— резко спросил Мюррей по-французски.
— Вас спрашивал один человек, месье Уайлд, он приходил дважды.
— Кто?
— Американец.
— Он говорил с тобой?
— Только с администратором. Он оставил сообщение.
Мужчина стоял не шевелясь и смотрел на Мюррея единственным узким черным глазом. В его поведении, обычно подобострастном, было что-то зловещее.
— А тебе какое до этого дело? — спросил Мюррей.
Вьетнамец слегка склонил голову, и даже при слабом освещении Мюррей заметил мелькнувшую в его единственном здоровом глазу искорку усмешки.
— Я кое-что примечаю, месье. Многое. Американец из полиции.
Мюррей не пошевелился. Он никогда не относился к вьетнамцам свысока, даже к самым забитым из них, но в данном случае было что-то необычное. Этот мужчина не был другом Мюррея и, естественно, не был ничем ему обязан.
— Почему ты мне это говоришь?
«Мальчик» еще ниже склонил голову и еле заметно пожал плечами. Скорее, это было движение рук, чем плеч:
— Мне показалось, вам это будет интересно, месье Уайлд.
— Спасибо.
На секунду Мюррей задумался, не дать ли вьетнамцу на чай, но потом передумал. Роль гостиничного приставалы была отброшена, и Мюррей решил подыграть ему. Направляясь через площадь к зданию SUSPAO, Мюррей размышлял о том, что французский вьетнамца слишком хорош. Комитет размещался в бывшем кинотеатре. Бледные оштукатуренные стены теперь были закрыты каменноугольными плитами, снаружи тротуар был окружен бетонными цилиндрами, вход охраняли морские пехотинцы США в шлемах и со штык-ножом на ремне. Мюррей махнул пресс-карточкой перед морским пехотинцем за стойкой и прошел по лабиринту разделенного перегородками прохладного фойе. В каждом отделении за телефонами и электрическими пишущими машинками работали мужчины в слаксах и рубашках с короткими рукавами. Это был нервный центр вьетнамской военной машины по общественным отношениям.
Пятичасовая пресс-конференция уже началась, и примерно половина мест в зале была занята. На сцене стояли четыре стенда с картами, отражающими боевые действия во Вьетнаме. Красные стрелки показывали на места последних атак, черные бомбы — атаки с воздуха. В этот день карты были относительно пусты. Любой из этих пластиковых значков означал трагедию, возможно, сотен людей — жителей деревень в джунглях, городов, квартиросъемщиков Ватта, семей в Калвари, в Джорджии. В остальном это был обычный скучный день. Мюррей взял подшивку официальных заявлений для прессы за последние 24 часа и занял место в последнем ряду. На сцене пожилой полковник в очках делал сообщение, внизу рядком сидели стенограф и молодой негр, записывающий для потомков сообщение па магнитофон.
Полковник посвящал присутствующих в детали операции «Опенхэнд» — гражданской операции, направленной на помощь племенам центральных плоскогорий в решении проблем гигиены и медикаментов. Затем долго и монотонно он отвечал па вопросы журналистов. Мюррей слушал вполуха. Вдруг рядом с Мюрреем кто-то тихо сказал:
— Мистер Уайлд? — это был молодой человек с веснушчатым лицом в форме цвета высохшей грязи. — Не могли бы вы на минутку выйти из зала, сэр?
Мюррей последовал за ним по фойе между перегородками к двери с табличкой: «Лерой — Связь взаимодействия MACV». Американец одним движением постучал и открыл дверь, затем отступил, давая Мюррею пройти. В кабинете во вращающемся кресле оливково-зеленого цвета сидел Максвелл Конквест.
— Добрый день, мистер Уайлд. Присаживайтесь. Это мой коллега мистер Сай Лерой, — сказал он, указывая на мужчину, сидевшего, положив ноги на стол.
Это был смуглый брюнет с немного обезьяньей челюстью. Когда он улыбался, вокруг его глаз появлялись светлые на фоне загара морщинки.
— Рад с вами познакомиться, мистер Уайлд, — сказал Лерой, сбросив ноги со стола. — Читал ваши статьи. Мне понравилось.
Мюррей занял свободное плетеное кресло:
— Ив чем причина всего этого?
Максвелл Конквест молча взял со стола папку из буйволовой кожи:
— Насколько я знаю, по пути сюда вы останавливались в Бангкоке. Хорошо провели время?
— Я недолго там пробыл.
Конквест кивнул. Сай Лерой продолжал улыбаться.
— Встречали ли вы во время своего пребывания в Бангкоке человека по имени Чарльз Пол, мистер Уайлд? — Конквест говорил тихо и очень небрежно. — Крупный француз с бородкой?
— Да, я встречался с ним.
— Почему вы с ним встречались?
— А почему вы меня спрашиваете?
Конквест спокойно смотрел на Мюррея:
— Два дня назад вы вылетели из Бангкока тем же рейсом, что и Пол. Верно? — Мюррей кивнул. — Не заметили в аэропорту ничего необычного?
— В каком смысле?
— Я спрашиваю вас, мистер Мюррей.
— Самолет вылетел вовремя, если вы это имеете в виду. — Улыбка Сая Лероя стала еще шире.
Конквест открыл папку, достал оттуда большую глянцевую фотографию и передал ее Мюррею. Это была фотография лысого бочкообразного мужчины.
— Узнаете его?
— А я должен узнать?
Конквест забрал обратно фото и взглянул на Лероя, который подался вперед, опершись руками о колени.
— Мистер Уайлд, — начал Лерой, — этот человек был убит в аэропорту Бангкока как раз в то время, когда вы и этот француз садились в самолет. Итак, вам до сих пор кажется, что в этом нет ничего странного? — у него был мягкий южный выговор и что-то от джентльмена из Виргинии — широкая улыбка и «бархатные перчатки».
Мюррей взглянул на Лероя — густые черные волосы, круглая челюсть — и подумал, что, может быть, когда-то, поколения назад, его прапрадед работал на плантациях.
— Да, — наконец сказал он, — там была какая-то суматоха. Наверное, кому-то стало плохо, у бара. Я не мог видеть, что именно произошло, потому что мы уже шли к самолету.
Лерой откинулся в кресле и кивнул:
— А что в это время делал Пол?
— Он тоже шел к самолету.
— Подходил ли он перед этим к бару?
— Да, он выпил. Но в чем, собственно, дело? Кто был этот человек, которого убили?
— Офицер USOM, работал на Северо-восточный Таиланд, — сказал Конквест. — Его звали Амос Шелтон. Его убили аметин-цианидом, ядом, который можно ввести в любое место на коже. Действует мгновенно, симптомы — сердечный приступ или апоплексический удар. И у нас есть основания думать, что Шелтона убил этот француз — Чарльз Пол. Мы также считаем, что вы можете помочь нам, мистер Уайлд.
— О? И как же?
— Вы расскажете нам, что вас связывает с Полом. Расскажете о вашей встрече в Бангкоке. Как и почему.
Мюррей откинулся в кресле:
— Я пишу статью о Камбодже. Пол работает в этой стране, там я с ним и познакомился, и он пообещал представить меня принцу Сиануку. Устраивает?
— Совсем не устраивает, мистер Уайлд, — Конквест не спускал с Мюррея ледяных глаз. — Вы когда-нибудь встречались с человеком по имени Джордж Финлейсон?
— Да.
— Британец, жил во Вьентьяне. Убит четыре дня назад.
— Я тоже читаю газеты.
— Мы думаем, что он также был убит Полом или по его приказу.
Мюррей пожал плечами:
— Вас послушать, этот Пол просто злодей!
— Он нам не нравится, мистер Уайлд.
— Он нам совсем не нравится, — сказал Лерой, и впервые улыбка сошла с его лица. — В данный момент мы не имеем права арестовать его, но мы думаем, что вы можете поставить нам информацию, получив которую мы сможем арестовать его.
— Не понимаю, о чем вы?
— Какие у вас были дела с Джорджем Финлейсоном? — спросил Конквест.
— У меня не было с ним никаких дел. Мы просто встречались.
— Вы ужинали с ним во Вьентьяне?
— Ну да, я ужинал с ним. И что из этого?
Лицо Конквеста стало жестче:
— Мистер Уайлд, позвольте я буду с вами совершенно искренен. Вы ужинаете с человеком за два дня до того, как его убивают, потом вы улетаете и проводите целый день с человеком, который его убил и который убил еще одного человека. И когда вас спрашивают об этом, вы говорите: «и что из этого?» Я отвечу вам, мистер Уайлд. От этого попахивает.
— Ладно, вы правы, — сказал Мюррей. — Но скажите мне, пожалуйста, откуда вам известно, что Джорджа Финлейсона убил Пол?
Ему ответил Лерой:
— Мы взяли служанку Финлейсона. Вьетнамка из Ханоя. Это она впустила убийцу в дом. Она сломалась и рассказала все.
— Вам или лаотянской полиции?
— Ее допрашивали лаотянские секретные службы, — мягко сказал Лерой. — На допросе присутствовал Максвелл и представитель британского посольства. Все было по правилам.
— Уверен, что так все и было, — лихорадочно думая, сказал Мюррей. — И кого же она впустила в дом?
— Вьетнамец с севера, зовут Тан Тхуок Вин. Как пишут в книжках, человек с лицензией убивать.
— Или убирать с максимальной осторожностью — как ваш человек Амос Шелтон?
— О чем это вы?
— В день, когда я встретился с Полом, кто-то пытался его убить. Прислали бутылку бренди, только бренди оказался пластиковым. Кажется, Пол подумал, что это сделал кто-то из ваших ребят, — Мюррей говорил и смотрел Конквесту в глаза, но тот не отвел взгляд.
— Понятия не имею, о чем вы. Но если вы будете продолжать в том же духе, у вас будут большие неприятности.
— Вы хотите сказать, что ЦРУ подаст на меня в суд за клевету?
Конквест вздохнул:
— Мне бы хотелось, чтобы мы понимали друг друга, мистер Уайлд. У вас здесь работа, мы это понимаем. Мы также понимаем, что в силу своей работы вы вынуждены встречаться с разными людьми. С другой стороны, в этой стране идет война. И если мы узнаем, что вы каким-то образом, пусть даже не напрямую, помогаете врагу, нам придется вами заняться. Мы не собираемся вас арестовывать, потому что МЫ не можем сделать этого, но мы, без сомнения, можем сделать так, что у вас не будет ни единого шанса работать в этой части света.
— И как же? Надавите на чиновников Южного Вьетнама, чтобы они закрыли мою визу? Когда станет известно, что ЦРУ вышвыривает отсюда иностранных журналистов и запрещает работать неугодным, это не прибавит вам популярности.
— Мы и так не особенно популярны, — сказал Конквест. — Но нас это не особенно трогает, — казалось, он вот-вот улыбнется.
— Ладно. Что я должен делать, чтобы быть пай-мальчиком?
— Расскажите нам все, что вам известно о Чарльзе Поле.
— Не так-то много я о нем знаю. Жрет как свинья, пьет как рыба, потеет как мочалка, душится дорогим одеколоном и работает кем-то вроде советника у Сианука. Но этим занимаются многие, включая и бывшего британского дипломата. Вы хотите, чтобы я и ими занялся?
— Они не убийцы, — сухо сказал Лерой. — Кроме того, Сианук нас не интересует. Он не Друг Штатов, но это дело госдепартамента. Нас беспокоит этот француз — Пол. Тот факт, что он убил американца, уже беспокоит, но то, что он смог нанять профессионального убийцу из Северного Вьетнама, который затерроризировал служанку через ее семью в Ханое, а потом убил чиновника IMF и исчез, наверняка вернувшись в Северный Вьетнам, — все это, мистер Уайлд, начинает очень и очень нас беспокоить, — последовала многозначительная пауза. — Итак, мы были бы признательны, если бы вы смогли узнать, к чему готовится Пол. На кого еще он работает. И чем именно он занимается в Камбодже.
— И если я не узнаю?
— Нам бы не хотелось быть мстительными. И потом, я думаю, нам станет известно, если вы утаите от нас эту информацию.
— И когда я должен сообщить вам результаты?
— Когда они у вас появятся. Вы собираетесь снова встретиться с Полом?
— Не могу сказать ничего определенного. Может быть, недели через две-три я поеду в Пномпень, — осмотрительно сказал Мюррей. — С кем я должен связаться?
Ему ответил Конквест:
— Лерой здесь каждый день до 5.30, кроме выходных. Если появится что-то срочное, когда его не будет на месте, позвоните по этому телефону, — он подал Мюррею карточку с именем майора Д. Карри, затем встал, кивнул Лерою и, не добавив ни слова, вышел.
Мюррей тоже начал вставать. Лерой выскользнул из-за стола и положил руку ему на плечо:
— Вы должны простить Максвелла. Он преданный делу человек и хороший работник, но иногда я думаю, почему его не забрало себе ФБР. Вы не обиделись, мистер Уайлд?
— Не очень. Он всерьез говорил о том, что вышвырнет меня отсюда?
— Шантаж — грязное дело. Но вы должны признать, что в ваших отношениях с Полом слишком много совпадений. — Не убирая руки с плеча Мюррея, Лерой проводил его до двери. — Мы занимаемся Полом, но тут есть кое-что еще. У него есть прошлое, и оно нам совсем не нравится. Скажем так, оно не одобрено компьютером. Вероятно, вам о нем известно: Испания, Алжир... а теперь неприкрытое убийство. Мы хотим выяснить, что он замышляет здесь, и не хотим узнать об этом из газет, когда все уже произойдет, Вы меня понимаете, мистер Уайлд?
— Понимаю.
Лерой сжал плечо Мюррея:
— Не забывайте старое правило — человек, убивший однажды, убьет еще раз, — его обезьяний рот растянулся в улыбке, вокруг глаз собрались светлые морщинки. — И потом, нам будет интересно побольше узнать о Камбодже. Я слышал, Сианук только что закончил свой шестой фильм?
— Это правда. Он играет две роли — героя и злодея. Герой это он сам, а злодей нанят ЦРУ.
Лерой был легким в общении человеком, он заразительно рассмеялся и сказал:
— Иногда я думаю: не следует ли нам перетянуть его на свою сторону. Может быть, он бы научил нас, как не напрягаясь держать коммунистов в стороне. Ну, желаю удачи, мистер Уайлд.
Мюррей вышел из прохладного здания SUSPAO. Он был озадачен. Он размышлял, что, вполне возможно, не только у Конквеста и Лероя есть основания беспокоиться из-за толстяка.
Интересно, чем будет занят Конквест завтра в 12.30?
* * *
В полдень свежевыбритый Мюррей при галстуке вышел из лифта и прошел через бар на террасе к парадной лестнице. Рядом появилась фигура:
— Cyclo-pausse, M'sieur Wilde?
Мюррей уставился в мертвый белый глаз на уровне своего локтя. Он кивнул и почти в тот же момент у тротуара остановился веломобиль с водителем в тропическом шлеме.
— Ou allez-vous, m'sieur? — шепнул одноглазый.
— "Cercle Sportif", — сказал Мюррей, забираясь под тент.
Небо было насыщенно-синим, жара невыносимой. Мюррей услышал, как «мальчик» прощебетал что-то на вьетнамском и на этот раз передал ему пятьдесят пиастров.
Они виляя пересекли площадь, объехали бездействующий государственный оперный театр и поехали вверх по суматошному бульвару Ле Лой. Железные жалюзи на всех окнах были опущены на время сиесты. Потом миновали защищенный мешками с песком наполовину недостроенный президентский дворец, похожий на огромную бетонную скорлупу с колоннами в Желобках, скрытую за деревьями. Грохот французского бульвара постепенно стихал. Мюррей прикрыл глаза, он полудремал, пока сзади узловатые коричневые ноги крутили педали. Веломобиль вилял и резко останавливался, чтобы пропустить какой-нибудь дизельный военный грузовик.
Мюррей думал о том, как он встретит ее, будет угощать ее вином, ланчем, будет беседовать с ней и лгать ей. Потому что это был единственный путь, если он ей не доверял, и потом, что бы она ни говорила, — она жена Максвелла Конквеста, который предан своему делу и может отказаться от миллиарда долларов. Или не может? А она? Поверит ли она ему? Поверит ли после того, как они третий раз проведут время в баре и второй раз в постели? Мюррей знал: второй раз перечеркивает поспешную связь на одну ночь, и обычно это критический момент в отношениях. Или она придет, чтобы предупредить его, как Хамиш Наппер, одноглазый «мальчик» и сам Конквест? Мюррей встряхнулся, закашлявшись от пыли.
Он ехал через старый Сайгон. Желтые дома сменяли современные с бетонными ячейками для жилья, где водопровод был практически в безупречном состоянии, а в коридорах теснились ребятишки, через которых пробирались поддатые Джи-Ай, чтобы получить удовольствие со старшими сестрами ребятни, принарядившимися в мини-юбки и надушившимися дешевыми духами.
Мюррей взглянул на часы: было пятнадцать минут первого. Улица была низкой и бедной. Ни грузовиков, ни джипов военной полиции с вселяющими уверенность ребятами с южным акцентом и карабинами, поставленными в автоматический режим. Мюррей выпрямился и крикнул водителю:
— "Cercle Sportif"! — но его слова казались безнадежно чуждыми и не несли никакого значения. — Stop! Halt! — крикнул он, вытаскивая ногу из кабины и вспоминая четырех журналистов, которые были жестоко и глупо расстреляны, когда ехали в «мини-моуке» по такой же узкой, заброшенной улице.
Мюррей понял, что находится в районе, где и не пахнет «Cercle Sportif». Водитель наконец притормозил и начал лопотать что-то невнятное. Мюррей пытался объясниться с ним на вьетнамском, полученном в Хюэ, который крайне редко понимали представители низших слоев Сайгона. И в этот момент произошел взрыв.
Два глухих взрыва, и через секунду ударная волна. Водитель и несколько пешеходов, оказавшихся в этот момент на улице, посмотрели в сторону центра города. И третий звук — рокот осыпающегося кирпича и стекла, словно отзвук горной лавины.
— Hotel! Hotel Continental — vite! — кричал Мюррей водителю.
Теперь водитель в тропическом шлеме очень медленно крутил педали, будто выдохся пока ехал из центра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
— Вас спрашивал один человек, месье Уайлд, он приходил дважды.
— Кто?
— Американец.
— Он говорил с тобой?
— Только с администратором. Он оставил сообщение.
Мужчина стоял не шевелясь и смотрел на Мюррея единственным узким черным глазом. В его поведении, обычно подобострастном, было что-то зловещее.
— А тебе какое до этого дело? — спросил Мюррей.
Вьетнамец слегка склонил голову, и даже при слабом освещении Мюррей заметил мелькнувшую в его единственном здоровом глазу искорку усмешки.
— Я кое-что примечаю, месье. Многое. Американец из полиции.
Мюррей не пошевелился. Он никогда не относился к вьетнамцам свысока, даже к самым забитым из них, но в данном случае было что-то необычное. Этот мужчина не был другом Мюррея и, естественно, не был ничем ему обязан.
— Почему ты мне это говоришь?
«Мальчик» еще ниже склонил голову и еле заметно пожал плечами. Скорее, это было движение рук, чем плеч:
— Мне показалось, вам это будет интересно, месье Уайлд.
— Спасибо.
На секунду Мюррей задумался, не дать ли вьетнамцу на чай, но потом передумал. Роль гостиничного приставалы была отброшена, и Мюррей решил подыграть ему. Направляясь через площадь к зданию SUSPAO, Мюррей размышлял о том, что французский вьетнамца слишком хорош. Комитет размещался в бывшем кинотеатре. Бледные оштукатуренные стены теперь были закрыты каменноугольными плитами, снаружи тротуар был окружен бетонными цилиндрами, вход охраняли морские пехотинцы США в шлемах и со штык-ножом на ремне. Мюррей махнул пресс-карточкой перед морским пехотинцем за стойкой и прошел по лабиринту разделенного перегородками прохладного фойе. В каждом отделении за телефонами и электрическими пишущими машинками работали мужчины в слаксах и рубашках с короткими рукавами. Это был нервный центр вьетнамской военной машины по общественным отношениям.
Пятичасовая пресс-конференция уже началась, и примерно половина мест в зале была занята. На сцене стояли четыре стенда с картами, отражающими боевые действия во Вьетнаме. Красные стрелки показывали на места последних атак, черные бомбы — атаки с воздуха. В этот день карты были относительно пусты. Любой из этих пластиковых значков означал трагедию, возможно, сотен людей — жителей деревень в джунглях, городов, квартиросъемщиков Ватта, семей в Калвари, в Джорджии. В остальном это был обычный скучный день. Мюррей взял подшивку официальных заявлений для прессы за последние 24 часа и занял место в последнем ряду. На сцене пожилой полковник в очках делал сообщение, внизу рядком сидели стенограф и молодой негр, записывающий для потомков сообщение па магнитофон.
Полковник посвящал присутствующих в детали операции «Опенхэнд» — гражданской операции, направленной на помощь племенам центральных плоскогорий в решении проблем гигиены и медикаментов. Затем долго и монотонно он отвечал па вопросы журналистов. Мюррей слушал вполуха. Вдруг рядом с Мюрреем кто-то тихо сказал:
— Мистер Уайлд? — это был молодой человек с веснушчатым лицом в форме цвета высохшей грязи. — Не могли бы вы на минутку выйти из зала, сэр?
Мюррей последовал за ним по фойе между перегородками к двери с табличкой: «Лерой — Связь взаимодействия MACV». Американец одним движением постучал и открыл дверь, затем отступил, давая Мюррею пройти. В кабинете во вращающемся кресле оливково-зеленого цвета сидел Максвелл Конквест.
— Добрый день, мистер Уайлд. Присаживайтесь. Это мой коллега мистер Сай Лерой, — сказал он, указывая на мужчину, сидевшего, положив ноги на стол.
Это был смуглый брюнет с немного обезьяньей челюстью. Когда он улыбался, вокруг его глаз появлялись светлые на фоне загара морщинки.
— Рад с вами познакомиться, мистер Уайлд, — сказал Лерой, сбросив ноги со стола. — Читал ваши статьи. Мне понравилось.
Мюррей занял свободное плетеное кресло:
— Ив чем причина всего этого?
Максвелл Конквест молча взял со стола папку из буйволовой кожи:
— Насколько я знаю, по пути сюда вы останавливались в Бангкоке. Хорошо провели время?
— Я недолго там пробыл.
Конквест кивнул. Сай Лерой продолжал улыбаться.
— Встречали ли вы во время своего пребывания в Бангкоке человека по имени Чарльз Пол, мистер Уайлд? — Конквест говорил тихо и очень небрежно. — Крупный француз с бородкой?
— Да, я встречался с ним.
— Почему вы с ним встречались?
— А почему вы меня спрашиваете?
Конквест спокойно смотрел на Мюррея:
— Два дня назад вы вылетели из Бангкока тем же рейсом, что и Пол. Верно? — Мюррей кивнул. — Не заметили в аэропорту ничего необычного?
— В каком смысле?
— Я спрашиваю вас, мистер Мюррей.
— Самолет вылетел вовремя, если вы это имеете в виду. — Улыбка Сая Лероя стала еще шире.
Конквест открыл папку, достал оттуда большую глянцевую фотографию и передал ее Мюррею. Это была фотография лысого бочкообразного мужчины.
— Узнаете его?
— А я должен узнать?
Конквест забрал обратно фото и взглянул на Лероя, который подался вперед, опершись руками о колени.
— Мистер Уайлд, — начал Лерой, — этот человек был убит в аэропорту Бангкока как раз в то время, когда вы и этот француз садились в самолет. Итак, вам до сих пор кажется, что в этом нет ничего странного? — у него был мягкий южный выговор и что-то от джентльмена из Виргинии — широкая улыбка и «бархатные перчатки».
Мюррей взглянул на Лероя — густые черные волосы, круглая челюсть — и подумал, что, может быть, когда-то, поколения назад, его прапрадед работал на плантациях.
— Да, — наконец сказал он, — там была какая-то суматоха. Наверное, кому-то стало плохо, у бара. Я не мог видеть, что именно произошло, потому что мы уже шли к самолету.
Лерой откинулся в кресле и кивнул:
— А что в это время делал Пол?
— Он тоже шел к самолету.
— Подходил ли он перед этим к бару?
— Да, он выпил. Но в чем, собственно, дело? Кто был этот человек, которого убили?
— Офицер USOM, работал на Северо-восточный Таиланд, — сказал Конквест. — Его звали Амос Шелтон. Его убили аметин-цианидом, ядом, который можно ввести в любое место на коже. Действует мгновенно, симптомы — сердечный приступ или апоплексический удар. И у нас есть основания думать, что Шелтона убил этот француз — Чарльз Пол. Мы также считаем, что вы можете помочь нам, мистер Уайлд.
— О? И как же?
— Вы расскажете нам, что вас связывает с Полом. Расскажете о вашей встрече в Бангкоке. Как и почему.
Мюррей откинулся в кресле:
— Я пишу статью о Камбодже. Пол работает в этой стране, там я с ним и познакомился, и он пообещал представить меня принцу Сиануку. Устраивает?
— Совсем не устраивает, мистер Уайлд, — Конквест не спускал с Мюррея ледяных глаз. — Вы когда-нибудь встречались с человеком по имени Джордж Финлейсон?
— Да.
— Британец, жил во Вьентьяне. Убит четыре дня назад.
— Я тоже читаю газеты.
— Мы думаем, что он также был убит Полом или по его приказу.
Мюррей пожал плечами:
— Вас послушать, этот Пол просто злодей!
— Он нам не нравится, мистер Уайлд.
— Он нам совсем не нравится, — сказал Лерой, и впервые улыбка сошла с его лица. — В данный момент мы не имеем права арестовать его, но мы думаем, что вы можете поставить нам информацию, получив которую мы сможем арестовать его.
— Не понимаю, о чем вы?
— Какие у вас были дела с Джорджем Финлейсоном? — спросил Конквест.
— У меня не было с ним никаких дел. Мы просто встречались.
— Вы ужинали с ним во Вьентьяне?
— Ну да, я ужинал с ним. И что из этого?
Лицо Конквеста стало жестче:
— Мистер Уайлд, позвольте я буду с вами совершенно искренен. Вы ужинаете с человеком за два дня до того, как его убивают, потом вы улетаете и проводите целый день с человеком, который его убил и который убил еще одного человека. И когда вас спрашивают об этом, вы говорите: «и что из этого?» Я отвечу вам, мистер Уайлд. От этого попахивает.
— Ладно, вы правы, — сказал Мюррей. — Но скажите мне, пожалуйста, откуда вам известно, что Джорджа Финлейсона убил Пол?
Ему ответил Лерой:
— Мы взяли служанку Финлейсона. Вьетнамка из Ханоя. Это она впустила убийцу в дом. Она сломалась и рассказала все.
— Вам или лаотянской полиции?
— Ее допрашивали лаотянские секретные службы, — мягко сказал Лерой. — На допросе присутствовал Максвелл и представитель британского посольства. Все было по правилам.
— Уверен, что так все и было, — лихорадочно думая, сказал Мюррей. — И кого же она впустила в дом?
— Вьетнамец с севера, зовут Тан Тхуок Вин. Как пишут в книжках, человек с лицензией убивать.
— Или убирать с максимальной осторожностью — как ваш человек Амос Шелтон?
— О чем это вы?
— В день, когда я встретился с Полом, кто-то пытался его убить. Прислали бутылку бренди, только бренди оказался пластиковым. Кажется, Пол подумал, что это сделал кто-то из ваших ребят, — Мюррей говорил и смотрел Конквесту в глаза, но тот не отвел взгляд.
— Понятия не имею, о чем вы. Но если вы будете продолжать в том же духе, у вас будут большие неприятности.
— Вы хотите сказать, что ЦРУ подаст на меня в суд за клевету?
Конквест вздохнул:
— Мне бы хотелось, чтобы мы понимали друг друга, мистер Уайлд. У вас здесь работа, мы это понимаем. Мы также понимаем, что в силу своей работы вы вынуждены встречаться с разными людьми. С другой стороны, в этой стране идет война. И если мы узнаем, что вы каким-то образом, пусть даже не напрямую, помогаете врагу, нам придется вами заняться. Мы не собираемся вас арестовывать, потому что МЫ не можем сделать этого, но мы, без сомнения, можем сделать так, что у вас не будет ни единого шанса работать в этой части света.
— И как же? Надавите на чиновников Южного Вьетнама, чтобы они закрыли мою визу? Когда станет известно, что ЦРУ вышвыривает отсюда иностранных журналистов и запрещает работать неугодным, это не прибавит вам популярности.
— Мы и так не особенно популярны, — сказал Конквест. — Но нас это не особенно трогает, — казалось, он вот-вот улыбнется.
— Ладно. Что я должен делать, чтобы быть пай-мальчиком?
— Расскажите нам все, что вам известно о Чарльзе Поле.
— Не так-то много я о нем знаю. Жрет как свинья, пьет как рыба, потеет как мочалка, душится дорогим одеколоном и работает кем-то вроде советника у Сианука. Но этим занимаются многие, включая и бывшего британского дипломата. Вы хотите, чтобы я и ими занялся?
— Они не убийцы, — сухо сказал Лерой. — Кроме того, Сианук нас не интересует. Он не Друг Штатов, но это дело госдепартамента. Нас беспокоит этот француз — Пол. Тот факт, что он убил американца, уже беспокоит, но то, что он смог нанять профессионального убийцу из Северного Вьетнама, который затерроризировал служанку через ее семью в Ханое, а потом убил чиновника IMF и исчез, наверняка вернувшись в Северный Вьетнам, — все это, мистер Уайлд, начинает очень и очень нас беспокоить, — последовала многозначительная пауза. — Итак, мы были бы признательны, если бы вы смогли узнать, к чему готовится Пол. На кого еще он работает. И чем именно он занимается в Камбодже.
— И если я не узнаю?
— Нам бы не хотелось быть мстительными. И потом, я думаю, нам станет известно, если вы утаите от нас эту информацию.
— И когда я должен сообщить вам результаты?
— Когда они у вас появятся. Вы собираетесь снова встретиться с Полом?
— Не могу сказать ничего определенного. Может быть, недели через две-три я поеду в Пномпень, — осмотрительно сказал Мюррей. — С кем я должен связаться?
Ему ответил Конквест:
— Лерой здесь каждый день до 5.30, кроме выходных. Если появится что-то срочное, когда его не будет на месте, позвоните по этому телефону, — он подал Мюррею карточку с именем майора Д. Карри, затем встал, кивнул Лерою и, не добавив ни слова, вышел.
Мюррей тоже начал вставать. Лерой выскользнул из-за стола и положил руку ему на плечо:
— Вы должны простить Максвелла. Он преданный делу человек и хороший работник, но иногда я думаю, почему его не забрало себе ФБР. Вы не обиделись, мистер Уайлд?
— Не очень. Он всерьез говорил о том, что вышвырнет меня отсюда?
— Шантаж — грязное дело. Но вы должны признать, что в ваших отношениях с Полом слишком много совпадений. — Не убирая руки с плеча Мюррея, Лерой проводил его до двери. — Мы занимаемся Полом, но тут есть кое-что еще. У него есть прошлое, и оно нам совсем не нравится. Скажем так, оно не одобрено компьютером. Вероятно, вам о нем известно: Испания, Алжир... а теперь неприкрытое убийство. Мы хотим выяснить, что он замышляет здесь, и не хотим узнать об этом из газет, когда все уже произойдет, Вы меня понимаете, мистер Уайлд?
— Понимаю.
Лерой сжал плечо Мюррея:
— Не забывайте старое правило — человек, убивший однажды, убьет еще раз, — его обезьяний рот растянулся в улыбке, вокруг глаз собрались светлые морщинки. — И потом, нам будет интересно побольше узнать о Камбодже. Я слышал, Сианук только что закончил свой шестой фильм?
— Это правда. Он играет две роли — героя и злодея. Герой это он сам, а злодей нанят ЦРУ.
Лерой был легким в общении человеком, он заразительно рассмеялся и сказал:
— Иногда я думаю: не следует ли нам перетянуть его на свою сторону. Может быть, он бы научил нас, как не напрягаясь держать коммунистов в стороне. Ну, желаю удачи, мистер Уайлд.
Мюррей вышел из прохладного здания SUSPAO. Он был озадачен. Он размышлял, что, вполне возможно, не только у Конквеста и Лероя есть основания беспокоиться из-за толстяка.
Интересно, чем будет занят Конквест завтра в 12.30?
* * *
В полдень свежевыбритый Мюррей при галстуке вышел из лифта и прошел через бар на террасе к парадной лестнице. Рядом появилась фигура:
— Cyclo-pausse, M'sieur Wilde?
Мюррей уставился в мертвый белый глаз на уровне своего локтя. Он кивнул и почти в тот же момент у тротуара остановился веломобиль с водителем в тропическом шлеме.
— Ou allez-vous, m'sieur? — шепнул одноглазый.
— "Cercle Sportif", — сказал Мюррей, забираясь под тент.
Небо было насыщенно-синим, жара невыносимой. Мюррей услышал, как «мальчик» прощебетал что-то на вьетнамском и на этот раз передал ему пятьдесят пиастров.
Они виляя пересекли площадь, объехали бездействующий государственный оперный театр и поехали вверх по суматошному бульвару Ле Лой. Железные жалюзи на всех окнах были опущены на время сиесты. Потом миновали защищенный мешками с песком наполовину недостроенный президентский дворец, похожий на огромную бетонную скорлупу с колоннами в Желобках, скрытую за деревьями. Грохот французского бульвара постепенно стихал. Мюррей прикрыл глаза, он полудремал, пока сзади узловатые коричневые ноги крутили педали. Веломобиль вилял и резко останавливался, чтобы пропустить какой-нибудь дизельный военный грузовик.
Мюррей думал о том, как он встретит ее, будет угощать ее вином, ланчем, будет беседовать с ней и лгать ей. Потому что это был единственный путь, если он ей не доверял, и потом, что бы она ни говорила, — она жена Максвелла Конквеста, который предан своему делу и может отказаться от миллиарда долларов. Или не может? А она? Поверит ли она ему? Поверит ли после того, как они третий раз проведут время в баре и второй раз в постели? Мюррей знал: второй раз перечеркивает поспешную связь на одну ночь, и обычно это критический момент в отношениях. Или она придет, чтобы предупредить его, как Хамиш Наппер, одноглазый «мальчик» и сам Конквест? Мюррей встряхнулся, закашлявшись от пыли.
Он ехал через старый Сайгон. Желтые дома сменяли современные с бетонными ячейками для жилья, где водопровод был практически в безупречном состоянии, а в коридорах теснились ребятишки, через которых пробирались поддатые Джи-Ай, чтобы получить удовольствие со старшими сестрами ребятни, принарядившимися в мини-юбки и надушившимися дешевыми духами.
Мюррей взглянул на часы: было пятнадцать минут первого. Улица была низкой и бедной. Ни грузовиков, ни джипов военной полиции с вселяющими уверенность ребятами с южным акцентом и карабинами, поставленными в автоматический режим. Мюррей выпрямился и крикнул водителю:
— "Cercle Sportif"! — но его слова казались безнадежно чуждыми и не несли никакого значения. — Stop! Halt! — крикнул он, вытаскивая ногу из кабины и вспоминая четырех журналистов, которые были жестоко и глупо расстреляны, когда ехали в «мини-моуке» по такой же узкой, заброшенной улице.
Мюррей понял, что находится в районе, где и не пахнет «Cercle Sportif». Водитель наконец притормозил и начал лопотать что-то невнятное. Мюррей пытался объясниться с ним на вьетнамском, полученном в Хюэ, который крайне редко понимали представители низших слоев Сайгона. И в этот момент произошел взрыв.
Два глухих взрыва, и через секунду ударная волна. Водитель и несколько пешеходов, оказавшихся в этот момент на улице, посмотрели в сторону центра города. И третий звук — рокот осыпающегося кирпича и стекла, словно отзвук горной лавины.
— Hotel! Hotel Continental — vite! — кричал Мюррей водителю.
Теперь водитель в тропическом шлеме очень медленно крутил педали, будто выдохся пока ехал из центра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29