– Что? Все беды из-за твоего идиотского обра­зования – научного, материалистического… упад­ничество, непонимание, отказ от великих законов естества… Выживают только сильнейшие. Жажда крови – игра. Открывающая путь к Бессмертию… Когда-нибудь я напишу об этом книгу…
И она пустилась в странный танец с гранатой.
– Прежде всего следует понять: убийство – это искусство… И доступно оно избранным. Мир – охотничий заповедник для аристократов двадцать первого века. Для тех, кому выпадет уничтожить всю эту копошащуюся массу, гордо называющую себя человечеством…
– Мама, мамочка… – с трудом проговорила сквозь слезы Алиса, – Почему мадемуазель Ча-тарджампа, почему!
На последнем слове голос ее зазвенел напря­женной яростью.
Ева раздраженно отмахнулась:
– А! Да какое тебе дело до этой шлюшки из тре­тьего мира?.. Все дело в Вильхейме, мужчины так слабы, скоро ты в этом убедишься, их так легко во­дить за нос или за другое место, но на них нельзя по­ложиться… Сучка заплатила за то, что забивала те­бе голову материалистическими идеями. Как можно забывать о священной природе человека и космоса? Ангел мой, уверяю тебя, нам нужны религии. Но­вые, возвращающие к дикарской чистоте древних ритуалов. Так готовится будущее… У меня грандиоз­ные планы по этой части, Алиса, проекты, в которых тебе отводится важная роль, клянусь…
– Мама…
Внутри Алисы что-то сломалось. Мать как будто исчезла. Последние крохи любви растаяли в душев­ной боли, как скала, подорванная динамитом. «Ты больше не моя мама, – думала она, и горло ее сжима­лось, словно какой-то ядовитый газ поднимался со дна души, – Ты – Нечто. Ты превратилась в…»
В этот момент в пробитый борт яхты ударила новая, более могучая волна. Дверь резко распахну­лась, пропуская внутрь поток черной морской во­ды, и мир перевернулся.
В глубинах сознания Алисы что-то перемени­лось в это мгновение: она осознала все происходя­щее так полно, как случается только во снах.
Мать опрокинулась назад, выпустив из рук гранату, которая полетела следом, как роковой спутник. Она сама едва не упала вперед, чудом удержавшись за ручку двери. Все вокруг раскачивалось, а она тонула в маслянистой воде. Мать в конце концов плюхнулась в воду, издав странный стон. Алиса увидела, как граната разорвалась в во­де между обтянутыми шелком ногами.
С отчаянием обреченной Алиса рванулась к ко­ридору.
Пространство за ее стеной наполнилось кри­ком, а яхта внезапно выправилась от удара волны в другой борт. Девочка упала в воду у подножия ле­стницы, и тут в салоне прогремел взрыв. Она успе­ла увидеть, как тело перекатилось к стенке, потом ее обдало горячим ветром, принесшим обломки и дым, обжигавший все тело, и она почти лишилась чувств, упав щекой на первую ступеньку.
Она еще успела понять, что наверху внезапно распахнулась дверь. Струя холодного влажного воздуха ворвалась в помещение, и в темноте Алиса разглядела на ступеньках силуэты троих людей на фоне ночного грозового неба.
– Итак, Ева К. ускользнула от правосудия…
Анита смотрела на яхту, погружавшуюся в море. Тревис маневрировал, чтобы развернуть «Манту».
Парусник тоже пострадал, но все-таки был на ходу, хоть и двигался очень медленно.
– «Красная сирена » исчезает в пучине. Мне это кажется логичным, – пробормотал Хьюго.
Десятью минутами раньше, спустившись по лестнице, Тревис бросился к Алисе, а Хьюго с Ани­той осторожно вошли в развороченный салон. Они услышали, как Алиса с трудом пролепетала: «Она отпустила гранату, папа, я ничего не могла сде­лать…»
Хьюго увидел окровавленные останки чудо­вищно изуродованного тела, оторванные ноги, обугленные живот и грудь, вывалившиеся внут­ренности на другом конце помещения, голову, поч­ти оторвавшуюся от шеи. Весь этот ужас плавал в грязной воде среди обломков и мусора. Копна обго­ревших светлых волос закрывала лицо, да они и не испытывали никакого желания разглядывать его вблизи.
Бурлящая морская вода вливалась через ог­ромную пробоину в полу, окруженную лоскутами рваного металла, похожего на лепестки черного цветка.
Анита застыла, ошеломленная жутким зрели­щем. Хьюго повернулся к ней и сказал:
– Ордера больше не нужны… – И добавил ше­потом: – Не стоит им видеть это. Чертов корабль тонет, надо поскорее убираться…
Он подхватил ее свободной рукой, заставив оторваться от мрачной, но завораживающей кар­тины.
В ста метрах от них «Красная сирена» завали­валась набок, погружаясь в море. Сходя с тонущего судна, Хьюго увидел, как чей-то труп плыл к по­ручням на носу, оттуда же доносился сдавленный стон. Спускаясь по трапу и перебираясь на палубу парусника, он убеждал себя, что ничего не слышал.
Не прошло и двух-трех минут, как «Красная сирена», задрав нос, медленно исчезла в волнах.
Тревис стоял у штурвала. Лицо его было жест­ким, глаза смотрели вдаль, на серую линию берега. Облака над их головами медленно рассеивались, показались первые звездочки. Смертельно блед­ная Алиса жалась к отцу, с ее волос текла грязная вода.
Анита и Хьюго стояли на корме «Манты», на­блюдая, как яхта погружается в пучину. Их тела соприкасались, но в этом не было ничего нарочито­го, они просто промокли насквозь и теперь нужда­лись в капельке тепла, чтобы противостоять ледя­ному ветру.
Когда они причалили к берегу у ангара, судно, гибнущее во мраке океана, все еще стояло перед глазами. Тревису удалось выбросить парусник на песок возле сходней, не нанеся дополнительных повреждений. Анита сумела связаться по радио с коллегами. Металлическое потрескивание нару­шало тишину пляжа, пока она пыталась точно опи­сать место кораблекрушения.
Тревис увел дочку в ангар, и Хьюго заметил, что, проходя мимо тела Пинту, он прикрыл его ку­ском брезента. Хьюго ждал Аниту у кромки прибоя:
– Вы сказали им, что мы здесь?
– Что? – удивленно переспросила она.
– Вы сообщили своим коллегам, что мы верну­лись сюда?
– Да… да, но я сказала, что все в порядке… и мы будем в Сагрише рано утром… Сообщила, что Ева Кристенсен утонула вместе со своей яхтой. Мне удалось связаться с моими сотрудниками в Ам­стердаме. Брюннер в бегах – наверное, в Африке. Ева Кристенсен мертва, но теперь нам предстоит распутать весь клубок, установить все ее связи, найти членов секты, где бы они ни были…
– Послушайте… – Хьюго схватил Алису за ру­ку, даже не заметив этого, настолько он был изму­чен случившимся. Мысли его путались, тысячи противоречивых желаний боролись с чувством долга. – Я… Тревис сказал, что где-то между хол­мами он оставил свой джип… Я возьму «фиат», а по­том в Фару пересяду в свою машину…
Рука Аниты обвилась вокруг его руки. Глаза напоминали два мощных прожектора, и ему следо­вало их остерегаться.
– Я… я уже говорил вам, что… мне необходимо исчезнуть, понимаете, и речи быть не может о том, чтобы я выступал свидетелем и фигурировал в протоколах следствия…
Анита не отводила от него взгляда.
– Это… будет довольно сложно… Придется объ­яснять бойню в Эворе.
Она придвинулась к нему, продолжая сжимать его руку здоровой рукой.
– Вы можете сказать, что Бертольд Цукор по­гиб при нападении на яхту. Мое тело утонуло… По­просите Тревиса и Алису придерживаться этой версии, уверен – они согласятся.
Их разделяли сантиметры. Несмотря на ветер, он ощутил волну тепла от соприкосновения моло­дых, полных жизни тел.
– Но мне вовсе не кажется, что ваше тело уто­нуло…
– Господи, Анита, какая вы забавная!
– Знаете что, Хьюго, или Бертольд Цукор, или кто вы там такой… вам следует знать, что из лап правосудия не так-то легко вырваться.
Очаровательная чувственная улыбка осветила ее лицо.
Он попытался вырваться, но Анита держала крепко, и Хьюго почувствовал, что его воля слабеет.
– Не валяйте дурака, – отчеканил он. – Я про­шу вас солгать, а следовательно – нарушить при­сягу, так что не усугубляйте свое положение…
– Это так важно?
– Что именно?
– Не знаю, ваша проклятая миссия или что там еще?
В глазах молодой женщины Хьюго видел море эмоций. Желание и злость, неудовлетворенность и любопытство. Теперь и в нем забурлили чувства.
– Я… это… это совершенно не связано…
Он пытался врать, сам себе не веря, сраженный ее красотой и желанием.
– Послушайте… – Анита вздохнула, выпуская его руку. – Я… совершенно вымоталась. Просто хо­чу поспать несколько часов и уехать на рассвете… Вы сможете подумать обо всем этом утром, на све­жую голову…
Ее пальцы обвились вокруг его ладони подобно ленте влажного шелка, и Хьюго понял, что сопро­тивляться бесполезно. Ее губы были солеными, восхитительными на вкус, в них как будто со­средоточилась вся вселенная.
Они спали в «фиате», прижавшись друг к дру­гу, тяжелым, но удивительно счастливым сном.
Когда взошло солнце, Хьюго проснулся и увидел машину «скорой помощи», ехавшую по дорожке на другом конце пляжа (туда погрузили тела Пинту и бандитов). Анита стояла на сходнях, лицом к океану.
Когда несколько часов спустя Хьюго Корнелиус Тороп, он же Йонас Остерлинк, ехал вдоль побере­жья Страны Басков, перед глазами у него, словно кадр из фильма, стояло лицо Аниты и сцена их рас­ставания в Фару, на аэропортовской парковке. Ино­гда на этот «крупный план» наплывало другое изоб­ражение, Алиса и Тревис в нескольких километрах от Каса-Асуль, там, где их пути разошлись.
Хьюго постарался не затягивать прощание.
Опустившись на колени перед Алисой, он при­колол к ее куртке значок с эмблемой «Колокола свободы».
– На память… Папа тебе все подробно объяс­нит, но ты должна будешь сказать, что я погиб на яхте, что меня убила твоя мать.
Он поцеловал девочку, а она обняла его за шею, уткнувшись лицом в плечо.
Хьюго крепко пожал руку Тревису, Анита де­ликатно ждала его рядом с машиной.
– Что вы собираетесь теперь делать? – Он имел в виду: после допросов и длительного судеб­ного разбирательства.
– Пока не знаю, – покачал головой Тревис – Может, поеду в Барселону, или в Ирландию, потом вернусь в Голландию… Надо будет поговорить с Алисой…
– Жаль, – прошептал Хьюго, помимо своей воли.
– Что вы хотите этим сказать?
Отвечая, Хьюго постарался не наводить тень на плетень, но и не разболтать ничего по-настоящему важного.
– Ну-у, я знаю людей, которых очень заинте­ресовал бы ваш опыт, Тревис.
– Какой именно?
– В области судовождения и навигации, а еще – знание самой современной морской техни­ки… Ваши навыки подпольной жизни.
– Теперь я отвечаю за Алису… Так что посвящу себя живописи и безделью.
– Конечно, – тихо ответил Хьюго. – Именно поэтому я и не хотел задавать вам ненужные во­просы.
«Лендкрузер» англичанина поехал в сторону Сагриша, к Каса-Асуль, где ему надлежало встре­титься с Петером Спааком из полиции Амстердама.
Они с Анитой продолжили путь в «фиате». Еха­ли молча, не говоря ни слова.
В Фару они долго смотрели друг на друга, стоя рядом с «БМВ», потом обнялись. Хьюго из послед­них сил пытался сохранять дистанцию.
Анита поняла и пристально посмотрела ему в глаза:
– Я… Мне наплевать на ваши дурацкие тайные операции… По-моему, это просто глупо, что мы расстаемся вот так, словно ничего не произошло… Ос­тавьте мне хоть что-то: адрес, номер телефона.
Она повисла у него на шее, и Хьюго пришлось сделать над собой нечеловеческое усилие, чтобы оттолкнуть женщину.
Хьюго показалось, что ноги его вросли в бетон.
– Я… нет, невозможно… я должен как можно скорее убраться из Португалии, Анита, здесь я сделал все, что мог… Я обязательно еще раз приеду в Амстердам…
Он пытался уверить ее в правдивости обеща­ния, но взгляд молодой женщины стал печальным. «Черт возьми, – кричал его внутренний голос – Что ты делаешь, кретин? Поцелуй ее, увези за три тысячи километров отсюда!» Но другой голос, не менее воинственный, отвечал: «Идиот, беги, пока не стало слишком поздно, будь реалистом!»
Он не знал, откуда взялся инстинкт, побудив­ший его действовать. Он долго целовал Аниту, удерживая ее лицо в сантиметре от своего. Глаза девушки были полны непролившихся слез.
Потом сел в машину и секунду спустя тронул­ся в путь.
Он не мог оторвать глаз от зеркала заднего ви­да, следя, как ее одинокая фигура на парковке ста­новится все меньше и меньше.
Когда Хьюго пересекал границу, ее образ все еще стоял у него перед глазами.
Он знал, что пройдет вечность, прежде чем он сумеет забыть ее.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43