Он спустился в торговый зал, быстро пошел между прилавков.
— Евгений Викторович, вас там ждут, — напомнила ему молоденькая продавщица.
— Знаю-знаю, — Он направился к металлическим воротцам у входа. Здесь не было ни касс, ни контролеров. Заложив руки за спину, стоял охранник.
— Здрасьте, — кивнул он заместителю директора.
— Меня здесь не было, — бросил ему на ходу Евгений Викторович.
Вместе с последними покупателями он покинул супермаркет, обошел его, подошел к проходной.
— Выгони-ка мне машину! — скомандовал Евгений Викторович охраннику на проходной.
— Вы же знаете, я не могу свой пост покидать, — возразил охранник.
— Выгони машину, я пока тут подежурю! — зло произнес заместитель директора. — Заплачу я тебе за это, заплачу!
Охранник не стал спорить с начальством, взял у Евгения Викторовича ключи и направился к его машине.
Он подогнал машину к воротам. Никто его не остановил. Евгений Викторович сел за руль. Ворота со скрежетом отъехали в сторону, он сорвал машину с места.
Евгений Викторович ехал быстро, обгоняя большую часть автомобилей. Он зачем-то оглядывался, хотя прекрасно знал, что никакой погони нет, да и быть не может! Пока они там еще разберутся с кассами да складами! Нужно было взять себя в руки, успокоиться. Лучше всего пока отсидеться на даче, не на его, конечно, собственной, на чужой. Кто вспомнит про его бывшую тещу? С женой он развелся восемь лет назад…
Евгений Викторович вырвался из города и вздохнул с облегчением. Впереди лежала ровная широкая дорога, правда, снег подтаял, и было скользко.
На соседней полосе рядом с ним пристроилась новенькая “БМВ”. Парни из машины посмотрели на него. Один из них сделал неприличный жест. “Езжайте, езжайте,”— махнул им рукой Евгений Викторович. “БМВ” ушла вперед. Дальше от города трасса постепенно становилась пустой. Евгений Викторович еще наддал. До тещиной дачи было километров сто пятьдесят, не меньше.
Впереди из мрака опять вдруг вынырнула “БМВ”, Евгений Викторович посигналил, чтоб не маячили перед носом. “БМВ” вильнула, опять поехала рядом. Неожиданно водитель машины резко сдал вправо. Евгений Викторович тоже крутанул руль. “БМВ” шла почти вплотную. Он решил наддать еще и оторваться, но у него ничего не вышло. У новенькой машины был мощный двигатель. Евгений Викторович махнул рукой пассажиру справа, чтоб от него отстали. Но парни не послушались. Они все ближе прижимали его к обочине. Евгений Викторович резко затормозил. Машину на скользкой дороге занесло. Он стал выкручивать руль в сторону заноса, чтобы выровнять свой “Рено”. И в это мгновение “БМВ” резко развернулась и толкнула его машину в бок. За счет приданного ускорения машина Евгений Викторовича съехала в кювет и пару раз перевернулась. Крыша с треском вмялась в большую березу. Евгений Викторович успел понять, что “БМВ” не просто так ехала по соседней полосе.
Из “БМВ” выбрался “бык, пошел к “Рено”, опасливо косясь на лежащую на боку машину, боясь взрыва. Взрыва не было — мотор заглох и ничего не загорелось.
“Бык” заглянул сверху в смятое окно, увидел лежащего в крови Евгения Викторовича с неестественно запрокинутой головой. Он подпрыгнул, с трудом протиснулся в машину, выбросил на снег портфель. Выбрался сам, подхватил портфель, побежал к своим.
— Ну что? — спросил его водитель “БМВ”.
— Грязный, потный, мертвый, — сообщил “подельникам” парень, открывая портфель с деньгами. — Сказали ему — купи костюм! Жадность фраера сгубила.
“БМВ” развернулась и понеслась назад в город.
Памперсы
— Тужься, девочка, тужься! Давай, давай, давай! — акушерка марлей отерла мокрый Анькин лоб.
Анька старалась изо всех сил. Ей было очень тяжело. Последние месяцы она провела в больнице на сохранении. Ей давали таблетки, кололи, лекарства витамины и спиртовые уколы, чтобы сосуды расширились и не было спазмов. Часто Анька лежала пьяная на больничной койке и посмеивалась над тем что, в свои шестнадцати “бухает” почти каждый день. Груди у нее разбухли до невероятных размеров и были почти, как у тех девиц из Валериковского журнала, только не такие красивые…
Анька истошно заорала — до того ей было больно.
— Старайся, девочка, старайся, сейчас пойдет! — уговаривала ее акушерка.
Мама Нина Владимировна отдала всю свою зарплату этой тетечке с добрым лицом, чтобы она ни на миг не отходила от ее дочери, помогала, холила, оберегала, чтобы не разрезали потом до пупа…
Анька больно укусила себя за руку чуть выше запястья и вдруг почувствовала, что ей стало немного легче, как будто она начала избавляться от чего-то. Она поптылась приподнять голову, чтобы увидеть, что там такое происходит, но не смогла — совсем не осталось сил — все выкричала, выплакала, отдала.
— Ну вот и хорошо, хорошо, хорошо! — снова раздался голос акушерки. — Все уже, все, все, все! Немножечко осталось!
Потом раздался громкий и одновременно тонкий крик ребенка, известившего мир о своем прибытии. Теперь Анька окончательно поняла, что он родился.
— Ну, вот и все, девочка! Мальчик! Мальчик! Мальчик у тебя! Богатырь! Орел! Бабник! Вот он! — акушерка поднесла ей ребенка, и Анька увидела его сморщенное, как печеное яблоко, личико, удивилась тому, какой он красный, маленький и некрасивый. Мальчик… Акушерка положила ребенка ей на грудь, и Анька осторожно его обняла.
Охранники Владимира Генриховича сидели в машине около Алисиного подъезда.
— Что-то зачастил он сюда, — сказал один из них, настраивая радиоволну.
— Любовь зла — полюбишь и козла, — засмеялся второй. — Тебе-то что?
— Да нет, ничего. Так просто, — пожал плечами первый. — — По-моему, девка эта его просто использует.
— Все девки нас просто используют, — усмехнулся второй.
— Ну, не скажи! Это только богатых, “папиков”. А с нас, нищих, что возьмешь? Только шерсти клок?
— Не знаю-не знаю, — задумчиво сказал второй. — Моя — по полной программе! Магазины, дом, дача, машина, дети. Магазин, дом, дача… Замкнутый круг, а по бокам толстые решетки.
— Ты — мужик, ты — должен, — сказал первый охранник. — Кто же будет семью обеспечивать?
— Да ладно, обеспечивать! А все эти домашние дела, которые напополам? — охранник завелся. — Я согласен обеспечивать! Не отказываюсь! Только пускай мне дадут хоть немного жизненного пространства? Почему у них на Западе бабы к полной экономической независимости стремятся?
— Почему? — поинтересовался второй.
— Да потому что это унизительно — все время кого-то о чем-то просить и ждать, когда сделают. Лучше ни от кого не зависеть. А то сели и поехали!
— Это ты так говоришь, потому что в Америке не живешь, а там бы через неделю взвыл от их самостоятельности! — заметил напарник. — О, водила наш идет. Видишь, продуктов накупил.
Действительно, подошел водитель Юра с тяжелым пакетом в руке. Водитель загрузил пакет в багажник.
— На оптячок сходил. Хорошие здесь цены, — сказал он, усаживаясь в машину.
— Ты, Юра хотел бы, чтоб твоя жена самостоятельная была? — поинтересовался у него первый охранник.
— А зачем? Для блядства? Пускай лучше, как коза на веревочке, от меня зависит.
Запиликала трубка сотового телефона.
— Да? Хорошо, Владимир Генрихович! — первый посмотрел на часы. — Долго он сегодня старался: почти два часа.
Охранники выбрались из машины и направились в подъезд.
Когда Владимир Генрихович вышел из квартиры, они уже стояли около дверей.
— Ну, как оно сегодня, побольше вышло? — подмигнул директору первый охранник.
Владимир Генрихович посмотрел на него, недоумевая. Второй охранник тоже удивился.
— Еще раз позволишь себе подобные высказывания, считай, что ты уволен! — веско сказал директор.
Он повернулся и стал спускаться вниз.
— Так вы сами тогда по этому поводу шутили! — смутился первый охранник.
— Когда тогда? — обернулся директор. — Тогда это было тогда. А сейчас — это сейчас. Выполняйте свои функции!
Второй охранник покрутил пальцем у виска за спиной директора, давая понять первому, что он — полный идиот. Разве можно так с начальством!
Действительно, тогда это было тогда. А сейчас -это сейчас. Как-то нежданно-негаданно Владимир Генрихович понял для себя, что любит эту взбалмошную и глупую девчонку несмотря ни на что, а какие у нее там были дела, пока они не виделись? — так это ему наплевать. Отравить хотела? — ну и что же — не она одна! Он ей взял да и простил все в одночасье. Любовь и Смерть — неразделимы. Любовь и Смерть всегда вдвоем, щека к щеке, ноздря в ноздрю. Стремление к Любви и стремление к Смерти — всю жизнь он идет к этому, идет, идет. Вот и пришел. На том свете побывал и все равно простил…
Он сел в машину, стараясь не глядеть на вспотевшего от ужаса охранника, приказал: — Поехали!
— Аня! — раздался с улицы голос Нины Владимировны.
— Анюта! — второй был Валерика.
Анька поднялась с кровати, напялила на ноги шлепанцы, на плечи накинула теплую шаль, подошла к окну. От окна сквозило. Не переставая, тоненько завывал холодный ветер. Анька поежилась. Надо же было родить ранней весной, когда самые холода и вьюга! Нет, чтоб попозже, летом.
Анька глянула вниз. Нина Владимировна приветливо помахала ей рукой.
— Ну, как ты там? — крикнула она.
— Ничего, — одними губами сказала Анька, улыбнувшись.
— Тебе что-нибудь надо?
— Ничего, — опять произнесла Анька.
— Я говорила со врачом. Через два дня тебя выпишут!
— Ну что ты орешь на всю больницу! — рассердилась Анька. — Теперь все будут знать, что шестнадцатилетнюю мамашу через два дня выпишут. И так ходят, смотрят с любопытством. Хотя, что тут любопытного? Дело-то житейское. Другие вон до тридцати пяти не рожают, и ничего — довольные.
— Ты смотри, не застудись. Холодно у вас там?
— Не холодно, не холодно, — раздраженно сказала Анька. — Идите давайте! — она махнула рукой. — Мне долго нельзя стоять.
— Покажи мальчонку! — попросила Нина Владимировна.
Валерик топтался с ней рядом, курил и глазел по сторонам.
— Показывала уже. Нечего там смотреть. Насмотришься еще! — Анька снова махнула рукой, приказывая уходить.
— Передачку тебе принесут, — сказала Нина Владимировна на прощание. — Иди давай, простудишься!
Она повернулась, зашагала с больничного двора. Валерик поспешил за ней следом.
— Ты чего, расстроилась? — спросил он, пристраиваясь сбоку.
— Да нет, все хорошо, — пожала плечами Нина Владимировна. — Просто грустно.
— Мне на работу надо бежать, — смущаясь, сказал Валерик. — Ничего?
— Беги-беги, — кивнула Нина Владимировна.
Валерик повернулся и пошел.
— Валера! — неожиданно окликнула его Нина Владимировна.
Валерик остановился, повернулся к ней. Подошел, понимая, что она хочет сказать что-то серьезное.
— Давай тоже родим? Девочку.
— Нина, ты с ума сошла! Куда нам их столько? Надо теперь Анькиного поднимать! Я ведь не семижильный — там, тут, здесь.
— Ну да — везде, — подытожила Нина Владимировна.
— Нет, ну если очень хочешь… — Валерик развел руками.
— Нет-нет, не хочу. Я пошутила. Иди давай, а то опоздаешь!
Нина Владимировна стояла и смотрела, как Валерик перебежал улицу на красный свет, заскочил в полупустой автобус. Он помахал ей рукой из автобуса, но Нина Владимировна не ответила. Она развернулась и пошла своей дорогой.
Около мясного отдела выстроилась небольшая очередь. Лерочка вилкой накладывала бифштексы в пакет яркой даме, которая нетрепливо барабанила по прилавку пальцами.
— Пожалуйста!
— Мне, девушка, бефстроганов грамм четыреста и вон ту лопаточку, — указала на витрину стоящая за дамой пожилая женщина. Лерочка подошла к витрине, увидела стоящего около нее мужчину. Мужчина намеренно низко опустил голову, но она все равно его сразу узнала.
— Сергей?
Моисеев поднял взгляд и улыбнулся. — Хотел сюрприз сделать.
— Сергей! — слезы сами брызнули из глаз. Лерочка растерянно оглянулась — выход из отдела был далеко. Она подбежала к прилавку, вскарабкалась на него, спрыгнула с другой стороны, бросилась Сергею на грудь, уже не сдерживаясь. Очередь с изумлением смотрела на продавщицу.
— Тебя отпустили? Ты вернулся? — твердила Лерочка, прижимаясь к нему.
— Скостили за помощь МВД. Мои бывшие ребята за меня и заступились. Да нет, не бывшие. Настоящие, — поправился Сергей. — Это вот тебе, — он достал из кармана коробочку, протянул Лере. Лера открыла ее. В коробочке было обручальное кольцо.
— Спасибо! — она тут же примерила кольцо. Оно чуть болталось на пальце. — Откуда у тебя деньги? Ты же в тюрьме был.
— Да ты не бойся. Мне Владимир Генрихович помог. Ну что, пойдешь за меня?
— Он еще спрашивает! Я тебя так ждала, так ждала! И мама с отцом тоже. Они за тебя переживали. Не веришь?
— Почему же — верю, — кивнул Моисеев.
— Нет, ну это безобразие! — возмутилась наконец толстая тетка в конце очереди. — Мы тут стоит ждем, а она с мужиком обнимается!
— Граждане покупатели, подождите еще немного. Не видите, я из тюрьмы вернулся?
От этих слов Сергея вся очередь как-то напряглась, отодвинулась и даже, кажется, стала меньше.
— Вы как хотите, а я к заведующей иду! — сказала тетка. — Вы скажите, что я занимала, — обратилась она к стоящему впереди мужчине. Мужчина кивнул.
Тетка вернулась через минуту с Анастасией Андреевной.
— Вот, пожалуйста, полюбуйтесь! — кивнула она на целующуюся парочку.
— Ну а что вы хотите, жених их тюрьмы вернулся, — подтвердила слова Сергея заведующая. — Пусть пообнимаются. Да вы не нервничайте так, я вас сейчас быстренько обслужу, — она обогнула отдел, зашла за прилавок, улыбнулась покупателям. — Что вы хотели? Полкило вырезки? Пожалуйста!
В классе было на удивление тихо. Писали итоговую контрольную работу по истории за год. Шесть рядов, шесть вариантов. Вера Ивановна расхаживала между партами и заглядывала в исписанные листки. Она не тешила себе иллюзиями насчет результатов работы, но все-таки надеялась на лучшее.
— Ребятки, осталось пятнадцать минут, — предупредила она десятиклассников.
Дверь отворилась, и в класс вошла Анька.
— Павликова, ты? — удивилась Вера Ивановна.
— Я, — кивнула Анька. — Собственной персоной.
— У тебя же… — Вера Ивановна замолчала, не зная, как лучше при детях сказать про малыша. Господи, да они раньше ее все знали! От них и узнала.
— Я от директрисы, — сообщила Анька. — Душевный разговор. Она мне свободное посещение сделала. Хочу — хожу, хочу — нет. Вот, к вам пришла.
Класс оживился, начались перешептывания, смешки, кто-то кого успел двинуть учебником по спине.
— Дети, у вас десять минут! — предупредила Вера Ивановна. — Пойдем, Павликова, в коридор.
Они вышли, Вера Ивановна оставила дверь открытой, подумав, что, все равно, сейчас спишут.
Они отошли к окну рекреации.
— Ну, как ты, Павликова? — участливо спросила Вера Ивановна. — Тяжело тебе?
— Мама помогает, — улыбнулась Анька. — Говорит, есть у нас с тобой сын. Она у меня замечательная! Лучше всех. Другая бы сожрала, — она посмотрела на часы. — Мне через сорок минут кормить.
— Да нет, Аня, мать всегда поймет, — вздохнула Вера Ивановна. — Как назвала?
— Иваном, как еще? — пожала плечами Анька. — Сначала он мне таким уродом показался, а теперь смотрю — ничего парень!
— Аня, разве можно так о сыне? — покачала головой Вера Ивановна. — Родила — люби, какой бы ни был.
— Я и так люблю. Вы мне задания дайте, — попросила Анька. — Я эктерном за год сдам.
— Как в прошлом году? — рассмеялась Вера Ивановна.
— Нет, по-настоящему. У меня сейчас пока с деньгами туговато, — Анька вздохнула. — Памперсы, коляска, туда-сюда. Молока много. Доит он меня, как корову.
— Эх, Анька, удивительно ты легкое существо. Просто даже завидно, — вдруг сказала Вера Ивановна. — Я бы не смогла так.
— Да ладно, смогли бы, если надо. Мы, бабы, все можем, в отличие от мужиков…
— Да, ты можешь — верю. Смотри, школу не бросай! — погрозила ей пальцем Вера Ивановна. — А то застонешь, что трудно.
— Я и не бросаю. Вы задания дайте.
Вера Ивановна посмотрела на часы. — Ты подожди немного. Вместе пойдем. Я к вам зайти хочу, маленького посмотреть.
— Пожалуйста, — кивнула Анька.
Прозвенел звонок, Вера Ивановна поспешила в класс. Через несколько сепкунд из дверей классы вырвалась большая галдящая толпа. Одноклассники окружили Аньку со всех сторон и начались расспросы…
Миша покачивался на качелях. Рядом в песочнице под неусыпным оком мамаш, сидящих на скамейке, возились малыши. Они то и дело задирали друг друга, сыпали в глаза песком, дрались, ревели. Мамаши разнимали драчунов, разводили их по разным углам детской площадки, но те, поскучав немного в одиночестве, снова бежали навстречу друг другу.
Качели заунывно поскрипывали. Миша увидел, как из подъезда вышла Анька, вытянула за собой коляску. Она пошла по дорожке, свернула на детскую площадку. Подошла к мамашам, приветливо с ними поздоровалась. Завела разговор. Миша напрягся — не замечает она его, что ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31