болтона также была там, и миссис Болтон не исключает, что он и эта девочка, как ее... Анжела, кажется, находились в связи.
— Мне казалось, что наличие связи предполагалось в отношениях с Марией Винстон.
— С ней тоже. Болтон, видимо, был настоящим бабником. К тому же эта Винстон также побывала днем в его офисе, перед стрельбой.
— Находилась ли она там во время стрельбы?
— Не знаю. Мне нужно это выяснить. Отдел общественной защиты не имеет в штате следователей, ты же знаешь, Нат. Я не могу позволить себе нанять кого-либо, а самому работать ногами некогда. А поскольку ты должен ей несколько дней работы, то и отрабатывай.
К сожалению, он был прав.
От Сэма я узнал имена нескольких участников событий и с утра следующего дня приступил к опросам.
— Отношения с Джо? — удивилась Анжела Хойекс. — Что за глупость!
Мы находились в офисе «Болтон и Шмидт». Она показала мне место, где разыгралась трагедия: приемная и два кабинета. Тот, что выходил на южную сторону, занимал Болтон. Осмотр места преступления ничего мне не дал. Анжела же, миленькая, двадцатилетняя, сладко пахнущая темноволосая красотка-секретарша, которая вчера вечером притопала ко мне в руки, а потом в лифт, рассказала мне много нового.
— Сначала меня удивляло поведение супругов Болтон. Однако постепенно я привыкла обнаруживать в офисе то разбитое стекло входной двери, то мистера Болтона с порезанными руками из-за того, что он пытался отнять нож у миссис Болтон. Позже мне часто приходилось откладывать диктовку, пока мистер и миссис Болтон дрались или бранились. Они часто ругались из-за миссис Винстон.
— Какие отношения с миссис Болтон были у вас?
— Неоднозначные, мне кажется, вы бы определили их именно так. Иногда я чувствовала, что она подозревает меня в связи со своим мужем. Хотя в другой раз откровенничала со мной, как с сестрой. Но мы мало общались с ней. Я всегда ее выслушивала молча, с симпатией глядя на нее. У меня сложилось такое впечатление, что ей не с кем было поговорить по душам. Она часто плакала, твердила, что муж изменяет, — а я не осмеливаюсь напомнить ей, что они уже год не жили вместе и что мистер Болтон подал на развод... Знаете... может, мне не стоит говорить...
— Говорите.
— Однажды она призналась, что «запросто могла бы убить» своего мужа. Сказала, что в стране домохозяек женщину никогда не осудят за такое убийство.
Другие обитатели здания на Вест-Джексон рассказывали почти то же самое. Деловой партнер Болтона, Шмидт, не мог понять, почему Болтон не добился решения суда, обязывающего жену держаться подальше от офиса. Кроме того, он отказывался пересылать ей содержание, дав тем самым ей повод для постоянных посещений офиса.
— Он давал ей ничтожные крохи, по два или три доллара, — сказал Шмидт. — Он мог бы сразу отдать ей всю сумму, ради которой она приходила в течение месяца, или, по крайней мере, дать денег на неделю — Джо прилично зарабатывал. Так бы он сумел от нее отделаться. Зачем надо было крохоборничать?
Лифтер, тот, с которым мы встречались днем, поведал совершенно дикую историю.
— Вчера, в начале дня, на девятом этаже в лифт заскочил мистер Болтон. Он, видимо, очень торопился и попросил: «Забрось меня на одиннадцатый». У меня горел сигнал остановиться на десятом. Поэтому я там и остановился. К нам хотела подсесть миссис Болтон. Мистер Болтон стоял как раз подле меня. Он попытался спрятаться у меня за спиной и проговорил: «Господи помилуй, она убьет нас обоих!» Я захлопнул дверь перед самым ее носом. Оставшись в коридоре, она, подняв кулак, вопила: «Разрази тебя Бог, я до тебя доберусь!» Мне кажется, она имела в виду Болтона, а не меня.
— Очевидно.
— Во всяком случае, когда я довез его до одиннадцатого, он вздохнул и, выходя, сказал: «Настоящий ад, верно?» Я сказал, что чертовски обидно, что он ничего не может с этим поделать.
— Это произошло вчера?
— Да, сэр. Незадолго до того, как его убили.
— В тот момент вам не пришло в голову, что все могло так плохо кончиться?
— Нет, сэр. Мы уже привыкли к их постоянным раздорам. К тому же я помогал ему удирать от нее и прежде. Несколько раз не сажал ее в лифт на первом этаже. В конце концов у него имелось постановление суда, которое обязывало ее «Не беспокоить его на рабочем месте» — он сам мне говорил.
Затем мне удалось поговорить с полным врачом с тринадцатого этажа, он нашел время для беседы со мной.
— Мне кажется, они оба больны, — с горечью проговорил он.
— Что вы хотите этим сказать, доктор?
— То, что я столько раз оказывал этому человеку первую помощь, сколько не выпадает даже на долю военного врача. Эта женщина избивала своего мужа, несколько раз ранила его ножом, бритвой, столь регулярно закатывала сцены, что машина скорой помощи, направляющаяся за Болтоном, стала обычным явлением в Вест-Джексоне.
— Насколько хорошо вы знали Болтона?
— Мы с ним дружили. Видит Бог, я провел с ним немало времени, залечивая ему раны. Он мог бы стать более преуспевающим человеком, если бы не она, которая выживала его то с одной, то с другой работы...
— Да?
— Понимаете, они жили в Гайд-Парке, по соседству с университетом. Довольно утонченное, я бы сказал, интеллектуальное место, честное слово.
— Болтон был ученым?
— Ему нравилась наука. Ему нравилось, что рядом, поблизости, Чикагский университет. А теперь объясните, почему человек, наделенный его чувственностью, интеллектом, терпит страдания от такой драчливой старой карги, как Мильдред Болтон?
— В моей сфере, док, — заметил я, — это называют загадкой.
Я побеседовал еще с некоторыми. Например, с симпатичной белокурой секретаршей по юридическим вопросам по имени Пегги О'Рейли, которая с тридцать третьего года работала в «Оушн эксидент энд гэренти компани», где Джозеф Болтон был в свое время ее деловым партнером.
— Его стол стоял в четырех футах от моего, — рассказывала она, — но мы ни разу даже не обедали вместе. Между нами вообще не было никаких отношений, но миссис Болтон не хотела этому верить. Как-то раз она пришла в офис и обвинила меня в... короче, обозвала «грязной потаскухой». Я предложила ей выйти в холл, где бы мы сумели объясниться без посторонних, она согласилась. Как только мы вышли, она накинулась на меня, била ногами, изорвала в клочья одежду, исцарапала мне шею, лицо. Настоящий ужас. Инцидент привлек внимание служащих — несколько сотен человек наблюдали за нами. Два любезных джентльмена оттащили ее от меня. Мне, конечно, здорово досталось, неделю я проболела и не выходила на работу. А когда вернулась, узнала, что мистера Болтона уволили.
Постепенно складывалась знакомая мне по прошлым делам схема, когда обычно страдавшей, избиваемой стороной являлась супруга, которая тем не менее каким-то образом выносила и даже сама поддерживала такой ненормальный союз. В данном же случае Болтон был избиваемым мужем, связанным по рукам, он никогда не отвечал кулаками на грубость жены; единственное, чем ее наказывал, — не давал денег, а если давал, то очень мало. Возможно, для него это было той единственной местью, на которую он был способен.
Я решил зайти в отель «Ван Бьюрен» и постучал в номер «ЗС», тот самый, который занимал Болтон.
Дверь открыл Чарльз Винстон. Выглядел он ужасно. Бледный, с красными глазами, в рубахе и боксерских трусах. Когда я встречал его прежде, он всегда был одет иначе — чисто и аккуратно.
— Оденься, — предложил я. — Нужно поговорить.
Мы спустились в бар.
— Джо был великодушным человеком, — сказал он, и глаза его наполнились слезами. Он накапал бы слез в свое пиво, но напиток и без того уже был разбавлен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22