»
— Не делай этого, Рози! — взмолился Багз. — Это же вооруженное ограбление. За него в Техасе ты можешь получить пожизненное заключение. Зачем идти на такой риск ради каких-то пяти тысяч долларов? Ради Бога, не делай этого! Ведь девушка с твоей внешностью может...
— Спасибо. Но поверь мне, дорогой, бывает так трудно раздобыть эти самые пять тысяч долларов. Особенно девушке с моей внешностью... когда эта внешность становится слишком уж хорошо известной, ты меня понимаешь? И ей бывает трудно появляться в тех местах, где водятся деньги.
— Но черт побери...
— Все, хватит! Повернись... Повернись, а то я убью тебя!
Ее голос не оставлял почвы для сомнений. Багз повернулся.
— Хорошо. А теперь иди вон к тому шкафу и открой дверцу. Мо-олодец, молодец, мой дорогой... Так, забирайся внутрь! — Дуло револьвера неожиданно ткнулось ему в спину. — Ну, давай, бычина перезрелый, ты же можешь! Забирайся внутрь и становись на колени!
Багз сжался, как мог, и втиснулся в шкаф, потом опустился на колени.
— Ну вот и прекрасно, — мягко проговорила Розали. — Какой хороший, милый мальчик, а теперь он собирается немножко, но хорошенько вздремнуть...
На голову Багза обрушился удар револьверного железа, дверь захлопнулась, щелкнул замок.
Но сам Багз этого уже не слышал.
Глава 23
В просторной угловой палате городской больницы было очень тихо и спокойно. Свет приглушен до приятного полумрака, где-то мирно, навевая сон, гудел кондиционер. В воздухе ощущался чуть терпкий запах антисептиков, доносилось приглушенное бормотание людей, а за стеклянными дверями изредка мелькали белые халаты медсестер и столь же белоснежные куртки врачей. Вокруг бурлила жизнь со всеми ее звуками, запахами и образами; она теснилась вокруг тебя, но особо не давила, словно оставляя в покое, пока ты не сможешь присоединиться к ней.
Майк Хэнлон с удовольствием зевнул и потер свое старческое тело о прохладные больничные простыни. Пожалуй, он и не помнил уже, когда в последний раз чувствовал себя таким расслабленным.
«А что, неплохо, если бы тебя почаще арестовывали по обвинению в убийстве», — подумал он и то же самое сказал Лу Форду, который только что вошел в его палату.
Помощник шерифа уселся, чувствуя себя, похоже, не совсем в своей тарелке. Хэнлон добродушно рассмеялся.
— Не хочу полностью лишать тебя удовольствия повеселиться над случившимся, — сказал он. — Со мной сейчас полный о'кей, хотя ты и заставил меня изрядно попотеть.
— Чего уж там, — глуповато пробормотал Форд. — Не хотелось бы, чтобы вы подумали, будто я сделал это нарочно, лишь бы досадить вам. Надо было изобразить все дело как настоящий верняк или...
— Ну так ты все и сделал. Я понимаю, а потому никаких обид... Ну, как дела у Джойс?
— Тарахтит без умолку. Вот уж действительно — дай только выговориться человеку, который думал, что он чуть было не умер. — Форд сунул в рот сигару и поднес спичку. — А все, наверное, потому, что ей по-серьезному никогда не угрожала смерть. Всякий раз слишком быстро приходила помощь.
— И все-таки, как там получилось? — с искренним интересом в голосе спросил Хэнлон. — Ты ожидал, что на нее нападут?
— Нет. Следовало, наверное, но вот получилось по-другому. И жива Джойс во многом потому, что сыграла по-умному. Кувыркнулась и притворилась мертвой в тот самый момент, когда снадобье вроде бы должно было начать действовать. Вот Рози и не ударила ее, дабы убедиться в том, что она действительно мертва. Но Джойс все же хватило сил позвонить — и только потом она отключилась по-настоящему.
— Понятно, — кивнул Хэнлон. — Но я вот еще чего не понимаю. По правде сказать, — он заколебался, — я вообще не так уж много что здесь понимаю. Знаю, что тебе уже осточертело говорить, но не мог бы ты просветить меня...
— Отнюдь, — с готовностью произнес Форд. — Да и потом, — добавил он с ухмылкой, — если бы вы даже не попросили меня, я все равно бы вам все рассказал. Не так уж часто приходится заниматься чем-то по-настоящему интересным, и...
Зазвонил телефон. Форд пробормотал слова извинения и снял трубку.
— Говорит Лу Форд... Да, да, хорошо... Угу-гу. Угу-гу... Нет, думаю, можно подождать до завтра. Отлично. Увидимся.
Он повесил трубку. Хэнлон искоса глянул на него.
— Итак?..
— Что «итак»? — невинным тоном отозвался Форд. — Мистер Хэнлон, вы пригласили меня затем, чтобы я изложил вам всю историю, не так ли? И вы хотите ее услышать, а не выступать здесь со своими подначками, из-за которых я так и не смогу продемонстрировать вам, каким умным оказался в итоге?
— Ну конечно, — рассмеялся старик. — Уж мне-то явно не стоит высовываться. Ну давайте, с самого начала, с того, как убили Дадли.
— А это вовсе не начало. Началом был прием Дадли на работу. Почему Вестбрук взял его, почему настоял на том, что это парень — что надо, и почему Дадли оказался не тем, что «надо»?
— Ну... — Хэнлон нахмурился. — Пожалуй, я не вполне...
— Вы сказали, что у Вестбрука голова «варит», правильно? Ему полагалось оценивать людей, принимаемых на работу, и именно он пошел против вашей воли, приняв Дадли. Но зачем ему понадобилось это делать? Что заставило его подумать, что с Дадли все будет в порядке? На этот — единственный — вопрос вы можете ответить?
Хэнлон чуть заколебался, потом пробурчал:
— Ну конечно! Вестбрук был уверен в нем, потому что был уверен! Он... Погодите, Форд, подождите... Если в этом было дело, то почему же тогда...
— Вот именно, почему, — кивнул Форд. — И это маленькое «почему» является ключом ко всей истории. Достигнув зрелого возраста, Дадли был в расцвете сил. Он чуть ли не всю свою жизнь посвятил гостиничному бизнесу и никогда не совершил ни одного бесчестного поступка. И вот добрый друг предлагает ему хорошую работу. Никаких семейных обязательств он не имел, финансовыми тоже не обзавелся. От него требовалось только одно — делать то, чем он занимался всю жизнь, исправно тянуть лямку, ничего более. А он поступил иначе, и сделал то, что грозило ему потерей не только работы, но и репутации. Он подвел Вестбрука, лишился его доверия и понимал, что тот после этого закроет ему доступ в любой отель в стране. Иными словами, сам себя подставил — и все из-за каких-то вшивых пяти тысяч долларов. Ну посудите сами, ерунда какая-то, так ведь? Пустяк, особенно если подумать, что с таким же успехом он мог бы стащить и десять тысяч. Какая, в сущности, разница?
Форд прервался, чтобы заново прикурить сигару. Сделав это, он с удовольствием пыхнул в сторону хозяина отеля.
— Ну как? Возникли какие-нибудь идеи?
— Никаких, если не считать самых очевидных. Значит, Дадли требовались эти самые пять тысяч? Но я не понимаю, как он собирался прожить остаток жизни на... — Голос Хэнлона затих, однако, взглянув на по-прежнему ухмыляющегося Форда, он и сам расплылся в улыбке. — А, ну да, конечно! Он намеревался разбогатеть с этими пятью тысячами! Хотел вложить их в э... нефть. Куда же еще здесь вкладывать деньги? Он... хотя погоди-ка! Что такое пять тысяч в хорошо освоенном нефтяном бизнесе? Да пусть он хоть удесятерил бы эту сумму, все равно получился бы не процент, а какой-то пшик. Ну да, он, конечно, мог прикупить какую-то крохотную толику акций, но и в этом случае навар получился бы не больше, чем от правительственных облигаций.
— Таким образом, мы получаем еще одну загадку, — проговорил Форд, — и единственным человеком, который мог разгадать ее, был, по моему представлению, не кто иной, как убийца Дадли. И это приводит нас к Багзу. Я не имею ни малейшего представления о том, из-за чего у них возникла возня там или драка — возможно, таким образом Маккена хотел отблагодарить Вестбрука...
— Именно так. Готов поклясться.
— Но Дадли был мертв уже до того, как сиганул из окна. Следовательно, убийцей являлся кто-то другой. Судя по описанию, женщина. Одна из двух. Ну, Джойс, насколько я понимал, можно было исключить. Если бы ей понадобились пять тысяч, она могла бы толкнуть что-нибудь из своих драгоценностей или просто поговорить с вами. Таким образом, оставалась только Розали Вара. А Рози это еще та загадка — покруче, покрупнее. Аферистки, как вам известно, обычно работают по определенной схеме, а соответственно где-то должны попадаться. Рози же нигде не попадалась. Я пару сотен запросов разослал, везде спрашивал насчет девицы, которая могла бы работать в их местах — никакого результата! И все же я был уверен в том, что она в этом как-то замешана, и уверенность эта окрепла после того, как я увидел, какую трепку ей задал Багз после того, как она вышла из почты там, в Вестексе. Наверное, обвинял ее в попытке шантажировать его после смерти Дадли, так я смекнул — а что же еще? Она знала, что он был в его комнате, но, таким образом, получалось, что и она тоже должна была быть там? И ей хватило ума сделать так, чтобы Багз схватил ее за руку. Но... — Форд рассмеялся — негромко так, словно нехотя. — Но этот наш бедолага Багз — уж как забоится сделать что-нибудь не так, то в итоге всякий раз попадет впросак. Ясно было, что со мной-то он никак сотрудничать не будет, тем более если учесть, как круто я с ним обошелся. Надавил на него — правда, прилично — так, что парню оставалось только мерзавцем стать. Я же должен был это сделать, правильно? Но в этом деле был замешан еще третий человек, молодая леди, мне весьма небезразличная. И если бы Багз облажался — не знаю, что бы я тогда с ним сделал... Извините, я не утомил вас?
— Нет, отнюдь, — проговорил Хэнлон, сдерживая зевок. — Вы что-то говорили о третьем человеке?
— Вы насчет прикрытия, так я понимаю. Значит, мы снова возвращаемся к Рози и к тому дню в Вестексе. Я подвез ее на обратном пути в Рэгтаун, и по ходу следования зуб у меня на нее продолжал расти, что тут поделаешь. Ну слишком уж хорошая она была, вы меня понимаете? Картинка просто — и манеры изысканные, и умница, и явно образованная. А уж честная какая — дальше некуда. До такой степени вся на виду, что только себе во вред, и никакой личной пользы. Представьте себе девушку, которая по цвету кожи белее меня — так какой же смысл на каждом шагу выставлять себя негритянкой? Всюду подчеркивать это? Но я сделал вид, что принимаю ее игру. Сказал, что приглядываю за Багзом и попросил при случае тоже присмотреть за ним. Она выкатила глаза, задрожала аж вся, но помочь все же пообещала.
Естественно, проследи я ее или сними отпечатки пальцев, все сразу бы выяснилось. Но у меня не было к тому оснований. Да и потом, будь она раньше замешана в чем-то серьезном, видели бы вы ее здесь! Однако в моем округе было совершено убийство, и я намеревался раскрыть его до того, как обнаружу, что она совершила еще одно. Поэтому я разослал о ней еще один запрос — в сущности, он повторял прежний, но отличался от него одним лишь словом. Я не упомянул в нем, что она негритянка.
Ого-го, что же там было! Вы бы никогда себе такого не представили. Да на нее оказалось не меньше полусотни запросов. Может показаться, что она чуть ли не с пеленок познакомилась с хлоралгидратом, но до настоящего момента нигде не была объявлена в розыск. Отовсюду, куда ни посылались запросы, отвечали однозначно — просили послать ее куда подальше. Где бы она ни появлялась, всюду ее встречали отборной бранью.
О ней много могли бы порассказать, но я остановлюсь лишь на главных точках. Она из здешних, причем родители, как я слышал, были весьма приличными людьми. Небогатыми, но честными. Мексиканцы там или испанцы, не важно. Ее настоящее имя — Вера Родригез. И у нее была приятельница по имени Джойс, но это имя исчезло из ее лексикона парой недель спустя, когда появилась Рози.
Да, это была именно та самая Джойс — ваша жена. Розали пришла первой, а потом уже объявилась Джойс. Складывается так, что Рози позвала ее?
В общем-то я начинаю представлять, как развивались события. Точнее, как они могли бы развиваться. Рози старалась «лежать на дне», но зачем же тогда она помчалась в город за полторы тысячи миль, где она ни работать не смогла бы, да и никто ее там не знал? Значит, должна иметься причина, причем достаточно серьезная, и причина эта должна была существовать заранее — не там же, на месте, ее придумывать. Я и так прикидывал, и эдак, все размышлял, и всякий раз утыкался в ее родителей... А раз они были то ли мексиканцы, то ли исп...
Осмелюсь заметить, что я и сам отчасти испанец — по материнской линии, — продолжал Форд. — Кто-то из моих далеких предков в шестнадцатом веке прибыл в эти края и получил от испанского короля дарственную на право владения здешней землей. Одному Господу известно, сколько ее владельцев сменилось за эти три или четыре сотни лет, но дарственная продолжала существовать, и если найдется человек, который подтвердит свое право на нее — а я могу его подтвердить, — и если он докажет, что является потомком того, первого ее обладателя — а я и это тоже могу доказать, — то он станет обладателем весьма симпатичного куска земли. Ему потребуется чертовски много времени, чтобы отвоевать эту землю у ее нынешнего владельца, может, жизни не хватит на хождение по судам, а потом он и вовсе откажется, поскольку все эти тяжбы встанут ему дороже самой землицы. Но уж хлопот он кое-кому доставит прилично, это точно. Попросту подпортит репутацию самому владению. Не допустит, чтобы его продали, не позволит совершать с ним какие-то сделки без предварительных переговоров. И в итоге тому, кто называет себя нынешним владельцем земли, придется с тобой хорошенько поделиться.
Вот отсюда и текут мои денежки. Получаю свой процент с продукции от двух нефтяных компаний, расположенных неподалеку от Вестекса. Разумеется, мне пришлось поклясться, что буду держать язык за зубами, потому что многие местные жители имеют в жилах хотя бы крохотную толику испанской крови и все это может натолкнуть их на кое-какие мысли. Хотя и это в любом случае обернется для них судом, а потому... Слушайте, вы, случайно, не устали? Может, я лучше...
— А?.. Нет, все в порядке, — запротестовал Хэнлон. — Просто глазам дал отдохнуть, вот и все.
— Ну ладно, я постараюсь покороче. Сокращу все свои подозрения, предположения, и скажу, что случилось на самом деле. Испанцы обычно гордятся своими предками, а многие мексиканцы рады подчеркнуть, что в их жилах течет испанская кровь. Вот и папаша Рози наплел немало баек насчет того, что у него были в роду испанцы — сам-то тоже наверняка подхватил их от своих предков. После его смерти ей досталась кипа старых газет, всяких там карт и разных бумаг, похожих на официальные документы. Потом настали времена, когда ей пришлось на некоторое время затаиться и отправиться туда, где ее пока не знают. Она походила по адвокатам, рассказала им свою историю, интересуясь, нельзя ли будет наварить на этом деле деньжат. Они заверили ее в том, что дело можно будет оформить, что у нее действительно имеются права на несколько тысяч акров земли. И требовался сущий пустяк — какие-то пять тысяч долларов, чтобы подтвердить этот иск в суде.
Уже тогда образовался тупик. В сущности, обе «подружки» выступали как сообщницы, и если бы дело выгорело, то каждая из них захотела бы получить свою долю, правильно? Но Рози уже увлеклась своей «легендой», возможно, сама убедила себя в ней со слов этих же адвокатов. А поскольку ей в любом случае предстояло попутешествовать, она и решила заявиться сюда и заодно посмотреть, на что, собственно, претендует. А этим «что» оказались ваши вклады — миллионы и миллионы долларов, — и, чтобы получить их, ей требовались какие-то несчастные пять тысяч долларов.
Оказавшись вблизи от такой добычи, она уже решила не рисковать — тут же вызвала Джойс, пообещав ей долю в добыче. У той к тому времени уже было рыльце в пушку, но это так, ничего серьезного. В нефтяном городе, где деньги ворочают лопатой, пара тысяч туда — пара тысяч сюда, какая разница?
Но тут и Джойс начала соображать, и ей пришла в голову другая идея. К чему вообще делиться с Рози, тем более что ни она сама никогда не доверяла ей, ни та не отвечала взаимностью. А потому зачем отдавать часть, когда можно взять весь куш? Так она женила вас на себе и тут же начала строить планы, как бы побыстрее от вас избавиться. Она понимала, что если не уладит этот вопрос в максимально сжатые сроки, а будет полагаться на наследование в результате естественного течения событий, то вы можете вообще лишить ее состояния. Ей надо было ухватить его и перевести в наличные прежде, чем это сделает Рози.
Однако с Рози надо было держаться настороже, не спугнуть ее. В противном случае та могла бы обмолвиться насчет всей затеи с замужеством, в той или иной степени обосновать версию о заведомом обмане и таким образом создать почву для расторжения брака. Поэтому Джойс решила выждать — стала всячески увещевать Рози и убеждать ее в том, что хочет вытянуть из вас для нее эти самые пять тысяч. Но Рози, как вы и сами наверняка думаете, было не так-то легко провести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
— Не делай этого, Рози! — взмолился Багз. — Это же вооруженное ограбление. За него в Техасе ты можешь получить пожизненное заключение. Зачем идти на такой риск ради каких-то пяти тысяч долларов? Ради Бога, не делай этого! Ведь девушка с твоей внешностью может...
— Спасибо. Но поверь мне, дорогой, бывает так трудно раздобыть эти самые пять тысяч долларов. Особенно девушке с моей внешностью... когда эта внешность становится слишком уж хорошо известной, ты меня понимаешь? И ей бывает трудно появляться в тех местах, где водятся деньги.
— Но черт побери...
— Все, хватит! Повернись... Повернись, а то я убью тебя!
Ее голос не оставлял почвы для сомнений. Багз повернулся.
— Хорошо. А теперь иди вон к тому шкафу и открой дверцу. Мо-олодец, молодец, мой дорогой... Так, забирайся внутрь! — Дуло револьвера неожиданно ткнулось ему в спину. — Ну, давай, бычина перезрелый, ты же можешь! Забирайся внутрь и становись на колени!
Багз сжался, как мог, и втиснулся в шкаф, потом опустился на колени.
— Ну вот и прекрасно, — мягко проговорила Розали. — Какой хороший, милый мальчик, а теперь он собирается немножко, но хорошенько вздремнуть...
На голову Багза обрушился удар револьверного железа, дверь захлопнулась, щелкнул замок.
Но сам Багз этого уже не слышал.
Глава 23
В просторной угловой палате городской больницы было очень тихо и спокойно. Свет приглушен до приятного полумрака, где-то мирно, навевая сон, гудел кондиционер. В воздухе ощущался чуть терпкий запах антисептиков, доносилось приглушенное бормотание людей, а за стеклянными дверями изредка мелькали белые халаты медсестер и столь же белоснежные куртки врачей. Вокруг бурлила жизнь со всеми ее звуками, запахами и образами; она теснилась вокруг тебя, но особо не давила, словно оставляя в покое, пока ты не сможешь присоединиться к ней.
Майк Хэнлон с удовольствием зевнул и потер свое старческое тело о прохладные больничные простыни. Пожалуй, он и не помнил уже, когда в последний раз чувствовал себя таким расслабленным.
«А что, неплохо, если бы тебя почаще арестовывали по обвинению в убийстве», — подумал он и то же самое сказал Лу Форду, который только что вошел в его палату.
Помощник шерифа уселся, чувствуя себя, похоже, не совсем в своей тарелке. Хэнлон добродушно рассмеялся.
— Не хочу полностью лишать тебя удовольствия повеселиться над случившимся, — сказал он. — Со мной сейчас полный о'кей, хотя ты и заставил меня изрядно попотеть.
— Чего уж там, — глуповато пробормотал Форд. — Не хотелось бы, чтобы вы подумали, будто я сделал это нарочно, лишь бы досадить вам. Надо было изобразить все дело как настоящий верняк или...
— Ну так ты все и сделал. Я понимаю, а потому никаких обид... Ну, как дела у Джойс?
— Тарахтит без умолку. Вот уж действительно — дай только выговориться человеку, который думал, что он чуть было не умер. — Форд сунул в рот сигару и поднес спичку. — А все, наверное, потому, что ей по-серьезному никогда не угрожала смерть. Всякий раз слишком быстро приходила помощь.
— И все-таки, как там получилось? — с искренним интересом в голосе спросил Хэнлон. — Ты ожидал, что на нее нападут?
— Нет. Следовало, наверное, но вот получилось по-другому. И жива Джойс во многом потому, что сыграла по-умному. Кувыркнулась и притворилась мертвой в тот самый момент, когда снадобье вроде бы должно было начать действовать. Вот Рози и не ударила ее, дабы убедиться в том, что она действительно мертва. Но Джойс все же хватило сил позвонить — и только потом она отключилась по-настоящему.
— Понятно, — кивнул Хэнлон. — Но я вот еще чего не понимаю. По правде сказать, — он заколебался, — я вообще не так уж много что здесь понимаю. Знаю, что тебе уже осточертело говорить, но не мог бы ты просветить меня...
— Отнюдь, — с готовностью произнес Форд. — Да и потом, — добавил он с ухмылкой, — если бы вы даже не попросили меня, я все равно бы вам все рассказал. Не так уж часто приходится заниматься чем-то по-настоящему интересным, и...
Зазвонил телефон. Форд пробормотал слова извинения и снял трубку.
— Говорит Лу Форд... Да, да, хорошо... Угу-гу. Угу-гу... Нет, думаю, можно подождать до завтра. Отлично. Увидимся.
Он повесил трубку. Хэнлон искоса глянул на него.
— Итак?..
— Что «итак»? — невинным тоном отозвался Форд. — Мистер Хэнлон, вы пригласили меня затем, чтобы я изложил вам всю историю, не так ли? И вы хотите ее услышать, а не выступать здесь со своими подначками, из-за которых я так и не смогу продемонстрировать вам, каким умным оказался в итоге?
— Ну конечно, — рассмеялся старик. — Уж мне-то явно не стоит высовываться. Ну давайте, с самого начала, с того, как убили Дадли.
— А это вовсе не начало. Началом был прием Дадли на работу. Почему Вестбрук взял его, почему настоял на том, что это парень — что надо, и почему Дадли оказался не тем, что «надо»?
— Ну... — Хэнлон нахмурился. — Пожалуй, я не вполне...
— Вы сказали, что у Вестбрука голова «варит», правильно? Ему полагалось оценивать людей, принимаемых на работу, и именно он пошел против вашей воли, приняв Дадли. Но зачем ему понадобилось это делать? Что заставило его подумать, что с Дадли все будет в порядке? На этот — единственный — вопрос вы можете ответить?
Хэнлон чуть заколебался, потом пробурчал:
— Ну конечно! Вестбрук был уверен в нем, потому что был уверен! Он... Погодите, Форд, подождите... Если в этом было дело, то почему же тогда...
— Вот именно, почему, — кивнул Форд. — И это маленькое «почему» является ключом ко всей истории. Достигнув зрелого возраста, Дадли был в расцвете сил. Он чуть ли не всю свою жизнь посвятил гостиничному бизнесу и никогда не совершил ни одного бесчестного поступка. И вот добрый друг предлагает ему хорошую работу. Никаких семейных обязательств он не имел, финансовыми тоже не обзавелся. От него требовалось только одно — делать то, чем он занимался всю жизнь, исправно тянуть лямку, ничего более. А он поступил иначе, и сделал то, что грозило ему потерей не только работы, но и репутации. Он подвел Вестбрука, лишился его доверия и понимал, что тот после этого закроет ему доступ в любой отель в стране. Иными словами, сам себя подставил — и все из-за каких-то вшивых пяти тысяч долларов. Ну посудите сами, ерунда какая-то, так ведь? Пустяк, особенно если подумать, что с таким же успехом он мог бы стащить и десять тысяч. Какая, в сущности, разница?
Форд прервался, чтобы заново прикурить сигару. Сделав это, он с удовольствием пыхнул в сторону хозяина отеля.
— Ну как? Возникли какие-нибудь идеи?
— Никаких, если не считать самых очевидных. Значит, Дадли требовались эти самые пять тысяч? Но я не понимаю, как он собирался прожить остаток жизни на... — Голос Хэнлона затих, однако, взглянув на по-прежнему ухмыляющегося Форда, он и сам расплылся в улыбке. — А, ну да, конечно! Он намеревался разбогатеть с этими пятью тысячами! Хотел вложить их в э... нефть. Куда же еще здесь вкладывать деньги? Он... хотя погоди-ка! Что такое пять тысяч в хорошо освоенном нефтяном бизнесе? Да пусть он хоть удесятерил бы эту сумму, все равно получился бы не процент, а какой-то пшик. Ну да, он, конечно, мог прикупить какую-то крохотную толику акций, но и в этом случае навар получился бы не больше, чем от правительственных облигаций.
— Таким образом, мы получаем еще одну загадку, — проговорил Форд, — и единственным человеком, который мог разгадать ее, был, по моему представлению, не кто иной, как убийца Дадли. И это приводит нас к Багзу. Я не имею ни малейшего представления о том, из-за чего у них возникла возня там или драка — возможно, таким образом Маккена хотел отблагодарить Вестбрука...
— Именно так. Готов поклясться.
— Но Дадли был мертв уже до того, как сиганул из окна. Следовательно, убийцей являлся кто-то другой. Судя по описанию, женщина. Одна из двух. Ну, Джойс, насколько я понимал, можно было исключить. Если бы ей понадобились пять тысяч, она могла бы толкнуть что-нибудь из своих драгоценностей или просто поговорить с вами. Таким образом, оставалась только Розали Вара. А Рози это еще та загадка — покруче, покрупнее. Аферистки, как вам известно, обычно работают по определенной схеме, а соответственно где-то должны попадаться. Рози же нигде не попадалась. Я пару сотен запросов разослал, везде спрашивал насчет девицы, которая могла бы работать в их местах — никакого результата! И все же я был уверен в том, что она в этом как-то замешана, и уверенность эта окрепла после того, как я увидел, какую трепку ей задал Багз после того, как она вышла из почты там, в Вестексе. Наверное, обвинял ее в попытке шантажировать его после смерти Дадли, так я смекнул — а что же еще? Она знала, что он был в его комнате, но, таким образом, получалось, что и она тоже должна была быть там? И ей хватило ума сделать так, чтобы Багз схватил ее за руку. Но... — Форд рассмеялся — негромко так, словно нехотя. — Но этот наш бедолага Багз — уж как забоится сделать что-нибудь не так, то в итоге всякий раз попадет впросак. Ясно было, что со мной-то он никак сотрудничать не будет, тем более если учесть, как круто я с ним обошелся. Надавил на него — правда, прилично — так, что парню оставалось только мерзавцем стать. Я же должен был это сделать, правильно? Но в этом деле был замешан еще третий человек, молодая леди, мне весьма небезразличная. И если бы Багз облажался — не знаю, что бы я тогда с ним сделал... Извините, я не утомил вас?
— Нет, отнюдь, — проговорил Хэнлон, сдерживая зевок. — Вы что-то говорили о третьем человеке?
— Вы насчет прикрытия, так я понимаю. Значит, мы снова возвращаемся к Рози и к тому дню в Вестексе. Я подвез ее на обратном пути в Рэгтаун, и по ходу следования зуб у меня на нее продолжал расти, что тут поделаешь. Ну слишком уж хорошая она была, вы меня понимаете? Картинка просто — и манеры изысканные, и умница, и явно образованная. А уж честная какая — дальше некуда. До такой степени вся на виду, что только себе во вред, и никакой личной пользы. Представьте себе девушку, которая по цвету кожи белее меня — так какой же смысл на каждом шагу выставлять себя негритянкой? Всюду подчеркивать это? Но я сделал вид, что принимаю ее игру. Сказал, что приглядываю за Багзом и попросил при случае тоже присмотреть за ним. Она выкатила глаза, задрожала аж вся, но помочь все же пообещала.
Естественно, проследи я ее или сними отпечатки пальцев, все сразу бы выяснилось. Но у меня не было к тому оснований. Да и потом, будь она раньше замешана в чем-то серьезном, видели бы вы ее здесь! Однако в моем округе было совершено убийство, и я намеревался раскрыть его до того, как обнаружу, что она совершила еще одно. Поэтому я разослал о ней еще один запрос — в сущности, он повторял прежний, но отличался от него одним лишь словом. Я не упомянул в нем, что она негритянка.
Ого-го, что же там было! Вы бы никогда себе такого не представили. Да на нее оказалось не меньше полусотни запросов. Может показаться, что она чуть ли не с пеленок познакомилась с хлоралгидратом, но до настоящего момента нигде не была объявлена в розыск. Отовсюду, куда ни посылались запросы, отвечали однозначно — просили послать ее куда подальше. Где бы она ни появлялась, всюду ее встречали отборной бранью.
О ней много могли бы порассказать, но я остановлюсь лишь на главных точках. Она из здешних, причем родители, как я слышал, были весьма приличными людьми. Небогатыми, но честными. Мексиканцы там или испанцы, не важно. Ее настоящее имя — Вера Родригез. И у нее была приятельница по имени Джойс, но это имя исчезло из ее лексикона парой недель спустя, когда появилась Рози.
Да, это была именно та самая Джойс — ваша жена. Розали пришла первой, а потом уже объявилась Джойс. Складывается так, что Рози позвала ее?
В общем-то я начинаю представлять, как развивались события. Точнее, как они могли бы развиваться. Рози старалась «лежать на дне», но зачем же тогда она помчалась в город за полторы тысячи миль, где она ни работать не смогла бы, да и никто ее там не знал? Значит, должна иметься причина, причем достаточно серьезная, и причина эта должна была существовать заранее — не там же, на месте, ее придумывать. Я и так прикидывал, и эдак, все размышлял, и всякий раз утыкался в ее родителей... А раз они были то ли мексиканцы, то ли исп...
Осмелюсь заметить, что я и сам отчасти испанец — по материнской линии, — продолжал Форд. — Кто-то из моих далеких предков в шестнадцатом веке прибыл в эти края и получил от испанского короля дарственную на право владения здешней землей. Одному Господу известно, сколько ее владельцев сменилось за эти три или четыре сотни лет, но дарственная продолжала существовать, и если найдется человек, который подтвердит свое право на нее — а я могу его подтвердить, — и если он докажет, что является потомком того, первого ее обладателя — а я и это тоже могу доказать, — то он станет обладателем весьма симпатичного куска земли. Ему потребуется чертовски много времени, чтобы отвоевать эту землю у ее нынешнего владельца, может, жизни не хватит на хождение по судам, а потом он и вовсе откажется, поскольку все эти тяжбы встанут ему дороже самой землицы. Но уж хлопот он кое-кому доставит прилично, это точно. Попросту подпортит репутацию самому владению. Не допустит, чтобы его продали, не позволит совершать с ним какие-то сделки без предварительных переговоров. И в итоге тому, кто называет себя нынешним владельцем земли, придется с тобой хорошенько поделиться.
Вот отсюда и текут мои денежки. Получаю свой процент с продукции от двух нефтяных компаний, расположенных неподалеку от Вестекса. Разумеется, мне пришлось поклясться, что буду держать язык за зубами, потому что многие местные жители имеют в жилах хотя бы крохотную толику испанской крови и все это может натолкнуть их на кое-какие мысли. Хотя и это в любом случае обернется для них судом, а потому... Слушайте, вы, случайно, не устали? Может, я лучше...
— А?.. Нет, все в порядке, — запротестовал Хэнлон. — Просто глазам дал отдохнуть, вот и все.
— Ну ладно, я постараюсь покороче. Сокращу все свои подозрения, предположения, и скажу, что случилось на самом деле. Испанцы обычно гордятся своими предками, а многие мексиканцы рады подчеркнуть, что в их жилах течет испанская кровь. Вот и папаша Рози наплел немало баек насчет того, что у него были в роду испанцы — сам-то тоже наверняка подхватил их от своих предков. После его смерти ей досталась кипа старых газет, всяких там карт и разных бумаг, похожих на официальные документы. Потом настали времена, когда ей пришлось на некоторое время затаиться и отправиться туда, где ее пока не знают. Она походила по адвокатам, рассказала им свою историю, интересуясь, нельзя ли будет наварить на этом деле деньжат. Они заверили ее в том, что дело можно будет оформить, что у нее действительно имеются права на несколько тысяч акров земли. И требовался сущий пустяк — какие-то пять тысяч долларов, чтобы подтвердить этот иск в суде.
Уже тогда образовался тупик. В сущности, обе «подружки» выступали как сообщницы, и если бы дело выгорело, то каждая из них захотела бы получить свою долю, правильно? Но Рози уже увлеклась своей «легендой», возможно, сама убедила себя в ней со слов этих же адвокатов. А поскольку ей в любом случае предстояло попутешествовать, она и решила заявиться сюда и заодно посмотреть, на что, собственно, претендует. А этим «что» оказались ваши вклады — миллионы и миллионы долларов, — и, чтобы получить их, ей требовались какие-то несчастные пять тысяч долларов.
Оказавшись вблизи от такой добычи, она уже решила не рисковать — тут же вызвала Джойс, пообещав ей долю в добыче. У той к тому времени уже было рыльце в пушку, но это так, ничего серьезного. В нефтяном городе, где деньги ворочают лопатой, пара тысяч туда — пара тысяч сюда, какая разница?
Но тут и Джойс начала соображать, и ей пришла в голову другая идея. К чему вообще делиться с Рози, тем более что ни она сама никогда не доверяла ей, ни та не отвечала взаимностью. А потому зачем отдавать часть, когда можно взять весь куш? Так она женила вас на себе и тут же начала строить планы, как бы побыстрее от вас избавиться. Она понимала, что если не уладит этот вопрос в максимально сжатые сроки, а будет полагаться на наследование в результате естественного течения событий, то вы можете вообще лишить ее состояния. Ей надо было ухватить его и перевести в наличные прежде, чем это сделает Рози.
Однако с Рози надо было держаться настороже, не спугнуть ее. В противном случае та могла бы обмолвиться насчет всей затеи с замужеством, в той или иной степени обосновать версию о заведомом обмане и таким образом создать почву для расторжения брака. Поэтому Джойс решила выждать — стала всячески увещевать Рози и убеждать ее в том, что хочет вытянуть из вас для нее эти самые пять тысяч. Но Рози, как вы и сами наверняка думаете, было не так-то легко провести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23