Фумио или Нами всегда были поблизости, чтобы слышать, если Йоши позовет. Сначала они были уверены, что отдых, свежий воздух и хорошее питание восстановят его силы. Нами старалась занять его разговором, задавала вопросы, рассказывала что-то, придумывала легкие игры, чтобы развлечь его. Все ее усилия не привели ни к чему. Йоши жаловался на усталость и отворачивался. Фумио и Нами часто сочувственно переглядывались, а Йоши еще больше уходил в себя. Было ясно, что его болезнь необычна. После нескольких дней бесплодных усилий к Йоши был приглашен бонза. Он узнал историю схватки Йоши с тремя ронинами и решил, что причиной болезни был какой-то дух.— Это дух последнего ронина, который отправил его овладеть человеком, из-за которого погиб. — сказал он.— Вы можете спасти его? — спросила Нами.— Я много заклинал таких духов. Мои помощники и я — специалисты по случаям, когда злые духи овладевают человеком.— Тогда мы можем быть уверены, что Йоши в надежных руках, — сказал Фумио.Было решено, что бонза и медиум начнут заклинания в ближайший благоприятный день. Они навели справки в астрологической таблице и выяснили, что это седьмой день четвертого месяца.
Комната, избранная для обряда, выходила на юг. Слабый ветерок проникал через легкие ширмы и решетчатые ставни, от него колебалось пламя пропитанных благовониями свечей, наполнявших комнату тяжелым сладким запахом.Бонза имел внушительный вид: одет в длинное черное платье, на плечах — синяя шаль, символ полуночи, со знаками зодиака, вышитыми золотой нитью, Прежде всего он разбросал рисовые зерна по четырем углам комнаты, чтобы очистить воздух перед тем, как вступить в борьбу со злым духом, затаившимся внутри Йоши. Потом он опустился на колени на подушку перед разрисованной ширмой и начал произносить свои заклинания и магические формулы.Йоши сидел, скрестив ноги, за ширмой, а Фумио и Нами уселись вместе в углу, откуда они наблюдали за происходящим. Тишину в комнате нарушало только хлопанье ставен и монотонное чтение заклинателя. Заклинатель читал магическую формулу Тысячи Рук. Свечи стали трещать, и пошел сильный дым, не соответствующий величине свечей.Йоши слегка заинтересовался происходящим.— Будда, мы умоляем тебя, освободи эту невинную жертву от злого духа, который проложил себе путь в его сердце, — монотонно распевал бонза. Помощник ходил по комнате, разбрасывая пригоршни риса, а заклинатель понизил голос до почти неслышного звука, когда он произносил «каджи» — заклинания против зла. Внезапно он поднял глаза к небу и крикнул громоподобным голосом: «Введите йоримаши!» Медиум, молодая женщина, одетая в черное шелковое платье и широкие шаровары, вошла в комнату. У нее были грубые черты лица: толстый нос, выпуклые глаза, зубы выдавались из открытого рта, но голова ее была увенчана великолепным водопадом волос, отливавших синевой, и это делало ее бледное лицо почти привлекательным. Она опустилась на колени рядом с бонзой и склонила голову, обращенную к ширме. Бонза подал ей лакированную деревянную палочку; затем, закрыв глаза, он откинул голову назад и истошно прокричал вверх священные слова.Едкий запах ладана щипал ноздри присутствующих. Нами спрятала лицо за веером, дрожа от страха перед духом, которого изгоняли из Йоши.Голова медиума резко вскинулась: масса черных волос колебалась подобно волнам залива Суруга. Плечи вздрагивали, и рот открылся в беззвучном крике. На гладкой коже шеи выступили вены. Она медленно подняла руки, они были похожи на когти, пальцы были неестественно согнуты. Она боролась, как будто сражаясь с неведомой силой.Дым от свечей поднимался клубами, заполняя пространство между балками потолка. В воздухе струилась невидимая энергия; мощные силы сражались на каком-то неизвестном уровне жизни.Йоримаши встала с колен и с пронзительным криком сорвала с себя платье. Ее бледные груди вздрагивали и качались, как будто в ее грудной клетке двигалось какое-то постороннее существо. Из ее уст послышался странный голос, низкий и грубый.— Я, дух… — слова были неясны. — Я покидаю эту землю и ухожу в другой мир, проклиная вас всех… — голос снова зазвучал неясно, потом заговорил на более высоких нотах:— Я ухожу, — кричал он, — оставляю Тадамори Йоши на милость… — Теперь голос превратился в бормотание, а медиум в конвульсиях упала на пол.Бонза ни разу не открывал глаз в течение всего происходящего. Теперь он встал и протянул вперед руки. Его широкие рукава, доходившие до пола, создавали силуэт, усиливающий драматический эффект.«Демон-хранитель завладел йоримаши». Он сунул руку под шаль и вынул еще одну пригоршню риса, которым осыпал открытую грудь извивающейся женщины.— Так мы изгоняем злого духа, — воскликнул он. — Иди назад в бесконечные пещеры Йоми!Воздух очистился. Исчез дым в стропилах потолка, и запах благовоний, за минуту до этого почти невыносимый, становился все более приятным, пока не стал похож на аромат гвоздики в поле.Конвульсии медиума постепенно прекратились. Ее волосы в беспорядке рассыпались по полу, обрамляя бледные щеки и все заплаканное лицо.Нами отошла от Фумио и поспешила к женщине, чтобы привести в порядок ее одежду. Глаза медиума неуверенно раскрылись, она поворачивала голову в поисках бонзы.Монах поспешил подойти к ней.— Тебе лучше? — спросил он.— Я устала… так устала… — прошептала она, отбрасывая волосы с лица. — Как молодой человек? Он излечился?— Наши заклинания злого духа были успешны. Как мы и подозревали, это был дух мертвого ронина. Думаю, что мы никогда не узнаем его имени, он вернулся в мир мертвых.— Как могли бы мы выразить нашу благодарность? — спросил бонзу Фумио.— Не надо ничего. Вы заслужили нашу вечную благодарность тем, что поддерживали наш храм. Мы любили вашего племянника Генкая, и мы знаем, что после его смерти вы много жертвовали нашему храму, Ваши дары были не такими тайными, как вы думаете.Фумио молча наклонил голову. Щедрость и доброта получили вознаграждение. Бонза вернулся к медиуму и прочел над ней заключительную молитву. Когда молитва была окончена, она спросила:— С вашего разрешения, можно мне пойти в храм, чтобы благодарить богов за сегодняшнюю помощь? — Бонза одобрительно кивнул, и медиум выскользнула из комнаты.Бонза повернулся к Фумио, в то время как его помощник собирал свечи, благовония, жезлы и прочие принадлежности церемонии.— Йоши будет крепко спать до завтра, — сказал он. — Думаю, что злой дух ушел. Все-таки надо соблюдать осторожность. Эти духи бывают очень цепки. Они нередко годами скрываются, ожидая удобного момента для мести.— Что нам делать, чтобы обеспечить ему хорошее состояние? — спросил Фумио.— Пусть он отдыхает, развлекайте его, и не надо, чтобы он вспоминал прошлое. Пусть ваша племянница читает ему, ходит с ним на прогулки. Во всяком случае, старайтесь, чтобы он был спокоен и не напрягался.— Мы никогда не сможем вас отблагодарить, ваше преподобие, — сказала Нами.— Наш дом и все, что есть в нем, принадлежит вам, — добавил Фумио.Йоши не сказал ничего. Он крепко заснул во время заклинаний. ГЛАВА 35 Выздоровление Йоши казалось просто чудом. Когда он проснулся на следующий день, полуденное солнце светило ему в лицо и птицы пели во дворе. Еще накануне он бы заплакал от волнения, вызванного их песней; сегодня он улыбался. Не считая необычной слабости, он никогда не чувствовал себя лучше.— Я тут уже часами жду, чтобы ты проснулся. — Это была Нами, заглядывавшая за ширму. Она говорила очень быстро. — Как ты? Действительно злой дух исчез? Почему ты улыбаешься?— Подожди, подожди. Ты слишком торопишься, — сказал Йоши, томно потягиваясь. — Я сегодня не хочу торопиться.Мир полон радости и красоты. Как же мне не улыбаться? Я заново родился, вернулся из кошмара — к жизни.— Значит, тебе действительно лучше?— Да, болезнь прошла, — сказал Йоши. Помолчав немного, он с удивлением покачал головой. — Я не верил, что монах может мне помочь, Я был неправ. Теперь я понимаю, что мы окружены силами, которые человек не может постичь.Нами улыбнулась я встала, с видом человека, у которого свалилась с плеч тяжесть.— Поздравляю с возвращением, дорогой Йоши, — сказала она. — А сейчас я принесу тебе чай и рисовые пирожки.— Где дядя Фумио?— Ты с ним увидишься попозже. Сначала поешь. Йоши не торопясь ел и в тоже время рассматривал Нами. Она была одета в светлое бежевое верхнее платье на подкладке огненного цвета, Ее нижнее платье проглядывало из широких рукавов и было видно из-под подола. Привлекательное сочетание. Пока Йоши был во власти злого духа, он почти не замечал ее. Теперь любовь вспыхнула в нем с такой силой, что ему трудно было с ней справиться. Казалось, он не уезжал из Окитсу, Чикара не существовал и Нами могла принадлежать ему. Он покачал головой, чтобы избавиться от этих бесцельных мечтаний.— Я не забыл свою клятву отомстить за смерть Генкая, — внезапно выпалил он. — Я благодарен за все, что ты сделала для меня, но это не повлияет на мои поступки по отношению к твоему мужу, князю Чикаре.— Йоши, я все-таки твоя двоюродная сестра и твой друг, — мягко сказала Нами. — Мой муж вообще забыл о твоем существовании. У него много трудностей, и твои клятвы его не интересуют. Я уверена, что ты в конце концов поймешь, что самое разумное — помириться. Как же иначе нам жить спокойно под одной крышей?Йоши пожал плечами. Нами не знала, как часто он засыпал в муках ревности и ненависти к Чикаре. Возможно, что Чикара забыл Йоши, но Йоши не забыл о Чикаре.Однако злой дух исчез, и Йоши хотелось жить опять полной жизнью. С Чикарой он разберется в другой раз.Сейчас он постарается восполнить то, что он потерял за месяцы болезни.— Где моя мать? — спросил он. — Я не понимаю, почему она не навестила меня, пока я был болен.— Госпожа Масака стала еще большей отшельницей. Мы редко видим ее в главном здании. Она занимается слугами в северном флигеле.— Но она моя мать! Неужели ей безразлично, что со мной?! — воскликнул Йоши.— О Йоши, ей не все равно. Не было ни одного дня, когда бы она не прислала служанку узнать о твоем состоянии. Она очень любит тебя. Постарайся понять ее, — Нами замолчала, подыскивая слова, чтобы лучше выразить мысль. — У нас осуждают неосторожных женщин, — наконец сказала она. — Твоя мать всю свою зрелую жизнь страдала из-за неблагоразумного поступка, в результате которого ты появился на свет. Она искупила свою ошибку тем, что полностью занялась хозяйством Фумио. Она — человек долга, она считает, что ее главное обязательство — забота о человеке, приютившем ее. Она никогда не уходит из своего флигеля, за исключением тех случаев, когда отправляется в паломничество.— Я уверена, — продолжала Нами, — что она хотела видеть тебя, но боялась, что это не понравится Фумио. У женщин трудная судьба. Твоя мать — разумна. Она примирилась со своим положением и ограничениями, наложенными на ее жизнь…— Но тебя такая жизнь не удовлетворяет? — Йоши посмотрел на Нами проницательным взглядом.— Нет! Мне недостаточно быть движимым имуществом в замке князя. Я хочу больше получить от жизни. — Нами глубоко вздохнула и продолжала: — Я не желаю проводить все время за ширмой в ожидании посещения мужа. Я сознаюсь тебе: я довольна, что мой господин в Киото. Хотя я люблю и уважаю его, я гораздо счастливее здесь, у дяди Фумио. Здесь я могу быть сама собой, не вызывая сплетен. Нет, может быть, в конце концов мне придется подчиниться судьбе, но пока я могу, я буду избегать такой жизни, какую ведет твоя мать.— Ну, а как Чикара? Он знает о твоих взглядах? Он одобряет, что ты здесь живешь без него? Почему он уехал в Киото один? — спрашивал Йоши.— Нам не повезло в прошлом году. Фермеры взбунтовались; при поддержке агентов Минамото они сожгли замок и уничтожили урожай. Чикара оставил меня у дяди Фумио и бежал с тем добром, которое мог увезти. Он живет в столице, где снискал расположение властей. По слухам, он скоро получит важный пост в имперском Совете. Он написал дяде Фумио, просил отправить меня в Киото, где я стала бы управлять его хозяйством. А я сопротивляюсь, потому что я такая же упрямая в отношении моей свободы, как ты.— Я? Упрямый? — Йоши поднял брови в изумлении.— Да, почему бы иначе ты так цепко держался за клятву, данную в юности?— Ради чести! — ответил Йоши сдержанно…
Ближе к вечеру, когда Йоши отдыхал на веранде, произошла приятная неожиданность. К главному входу подкатила повозка, и из нее вышел высокий, мощного сложения человек.— Айтака! — заорал Йоши.Высокий человек круто повернулся. Его круглое лицо расплылось в радостной улыбке.— Йоши, ты здоров! Дай-ка поглядеть на тебя! — Айтака, отбросив всякие церемонии, пустился бегом к Йоши и схватил его за плечи.— Ты не представляешь себе! Я считал тебя погибшим. Я думал, что ты утонул, а потом получил известие, что ты здесь… и что ты болен. О Йоши, как я рад видеть тебя!— А я тебя рад видеть, — сияя, сказал Йоши. Я все эти годы беспокоился о тебе. Благодарность Будде, что ты жив и здоров! Какой я эгоист, во время болезни не думал о тебе. Ну, теперь мы можем это наверстать.Они пошли в дом, разговаривая на ходу. Так много надо было рассказать. Айтака описал свое бегство на север в палаточный город к Минамото Йоритомо.— Минамото отправили меня в Киото в качестве своего агента. У меня есть преимущество — я говорю как придворные, и, хотя я презираю большую часть тех политиков, с которыми я вместе работаю, это — единственный способ послужить моему делу. Когда-нибудь положение переменится и…Время шло незаметно, пока они вспоминали.
Вечером вся семья, за исключением госпожи Масаки, собралась, чтобы еще раз послушать Йоши. Во время рассказа Айтака не выдержал и перебил брата:— Я тебя по-настоящему не знал, пока мы не отправились вместе в Киото, — сказал он Йоши. Там я узнал, что у тебя есть сила противостоять беде, но я никогда не думал, что ты так много свершишь. Минамото нуждаются в таких людях, как ты. Вместе мы могли бы…Фумио резко прервал его:— Мы же условились! Никакой политики! Я не хочу портить нашу первую почти за десять лет семейную встречу.Йоши закончил свой рассказ, ответил на вопросы и под конец попросил извинения: он хотел пойти навестить единственного отсутствующего члена семьи.
Йоши стоял на коленях на подушке перед занавесом в комнате матери. Хотя снаружи было еще светло, ширмы и занавесы затемняли комнату.Госпожа Масака сидела на занавешенном возвышении, всматриваясь в сына сквозь занавес. Она была очень обрадована его посещением. Йоши чувствовал радость в ее голосе, когда она задавала один вопрос за другим. Он рассказал ей смягченный вариант истории своих приключений, от момента ухода в Киото до возвращения в Окитсу во власти духа ронина.— Теперь, когда монахи заклинанием прогнали злого духа, у меня остался нерешенный вопрос, — сказал он. — Как я могу далее принимать помощь и дружбу Нами, зная, что рано или поздно я вызову ее мужа и совершу свою месть.Заговорив о Чикаре, Йоши заметил перемену в поведении матери. Она стала холоднее, когда Йоши спросил ее мнения и попросил совета.— Я никогда не одобряла брак Чикары и Нами, — сказала она под конец. — Этот человек — интриган, он считается только со своими эгоистическими желаниями; и все же я, хотя он был мне неприятен еще до смерти Генкая, я должна признать, что он достаточно пострадал, — голос госпожи Масаки дрогнул. Она продолжала: — Чикара потерял свои земли и богатство. Он уже немолод, и у него нет наследника. Мы все видим, что Нами пренебрегает своими обязанностями и избегает его, — ее голос зазвучал твердо. — Забудь о прошлом, — продолжала она. — Перестань жить мыслями о человеке, который вряд ли помнит о твоем существовании.— Мама, я дал клятву, Я не могу это изменить.— Ты упрямый человек. Знай, что боги не будут помогать тебе в твоем намерении. Послушай меня и забудь Чикару. Есть более важные вещи, чем полузабытая клятва.— Я не забыл, — сказал Йоши.Тонкие, с голубыми прожилками, руки госпожи Масаки беспомощно взметнулись. В голосе зазвучала безнадежность:— Почему я не могу убедить тебя, что ты зря теряешь те годы, которые боги тебе отпустили? Подумай о женитьбе, о собственных детях. Я бы хотела управлять твоим хозяйством, вместо того чтобы жить из милости у моего кузена Фумио.— Когда я выполню задуманное.— Бедный мой глупый сын! — воскликнула госпожа Масака. ГЛАВА 36 Айтака через неделю вернулся в Киото. Он оставил свой адрес и просил Йоши навестить его, когда он сможет. Во время весенних месяцев Йоши занимался фехтованием. Когда колокола храма Сейкен-джи возвещали час зари, он вставал и занимался упражнениями для укрепления физического состояния и тренировался с мечом. Он повторял установленный цикл движений до тех пор, пока не покрывался потом. Ощущения потока крови в сосудах и возвращающейся силы были как крепкое вино.Весеннее солнце сияло сквозь деревья, росшие вокруг заднего двора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Комната, избранная для обряда, выходила на юг. Слабый ветерок проникал через легкие ширмы и решетчатые ставни, от него колебалось пламя пропитанных благовониями свечей, наполнявших комнату тяжелым сладким запахом.Бонза имел внушительный вид: одет в длинное черное платье, на плечах — синяя шаль, символ полуночи, со знаками зодиака, вышитыми золотой нитью, Прежде всего он разбросал рисовые зерна по четырем углам комнаты, чтобы очистить воздух перед тем, как вступить в борьбу со злым духом, затаившимся внутри Йоши. Потом он опустился на колени на подушку перед разрисованной ширмой и начал произносить свои заклинания и магические формулы.Йоши сидел, скрестив ноги, за ширмой, а Фумио и Нами уселись вместе в углу, откуда они наблюдали за происходящим. Тишину в комнате нарушало только хлопанье ставен и монотонное чтение заклинателя. Заклинатель читал магическую формулу Тысячи Рук. Свечи стали трещать, и пошел сильный дым, не соответствующий величине свечей.Йоши слегка заинтересовался происходящим.— Будда, мы умоляем тебя, освободи эту невинную жертву от злого духа, который проложил себе путь в его сердце, — монотонно распевал бонза. Помощник ходил по комнате, разбрасывая пригоршни риса, а заклинатель понизил голос до почти неслышного звука, когда он произносил «каджи» — заклинания против зла. Внезапно он поднял глаза к небу и крикнул громоподобным голосом: «Введите йоримаши!» Медиум, молодая женщина, одетая в черное шелковое платье и широкие шаровары, вошла в комнату. У нее были грубые черты лица: толстый нос, выпуклые глаза, зубы выдавались из открытого рта, но голова ее была увенчана великолепным водопадом волос, отливавших синевой, и это делало ее бледное лицо почти привлекательным. Она опустилась на колени рядом с бонзой и склонила голову, обращенную к ширме. Бонза подал ей лакированную деревянную палочку; затем, закрыв глаза, он откинул голову назад и истошно прокричал вверх священные слова.Едкий запах ладана щипал ноздри присутствующих. Нами спрятала лицо за веером, дрожа от страха перед духом, которого изгоняли из Йоши.Голова медиума резко вскинулась: масса черных волос колебалась подобно волнам залива Суруга. Плечи вздрагивали, и рот открылся в беззвучном крике. На гладкой коже шеи выступили вены. Она медленно подняла руки, они были похожи на когти, пальцы были неестественно согнуты. Она боролась, как будто сражаясь с неведомой силой.Дым от свечей поднимался клубами, заполняя пространство между балками потолка. В воздухе струилась невидимая энергия; мощные силы сражались на каком-то неизвестном уровне жизни.Йоримаши встала с колен и с пронзительным криком сорвала с себя платье. Ее бледные груди вздрагивали и качались, как будто в ее грудной клетке двигалось какое-то постороннее существо. Из ее уст послышался странный голос, низкий и грубый.— Я, дух… — слова были неясны. — Я покидаю эту землю и ухожу в другой мир, проклиная вас всех… — голос снова зазвучал неясно, потом заговорил на более высоких нотах:— Я ухожу, — кричал он, — оставляю Тадамори Йоши на милость… — Теперь голос превратился в бормотание, а медиум в конвульсиях упала на пол.Бонза ни разу не открывал глаз в течение всего происходящего. Теперь он встал и протянул вперед руки. Его широкие рукава, доходившие до пола, создавали силуэт, усиливающий драматический эффект.«Демон-хранитель завладел йоримаши». Он сунул руку под шаль и вынул еще одну пригоршню риса, которым осыпал открытую грудь извивающейся женщины.— Так мы изгоняем злого духа, — воскликнул он. — Иди назад в бесконечные пещеры Йоми!Воздух очистился. Исчез дым в стропилах потолка, и запах благовоний, за минуту до этого почти невыносимый, становился все более приятным, пока не стал похож на аромат гвоздики в поле.Конвульсии медиума постепенно прекратились. Ее волосы в беспорядке рассыпались по полу, обрамляя бледные щеки и все заплаканное лицо.Нами отошла от Фумио и поспешила к женщине, чтобы привести в порядок ее одежду. Глаза медиума неуверенно раскрылись, она поворачивала голову в поисках бонзы.Монах поспешил подойти к ней.— Тебе лучше? — спросил он.— Я устала… так устала… — прошептала она, отбрасывая волосы с лица. — Как молодой человек? Он излечился?— Наши заклинания злого духа были успешны. Как мы и подозревали, это был дух мертвого ронина. Думаю, что мы никогда не узнаем его имени, он вернулся в мир мертвых.— Как могли бы мы выразить нашу благодарность? — спросил бонзу Фумио.— Не надо ничего. Вы заслужили нашу вечную благодарность тем, что поддерживали наш храм. Мы любили вашего племянника Генкая, и мы знаем, что после его смерти вы много жертвовали нашему храму, Ваши дары были не такими тайными, как вы думаете.Фумио молча наклонил голову. Щедрость и доброта получили вознаграждение. Бонза вернулся к медиуму и прочел над ней заключительную молитву. Когда молитва была окончена, она спросила:— С вашего разрешения, можно мне пойти в храм, чтобы благодарить богов за сегодняшнюю помощь? — Бонза одобрительно кивнул, и медиум выскользнула из комнаты.Бонза повернулся к Фумио, в то время как его помощник собирал свечи, благовония, жезлы и прочие принадлежности церемонии.— Йоши будет крепко спать до завтра, — сказал он. — Думаю, что злой дух ушел. Все-таки надо соблюдать осторожность. Эти духи бывают очень цепки. Они нередко годами скрываются, ожидая удобного момента для мести.— Что нам делать, чтобы обеспечить ему хорошее состояние? — спросил Фумио.— Пусть он отдыхает, развлекайте его, и не надо, чтобы он вспоминал прошлое. Пусть ваша племянница читает ему, ходит с ним на прогулки. Во всяком случае, старайтесь, чтобы он был спокоен и не напрягался.— Мы никогда не сможем вас отблагодарить, ваше преподобие, — сказала Нами.— Наш дом и все, что есть в нем, принадлежит вам, — добавил Фумио.Йоши не сказал ничего. Он крепко заснул во время заклинаний. ГЛАВА 35 Выздоровление Йоши казалось просто чудом. Когда он проснулся на следующий день, полуденное солнце светило ему в лицо и птицы пели во дворе. Еще накануне он бы заплакал от волнения, вызванного их песней; сегодня он улыбался. Не считая необычной слабости, он никогда не чувствовал себя лучше.— Я тут уже часами жду, чтобы ты проснулся. — Это была Нами, заглядывавшая за ширму. Она говорила очень быстро. — Как ты? Действительно злой дух исчез? Почему ты улыбаешься?— Подожди, подожди. Ты слишком торопишься, — сказал Йоши, томно потягиваясь. — Я сегодня не хочу торопиться.Мир полон радости и красоты. Как же мне не улыбаться? Я заново родился, вернулся из кошмара — к жизни.— Значит, тебе действительно лучше?— Да, болезнь прошла, — сказал Йоши. Помолчав немного, он с удивлением покачал головой. — Я не верил, что монах может мне помочь, Я был неправ. Теперь я понимаю, что мы окружены силами, которые человек не может постичь.Нами улыбнулась я встала, с видом человека, у которого свалилась с плеч тяжесть.— Поздравляю с возвращением, дорогой Йоши, — сказала она. — А сейчас я принесу тебе чай и рисовые пирожки.— Где дядя Фумио?— Ты с ним увидишься попозже. Сначала поешь. Йоши не торопясь ел и в тоже время рассматривал Нами. Она была одета в светлое бежевое верхнее платье на подкладке огненного цвета, Ее нижнее платье проглядывало из широких рукавов и было видно из-под подола. Привлекательное сочетание. Пока Йоши был во власти злого духа, он почти не замечал ее. Теперь любовь вспыхнула в нем с такой силой, что ему трудно было с ней справиться. Казалось, он не уезжал из Окитсу, Чикара не существовал и Нами могла принадлежать ему. Он покачал головой, чтобы избавиться от этих бесцельных мечтаний.— Я не забыл свою клятву отомстить за смерть Генкая, — внезапно выпалил он. — Я благодарен за все, что ты сделала для меня, но это не повлияет на мои поступки по отношению к твоему мужу, князю Чикаре.— Йоши, я все-таки твоя двоюродная сестра и твой друг, — мягко сказала Нами. — Мой муж вообще забыл о твоем существовании. У него много трудностей, и твои клятвы его не интересуют. Я уверена, что ты в конце концов поймешь, что самое разумное — помириться. Как же иначе нам жить спокойно под одной крышей?Йоши пожал плечами. Нами не знала, как часто он засыпал в муках ревности и ненависти к Чикаре. Возможно, что Чикара забыл Йоши, но Йоши не забыл о Чикаре.Однако злой дух исчез, и Йоши хотелось жить опять полной жизнью. С Чикарой он разберется в другой раз.Сейчас он постарается восполнить то, что он потерял за месяцы болезни.— Где моя мать? — спросил он. — Я не понимаю, почему она не навестила меня, пока я был болен.— Госпожа Масака стала еще большей отшельницей. Мы редко видим ее в главном здании. Она занимается слугами в северном флигеле.— Но она моя мать! Неужели ей безразлично, что со мной?! — воскликнул Йоши.— О Йоши, ей не все равно. Не было ни одного дня, когда бы она не прислала служанку узнать о твоем состоянии. Она очень любит тебя. Постарайся понять ее, — Нами замолчала, подыскивая слова, чтобы лучше выразить мысль. — У нас осуждают неосторожных женщин, — наконец сказала она. — Твоя мать всю свою зрелую жизнь страдала из-за неблагоразумного поступка, в результате которого ты появился на свет. Она искупила свою ошибку тем, что полностью занялась хозяйством Фумио. Она — человек долга, она считает, что ее главное обязательство — забота о человеке, приютившем ее. Она никогда не уходит из своего флигеля, за исключением тех случаев, когда отправляется в паломничество.— Я уверена, — продолжала Нами, — что она хотела видеть тебя, но боялась, что это не понравится Фумио. У женщин трудная судьба. Твоя мать — разумна. Она примирилась со своим положением и ограничениями, наложенными на ее жизнь…— Но тебя такая жизнь не удовлетворяет? — Йоши посмотрел на Нами проницательным взглядом.— Нет! Мне недостаточно быть движимым имуществом в замке князя. Я хочу больше получить от жизни. — Нами глубоко вздохнула и продолжала: — Я не желаю проводить все время за ширмой в ожидании посещения мужа. Я сознаюсь тебе: я довольна, что мой господин в Киото. Хотя я люблю и уважаю его, я гораздо счастливее здесь, у дяди Фумио. Здесь я могу быть сама собой, не вызывая сплетен. Нет, может быть, в конце концов мне придется подчиниться судьбе, но пока я могу, я буду избегать такой жизни, какую ведет твоя мать.— Ну, а как Чикара? Он знает о твоих взглядах? Он одобряет, что ты здесь живешь без него? Почему он уехал в Киото один? — спрашивал Йоши.— Нам не повезло в прошлом году. Фермеры взбунтовались; при поддержке агентов Минамото они сожгли замок и уничтожили урожай. Чикара оставил меня у дяди Фумио и бежал с тем добром, которое мог увезти. Он живет в столице, где снискал расположение властей. По слухам, он скоро получит важный пост в имперском Совете. Он написал дяде Фумио, просил отправить меня в Киото, где я стала бы управлять его хозяйством. А я сопротивляюсь, потому что я такая же упрямая в отношении моей свободы, как ты.— Я? Упрямый? — Йоши поднял брови в изумлении.— Да, почему бы иначе ты так цепко держался за клятву, данную в юности?— Ради чести! — ответил Йоши сдержанно…
Ближе к вечеру, когда Йоши отдыхал на веранде, произошла приятная неожиданность. К главному входу подкатила повозка, и из нее вышел высокий, мощного сложения человек.— Айтака! — заорал Йоши.Высокий человек круто повернулся. Его круглое лицо расплылось в радостной улыбке.— Йоши, ты здоров! Дай-ка поглядеть на тебя! — Айтака, отбросив всякие церемонии, пустился бегом к Йоши и схватил его за плечи.— Ты не представляешь себе! Я считал тебя погибшим. Я думал, что ты утонул, а потом получил известие, что ты здесь… и что ты болен. О Йоши, как я рад видеть тебя!— А я тебя рад видеть, — сияя, сказал Йоши. Я все эти годы беспокоился о тебе. Благодарность Будде, что ты жив и здоров! Какой я эгоист, во время болезни не думал о тебе. Ну, теперь мы можем это наверстать.Они пошли в дом, разговаривая на ходу. Так много надо было рассказать. Айтака описал свое бегство на север в палаточный город к Минамото Йоритомо.— Минамото отправили меня в Киото в качестве своего агента. У меня есть преимущество — я говорю как придворные, и, хотя я презираю большую часть тех политиков, с которыми я вместе работаю, это — единственный способ послужить моему делу. Когда-нибудь положение переменится и…Время шло незаметно, пока они вспоминали.
Вечером вся семья, за исключением госпожи Масаки, собралась, чтобы еще раз послушать Йоши. Во время рассказа Айтака не выдержал и перебил брата:— Я тебя по-настоящему не знал, пока мы не отправились вместе в Киото, — сказал он Йоши. Там я узнал, что у тебя есть сила противостоять беде, но я никогда не думал, что ты так много свершишь. Минамото нуждаются в таких людях, как ты. Вместе мы могли бы…Фумио резко прервал его:— Мы же условились! Никакой политики! Я не хочу портить нашу первую почти за десять лет семейную встречу.Йоши закончил свой рассказ, ответил на вопросы и под конец попросил извинения: он хотел пойти навестить единственного отсутствующего члена семьи.
Йоши стоял на коленях на подушке перед занавесом в комнате матери. Хотя снаружи было еще светло, ширмы и занавесы затемняли комнату.Госпожа Масака сидела на занавешенном возвышении, всматриваясь в сына сквозь занавес. Она была очень обрадована его посещением. Йоши чувствовал радость в ее голосе, когда она задавала один вопрос за другим. Он рассказал ей смягченный вариант истории своих приключений, от момента ухода в Киото до возвращения в Окитсу во власти духа ронина.— Теперь, когда монахи заклинанием прогнали злого духа, у меня остался нерешенный вопрос, — сказал он. — Как я могу далее принимать помощь и дружбу Нами, зная, что рано или поздно я вызову ее мужа и совершу свою месть.Заговорив о Чикаре, Йоши заметил перемену в поведении матери. Она стала холоднее, когда Йоши спросил ее мнения и попросил совета.— Я никогда не одобряла брак Чикары и Нами, — сказала она под конец. — Этот человек — интриган, он считается только со своими эгоистическими желаниями; и все же я, хотя он был мне неприятен еще до смерти Генкая, я должна признать, что он достаточно пострадал, — голос госпожи Масаки дрогнул. Она продолжала: — Чикара потерял свои земли и богатство. Он уже немолод, и у него нет наследника. Мы все видим, что Нами пренебрегает своими обязанностями и избегает его, — ее голос зазвучал твердо. — Забудь о прошлом, — продолжала она. — Перестань жить мыслями о человеке, который вряд ли помнит о твоем существовании.— Мама, я дал клятву, Я не могу это изменить.— Ты упрямый человек. Знай, что боги не будут помогать тебе в твоем намерении. Послушай меня и забудь Чикару. Есть более важные вещи, чем полузабытая клятва.— Я не забыл, — сказал Йоши.Тонкие, с голубыми прожилками, руки госпожи Масаки беспомощно взметнулись. В голосе зазвучала безнадежность:— Почему я не могу убедить тебя, что ты зря теряешь те годы, которые боги тебе отпустили? Подумай о женитьбе, о собственных детях. Я бы хотела управлять твоим хозяйством, вместо того чтобы жить из милости у моего кузена Фумио.— Когда я выполню задуманное.— Бедный мой глупый сын! — воскликнула госпожа Масака. ГЛАВА 36 Айтака через неделю вернулся в Киото. Он оставил свой адрес и просил Йоши навестить его, когда он сможет. Во время весенних месяцев Йоши занимался фехтованием. Когда колокола храма Сейкен-джи возвещали час зари, он вставал и занимался упражнениями для укрепления физического состояния и тренировался с мечом. Он повторял установленный цикл движений до тех пор, пока не покрывался потом. Ощущения потока крови в сосудах и возвращающейся силы были как крепкое вино.Весеннее солнце сияло сквозь деревья, росшие вокруг заднего двора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36