— Тогда до завтра, — сказал он. — Вы ведь не можете ночевать на своем судне, в нынешнем его состоянии. Устраивайтесь на «Флоре», если хотите. Тут есть еда.
Я снова его поблагодарил. Потом помог Эвану выбраться на берег, а сам пошел взглянуть на «Зеленого дельфина».
Глава 5
Многого я от Гектора не ожидал. Проспер рассказывал мне, как работают здесь, на западе Шотландии. Слишком медленно, даже по стандартам Мартиники. Дерево в этом климате приходится сушить несколько дней, и не было никакой возможности починить судно, пока не высохнут лесоматериалы.
Отмахиваясь от комаров, я побрел к причалу. Из сарайчика тянулись кабели, они пересекали палубу «Зеленого дельфина» и скрывались в небольшой прямоугольной кабинке из серого полиэтилена, надстроенной над пробоиной в борту. Я поднялся по трапу. К кабинке из пластика было невозможно прикоснуться — внутри электрический нагреватель гнал горячий воздух. Здесь, возможно, и была Западная Шотландия, но такого рода услуги вы получали только в Новом Пултни, в штате Род-Айленд, или в Соленте.
Я погреб обратно к «Флоре». Первым делом я разжег плиту, чтобы избавиться от вечерней прохлады и подогреть немного печеных бобов. Потом я поставил на стол бокал с виски и с удовольствием наблюдал, как на отмели косяк морской форели набрасывается на разную мелкую рыбешку. Мошкара загнала меня в рулевую рубку, где высокочастотный передатчик деловито сообщил:
— Гарри, это Эван. Звонили из вашей конторы.
— Отлично, — ответил я.
— И Фиона желает вам доброй ночи.
Я пожелал ей того же и отправился вниз. Салон «Флоры» был безупречно отлакирован, и можно было не сомневаться, что это работа Гектора. Я разжег парафиновую лампу. В салоне нашлась пара книжных полок с книгами по лоцманскому делу и по орнитологии. Ни один из этих предметов меня не привлекал. Я прошел дальше, в каюту. Джинсы, висевшие на крючке, и компас над койкой свидетельствовали, что тут, очевидно, помещался Эван. На полке рядом с койкой стояла книжка Шумахера «Красота малого», несколько научных периодических изданий по морской биологии, Библия и «Зеленое море» Готфрида Вебера. Я взял с полки «Зеленое море». Насколько я помнил, это была книга о загрязнении морской среды. И автор, кажется, был журналистом. На титульном листе книги я обнаружил посвящение другу и многолетнему корреспонденту автора Эвану Бучэну. Между последними страницами была воткнута пачка писем. Они не имели ко мне никакого отношения, но я ведь сделал себе карьеру на том, что изучал вещи, которые касались других людей.
Впрочем, мне и не стоило беспокоиться по поводу моей бесцеремонности. Одно письмо было о загрязнении, вызванном рыбными фермами, другое — о вреде для рыб, который наносит это загрязнение, третье — насчет усиленного размножения водорослей в морях, вызванного разработками в прибрежных каменоломнях. В письмах была масса ссылок на научные статьи и весьма мало интересного для общественного внимания. В общем, теоретическое снаряжение для каледонской ничьей Эвана. Я забрался в свой спальный мешок и попробовал взяться за главу об углекислоте. Спустя минуты три я заснул.
На следующее утро я на шлюпке отправился к «Зеленому дельфину». Гектор уже был там, сопел со своей стамеской в руках. Я взялся ему помогать. Мы вырубали, обтесывали и приклеивали новые кедровые планки и обстругивали их заподлицо. Гектор работал методично, причем с такой скоростью, которая отличает профессионала от компетентного любителя. Я подавал инструменты и размешивал канифоль. К концу дня мы покрыли новые шпангоуты двумя пластами зеркальной обшивки.
— А завтра отшлифуем, — сказал Гектор. — Потом слегка пройдемся краской, если пожелаете.
— Хорошо, — согласился я. Все было выполнено отлично. — Если вам когда-нибудь потребуется работа, только дайте мне знать.
Гектор очень разволновался, услышав мое предложение, но потом решил, что с ним просто пошутили.
— Я вполне доволен своим местом, — серьезно сказал он. Потом мы сидели и пили чай. Кокпит прямо-таки дышал взаимным доверием. Поэтому я и спросил:
— А какого черта вы там делали без всяких огней?
Он осторожно отхлебнул из чашки и ответил:
— Так это же был вторник.
— Что вы хотите этим сказать?
— Ну, мы там были ночью во вторник. Крутились там. За Арднамеркеном. И в прошлый вторник тоже.
— А что вы там делали?
— Я работал на мистера Джека Бучэна, — сказал Гектор. — Теперь работаю на мистера Эвана Бучэна. И ни тот, ни другой не объясняли мне, черт подери, ничего из того, что они делали.
— И вы никогда их не спрашивали?
— Мне платят не за то, чтобы я задавал вопросы, — сказал Гектор. И посмотрел на дешевенькие часы, такие крохотные на его внушительном запястье. — Вам пора обедать.
Он отправился на причал и исчез в зарослях рододендронов. А я спустился вниз и достал из обшитого кедром рундука чистые брюки, красную рубашку и яркую куртку.
Фиона встретила меня в прихожей. На ней были короткие, свободно сидящие черные брюки и просторный серый свитер с поперечными полосами, которые походили на прожилки кварца в большом валуне. Она с любопытством осмотрела мою одежду и сказала:
— Опять звонили из вашей конторы. Они оставили свой номер.
Казалось, что до моей конторы отсюда далеко-далеко. Подумав о своей городской жизни, я вспомнил и о Проспере. И посмотрел на ноги Фионы. На ней были не сандалии, а элегантные зеленые комнатные туфли из тонкой кожи.
— Вы можете позвонить из моей мастерской, — сказала она. Я уселся за белым столом в уголке мастерской, увешанной разноцветными мотками пряжи, и набрал записанный Фионой номер телефона. Это не был номер моей конторы. На звонок тотчас ответил тонкий и очень встревоженный женский голос. Это был голос моей сестры Ви.
— Дорогой, — сказала она, — карты говорят, что ты находишься в страшной опасности.
Ви была истовой поклонницей телепатии и прочих инфернальных штучек. Поэтому, более вероятно, что она всего-навсего получила информацию о моей аварии от Проспера, с которым она флиртовала с тех давних пор, когда забирала нас, десятилетних мальчишек, домой из школы.
— И еще я слышала, что ты разбил свою лодку, — продолжала Ви. — У меня были самые дурные предчувствия насчет этой лодки. С первого раза, как я ее увидела. Я очень беспокоюсь.
Я представил, как она грызет свои длинные красные ногти дорогими белыми зубами, поглядывая на свое отражение в зеркале и проверяя, в самом ли деле она выглядит обеспокоенной.
— Тебе не о чем беспокоиться, — сказал я. — Мы уже все починили.
Настроение Ви было подвержено внезапным катастрофическим спадам. Если ее не подбодрить, она сделает это сама с помощью ярких красных таблеток туинала, или фенобарбитона, или секонала.
— А ты в порядке? — весело спросил я.
Как обычно, в порядке было все, кроме самой Ви. Я уставился на вставленную в рамку вышивку из Юкатана и ждал, когда бурный поток слов превратится в ручеек. У Ви было множество друзей, но все они были прекрасными говорунами и плохими слушателями.
— Давина! — сказала Ви. — Давина Лейланд. Ну, она увидела Джеральда... это ее новый муж, ты знаешь... прошлым вечером у Анабеллы с какой-то девицей. И Джулио дошел за ними до самого дома, так что они определенно занимались этим.
— Какой Джулио? — спросил я.
— Дружок Давины. Он стрижется у Рафаэля, но все равно он невероятно сильный. Так или иначе, они вернулись обратно в квартиру Джулио, и там произошла сокрушительная разборка по поводу всего этого. Представь себе, вдруг оказалось, что он частный детектив. В общем, Джулио его измолотил. Но он уже, по всей видимости, долго там слонялся, потому что теперь Джеральд говорит, что он будет добиваться развода на том основании, что Давина ему изменяет. Это так нечестно! И я ей обещала, что ты поможешь.
Я тяжко вздохнул. Британские законы о разводах могут повлиять на людей типа Давины Лейланд не более, чем полицейские на велосипедах воздействовать на водителей, сидящих за рулями скоростных машин.
— Это мне не очень нравится, — предупредил я.
— Но я же обещала! — Ви очень неодобрительно относилась к людям, нарушавшим ее обещания. — Во всяком случае, у тебя ведь не было никаких неприятностей с Лизой-лесбияночкой? Не так ли?
Я поборол первое побуждение — швырнуть трубку на рычаг. Когда я вернулся к адвокатской практике и стал работать у Артура Сомерса на Садовой улице, Ви спихнула на меня развод своей приятельницы Лизы, и мне каким-то чудом удалось распутать это дело ко всеобщему удовлетворению. Лиза-лесбияночка оказалась своего рода ключом, открывшим вход в мир друзей и знакомых Ви, а это для адвоката, специализирующегося на разводах, то же самое, что Ближний Восток для нефтяного брокера. Спустя год Артур оставил адвокатскую практику, и я получил во владение массу дубовой облицовки, письменный стол и в придачу клерка Сирила. Ви никогда не давала мне забыть об этом, как и о любой из прочих вещей, которыми, как она полагала, я был ей целиком обязан.
— Хорошо, — сказал я. — Вот только вернусь.
— Ради мамочки Ви! — взмолилась она.
Наши родители умерли, когда я был девятилетним школьником, а Ви — девятнадцатилетней восходящей кинозвездой. Ей нравилось считать, что в процессе вытаскивания меня из школы на прогулки по ресторанам Кингс-роуд она меня воспитывала. Ну, в каком-то смысле и воспитала.
— Ради Ви! — покорно согласился я.
Проспер всегда говорил, что для Ви положить телефонную трубку — примерно то же, что захлопнуть за собой дверь парикмахерского салона. Это впечатление усилилось, когда я вошел в столовую. Эван и Фиона сидели по разные стороны длинного стола. Пара свечей посередке создавала в сумерках этакий островок теплого желтоватого света. Это освещение делало Фиону похожей на индианку из племени чироков.
— Закусите сначала, — предложила она.
На буфете я увидел блюдо с аппетитными ломтями лососины. А на столе стояла бутылка «Гленморанжа» и массивный стеклянный кувшин с водой. Эван то и дело прикладывался к бутылке. Фиона пила только воду.
— И давно вы работаете адвокатом? — спросила Фиона.
— Десять лет. Из них пять держу свою контору.
Она кивнула и посмотрела через длинный стол на Эвана.
— Возможно, он как раз и подойдет для Морэг Салливан.
Эван пожал плечами. Он уже крепко перебрал. Это было видно по движениям рук, когда он отдирал от костей розовую лососину. Я вспомнил, как он меня просил: «Вы не могли бы не рассказывать этого Фионе?» Я внимательно наблюдал за ними: у Фионы стал более жестким ее птичий профиль, а Эван уже осушал новую рюмку. Фиона была главной в этой паре. В ней жило спокойствие, делавшее ее неуязвимой. А в Эване было нечто дикое и беспокойное, это его ослабляло.
— А кто такая Морэг Салливан? — спросил я.
— Одна из женщин, которые вяжут для меня кофты. Она живет недалеко отсюда, по побережью. Она замужем за Джимми Салливаном. Он занимается рыбной ловлей. А недавно он исчез.
— И куда же он уехал? — спросил я. Лосось у них был великолепный.
— Он не уезжал, — сказала Фиона. — Он исчез.
Я кивнул. Прозанимавшись разводными делами пять лет, я был достаточно хорошо осведомлен о том, что такого рода разница в словах обычно была чисто технической. Загорелая рука Фионы принялась отщипывать маленькие кусочки от хлеба домашней выпечки, лежавшего на ее тарелке, и лепить из них ровные кубики.
— У Джимми и Морэг четверо детей, — рассказывала она. — У Джимми есть катер. Рыболовный катер «Мини-Салливан». Ну и там несколько связок корзин. Здесь многие люди промышляют ловлей омаров. Это не самый легкий способ зарабатывать себе на жизнь. — Ее слова были четкими, словно она читала мне лекцию. — Джимми сказал Морэг, что он вроде бы выследил что-то, на чем можно хорошо заработать, но не сказал ей, что именно это было, а она и не спрашивала. И вот однажды вечером Джимми ушел в море, да так и не вернулся.
— Весьма сожалею, — привычно прокомментировал я и доел остатки лосося.
Наступила пауза. Комнату заполнило этакое безбрежное молчание, как в горах. Язычки пламени свечей вспыхивали в серо-зеленых глазах Фионы.
— Мне жаль и Морэг и детишек, — сказала она. Я хранил молчание.
— Вы не могли бы сходить и поговорить с ней? — попросила Фиона. Я опустил глаза на полустершийся позолоченный ободок своей тарелки.
— Не думаю, что в моих силах сделать там что-то полезное, — сказал я.
— Вы могли бы объяснить ей, как предъявляют иск, — попросила Фиона.
— К кому?
— К военно-морскому флоту, — сказал Эван хриплым голосом. — Эти края прямо-таки засорены подводными лодками. Мэрдо Кеннеди, он тут макрель ловит, шел как-то по тихой и спокойной воде, и тут налетает сволочная здоровенная волна, высотой футов в пять, прет на него как экспресс, и вот уже Мэрдо оказывается, черт подери, на спасательном плоту, а моряки отпираются: они ни в чем не виноваты, это была случайная волна. Мэрдо считает, что если бы это была случайная волна, то на ее передней стороне не был бы нарисован британский военно-морской флаг.
— Если дело в военно-морском флоте, — сказал я, — то мне тут вряд ли повезет хоть немного больше, чем кому-либо другому.
— Морэг приходится тяжело, — сказала Фиона. — Люди делают для нее что могут.
Она отщипывала пальцами кусочки хлеба, и ее глаза смотрели твердо и немигающе.
— Пожалуйста, — сказала она.
Я обнаружил, что размышляю над всем этим не как адвокат. Я думаю об Эване, отказавшемся от весьма приличного иска о возмещении убытка. О Гекторе, который бесплатно проработал полтора дня. И о том, как я был принят на постой Фионой и Эваном, словно никакой иной возможности для меня и не подразумевалось.
— Когда это случилось? — спросил я.
— Как раз неделю назад, — сказала Фиона.
И внезапно я снова услышал голос Гектора: «Мы там были ночью во вторник. Крутились там. За Арднамеркеном. И в прошлый вторник тоже». Я весь напрягся от предчувствия.
В позапрошлый вторник, — сказала она.
Глава 6
В ту ночь я спал у себя на борту «Зеленого дельфина», несмотря на запах красок и растворителей. Наутро я уже в семь часов выкатился из спального мешка. Через иллюминатор были видны серая вода и серое небо, а в воздухе стояла промозглая сырость. Я натянул на себя пару фуфаек и щедро загрузил чайник заваркой «Лэпсенг Сучонг». А потом принялся накладывать второй слой краски на фибергласовую заплату.
В половине девятого послышался мощный звук дизеля. В дальней стороне залива «Флора» изрыгала черный дым. Спустя сорок минут я услышал толчок в корпус «Дельфина». За мной явился на шлюпке Гектор.
— Мы готовы, — объявил он.
«Флора» уже вышла на середину залива. Гектор греб быстрыми и резкими рывками профессионального рыбака. Мы подошли к борту «Флоры», и я взобрался наверх по носовым снастям. Гектор последовал за мной.
Эван выглядел раздосадованным. Буркнул мне «доброе утро», и я ответил тем же. Мы подняли паруса. Залив то сужался, то снова расширялся, течение отлива шевелило водоросли над подводными скалами. Как только мы миновали эти опасные места, Эван протиснул голову в окно рулевой рубки:
— Берите управление.
Ветер наполнил паруса. Мы обогнули угол залива и увидели полоску горизонта, острую, как лезвие бритвы. Я открыл окно. Солнце уже пригревало, и стал резче слышен запах смолы для конопачения. На зеркальной поверхности воды, ближе к побережью, отражались очертания холмов.
Отлив еще не закончился. Я чувствовал, как его завихрения дергают за направляющие рули. Ветер дул от берега в восточном направлении. Он уносил запах смолы, что было некоторым облегчением. Эван дернулся обратно в рулевую рубку и задал мне направление чуть-чуть южнее западного, по самой грани Хорнгэйта, длинной линии скал чуть в стороне от самой южной точки этого залива.
— Не хотите ли побывать на настоящем деревенском празднике, а?
Я пожал плечами. Он был довольно сообразителен для человека, который выпил вчера так много. Рука Эвана потянулась к шкафчику, где обитала бутылка.
— Американская штучка, — заявил он. — Если Фиона что-то задумала, она всегда достигает цели. — Эван протянул мне рюмку. Это был жест мира и согласия, поэтому я взял рюмку. — Она меня просто с ума сводила, когда мы жили вместе. Ваше здоровье!
Мы выпили. Мне не нравилось пить виски в девять утра, но сегодня у меня были веские причины не отказываться от рюмки.
— А что происходит у Арднамеркена по ночам во вторник? — спросил я.
Эван посмотрел на меня суженными, хитроватыми глазами.
— Так-так... — произнес он врастяжку. — Бьюсь об заклад, что вы хорошо знаете свое дело. Почему бы вам вот в этот вторник не сплавать и не посмотреть?
— На что?
— Ну, пока что, — сказал Эван, — пока абсолютно не на что, черт подери!
И это было все, что он мне сказал.
* * *
Мы уходили все дальше от побережья. На фоне затуманенных утесов какого-то мыса неподалеку от Дэнмерри, в северной стороне горизонта, я увидел пару небольших белых треугольников, освещенных солнцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35