Ракита протестующе замахал руками.
— Зря вы так на Векшу наговариваете. Я очень хорошо себя после того напитка почувствовал. Правда, попал не домой, а в вытрезвитель, знаете ли, первый раз в жизни, — валял дурака «под интеллигента» Ракита.
Бомжи уже вдвоем посмеялись. Ракита заключил:
— И вот за ту вашу выручку, Векша, я хотел бы теперь вас угостить. Вот деньги. — Он протянул кредитки.
Первым к ним зачарованно потянулся Пустяк, но Векша, любящий рассказывать, как на сто первом сибирском километре бил белку в глаз, резко опередил его, зажал деньги в крепком кулаке со словами:
— Одна нога моя здесь, папаша, а другая уж там, — кивнул он на винный магазин через дорогу и вылетел из пивной.
Сразу они вместе выпили литр водки с пивом. Потом Ракита, безостановочно рассказывающий о подлостях своей жены, послал еще за бутылкой. И когда взялись за нее, он, выяснивший, что Пустяк работал в «Покрове», а теперь новыми хозяевами в штат не взят, затронул вопрос, по которому сюда и пришел:
— И когда в нашей столице управа на этих кавказцев будет? Они обманывают нас на рынках, не дают работы в своих магазинах! Почему хотя бы русские бандиты с ними не расправятся?
— Да было, и не раз, — авторитетно заверил Пустяк. — Автандила, Харчо в их «Покрове» свинцом прикладывали, а в ресторане «Техас» на днях Автандилу специально руку прострелили — не лапай, мол, русские деньги, сука.
— Прямо в ресторане? — подзадорил Валю на подробный рассказ Ракита.
Пустяк начал подробно излагать ставшее уже легендарным представление в «Техасе». Ракита стал его останавливать, когда тот перешел к описанию великолепной четверки. Интеллигентик в съехавшей шляпе, постоянно поправляющий очки, восхищаясь и удивляясь, будто бы невзначай уточнял внешности, поведение четверых ухарей, ворвавшихся в ресторанный зал.
В результате этого интервью Ракита точно установил, что в «Техасе» хулиганили спецбригадовцы Пуля, Дардык, Котовский и Лячко. Теперь он мог попытаться выйти на Белокрылова через кого-то из них.
Глава 6
Капитан Кострецов и лейтенант Топков всесторонне обзавелись свежей информацией по новому витку их розыска. Последние недостающие данные по протоиерею Вадиму Ветлуге принес в отдел из копилки МВД Топков. Прежде чем их осмыслить, Кость сообщил Гене о своем телефонном разговоре с Белокрыловым.
Топков спросил:
— Как же генерал звонит, не опасаясь быть арестованным? Не боится, что ставший его противником спецбригадовец Ракита может дать на него показания? Ведь и на Пинюхина, и к «Покрову» Ракиту наверняка сам Белокрылов направлял.
— Слишком хорошо знает генерал спецуру сорта Ракиты. Такой боец, воспитанный на высоких идеалах, будет стараться отомстить лично, не прибегая к огласке. У этих людей в крови зарок, чтобы ничего не выносить из избы. Так что по нашему новому фигуранту Ветлуге?
Гена расположился за столом напротив Кострецова, поглядел в блокнот.
— Отца Вадима Ветлугу так просто не ухватишь, как покойного Феогена. Бессмысленно, например, через слабый пол. Не страдает юбками. Да и вообще живет скромно. Квартиры в городе нет, ютится в одной из келий Даниловского монастыря.
— Какой принципиальный! Так что же он среди упырей патриархии делает? Ему бы в затвор подальше оттуда бежать.
— Ветлуга, Сергей, тоже упыришко, но на свой лад. Совершенно помешан на власти. Готов за карьеру, за влияние в кругах, близких к особе его святейшества патриарха, любого аскетически эдак наперсным крестом по башке забить.
Капитан рассмеялся.
— Ты, Ген, богохульник и зубоскал.
— Ошибаешься. Хула моя не на Бога, а на мнимых его прислужников. Так вот, Ветлуга пить-есть не будет, лишь бы сильным церковного мира услужить. Митрополит Кирин для этого существа в рясе — полубог. Мал ростом, хлипок на вид отец Вадим, но энергичен и беззаветен, ради дела может по несколько суток не спать. Ему тридцать пять лет.
— О, мы почти ровесники. В чем успел отличиться Ветлуга?
— Да во всем, что крутил после перестройки митрополит Кирин, набивая свой карман под видом превращения церкви в провозглашенный им объект рыночной экономики. Ветлуга только в паломническом бизнесе не смог проявить своих дарований. Рожей не вышел, весьма несолиден для представительства перед иностранной аудиторией. Там Феоген, ряжкой Гоняеву под стать, был на самом месте.
— Мариша подсказала, что на алмазный какой-то бизнес митрополит и Ветлуга вроде бы ставку делают. Смог по этой линии что-то накопать?
— Пробовал, но эти дела сугубо международные, крутые иностранные компании замешаны и так далее. Это направление по епархии ФСБ.
— Без проблем. Обращусь к Саше Хромину. Мы с ним однажды — я, как представитель МВД, он — ФСБ, — одно дело вместе разматывали по перекидке краденых автомобилей из России в Грузию. Может быть, интересы наших ведомств здесь опять сойдутся. Что у тебя, Гена, еще?
— Да вроде по всем твоим приказаниям-указаниям отчитался.
— Лады. Углубляйся дальше по митрополиту Кирину. Он — самая крупная фигура на доске этой партии. С епископом Артемием, хоть за ним сам патриарх, мы как-нибудь разберемся. А вот Кирин Гоняев! Такого свалить — это все равно что под суд отдать министра иностранных дел.
— Гоняев под этот ранг подходит, — Топков еще раз заглянул в свой блокнот, — в январе этого года он, например, от имени нашей церкви встречался с руководством Европейского Союза в Брюсселе.
— Такого заарканить, сынок, одно удовольствие.
— Не осмеливаюсь, — улыбнулся лейтенант, снял очки и стал их протирать.
Кость тряхнул чубом и подмигнул.
— Ты, студент, мне верную наколочку дай, а рога митрополитке я уж сам поотшибаю.
* * *
Кострецов позвонил своему другу, оперу ФСБ Хромину:
— Привет, Саня. Спасибо тебе за последние выписки по истории нашей загнившей церкви. Есть у меня теперь и современная конкретика, причем такая, что и твою контору, возможно, заинтересует. Назову для затравки только три вещи. Митрополит Кирин Гоняев, протоиерей Вадим Ветлуга, алмазный бизнес Московской патриархии.
— Затравил! — густым басом откликнулся Хромин. — Давай сегодня же встретимся.
Вечером друзья сидели за пивом в ресторанчике, давно облюбованным ими для подобных встреч. Хромин смотрел из-под смоляной шевелюры на Сергея оживленно, одобрительно приговаривая:
— Вот менты! В самую бриллиантовую точку структуры митрополита Гоняева уткнулись. Вы у нас, что ли, всю работу собрались забрать?
— Поле вашей деятельности неохватно, имена ваши историки прославят лет через сто, — усмехнулся Кострецов. — А нам результаты скорее подавай. Земельку свою и роем.
— Нарыли! — уже иронически произнес Хромин. — Архимандрит Феоген Шкуркин у себя дома на Арбате убит. Спецбригада Белокрылова теперь целые рестораны расстреливает.
— «Техас» имеешь в виду?
Саша оглядел уютный зал, в котором они сидели.
— Слава Богу, не это заведение. Доложил я наверху по твоим вопросам. Изложи-ка мне их подробнее. Возможно, материал потянет, чтобы совместную разработку МВД и ФСБ на основе твоего розыска затеять.
Кострецов для вдохновения поглотал пенистого пивка, закурил и стал рисовать общий ход расследования. Хромин удовлетворенно кивал, уточнял некоторые детали. Потом сам начал рассказывать:
— Есть у митрополита Кирина Гоняева закадычный дружок. Зовут его Виктор Михайлович Ловунов. Мужику под сорок лет, а успел побыть на подхвате у многих тузов, сейчас пашет в администрации Президента. Ловунов Гоняеву высоких покровителей поставляет, митрополит же, спекулируя на духовности церкви, льготы ей через тех выбивает. Многое с них кладет в свой карман, с каждой такой операции Ловунову комиссионные отстегивает. Крупно они погрели руки на сигаретах, потом паломнический бизнес к ручищам прибрали. А огранка, купля-продажа алмазов, бриллиантов — это их самое кровное детище.
— Президентский чиновник и митрополит — странная парочка для столь пиратского промысла.
Саша отхлебнул пива, потер лоб.
— Теперь уж ничего странного нет в России. Ко всему привыкли. Для этой жилы Ловунов организовал совместную русско-бельгийскую фирму «Аграф», а Гоняев от имени патриархии подписал с ней договор по всемерному сотрудничеству. «Аграф» и с обработанными алмазами, то есть бриллиантами, и с необработанными алмазами делает что желает: продает, покупает, по всему миру переправляет. А кроме этого «Аграф» на отличных импортных станках гранит алмазы в Москве. Кстати, такую же фабрику легендарный по алмазным делам арестант Козленок выстроил в Сан-Франциско.
— Но Козленка аж из-за кордона в московскую тюрягу доставили. А «Аграф» — то почему не беспокоят?
Хромин сокрушенно махнул рукой.
— Вслед за Козленком арестовали руководителя Роскомдрагмета Бычкова. Этот как на предприятии Козленка, так и на «Аграфе» завязан был. Следаки решили, что зацепят и фирму Ловунов — Гоняев, а тут как раз твоего архимандрита Феогена убили.
— При чем здесь Феоген?
— Он посредником между Бычковым и Ловуново-Гоняевой, — Саша улыбнулся, — фирмой был. Митрополит и чинуша, как всегда, в тени держались от незаконных операций, проворотов с левыми партиями алмазов, драгметаллов и тому подобного.
— Феогена убили в связи с другим его полем деятельности.
— Знаю, но мы на раскрутку живого Феогена крепко рассчитывали. А теперь Ловунов и Гоняев по алмазам выскользнули.
— Надолго ли? — усмехнулся Кострецов. — Вместо Феогена Ветлугу в дело вон ввели. Этот инициативнее покойничка. Так что недолго и вам, и нам ждать, чтобы клиентуру за задницы взять.
Саша покачал головой.
— Неутомимый мечтатель ты. Правда, есть крутой шанс алмазную парочку зацепить, но это дело незаконное. — Он с веселым прищуром посмотрел на Сергея.
— Неужели?! — с такой же гримасой воскликнул Кость.
— Существует к основному Договору между патриархией и «Аграфом» еще и Дополнительное соглашение. Оно строго секретно, потому что в той бумаге подробно расписаны обязательства сторон. Никто это Соглашение, кроме составлявших его Ловунова и Гоняева, да каких-то приближенных к ним лиц, не видел.
— Даже ФСБ?
— Увы! Но есть насчет Соглашения точная операшка, что содержание его, во-первых, позволит вытащить из тени конкретное сотрудничество Ловунова и Гоняева. При наличии этого документа следствие получит возможность спросить непосредственно с них по уже имеющимся доказательствам незаконной деятельности их детища.
— А во-вторых?
Хромин стукнул кулачищем по столику.
— Да ты мне дай это Соглашение и поверь, что на основе его содержания сразу вылезет не только «во-вторых», а и «в-третьих», и «в-четвертых»! Уж я такие бумажки знаю.
Сергей с недоумением проговорил:
— Дай? Да это же вы — разведка, контрразведка! Бумаги воровать, что ли, разучились?
Почесал Хромин затылок, крякнул.
— А вот как хочешь… Причем знали мы, что Соглашение это хранилось в личном сейфе митрополита Кирина на его вилле в Швейцарии. Забрать же не могли!
— Почему?
Саша вздохнул.
— Сложно рассказывать. А в двух словах так. Есть группа людей в президентской администрации, которая против ФСБ постоянно бочку катит. Ловунов экстремизм тех деятелей учел, раззвонил: будто бы какие-то секретные документы вынужден хранить на той самой вилле у самого владыки Кирина, чтобы российские спецслужбы до них не добрались.
Ожесточенно сплюнул Хромин и продолжил:
— Ну, знаешь, обычная туфта про десять чемоданов компромата, которым еще Руцкой когда-то грозил. Нет у Ловунова никаких секретных документов, способных подорвать престиж, например, ФСБ или нашего государства. Это мы точно установили. А было в том сейфе у Кирина на Женевском озере из конфиденциального только их Дополнительное соглашение. Но оно может подорвать престиж лишь компаньонов.
Саша усмехнулся.
— Ловко придумали, чтобы не могли официальным обыском добраться наши органы. А если похитили бы мы ту бумагу из Швейцарии, устроили они шум на весь мир.
— А ты чего про это Соглашение все в прошедшем времени: «было», «хранили»?
— Есть сведения, что увез Кирин эту бумагу из Швейцарии, когда в последний раз был на вилле. Они там с Ловуновым что-то обсуждали, потом митрополита срочно в Москву вызвали. Он Соглашение с собой впопыхах и прихватил.
— У вас такие осведомители, что докладывают не только о наличии документов, а и об их отсутствии, но хотя бы снять копию с той бумаги не в состоянии?
— В том-то и дело! — Саша махнул рукой. — Не в классе агентуры проблема, просто работать с этим документом в Швейцарии мы из-за напряженки, созданной Ловуновым, не могли. Но в России-то Соглашение можно не только сфотографировать, отксерить, а и жопу вытереть той бумажкой.
— Уверен, что оно теперь в России?
— В том уверен, что Кирин его из Швейцарии забрал. Оттуда никуда он не залетал, так что искать надо здесь. Правда, и это проблема. У Гоняева хоромы в высотке, дача огромная, разные офисы.
Кострецов с лихими огоньками в глазах осведомился:
— Похоже, ты меня, капитана милиции, в похитители документов уговариваешь?
— Да что ты, товарищ Кострецов! — ухмыльнулся Саша. — Дружба дружбой, но не через закон же переступать.
— Так точно, оперуполномоченный Хромин. Поэтому давай закроем эту тему, даже ее как бы забудем.
— Уже забыли.
Они дружно взялись за пиво.
— Сань, — сказал Сергей, — поизучал я то, что ты мне дал по истории советской церкви. В чем, по-твоему, причины роста в ней преступности в шестидесятые-восьмидесятые годы?
— Да это общее явление было для всей страны. Мафиозоподобность, коррумпированность появились тогда во многих структурах. В церкви ее проворачивали в основном епископы, настоятели приходов и монастырей, они и завязывали связи с госчиновниками. Церковники начали буквально скупать уполномоченных Совета по делам религий, а те покрывали их прикарманивание средств. В церкви стал процветать принцип уголовщины «бери и делись».
— Но в 1988 году гнет государства спал, — заметил Кострецов. — Тогда Патриархия пережила либерализацию, настоятелей приходов восстановили в правах административной и хозяйственно-финансовой деятельности, чего они были лишены с 1961 года. Были все условия для нравственного укрепления.
— А в 1990 году Совет по делам религий при Совмине СССР вообще ликвидировали, — подхватил Хромин. — И в следующем году, с падением коммунизма патриархия воспарила господствующей конфессией. И тут-то былая ее мафиозоподобность превратилась в мафию!
Кострецов с удивлением воскликнул:
— Да отчего же?! Ведь сбылась многолетняя мечта «плененной» коммунистами церкви! Она стала свободной.
— Вот тут уж буквально — черт ее знает! Но преступность в церковных рядах после перестройки стала бурно расти. Причем от традиционной экономической уголовщины понеслось вплоть до убийств. Сначала их стали совершать на почве внутрицерковных конфликтов, теперь, сам видишь, убирают и мафиозных конкурентов. Хотя главная язва прежняя — казнокрадство. Ежегодно реальный доход церковных организаций наполовину расхищается.
— Не пробовали классифицировать церковную преступность?
Хромин развел руками.
— Очень трудно проводить такие исследования. Церковь делает все, чтобы не нарушать принципа секретности, не дай Бог засветить сор из храма. Но теперь общий характер злодейства более или менее вырисовался.
— Его еще называют «оправославленное зло».
— Очень точно! В основе всего, конечно, лежат хищения и взяточничество, необходимые для криминального перераспределения дохода. А от этого уже рождаются самоуправство, вымогательство, хозяйственные преступления — искажение отчетности, уклонение от подачи деклараций о доходах. За счет такого «хозяйствования» осуществляется главное расхищение церковных денежных средств.
Кострецов слушал с большим вниманием и сам добавил:
— Произошло сращение с высокими госчиновниками, возьми связку Кирин — Ловунов. И с другой стороны — опора на ОПГ, как, например, у епископа Артемия Екиманова на востряковских бандитов.
— Криминальное бытие само все это быстро формирует. Так, ударное звено рядовых попов-расхитителей обычно не горит желанием делиться с начальством. Тогда его начинает контролировать епископство, налаживает систему вымогательства и кары. Тут сразу подключаются боевики разного профиля. Ну, а в дружбе с сильными мира сего, подмахивании им советские церковники закалены пожизненно.
— Как же бороться с этим злом по большому счету?
— При царе-батюшке, Сергей, с преступностью в церковной среде боролось государство. Но наше правительство на это неспособно. Криминогенная обстановка в церкви, по-моему, непоправима.
— Последние времена перед приходом антихриста?
Хромин задумался, кивнул.
— Очень похоже.
Попыхтел сигаретой Кость, допил свое пиво. Поблагодарил Сашу за вечер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29