Она встала, приняла душ и оделась, любу­ясь скалами и песчаными бухточками, омываемы­ми волной. На часах еще не было восьми. В комнате телефона не оказалось, и Анита спустилась на пер­вый этаж, чтобы позавтракать.
Кофе и бутерброды ей принесла дородная жен­щина средних лет. Она приветливо улыбнулась, хоть и не произнесла ни слова. Когда Анита столк­нулась с ней у стойки бара, она поздоровалась, и ее «бом диа» оказалось таким же солнечным, как мир вокруг. Пять минут спустя она вернулась с подно­сом.
Анита накинулась на еду с жадностью, удивив­шей ее саму. Морской воздух, солнце, смена обста­новки, спокойная милота местных жителей – все это «взбадривало» аппетит.
Она выпила две большие чашки кофе, прогло­тила все бутерброды и почувствовала, что готова противостоять целой армии адвокатов.
Она заплатила по счету хозяину и решила еще раз попробовать что-нибудь разузнать о Тревисе:
– Скажите, где здесь можно зафрахтовать ях­ту с капитаном?
Он задумался, бормоча себе под нос «яхта, на­ем», потом открыто взглянул ей в глаза и широко улыбнулся:
– Ну да, что-то в этом роде есть на выезде из Тавиры, рядом с пляжем. Контора, бюро по прока­ту яхт для туристов – вот чем они занимаются.
– Я вам очень благодарна… Кстати, а как оно называется, это бюро?
– Постойте, я проверю…
Прежде, чем Анита успела возразить (ей впол­не хватило бы географического указания), он убе­жал в кухню, откуда вернулся с рекламной открыт­кой: на ней был коллаж из фотографий яхт.
– Вот их реклама: де Суза и Корлао, самая крупная здешняя компания… Они скупили много ма­леньких предприятий, и все шкиперы теперь рабо­тают на них. Иногда они приходят к нам поужинать…
Анита улыбнулась в ответ, стараясь запомнить название и внешний вид современного безликого здания – белого, низкого, никакого.
– Большое спасибо, сеньор, – мягко произнес­ла она по-португальски, взяла сумку и вышла из гостиницы.
Подбежав к «опелю», бросила сумку на заднее сиденье и секунду спустя тронулась с места.
В Тавиру.
Анита не заметила белый «сеат», припаркован­ный метрах в четырехстах у обочины, который медленно поехал следом.
Кеслер не спал уже трое суток, если не считать дре­моты во время перелета из Женевы в Марокко, отку­да он практически сразу вылетел в Фару. Черт побе­ри, эта мерзавка Кристенсен хочет его уморить…
Последняя спокойная ночь выдалась накануне потасовки в амстердамском универмаге, поэтому, несмотря на амфетамины, он клевал носом.
Просто чудо, что он не упустил девушку. Оч­нувшись от тяжелого сна, Кеслер пытался поудоб­нее устроиться на сиденье и внезапно заметил, как маленький черный «опель» вылетел на националь­ную автостраду.
Глухо зарычав, он встряхнулся и до упора по­вернул ключ в зажигании.
Точно следуя указаниям Евы Кристенсен, он преследовал инспектора, держась на расстоянии.
Свою новую штаб-квартиру Ева обустроила на огромном пляже южномарокканского побережья.
«План очень прост, – сказала она ему. – Если эта легавая едет в Фару, значит, попытается найти моего драгоценного муженька. У меня там свой че­ловек, он тоже ищет и будет вашей правой рукой. Слушайте меня внимательно, Густав (она обожала называть своих подчиненных кодовыми именами), я хочу от вас одного – чтобы вы следили за этой гади­ной днем и ночью, куда бы она ни отправилась, и ежедневно мне докладывали, пока она не отыщет Тревиса… После этого вы сразу со мной свяжетесь».
И она посмотрела на него, как на ребенка-дау­на, которому нужно все разжевывать.
Маленькая «корса» ехала впереди, а Кеслер никак не мог прогнать из памяти детали той мучи­тельной аудиенции. Отражение в зеркале было вечным напоминанием ужасного наставления Евы: нехилый шрам на правой щеке – так хозяйка при­ласкала его железной линейкой…
Кеслер внезапно понял, что холодное бешенст­во поднимается в его душе так же неотвратимо, как морская вода заполняла трюмы «Титаника», но да­же не пытался совладать с собой. В один прекрас­ный день вся эта припадочная семейка заплатит за все сполна. Он пока не решил, с кого начнет: с коро­левы-матери, с ее дуры-дочери – этой маленькой отличницы, или с заносчивого кретина Вильхейма Брюннера, красивого и пустого, как обложка деше­вого итальянского журнала, а может, и с папаши – неудачника и авантюриста (он ничем не лучше ос­тальных). Одно он знал точно: он здорово оттянет­ся, когда будет нажимать на курок помпового ру­жья двенадцатого калибра.
Инспекторша доехала до Тавиры, не останавли­ваясь, стремительно пересекла город Километра через три-четыре она свернула направо, на малень­кую раздолбанную дорогу, которая вела к пляжу. Кеслер слегка притормозил и принялся наблюдать. Главное, чтобы его не заметили. «Опель» тронулся, он дал ему скрыться за поворотом и только после этого тронулся в погоню.
За вторым поворотом он увидел пляжи, кораб­ли на рейде и яхты, стоящие на приколе вдоль на­бережной. Над морем нависало высокое плоское бело-желтое здание. Маленький черный «опель» приткнулся на стоянке перед входом.
Кеслер затормозил, чтобы наблюдать за проис­ходящим издалека. Женщина хлопнула дверью ма­шины, поднялась по ступенькам и исчезла внутри дома. Ему удалось прочитать надпись, сделанную крупными буквами на складе позади дома. «Де Суза и Корлао Материаль нотика». Под действием време­ни и морского ветра она почти стерлась. Вдруг какое-то смутное воспоминание пришло ему на ум. Он уже слышал это название, но не мог вспомнить, где, когда и кто его упоминал, но оно всплыло из глубин памя­ти: через эту компанию Ева Кристенсен продала ях­ты Тревиса богатым туристам перед их отъездом из Португалии… Да, именно так. Однажды в разговоре Дитер Борвальт называл «компанию морского обо­рудования, которая распродала яхты Тревиса». Тог­да же упоминалась и Тавира.
Эта инспекторша – не такая уж бестолочь. Ес­ли Тревис в этих краях, именно здесь ей помогут найти его след.
Поскольку дорога заканчивалась метров через пятьдесят за зданием, Кеслер решил развернуться и подождать на главном шоссе.
Анита представилась инспектором амстердамской полиции и попросила вызвать начальника отдела, отвечавшего за набор экипажей, не называя причи­ну своего визита. Секретарь связалась с начальством, и по тому, как девушка понизила голос, Анита сообразила – оправдывается, что не узнала цель ее прихода.
Секретарша проводила ее до комнаты, нахо­дившейся в глубине основного крыла здания. При ее появлении хозяин кабинета встал, предложил ей стул и опустился в свое кресло. Она сразу по­чувствовала, что он нервничает.
Бросив на нее короткий взгляд, мужчина сразу перешел к делу:
– Вы говорите по-португальски или предпочи­таете вести беседу по-английски?
Анита расслабилась: человек был явно распо­ложен к сотрудничеству. Около сорока или чуть больше, смуглое открытое лицо, пожалуй, слегка бледное из-за постоянного сидения в закрытом ка­бинете. Руки крепкие, мускулистые, огрубевшие – судя по всему, бывший моряк.
– Благодарю вас за это предложение, мой пор­тугальский далек от совершенства, но надеюсь, я справлюсь, господин?..
– Пинту. Жоакин Пинту. Чем могу вам помочь, мадам?..
– Инспектор Ван Дайк из криминальной поли­ции Амстердама.
– Чем могу быть полезен, инспектор Ван Дайк? Он пытался поудобнее устроиться в кресле, но все никак не мог найти нужного положения.
– Я ищу одного человека, тоже иностранца. Возможно, несколько лет назад ваша компания имела с ним дело…
– Иностранец?
– Да, англичанин.
Уголки его губ слегка дернулись.
– Его зовут Стивен Тревис.
При этих словах он занервничал еще сильнее, тяжело вздохнул, посмотрел на Аниту, потом пере­вел взгляд на океан. Она терпеливо ждала ответа.
Пинту еще раз вздохнул, словно на его плечах лежал тяжелый груз, и произнес:
– Что он опять натворил, этот Тревис?
Он смотрел на Аниту пристально, но без враж­дебности, сразу выложив все карты на стол.
– Вы его знаете? Вздох. И ответ:
– Ну конечно, я его знаю.
– Служащий или друг?
– И то, и другое.
Он едва заметно улыбнулся.
– Я вас слушаю, продолжайте.
– Что вы хотите узнать?
– Где он живет? Вы знаете его адрес? Еще один тяжкий вздох.
– Не хотите сказать, в чем дело? На этот раз вздохнула Анита:
– Ничего противозаконного. Мы просто хотим с ним поговорить – как со свидетелем – об одном де­ле, расспросить о некоторых событиях и людях, из Голландии.
Пинту смотрел ей прямо в глаза:
– Я не знаю, где он сейчас живет. Он исчез из поля зрения месяцев шесть назад. Я слышал, что он продал свою халупу в Албуфейре, а звонил он мне всего раз, сообщил, что с ним все в порядке. В этом весь Тревис.
– Вы сказали, в Албуфейре?
– Ну да… Он там обосновался после развода. Не сразу, конечно… Плавал недолго, потом снимал разные дома, прежде чем купил домишко в Албу­фейре. Но теперь я действительно не знаю, где он.
Анита чувствовала, что собеседник выдал ей не всю информацию, но надавить на него не могла и поэтому продолжила как ни в чем не бывало:
– Вы знаете, почему он так внезапно переехал? Молчание.
– Нет… Знаете, Тревис всегда был таким. Он был способен внезапно сорваться и уехать на Ко­моры… Может, он сейчас на Борнео или в Брази­лии… Или даже на Марсе.
– Ну да… – пробормотала Анита себе под нос.
– А если бы вы захотели с ним связаться? Пинту с трудом подавил горький смешок.
– С Тревисом? Господи, да тут и думать не о чем, – это дохлый номер! Остается только ждать, когда он сам постучит в мою дверь и скажет «При­вет!», как если бы мы расстались накануне… Так я всегда и поступал, и это срабатывало…
Анита позволила себе улыбнуться.
– Тревис непредсказуем. Да он и сам не знает, что будет делать на следующий день. Ничем не мо­гу помочь, сожалею…
– Ничего страшного… Вы были на редкость внимательны, я вам очень благодарна… Господин Пинту, вы говорили, что Тревис был одновременно и вашим сотрудником, и другом… Объясните, что вы имели в виду?
– Объяснить что?
– Ну… Как вы познакомились, чем он в то время занимался… Любые детали, мелочи… Вижу, вы не очень расположены…
– Да нет, не в том дело… просто это довольно длинная и непростая история, не знаю, с чего начать.
– Начните с самого начала – этот метод отлич­но работает.
Они рассмеялись почти одновременно, и обста­новка разрядилась.
– Да, вы правы. Ладно. Я сам из Бразилии, ро­дился в Рио, мать – португалка, отец – бразилец. Я встретился с Тревисом здесь, в Алгарве, пятнад­цать лет назад, мы одновременно сюда приехали. В семьдесят восьмом, в сентябре семьдесят восьмо­го… Я тогда работал капитаном и привез канадцев в Фару. Тревис приехал из Барселоны. Два-три ме­сяца мы снимали вместе хибару, пока подыскивали постоянное жилье. Он был блестящим моряком британского флота и одним из лучших шкиперов, каких я знал в жизни.
Анита тут же поймала его на слове:
– Был?
Глухое молчание, снова тяжелый вздох и тут же, следом, загадочная ностальгическая улыбка и взгляд, обращенный в себя, в прошлое.
– Да, чертов славный шкипер… Но потом все пошло не так…
Анита затаила дыхание, обратившись в слух. Мужчина кинул на нее косой взгляд, вздохнул, встал и отошел к окну.
– Думаю, он тогда уже был знаком с той жен­щиной, во всяком случае, мне он рассказал о ней почти сразу. Они встретились в Барселоне…
– Что за женщина? Ева Кристенсен?
– Да… она. Голландка… как и вы… Я думал, вы приехали из-за нее, так? Из-за этого хренова раз­вода? Тревис сделал какую-нибудь глупость? За­брал маленькую Алису, да?
Пинту резко обернулся. Лицо его было очень серьезным.
Очевидно, он очень хорошо знал Тревиса, го­раздо лучше нее.
Анита взмахнула рукой, давая понять, что он ошибается:
– Нет-нет, не беспокойтесь, уверяю вас, с Тре­висом все в порядке. Давайте вернемся к разговору. Вы познакомились с Тревисом в Фару, позже – с той женщиной…
– Да. Ева Кристенсен приехала не сразу. Ка­жется, впервые она здесь появилась месяца через четыре после приезда Тревиса и пробыла не больше недели. Они тогда почти не выходили из комнаты.
Во взгляде Жоакина Пинту сверкнул огонек. Анита никак не отреагировала, и он продол­жил:
– Потом она стала приезжать чаще, и… в семь­десят девятом, да, в сентябре, она обосновалась здесь окончательно. Купила Тревису две яхты, очень скоро, в восьмидесятом родилась Алиса – по-моему, в Швейцарии… они вернулись сюда…
У Пинту снова нервно дернулись уголки губ.
Вздох.
– Ева Кристенсен изменилась. Неуловимо. Мы с Тревисом стали настоящими друзьями, и я часто бывал в их великолепном доме, который она купи­ла к западу от Лагуша.
– Где это? – Анита приготовилась записывать адрес в блокноте.
– Ла-Каса – Асуль. Теперь там центр талассоте­рапии… Вы его без труда найдете.
Каса – Асуль. Лагуш.
– Продолжайте, я слушаю…
– Алисе не было и двух лет, когда отношения между ними стали портиться. Что-то не ладилось. Помню, на Алисино двухлетие в Каса-Асуль уст­роили грандиозный праздник, и с Тревисом невоз­можно было говорить, понимаете, он не был, как обычно, немногословным, нет… Ему было явно не по себе, он избегал общения, не смотрел в глаза, таким я его никогда не видел… Меньше чем через год они уехали в Барселону… Потом большой дом продали, через моего маклера избавились от яхт, и тогда я понял: они сжигают мосты, больше я с Тревисом не увижусь…
Пинту замолчал и вернулся к столу. Казалось, он вызывает из глубин памяти воспоминания, дав­но и навечно там похороненные.
– Но Тревис все-таки вернулся? – Да.
Голос Жоакина внезапно охрип.
– И что дальше?
– Я начал кое-что подозревать незадолго до их отъезда, и шесть лет спустя понял, что не ошибал­ся. Черт, если это не из-за малышки, значит… Гос­поди…
Анита смотрела не понимая:
– Простите, Пинту, но я..
– Я должен был сразу догадаться – как только узнал, что вы из полиции Амстердама…
– Что вы хотите этим сказать, господин Пинту? Он взглянул ей прямо в глаза:
– Можете не юлить: я был уверен, что рано или поздно так и будет.
Анита с трудом держала себя в руках. Стара­ясь не сорваться, она мягко спросила:
– Может, все-таки скажете, что вы имеете в виду? Я не улавливаю…
– Неужели?
– Слушайте, вы сказали либо слишком много, либо слишком мало. Итак?..
У Пинту дернулись губы. На лице читались удивление и отчаяние.
– Вот дьявольщина, надеюсь, я его не зало­жил?
– Вот что я вам скажу, Пинту: если скроете от меня важные факты – сами окажетесь в дерьме!
Они больше не смеялись.
– Я думал, это из-за… Амстердама… Анита недоуменно приподняла бровь.
– Из-за наркотиков, понимаете?
Анита переваривала информацию, стараясь не выдать волнения. Холодно и жестко она переспро­сила:
– Наркотики? Тревис был наркоманом? Вы со­вершенно уверены?
– Еще бы. Впервые я заметил у них дома. Он был под кайфом. В другой раз, перед самым их отъ­ездом, я видел следы уколов на его руках… Он боль­ше месяца не выходил в море. Для такого человека, как он, это свидетельство неминуемой катастрофы. Обычно стоило ему один день не пройтись на яхте вдоль побережья, и он уже чувствовал себя несча­стнейшим из смертных. Я ничего не смог сделать, не хватало времени, отреагировать… не знаю… Он уехал, а когда вернулся… Боже… Это был совершен­но другой человек, понимаете?
Анита читала в его взгляде жгучее бешенство. Ярость, окрашенную ненавистью.
– Он по-настоящему подсел?
– Полностью. – Он был уничтожен. При разводе его лишили родительских прав и заткнули рот алиментами.
Все та же холодная ненависть во взгляде.
– Понимаю, – почти прошептала Анита. На лице Пинту было написано ожидание. Аните понабилось секунд десять, чтобы понять.
– Хочу вас успокоить, господин Пинту… я не могу поделиться с вами сведениями, но уверяю – мы НЕ разыскиваем Тревиса за сбыт наркотиков, если вы этого опасаетесь.
Мысленно она прокручивала в памяти инфор­мацию, полученную от инспектора Оливейры. Тревис общался с темными личностями, членами син­диката, связанного с итальянской мафией. Одним словом, с дилерами.
Впрочем, это вовсе не означало, что Тревис был одним из них. С дилером связываешься, когда тебе нужен порошок.
– Вы часто виделись после его возвращения? Задавая этот вопрос, Анита хотела выяснить, не видел ли Пинту одного из них.
– Как вам объяснить… мы увиделись не сразу. Встретились случайно, год или больше спустя по­сле его возвращения, я тогда отправился по делам в Вила-Реал, это на границе с Испанией. Он был в плачевном состоянии. В прошлом Тревис мне очень помог, подыскал мне работу, когда я кончил пла­вать (Пинту решительно подавил болезненные вос­поминания)… И я решил им заняться, чтобы он вы­лечился, нашел ему работу в маленькой мастерской по ремонту яхт и катеров, которую наша компания приобрела в Лагуше.
– Получилось? Пинту колебался.
– Не особенно… Первый раз он продержался около года, потом снова подсел, уволился с работы и исчез – месяца на три.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43