Наконец герцог, не отличавшийся особой обязательностью, распорядился выступать, и они шли через Францию, Бургундию и Савойю, до самой Италии. Это был поход от окраин цивилизованного мира к его средоточию, от варварства к вершинам культуры. Земли на юге были изобильны и плодородны, от запасов ломились амбары, а люди встречали пилигримов с радостью. Здесь говорили на всех языках — от северофранцузского до итальянского, легко переходя с одного на другой, так что было трудно понять, много ли ты прошел за день; повсюду попадались грамотные чиновники, знавшие латынь. Все здесь было точь-в-точь как дома, за исключением утопающих в роскоши городов. Каждая деревня принадлежала какому-нибудь рыцарю, тот подчинялся графу, граф — королю или императору Обилие вина и оливок было в диковинку, но все остальное казалось знакомым. Даже Рим был точно таким, каким Рожер представлял его по бесчисленным описаниям паломников и священников, проходивших через Суссекс и Кент по пути в Лондон. Южная Италия была частью того же мира — мира, в котором крестьянами, говорившими на диковинной смеси языков, правили изъяснявшиеся по-французски или по-латыни рыцари, владевшие землями, полученными за военную службу. Так что епископ Одо Баварский, скончавшийся в Палермо, действительно мог считать, что умирает рядом с домом.Но оставив позади виноградники, оливковые рощи и теплую итальянскую зиму, они переплыли море и оказались в совершенно ином мире. Шестинедельный марш от Диррахия до Константинополя был не слишком трудным, поскольку странные греческие бароны в длинных шелковых одеждах, наподобие священнических риз, указывали им путь и снабжали провизией. Но общаться с людьми, столь непохожими на западных христиан, с людьми, жившими по своим законам, было почти невозможно. Ни один из местных не знал латыни — языка, который был понятен всем: от Испании до Норвегии, от Ирландии до Венгрии. Каждая буква их алфавита была непостижима и дразнила пилигримов внешним сходством с буквами, принятыми в цивилизованном мире. Воины греческого конвоя, защищавшие паломников от нападений диких горцев, казались знатными людьми, но на самом деле были простыми солдатами. Церкви у них тоже были странные и столь замысловатые, что снаружи невозможно было определить, где восток; внутреннее же их убранство поражало великолепием. Рожер посетил такой храм в Фессалонике. Он выбрал для этого раннее утро, когда всенощная закончилась, а Веспер Веспер — Венера.
еще не взошел, поскольку не желал подвергать опасности свою душу участием в еретической службе схизматиков Схизма (гр. «раскол») — термин, обозначающий разделение христианской церкви на католическую и православную.
. Его потрясла высота собора, а сонм святых, ангелов и воинов, изображенных на стенах, показался толпой живых людей; алтарь был скрыт резным сверкающим экраном, а огромный канделябр в виде колеса напоминал висящую над головой гирю. Здесь поклонялись ревнивому и скрытному богу. К юноше подошел привратник, что-то пробормотал, и Рожер с облегчением вышел из храма.К концу путешествия он ясно понял, что самое странное в Византийской империи — это устройство хозяйства и армии. Здесь жили горцы, которые в срок платили дань (если было чем платить) и занимались грабежом во все остальное время, пользуясь тем, что вооруженному рыцарю в горах не угнаться за местным разбойником. Так было и у них в Уэльсе. Но порядки на равнинных землях были совершенно удивительные: большинство земель принадлежало городским богачам, которые получали со своих арендаторов денежный оброк и платили налоги императору звонкой монетой. Никто не шел на воинскую службу, и для защиты городов солдат нанимали на стороне. Во всей византийской империи не было ни одного рыцаря! Ее охраняли простые воины; те бароны, которые сопровождали их в походе, в сущности, тоже были рядовыми солдатами, потому что стали воинами не по праву рождения, а служили императору за плату. К тому же и сам император, отпрыск знатного рода и сын военного вождя, имел прав на трон не больше, чем граф Гарольд на английскую корону. Алексей завоевал свой титул в жестокой борьбе и ему предстояло носить его, пока его не одолеет сильнейший соперник. Ничего удивительного, что восточные христиане нуждались в норманнах, которые могли их защитить. Смутьяны, раскольники и клятвопреступники — вот кто они такие!А между тем поход продолжался. Они шли через виноградники и шелковичные сады, обходили сверкающие белые города, полускрытые высокими отвесными стенами, оставляя море справа, а Фракийские горы — слева. Вдосталь налюбовавшись на красноземную равнину, изрезанную дамбами, они миновали невысокие зеленые холмы и увидели вдалеке правильную прямую линию, тянувшуюся от горизонта до горизонта. Подъехав ближе, они разглядели выступавшие из этой линии башни и крыши, затем она распалась на ряды стен. Сверкали на солнце шлемы часовых, на башнях развевались знамена, и доносился гул и запах великого многолюдья. Тройные стены Константинополя!Но перед ними предстал не просто самый величественный город из всех, которые им довелось повидать: сам дух этого величия был совершенно иным. Так Россия подавляет своими просторами графство Мидлсекс. Город встретил их недружелюбно. Ворота были наглухо закрыты, и добиться, чтобы их открыли, оказалось нелегко. Рожер так и не вошел внутрь: ему не хотелось лишний раз убеждаться во враждебности этой толпы чужеземцев, столь негостеприимно встретившей нормандскую помощь. Даже императора ему не довелось увидеть. Когда герцог на встрече в пригородном лагере паломников давал вассальную клятву, Рожер отсутствовал: он добывал фураж в греческой деревне. Все остальные пилигримы уже переправились в Азию и осадили Никею, так что мешкать им не приходилось. Они быстро переправились через Босфор, совершили двухдневный переход по Вифинскому нагорью и соединились с главными силами. Но что за странная земля, что за подозрительные люди, и как это все далеко от Суссекса!Полный грустных дум, Рожер приплелся к своей палатке. Петр ушел пасти лошадей у ближних холмов, но Годрик, успевший приготовить своему хозяину ложе, сообщил, что герцог приглашает на ужин всех рыцарей второго ранга.Однако вход в шатер герцога был плотно запахнут. Под открытым небом стоял высокий стол, у правого угла которого сидели прямо на земле мелкопоместные рыцари. Стол им заменяли лежавшие на земле доски. Рожер уселся между молодым рыцарем из Котантена и священником средних лет, прибывшим из Бретани Котантен — полуостров на северо-западе Франции, омываемый проливом Ла-Манш. Входил в состав исторической области Нормандия. Бретань — полуостров на западе Франции, омываемый Ла-Маншем и Атлантическим океаном.
. Высокий стол был уставлен яствами, и Рожер полюбопытствовал, каких гостей они сегодня принимают.— Графа Тулузского, — ответил священник, — и его придворных. Граф Раймунд сидит справа от герцога. Слева от него — епископ Пюиский, которому подобает самое почетное место, поскольку он папский легат и возглавляет паломничество. Но этот клирик является вассалом графа, и негоже ему сидеть выше своего сеньора.Молодой рыцарь поддержал беседу.— Граф Тулузский по праву считается вождем пилигримов. Он не только великий воин, прославившийся подвигами, совершенными в Испании. Весь путь сюда он проделал верхом, с боем пробиваясь сквозь заслоны славонских горцев. Кроме того, он здесь единственный свободный сеньор, ни с кем не связанный вассальной клятвой. Коли пожелает, то может создать в Святой Земле третью империю, независимую ни от Алексея, ни от Генриха. Если он останется здесь, а герцог вернется домой, я пойду служить под его знамена.— Опять этот бесконечный разговор о вассальных клятвах! — не выдержал Рожер. — Когда герцог давал клятву, меня там не было, хотя я его вассал и меня это тоже касается. Но это совершенно естественно. Мы прибыли сюда, чтобы помочь христианам Востока, и если они будут кормить нас так же, как сегодня, — он показал на баранью котлету, — я охотно выступлю на их стороне.Он высказывался теперь чаще и увереннее, чем год назад.— Если они будут кормить нас так, как сегодня, то конечно, — согласился священник. — Честно говоря, они собираются подписать договор. Архидьякон епископа Пюиского сегодня вечером составит наши требования; я знаком с ним еще по Клермону, и утром он сам сказал мне об этом.— Плохая новость, — заметил рыцарь из Котантена. — Каждый знает, что такое клятва, но стоит только подписать договор, как любой чиновник начинает толковать его вкривь и вкось. Я убедился в этом на примере своего дяди, который получил письменную грамоту на владение леном от аббатства Монт Сен-Мишель, и поверьте мне: стоит нам поставить подпись на пергаменте, и через три месяца мы будем воевать не на стороне императора, а против него.Рожер чувствовал, что в рассуждениях молодого рыцаря есть доля истины. Он вспомнил, какая сумятица началась в Англии, когда шла перепись ленов для «Книги Страшного суда» Имеется в виду проведенная Вильгельмом I в 1086 г. общегосударственная перепись всех феодальных владений, в результате которой была составлена «Книга Страшного суда», где перечислялись все службы и повинности, которые должны были нести в пользу короля все его вассалы и вообще подданные.
, и пожалел о том, что христианские князья отвыкли доверять друг другу. Но ему не терпелось узнать побольше.— Напрасно вы, отец мой, упомянули об этом договоре. Но раз уж так вышло, объясните мне, неискушенному в языке законников, что будет с этим городом, когда мы возьмем его?— В договоре об этом говорится совершенно ясно, — ответил священник. — С ним поступят согласно данной клятве. Город вернут императору, и я надеюсь, что он отдаст его во владение какому-нибудь доброму рыцарю. Все эти земли, раскинувшиеся на сотни лье к востоку, до самой Антиохии и еще дальше, принадлежали императору Византии.Они были потеряны двадцать пять лет назад Турки-сельджуки, разгромив византийское войско в битве при Манцикерте (1071), захватили Малую Азию, Сирию, Палестину с Иерусалимом и создали свое государство со столицей в Никее, в 100 км от Константинополя. Достигнув наибольшего могущества при Мелик-шахе (1072-1092), это государство стало затем распадаться на отдельные султанаты, в том числе Иконийский (см. ниже).
. Я не знаю, где тогда проходила граница. Надеюсь, людям, которые составляют договор, это известно.Тут они отвлеклись и заговорили о том, чем может окончиться осада, о том, как трудно собирать фураж для лошадей… Вскоре Рожер распрощался и пошел спать. Он продолжал обдумывать все то, что ему довелось услышать в первый день войны. Казалось, у воинов-паломников появлялся законный повод для захвата земель. Похоже, его кузен неплохо знал феодальное право. Завтра он с ним посоветуется. С этой мыслью Рожер уснул.Наутро он отстоял мессу, а потом долго маялся от безделья. Кое-кто из нормандцев бессовестно проспал богослужение или просто не пошел на него, что для участника паломничества было непростительно. После обеда Рожер стоял в дозоре у южных ворот. Коня он с собой не взял, так как решил, что осадные машины удобнее охранять в пешем строю. Его заинтересовало устройство баллист, которых он раньше никогда не видел. Эти машины, метавшие огромные валуны, были нацелены на одну из угловых башен южных ворот. Ими управляли греческие механики — нахальные горожане в узких туниках, злобно расталкивавшие любопытную толпу провансальских пехотинцев и слуг. Его возмутило, что эти схизматики смеют командовать добрыми христианами, но в конце концов война есть война… Насколько он мог заметить, башне не было причинено ни малейшего ущерба, и это веселило защитников стен, лениво постреливавших из луков. Правда, до осаждавших стрелы тоже не долетали. Ближе к вечеру стражу сменили, Рожер снял доспехи и пошел на встречу с кузеном.Солнце садилось. Над Вифинией стоял теплый июньский вечер. Зимой в Италии Рожер изрядно поистратился, и теперь у него оставалась только серебряная цепь, полученная от отца на прощание. Он отломил от цепи звено и купил на него большой глиняный кувшин с вином. При этом сам кувшин заинтересовал Рожера не меньше, чем его содержимое. Он привык к кожаным бурдюкам или деревянным бочонкам. Грешно было бы выбрасывать столь добротно сделанную вещь после того, как она опустеет… Роберт без труда нашел его, они уселись на кучу камней для баллисты, по очереди прикладываясь к кувшину, и болтали до самого ужина.Когда семейная тема была исчерпана, Рожер приступил к предмету, занимавшему все его мысли.— Ты был в Константинополе во время принесения клятвы и хорошо знаешь законы. Расскажи, пожалуйста, что ты об этом думаешь.— Я знаю только те законы, которые касаются людей вроде нас с тобой, — ответил Роберт, готовясь к долгой речи. — Я изучил их, когда участвовал в захвате сицилийских земель. Ваш манор был завоеван еще до твоего рождения, и ты хорошо знаком с правами и обязанностями твоего отца; но эти законы действуют лишь тогда, когда лен выделяется впервые. Во-первых, в договоре участвуют две стороны: ты клянешься сеньору, что станешь «его человеком», то есть вассалом, а он клянется оказывать тебе покровительство — скажем, защищать тебя при необходимости или помогать в завоевании новых земель. Если сеньор не соблюдает договор, вассал имеет полное право взбунтоваться. Чем мы здесь занимаемся? Помогаем императору завоевывать новые земли и защищать те земли, которыми он еще владеет. Что он обязан делать для нас? Ну, через час мы будем ужинать за его счет. Он кормит и защищает нас. С его стороны это очень любезно. Но то же самое делали графы Бургундии и Ломбардии. Разве они не защищали паломников, идущих через их земли? Однако никто из вас не приносил вассальную клятву их императору Генриху! Я думаю, Алексей не выполняет своих обязанностей по защите вассалов. Где его войско? Где он сам? Он должен быть здесь во главе византийской армии, а не сидеть на троне в Константинополе. Мне кажется, граф Тулузский совершенно прав: вполне достаточно клятвы не посягать на трон и земли Алексея. Похоже, ты не до конца понимаешь, что произошло в Константинополе.— Я думаю, мы попали в довольно щекотливое положение, — осторожно ответил Рожер.— Ха, довольно щекотливое! Мы попали в настоящую ловушку. Несчастных бедняков Вальтера Голяка погнали прямиком в Азию, но, когда мы подоспели, от них остались рожки да ножки. Император имел дерзость арестовать графа Вермандуа, родного брата французского короля, и объявить его своим заложником. Граф Тарентский не подпустил нас к городу, опасаясь, что мы бросимся штурмовать его стены. Мы разбили лагерь в Русе, где не было ни кораблей, которые могли бы перевезти нас через море, ни греческого войска. Нам было нечем кормить лошадей, пока граф не отправился к императору и не заключил с ним что-то вроде мира. Конечно, нам ничто не угрожало, потому что мы в любое время могли пробиться домой. Но без греческих кораблей мы не могли переправиться в Азию, а возвращаться в Италию с пустыми руками было глупо. Мы ведь пустились в поход, чтобы завоевать Антиохию! Но, увы, графу пришлось дать вассальную клятву за всех своих спутников, включая и меня, а Роберта де Санта-Фоска такое положение дел совершенно не устраивает!От волнения Роберт все чаще уснащал свою речь итальянскими словечками и совершенно не по-норманнски размахивал руками. Рожер отвечал ему нарочито медленно и тщательно подбирал северофранцузские слова, пытаясь заставить собеседника говорить на понятном ему языке.— Значит, твой граф дал за тебя вассальную клятву, а мой герцог сделал это за меня, и мы оба крепко связаны ими, пока наши сеньоры не освободят нас от этой зависимости. А мы тем временем будем участвовать в святом деле и выполнять свой обет.— С этим я согласен, — чуть успокоившись, ответил Роберт. — Обет нужно исполнять. Это единственное, что сплачивает наше войско. От выполнения обета зависит все наше существование. Но твои разговоры о «святом деле» просто смешны! Ваш герцог прибыл сюда, чтобы завоевать славу, накопить сил, вернуться домой и пойти войной на брата. А вот граф Тарентский собирается до самой смерти оставаться в Византии, воюя с турками. Ты думаешь об освобождении Святой Земли, а я думаю об отражении неверных, где бы они ни были. Этих целей можно добиваться порознь. Граф хочет получить от императора какой-нибудь большой город, желательно Антиохию, и поэтому вынужден поддерживать с ним добрые отношения. Так пусть тем, кому ничего не достанется, позволят освободить Иерусалим, занять пограничные крепости и защищать рубежи Палестины!— Я бы предпочел сначала освободить Иерусалим, а потом завоевывать себе замок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
еще не взошел, поскольку не желал подвергать опасности свою душу участием в еретической службе схизматиков Схизма (гр. «раскол») — термин, обозначающий разделение христианской церкви на католическую и православную.
. Его потрясла высота собора, а сонм святых, ангелов и воинов, изображенных на стенах, показался толпой живых людей; алтарь был скрыт резным сверкающим экраном, а огромный канделябр в виде колеса напоминал висящую над головой гирю. Здесь поклонялись ревнивому и скрытному богу. К юноше подошел привратник, что-то пробормотал, и Рожер с облегчением вышел из храма.К концу путешествия он ясно понял, что самое странное в Византийской империи — это устройство хозяйства и армии. Здесь жили горцы, которые в срок платили дань (если было чем платить) и занимались грабежом во все остальное время, пользуясь тем, что вооруженному рыцарю в горах не угнаться за местным разбойником. Так было и у них в Уэльсе. Но порядки на равнинных землях были совершенно удивительные: большинство земель принадлежало городским богачам, которые получали со своих арендаторов денежный оброк и платили налоги императору звонкой монетой. Никто не шел на воинскую службу, и для защиты городов солдат нанимали на стороне. Во всей византийской империи не было ни одного рыцаря! Ее охраняли простые воины; те бароны, которые сопровождали их в походе, в сущности, тоже были рядовыми солдатами, потому что стали воинами не по праву рождения, а служили императору за плату. К тому же и сам император, отпрыск знатного рода и сын военного вождя, имел прав на трон не больше, чем граф Гарольд на английскую корону. Алексей завоевал свой титул в жестокой борьбе и ему предстояло носить его, пока его не одолеет сильнейший соперник. Ничего удивительного, что восточные христиане нуждались в норманнах, которые могли их защитить. Смутьяны, раскольники и клятвопреступники — вот кто они такие!А между тем поход продолжался. Они шли через виноградники и шелковичные сады, обходили сверкающие белые города, полускрытые высокими отвесными стенами, оставляя море справа, а Фракийские горы — слева. Вдосталь налюбовавшись на красноземную равнину, изрезанную дамбами, они миновали невысокие зеленые холмы и увидели вдалеке правильную прямую линию, тянувшуюся от горизонта до горизонта. Подъехав ближе, они разглядели выступавшие из этой линии башни и крыши, затем она распалась на ряды стен. Сверкали на солнце шлемы часовых, на башнях развевались знамена, и доносился гул и запах великого многолюдья. Тройные стены Константинополя!Но перед ними предстал не просто самый величественный город из всех, которые им довелось повидать: сам дух этого величия был совершенно иным. Так Россия подавляет своими просторами графство Мидлсекс. Город встретил их недружелюбно. Ворота были наглухо закрыты, и добиться, чтобы их открыли, оказалось нелегко. Рожер так и не вошел внутрь: ему не хотелось лишний раз убеждаться во враждебности этой толпы чужеземцев, столь негостеприимно встретившей нормандскую помощь. Даже императора ему не довелось увидеть. Когда герцог на встрече в пригородном лагере паломников давал вассальную клятву, Рожер отсутствовал: он добывал фураж в греческой деревне. Все остальные пилигримы уже переправились в Азию и осадили Никею, так что мешкать им не приходилось. Они быстро переправились через Босфор, совершили двухдневный переход по Вифинскому нагорью и соединились с главными силами. Но что за странная земля, что за подозрительные люди, и как это все далеко от Суссекса!Полный грустных дум, Рожер приплелся к своей палатке. Петр ушел пасти лошадей у ближних холмов, но Годрик, успевший приготовить своему хозяину ложе, сообщил, что герцог приглашает на ужин всех рыцарей второго ранга.Однако вход в шатер герцога был плотно запахнут. Под открытым небом стоял высокий стол, у правого угла которого сидели прямо на земле мелкопоместные рыцари. Стол им заменяли лежавшие на земле доски. Рожер уселся между молодым рыцарем из Котантена и священником средних лет, прибывшим из Бретани Котантен — полуостров на северо-западе Франции, омываемый проливом Ла-Манш. Входил в состав исторической области Нормандия. Бретань — полуостров на западе Франции, омываемый Ла-Маншем и Атлантическим океаном.
. Высокий стол был уставлен яствами, и Рожер полюбопытствовал, каких гостей они сегодня принимают.— Графа Тулузского, — ответил священник, — и его придворных. Граф Раймунд сидит справа от герцога. Слева от него — епископ Пюиский, которому подобает самое почетное место, поскольку он папский легат и возглавляет паломничество. Но этот клирик является вассалом графа, и негоже ему сидеть выше своего сеньора.Молодой рыцарь поддержал беседу.— Граф Тулузский по праву считается вождем пилигримов. Он не только великий воин, прославившийся подвигами, совершенными в Испании. Весь путь сюда он проделал верхом, с боем пробиваясь сквозь заслоны славонских горцев. Кроме того, он здесь единственный свободный сеньор, ни с кем не связанный вассальной клятвой. Коли пожелает, то может создать в Святой Земле третью империю, независимую ни от Алексея, ни от Генриха. Если он останется здесь, а герцог вернется домой, я пойду служить под его знамена.— Опять этот бесконечный разговор о вассальных клятвах! — не выдержал Рожер. — Когда герцог давал клятву, меня там не было, хотя я его вассал и меня это тоже касается. Но это совершенно естественно. Мы прибыли сюда, чтобы помочь христианам Востока, и если они будут кормить нас так же, как сегодня, — он показал на баранью котлету, — я охотно выступлю на их стороне.Он высказывался теперь чаще и увереннее, чем год назад.— Если они будут кормить нас так, как сегодня, то конечно, — согласился священник. — Честно говоря, они собираются подписать договор. Архидьякон епископа Пюиского сегодня вечером составит наши требования; я знаком с ним еще по Клермону, и утром он сам сказал мне об этом.— Плохая новость, — заметил рыцарь из Котантена. — Каждый знает, что такое клятва, но стоит только подписать договор, как любой чиновник начинает толковать его вкривь и вкось. Я убедился в этом на примере своего дяди, который получил письменную грамоту на владение леном от аббатства Монт Сен-Мишель, и поверьте мне: стоит нам поставить подпись на пергаменте, и через три месяца мы будем воевать не на стороне императора, а против него.Рожер чувствовал, что в рассуждениях молодого рыцаря есть доля истины. Он вспомнил, какая сумятица началась в Англии, когда шла перепись ленов для «Книги Страшного суда» Имеется в виду проведенная Вильгельмом I в 1086 г. общегосударственная перепись всех феодальных владений, в результате которой была составлена «Книга Страшного суда», где перечислялись все службы и повинности, которые должны были нести в пользу короля все его вассалы и вообще подданные.
, и пожалел о том, что христианские князья отвыкли доверять друг другу. Но ему не терпелось узнать побольше.— Напрасно вы, отец мой, упомянули об этом договоре. Но раз уж так вышло, объясните мне, неискушенному в языке законников, что будет с этим городом, когда мы возьмем его?— В договоре об этом говорится совершенно ясно, — ответил священник. — С ним поступят согласно данной клятве. Город вернут императору, и я надеюсь, что он отдаст его во владение какому-нибудь доброму рыцарю. Все эти земли, раскинувшиеся на сотни лье к востоку, до самой Антиохии и еще дальше, принадлежали императору Византии.Они были потеряны двадцать пять лет назад Турки-сельджуки, разгромив византийское войско в битве при Манцикерте (1071), захватили Малую Азию, Сирию, Палестину с Иерусалимом и создали свое государство со столицей в Никее, в 100 км от Константинополя. Достигнув наибольшего могущества при Мелик-шахе (1072-1092), это государство стало затем распадаться на отдельные султанаты, в том числе Иконийский (см. ниже).
. Я не знаю, где тогда проходила граница. Надеюсь, людям, которые составляют договор, это известно.Тут они отвлеклись и заговорили о том, чем может окончиться осада, о том, как трудно собирать фураж для лошадей… Вскоре Рожер распрощался и пошел спать. Он продолжал обдумывать все то, что ему довелось услышать в первый день войны. Казалось, у воинов-паломников появлялся законный повод для захвата земель. Похоже, его кузен неплохо знал феодальное право. Завтра он с ним посоветуется. С этой мыслью Рожер уснул.Наутро он отстоял мессу, а потом долго маялся от безделья. Кое-кто из нормандцев бессовестно проспал богослужение или просто не пошел на него, что для участника паломничества было непростительно. После обеда Рожер стоял в дозоре у южных ворот. Коня он с собой не взял, так как решил, что осадные машины удобнее охранять в пешем строю. Его заинтересовало устройство баллист, которых он раньше никогда не видел. Эти машины, метавшие огромные валуны, были нацелены на одну из угловых башен южных ворот. Ими управляли греческие механики — нахальные горожане в узких туниках, злобно расталкивавшие любопытную толпу провансальских пехотинцев и слуг. Его возмутило, что эти схизматики смеют командовать добрыми христианами, но в конце концов война есть война… Насколько он мог заметить, башне не было причинено ни малейшего ущерба, и это веселило защитников стен, лениво постреливавших из луков. Правда, до осаждавших стрелы тоже не долетали. Ближе к вечеру стражу сменили, Рожер снял доспехи и пошел на встречу с кузеном.Солнце садилось. Над Вифинией стоял теплый июньский вечер. Зимой в Италии Рожер изрядно поистратился, и теперь у него оставалась только серебряная цепь, полученная от отца на прощание. Он отломил от цепи звено и купил на него большой глиняный кувшин с вином. При этом сам кувшин заинтересовал Рожера не меньше, чем его содержимое. Он привык к кожаным бурдюкам или деревянным бочонкам. Грешно было бы выбрасывать столь добротно сделанную вещь после того, как она опустеет… Роберт без труда нашел его, они уселись на кучу камней для баллисты, по очереди прикладываясь к кувшину, и болтали до самого ужина.Когда семейная тема была исчерпана, Рожер приступил к предмету, занимавшему все его мысли.— Ты был в Константинополе во время принесения клятвы и хорошо знаешь законы. Расскажи, пожалуйста, что ты об этом думаешь.— Я знаю только те законы, которые касаются людей вроде нас с тобой, — ответил Роберт, готовясь к долгой речи. — Я изучил их, когда участвовал в захвате сицилийских земель. Ваш манор был завоеван еще до твоего рождения, и ты хорошо знаком с правами и обязанностями твоего отца; но эти законы действуют лишь тогда, когда лен выделяется впервые. Во-первых, в договоре участвуют две стороны: ты клянешься сеньору, что станешь «его человеком», то есть вассалом, а он клянется оказывать тебе покровительство — скажем, защищать тебя при необходимости или помогать в завоевании новых земель. Если сеньор не соблюдает договор, вассал имеет полное право взбунтоваться. Чем мы здесь занимаемся? Помогаем императору завоевывать новые земли и защищать те земли, которыми он еще владеет. Что он обязан делать для нас? Ну, через час мы будем ужинать за его счет. Он кормит и защищает нас. С его стороны это очень любезно. Но то же самое делали графы Бургундии и Ломбардии. Разве они не защищали паломников, идущих через их земли? Однако никто из вас не приносил вассальную клятву их императору Генриху! Я думаю, Алексей не выполняет своих обязанностей по защите вассалов. Где его войско? Где он сам? Он должен быть здесь во главе византийской армии, а не сидеть на троне в Константинополе. Мне кажется, граф Тулузский совершенно прав: вполне достаточно клятвы не посягать на трон и земли Алексея. Похоже, ты не до конца понимаешь, что произошло в Константинополе.— Я думаю, мы попали в довольно щекотливое положение, — осторожно ответил Рожер.— Ха, довольно щекотливое! Мы попали в настоящую ловушку. Несчастных бедняков Вальтера Голяка погнали прямиком в Азию, но, когда мы подоспели, от них остались рожки да ножки. Император имел дерзость арестовать графа Вермандуа, родного брата французского короля, и объявить его своим заложником. Граф Тарентский не подпустил нас к городу, опасаясь, что мы бросимся штурмовать его стены. Мы разбили лагерь в Русе, где не было ни кораблей, которые могли бы перевезти нас через море, ни греческого войска. Нам было нечем кормить лошадей, пока граф не отправился к императору и не заключил с ним что-то вроде мира. Конечно, нам ничто не угрожало, потому что мы в любое время могли пробиться домой. Но без греческих кораблей мы не могли переправиться в Азию, а возвращаться в Италию с пустыми руками было глупо. Мы ведь пустились в поход, чтобы завоевать Антиохию! Но, увы, графу пришлось дать вассальную клятву за всех своих спутников, включая и меня, а Роберта де Санта-Фоска такое положение дел совершенно не устраивает!От волнения Роберт все чаще уснащал свою речь итальянскими словечками и совершенно не по-норманнски размахивал руками. Рожер отвечал ему нарочито медленно и тщательно подбирал северофранцузские слова, пытаясь заставить собеседника говорить на понятном ему языке.— Значит, твой граф дал за тебя вассальную клятву, а мой герцог сделал это за меня, и мы оба крепко связаны ими, пока наши сеньоры не освободят нас от этой зависимости. А мы тем временем будем участвовать в святом деле и выполнять свой обет.— С этим я согласен, — чуть успокоившись, ответил Роберт. — Обет нужно исполнять. Это единственное, что сплачивает наше войско. От выполнения обета зависит все наше существование. Но твои разговоры о «святом деле» просто смешны! Ваш герцог прибыл сюда, чтобы завоевать славу, накопить сил, вернуться домой и пойти войной на брата. А вот граф Тарентский собирается до самой смерти оставаться в Византии, воюя с турками. Ты думаешь об освобождении Святой Земли, а я думаю об отражении неверных, где бы они ни были. Этих целей можно добиваться порознь. Граф хочет получить от императора какой-нибудь большой город, желательно Антиохию, и поэтому вынужден поддерживать с ним добрые отношения. Так пусть тем, кому ничего не достанется, позволят освободить Иерусалим, занять пограничные крепости и защищать рубежи Палестины!— Я бы предпочел сначала освободить Иерусалим, а потом завоевывать себе замок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41