— Ветер на месте, — сказал Хютенен, — что дальше?
— Федюшин! Бери людей и несите сюда парашюты.
— Вон ты чего придумал, — сказал врач, — сам сообразил, или подсказал кто?
— Летом видел на пляже, мужик за парашютом на серфинге катался, — ответил Анатолий, — я и подумал, что, если ветер не стихнет, можно использовать парашют вместо паруса.
— Идея интересная, посмотрим, как теория будет стыковаться с практикой, — скептически сказал егерь.
Солдаты приволокли два чехла с уложенными в них парашютами. Для начала решили попробовать, что будет с плотами, если прицепить только один купол. Второй чехол погрузили в буксируемый плот. Потом надели чулки от ОЗК и вытащили плотики на тонкий озерный лед. Лед под ногами трещал, быстро идти не удавалось, но с этой задачей все же справились. Парашют вынули из чехла и аккуратно расстелили, стараясь не спутать стропы, впереди плотиков. Чтобы купол раньше времени не трепало, его придавили ко льду камнями. Эту операцию проделали Карбан и Соколовский, оба при этом вымокли по пояс. А мореплаватели уже заняли свои места. Пес уже был там.
— Ерунда, сейчас обсушимся, — сказал Николай, — лишь бы все получилось.
Анатолий и Игорь Петрович осторожно потянули за стропы верхнего края купола парашюта. Они стряхнули удерживающий ткань груз, и купол начал наполняться воздухом. Через мгновение парашют надулся, его потянуло вперед, и плоты заскользили по поверхности льда. Стоял хруст и треск, во все стороны бежали замысловатые трещины, но из-за большой площади опоры лед все же держал. С берега закричали:
— Ни пуха!..
Кто-то послал их к черту. Кто именно, смотреть было некогда, оглядываться у Анатолия не было никакой возможности. Оставшиеся на берегу махали руками, им в ответ лаял пес. Под днищем трещал и шуршал лед. Уже с первых минут «плавания» Анатолий понял, что путешествие не будет легким. Теория с практикой стыковалась не особенно здорово, все пошло не так гладко, как изначально задумывалось. Виной всему был ветер. Если бы он дул ровно, они могли бы наслаждаться жизнью, как яхтсмены с рекламного ролика. Им же пришлось работать, как экипажу парусника чайного клипера, стремящегося первыми доставить свой товар из Китая в Европу. Ветер был порывистым — то он дул ровно и их тянуло прямо к противоположному берегу, то он резко менял направление и тогда купол гас, его приходилось тянуть, чтобы он оставался в воздухе, а не скользил по льду впереди буксируемого «каравана». Вскоре полоса ледяного припоя кончилась, плоты один за другим скользнули в озерную воду. Вот тут-то и началась настоящая работа. Пока они двигались по льду, касание его парашютом было не так уж и опасно. В крайнем случае им просто грозила остановка до тех пор, пока снова не удастся поймать куполом ветер. А теперь ни в коем случае нельзя было допустить падения купола в воду. Им приходилось то тянуть стропы на себя, когда поток ветра ослабевал, то медленно стравливать их, когда ветер дул сильно и купол высоко поднимался над водой. Через десять минут все взмокли. Что за удовольствие получает серфингист с парашютом — оставалось загадкой. На приятный отдых это было совсем не похоже. Руки ломило, пальцы упрямо разжимались, выпуская непослушные стропы. Чернову пришлось перетащить груз на «корму» для равновесия и самому включиться в работу. А ведь это было еще только начало, впереди было еще более двадцати километров. Единственное, что радовало, так это скорость движения. В ударном темпе прошло два часа, начало темнеть. К этому времени стало ясно, что плоты несет на остров. Сначала была надежда, что удастся его обогнуть, но их несло прямо на каменистую косу. Анатолий уступил свое место солдату, вынул из непромокаемого пакета картонную трубку сигнальной ракеты и выстрелил ею вверх по направлению движения. Осветительный заряд повис над водой. В его дрожащем свете мелкая рябь на поверхности озера казалась черной, а сама вода маслянистой и тяжелой. Маневренности у плотов не было никакой. Плавучий якорь, сброшенный со второго плотика, всего лишь позволял удерживать «караван» вытянутым в линию. Лавировать было невозможно. Попытки отгрести в сторону ни к чему не привели. Через несколько минут нос плота уперся в намерзшую вокруг острова льдину. Второй плот скользил в воде по инерции, пока не уперся в первый.
— Ну, что у вас там? Приплыли? — донесся голос егеря.
— Застряли, впереди коса, — крикнул в ответ врач.
Срочно нужно было принимать решение. Удерживать парашют над водой они долго не могли, втянуть его в плот, чтобы грести веслами в обход косы, — тоже. Можно было бросить парашют, но здесь не было возможности поднять в воздух второй. А до противоположного берега было еще километров десять. Анатолий быстро изложил свои соображения остальным.
— Давайте высаживаться, — предложил егерь, — здесь переночуем, в темноте плыть дальше опасно. А с утра разберемся, что делать дальше.
— Завтра может не быть ветра, — крикнул в ответ Анатолий, помогая врачу и солдату удерживать купол в парящем состоянии. А на веслах мы просто не выгребем.
— И что теперь?
Теперь было только одно решение, Анатолий его принял быстро. Нужно было лезть в воду, выбираться на косу и буксировать плот в обход на манер персонажей картины Репина «Бурлаки на Волге». Посылать в воду стариков он не стал бы, даже если бы от этого зависела его жизнь. И бойцами он не имел права рисковать. Давыдов разделся до нижнего белья. Приказал Федюшину перебраться на первый плот, потом надел спасательный жилет, обвязался веревкой. На руки надел перчатки, на ноги — чулки от ОЗК, взял нож и осторожно полез на лед. До берега было недалеко — всего-то каких-то десять — пятнадцать метров. Анатолий попытался слезть на лед плашмя, и это ему удалось.
— Пускайте ракету, — крикнул он егерю. Раздался хлопок, шипение и в небе вспыхнул белый огонек. Очертания косы теперь были видны отчетливо. Нужно было пошевеливаться, пока светит ракета. Он распластался на выгибающейся под ним поверхности и начал осторожно ползти. Холод пробирал до костей. Ледяной ветер пронизывал насквозь. Каждое движение сопровождалось треском льда, но Анатолий упрямо полз вперед. Лед треснул, когда до берега было метров пять и Анатолий сразу же оказался в воде. Спасательный жилет держал надежно, но… Только теперь он понял, что такое настоящий холод.. Белье моментально промокло, от резкой смены температур по телу ударила жуткая ломящая боль. Анатолий стиснул зубы и зарычал. «Только бы не шок!» — пронеслось в голове Давыдову приходилось много читать об упавших в воду летчиках и моряках во времена северных конвоев. Сзади послышались испуганные восклицания.
— Сейчас мы тебя вытащим, — крикнул Хютенен, — не дрейфь. Двигайся!
Веревка натянулась.
— Не тащите! — заорал Анатолий, — Я сам!
Легко сказать — сам, руки и ноги немели. «Только бы не судорога!» — пронеслась очередная мысль. И главное — без паники! Майор попытался нащупать ногами дно. Он поболтал ногами, но, видимо, здесь было еще глубоко. Тогда он воткнул в лед нож и стал осторожно ползти вперед. Лед крошился, острые края драли кожу, Давыдов ругался и лез. Сколько это заняло времени? Потом сказали, что не более пяти минут. Ему казалось, что не меньше, чем полчаса. Мешали резиновые чулки на ногах, но сбросить их он не решался, остаться без обуви на покрытых льдом камнях ему не хотелось. Наконец он выбрался на косу. До самого берега пришлось двигаться ползком. Дно было усеяно валунами, Анатолий несколько раз больно ушиб ноги. Вопреки расхожему мнению, что холод должен был притупить боль, ему было очень больно. Наконец, Анатолий вскочил и пошел вдоль косы, таща плот за собой. Рядом, над его головой, полоскался в воздухе купол. Теперь главным врагом вымокшего Давыдова был ветер. Он пронизывал каждую клеточку организма, зубы выбивали непрерывную дробь. Но Анатолий упрямо шел вперед. Дошел до окончания косы и остановился. Как ему ни не хотелось этого делать, но снова пришлось лезть на лед. Анатолий дополз до кромки воды и вытянул плоты на себя. Мимо проплыл первый, на втором подгребли к Анатолию. Чьи-то руки развернули его на спину и втащили в плот. Анатолий, как мешок с мукой, свалился на прорезиненное дно «посудинки». Пока он ползал по льду, «десантники» произвели замену экипажей. На передний плот перебрались егерь и Федюшин. Теперь они под руководством Чернова упражнялись с куполом, а на втором плоту остался один врач и собака. От холода Анатолия уже не трясло, его тело просто начало неметь, он уже не чувствовал ни рук, ни ног. Врач быстро содрал с лежащего Анатолия мокрое белье, резиновые чулки и перчатки и принялся растирать его с ног до головы полотенцем. Когда он закончил, тело Давыдова горело. Особенно жгло ссадины на груди и животе. Врач растер спину, грудь и подошвы «пловца» мазью «Звездочка» и помог одеться в сухое. Когда он закончил, Анатолий был упакован в меховое обмундирование, как бабочка в кокон. Для подстилки врач использовал купол второго парашюта. Майор чувствовал себя, как вывезенный на зимнюю прогулку младенец. На него было надето столько всего, что он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.
— Ну что, так лучше? — спросил врач, его зубы блеснули в темноте.
— Лучше, — просипел Анатолий, руки и плечи ломило после занятий «парашютизмом», царапины жгло, а челюсти выбивали барабанную дробь.
— Прописываю тебе главное лекарство, исключительный рецепт, — сказал врач и принялся чем-то звенеть и булькать в темноте. В следующую минуту губ майора коснулся край солдатской кружки.
— Пей одним глотком, не дыша и не останавливаясь, — скомандовал Игорь Петрович.
Анатолий послушно глотнул и через мгновенье зашелся в приступе неудержимого кашля. Рот и глотку обожгло, как будто он хлебнул огня. Майор откашлялся и прохрипел:
— Что это было? Что за рецепт?
— Рецепт самый что ни на есть армейский, сказал врач и произнес по латыни, — спиритус этилици, квантум сатис ин флаконис.
— Спирт, что ли?
— Естественно! А ты думал, я тебя буду грогом поить, как английского лорда? Здесь нет ни каминов, ни пледов. Лежи, морж, сил набирайся. Страшно было, пока ползал?
— Еще как, — признался Анатолий.
— Молодчага! Но матерился ты ое-е-ей, личный состав получил массу удовольствия. Я такое в последний раз слышал, когда наши морячки Киркенес брали.
От перенесенного купания и выпитого майора начало клонить в сон. Анатолий пытался сопротивляться но спустя несколько минут провалился во мрак. Он спал часа три и не слышал, как передний плот причалил к припою нового берега, как на переднем плоту сворачивали купол, как прикладами пробивали во льду проход, по которому дошли до берега. Анатолий очнулся только тогда, когда Федюшин и Волков принялись вытаскивать его на берег. Он проснулся и первым делом спросил:
— Где мы?
Вместо ответа егерь выпустил в воздух еще одну ракету. В ее свете стало ясно, что их принесло к небольшому островку, сзади чернел простор Пяозеpa, лениво колыхалась холодная вода, а впереди, за небольшой протокой, была земля. Ровной стеной в обе стороны уходила темная стена строевого леса.
— Западный берег, — сказал Анатолию егерь, — завтра по светлу переправимся. На сегодня героизма хватит.
— А это точно тот берег? — спросил Анатолий.
— Не извольте беспокоиться, ваше благородие, мы на этом островке осенью рыбу ловили. Места знакомые.
— Хорошо, если так, — сказал Анатолий.
Плоты вытащили на берег и поставили в качестве заслона от ветра. Бойцы насобирали плавника. И развели костер. От горячей пищи и чая Анатолий окончательно пришел в себя. На удивление, чувствовал он себя неплохо. По настоянию врача всему личному составу выделили по пятьдесят граммов, согласно «армейскому рецепту», для профилактики простудных заболеваний. Потом назначили смены и улеглись спать. В качестве подстилки и одеял использовали все те же парашюты. Анатолия от дежурства единогласно освободили. Когда он проснулся, на костре булькал чайник, а на углях шипели горячим жиром жестянки с кашей и тушенкой. У костра колдовали врач и Чернов, а остальные дремали.
— Доброе утро, — поздоровался Анатолий, — как дела?
— Жучка не сдохла, — сообщил врач, — а ветер действительно стих. Если бы заночевали на Вуошкалошари, хрен бы мы сюда сегодня добрались.
— Где заночевали?
— Вуошкалошари, так тот остров называется, где ты моржевал, — пояснил доктор.
— А этот как?
— Бог его знает, — пожал плечами врач, — Микко проснется, у него спроси. Он тут название каждого булыжника помнит.
Анатолий отправился осматривать островок. Он имел округлую форму и был не больше двухсот метров в диаметре. На острове росло несколько корявых сосен, а в центре было нагромождение каких-то камней. Анатолий подошел ближе и обомлел. Это были остатки какого-то сооружения. То ли дота, то ли чего-то другого в этом роде. Любопытство взяло верх. Майор вернулся за фонариком и пошел изучать развалины. Стало ясно, что это не было дотом, это было что-то очень старое, если не сказать, древнее. Громоздились друг на друга блоки гигантской кладки, сверху лежали какие-то каменные фигуры не то богов, не то героев, и обвалившиеся колонны со странными письменами. Развалины поросли мхом. Из расщелины торчали кустики высохшей травы. Ничего подобного Анатолий никогда не видел. К сожалению, само сооружение не сохранилось. Больше всего это было похоже на храм или на часовню. Но кто и каким богам здесь молился, оставалось загадкой. Анатолий быстрым шагом вернулся назад. Все уже встали и ждали его, чтобы начать завтрак.
— Вы развалины видели?! — возбужденно спросил он.
— Так точно, — радостно сказал Федюшин, — мы их осмотрели, пока вы спали.
Врач и егерь только загадочно усмехнулись.
— Интересно, кто это все построил, финны или викинги? — спросил Анатолий.
— Нет, мои предки к этому никакого отношения не имели, — покачал головой егерь.
— А кто тогда? — удивился майор, — Здесь же вроде бы больше никого не было.
— Знать нужно свою историю, — наставительно произнес егерь.
— Русские? Да ну, не может быть! Там надписи какие-то, на кириллицу ни капли не похоже!
— А с чего это ты взял, что наши предки всегда писали на кириллице? Это еще более древнее письмо, — сообщил врач, — до крещения Руси — еще века и века. Кстати, еще толком и не известно, как возникла сама кириллица, не на пустом же месте.
— Что-то я об этом слышал, — сказал Анатолий, устраиваясь возле костра, — что-то такое должно еще на Кольском быть. По «телеку» рассказывали.
— Такое здесь есть везде, — заверил его Микко, — и не только это, было много цивилизаций, которые здесь рождались, достигали расцвета и исчезали по непонятным причинам.
— И что, никто до сих пор не знает?
— Почему не знает? Многие знают. Первые находки были сделаны еще до революции. Много чего обнаружили, пока тут лагеря строили в конце тридцатых. А во времена «великого перестройщика» здесь целая экспедиция работала, собрала кучу материалов, все увезли в Москву, и на этом — все! Все находки как в воду канули.
— Как так? — спросил сержант. — Растащили по коллекциям? Или потеряли?
— Спрятали, я думаю, — сказал врач. — Российскую историю наши политики все время под себя пишут. Горбачев в Европу ломился, хотел европейцем казаться, от этого Западу зад и лизал. На кой ему материалы, из которых выходило, что мы не Европа и не Азия, а сами по себе. Третий путь. Как только мы это осознаем, начнем себя уважать, а только тот народ может быть великим, который себя уважает.
— Это что-то из серии про «Книгу Велеса», — сообразил Давыдов, — период истории славян до Киевской Руси и раньше.
— И это тоже, некоторые ученые считают, что библиотека Ивана Грозного не случайно пропала. В ней много было о дохристианском периоде России. А то получается, что в Египте были фараоны, в Европе — древние греки и римляне, а нас как бы и не было вовсе. Наследники Рюрика об этом знали, знали и волхвы. Татаро-монголы эти знания старательно искореняли. Книги от них прятали лучше, чем золото. А история-то была, и славная, надо сказать. Гоняли и Европу и Азию, только пыль стояла. Ты, Микко, не злись.
— Чего мне злиться, если варяги и славяне тог да были практически единым целым? Я книжки тоже читаю. И про дощечки Велесовы, и про царскую библиотеку тоже читать доводилось. Кстати, Грозный разгромил Новгород именно за то, что он прекрасно обходился без царской опеки. Это был символ второго пути развития Руси, без царей, как в древней истории. Для Грозного, стремящегося к абсолютной власти, такой пример по соседству с его молодым государством был просто опасен. Определенную угрозу таила в себе и библиотека: в ее книгах и свитках было написано про то, как славяне жили без царской власти. А такая история не нужна ни царям, ни генсекам, ни демократам.
Егерь разлил чай по кружкам и знаком предложил бойцам их разбирать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28