Этим помогать? Они и сами справятся, ценного у них в самолете ничего нет, одно железо, его отсюда не вывезешь. На металлолом его сдавать, что ли? Я уже их лайнер весь облазил — ни груза, ни чего-либо интересного на борту нет. Это военный самолет. А раз так, нужно держаться от него подальше.
— Кажется, деньги вам я плачу? — холодно спросил Виктор, — Или вы, как в колхозе, на хозрасчет перешли?
— А мы нанимались добро, с «юнкерса» перевозить, вот мы тебе его и перевозим. Не нравится, можешь тут сам оставаться…
— Не время ругаться, делаете вы все правильно, — вмешался поляк, — но старший у нас один, и дисциплина нам нужна особенно сейчас. Пойду звонить. Где мой чемодан?
— Последний вагон, верхняя полка, — сообщил Кошкин, — Не бухтите, товарищи командиры, подчиненные должны проявлять разумную инициативу. Мы же не смылись без вас, а просто на всякий пожарный приготовились дать деру. Подсуетились, так сказать, пока наши гости отсюда срыли. Кучкуются возле своей лайбы, небось что-нибудь гадостное замышляют.
— Ладно, — сменил гнев на милость Виктор, — грузитесь, так и быть.
Стас нашел свой дипломат, достал из него «мобильник» и пристегнул к нему аккумулятор темного цвета. К его удивлению, на панели телефона высветилось обозначение того, что аппарат находится в зоне доступа. Разведчик отошел, чтобы остальные не слышали, о чем пойдет разговор, и набрал нужный номер. Через мгновение он услышал знакомый хрипловатый голос полковника Вацлава Пенязя. Слышимость была отличной, как будто собеседник находился где-то рядом, на удалении вытянутой руки, а не за тысячу километров отсюда. Полковник выслушал доклад своего подчиненного, ни разу не перебив его. Потом уточнил:
— Вы говорите свободно? Вас никто не слушает, никто не мешает?
— Совершенно свободно, — подтвердил его молодой коллега.
— А ситуация под контролем?
— Что имеет в виду пан полковник? — уточнил Стас.
— Я про наше дело, вы все проверили?
— Точно так. Но здесь семьдесят сантиметров снега, найти невозможно. Есть признаки, что кто-то побывал здесь перед нами. Один из моих помощников предлагал навести справки в лесничестве, но, в связи с изменившимися обстоятельствами, это становится опасным.
— Хорошо, выбирайтесь оттуда, я доложу руководству обо всем, что случилось. На всякий случай с этого момента держите телефон на приеме, — сказал полковник и отключился. Стас спрятал трубку в карман и аккуратно закрыл его на молнию. Через минуту он присоединился к остальным.
— Что сказал босс? — осведомился Виктор. Он сидел возле кострища и курил, воплощая в жизнь принцип: хороший начальник никогда не мешает подчиненным выполнять свою работу.
— Одобрил «решение народа», — улыбнулся Стас.
— Тогда вперед, труба зовет, — Конев выбросил сигарету в тлеющие угли прогоревшего костра и поднялся на ноги. Поклажа была уже увязана, а «народ» нервно курил возле снегоходов.
— По коням! — бодро скомандовал Виктор, но его подчиненные не успели и сдвинуться с места, как прозвучала другая команда. Резкий властный женский голос с ужасным акцентом, но по-русски отчеканил:
— Ни с места, руки вверх! Кто прикоснется к оружию, мы сразу убить!
— Ни хрена себе! — только и сказал Виктор, оглянувшись назад.
Вокруг них стояли члены экипажа норвежского самолета с пистолетами в руках. Санька медленно потянулся к прикладу карабина. Он не успел его даже коснуться, грохнул выстрел, и у его ног вздыбился фонтанчик снега.
— Больше не предупреждать!
— О-о-о, пани хорошо знает русский? — зло усмехнулся поляк.
— Зато остальные его не знают, — отрезала Сандра, — поэтому они будут не говорить, а стрелять.
«Любители зимней охоты» медленно подняли руки вверх. Сандра нервно рассмеялась, впервые с момента вынужденной посадки на ее лице играла торжествующая улыбка. Бен с неприязнью сделал вывод: «А ведь сейчас она просто упивается своей властью над оказавшимися под прицелом людьми». Через пять минут все русские были добросовестно связаны, их усадили возле костра, в который подбросили свежих досок. А сами летчики приступили к осмотру снегоходов. Охрану «арестантов» поручили Эриксону, вооруженному отобранным у русских карабином. Остальные тем временем принялись сбрасывать с нарт поклажу. К русским подошли девушка и Бен.
— Вы, — она пнула носком ботинка сидящего Виктора, — говорить быстрее, где горючее и пища!
— Ищите, и обрящете, — мрачно процедил Виктор, не оборачиваясь в ее сторону.
— Мы не иметь время. Говорить быстро, или мы стрелять!
— Пошла ты!.. — отозвался на ее угрозу Кошкин. — Резвая больно, я бы с тобой порезвился при других обстоятельствах!
Девушка перешла на английский и сказала Руану: «Лейтенант, ударьте прикладом главного, они не хотят говорить, где у них горючее и продовольствие».
— Вы предлагаете мне бить пленного? — удивился Эриксон.
— Делайте, что я вам говорю, мы только зря теряем время.
— Руан, сделайте вид хотя бы, что собираетесь это сделать, — сказал Бен, — думаю, этого будет достаточно, это обыкновенные туристы.
— Как скажете, — пробубнил Эриксон и, наклонившись над сидящим русским, замахнулся прикладом.
Выстрел прогремел туго и надрывно, как удар бича. В ткани куртки Эриксона на спине образовалась дыра, в стороны брызнули какие-то осколки. Он крутанулся волчком и рухнул в снег, на его лице застыла гримаса удивления и боли. Никто не успел сдвинуться с места, в голосе, отдавшем приказ, прозвучавший сразу после того, как стихло эхо выстрела, не было ни капли сомнения:
— Everybody lie dawn! Who'll move — dead! (Всем лечь, кто пошевелится — покойник!)
В одно мгновение положение изменилось, летчики послушно опустились в снег.
— Arms on neck, legs on width of shoulders! (Руки на затылок, ноги на ширину плеч!)
Лежащие в снегу послушно выполнили приказ.
— Don't move! (He двигаться!) — скомандовал кто-то, все еще невидимый, из своего укрытия.
— Наши подоспели, наверное, погранцы! — на небритой физиономии Кошкина расцвела улыбка.
— Сиди спокойно! — приказал ему Виктор. — Макс, ты? — крикнул он, оборачиваясь к лесу.
— Я, кто ж еще? — спокойно прозвучало в ответ, из-за елки появилась крепкая фигура в белом маскхалате и заскользила к ним на коротких широких лыжах. Не выпуская из поля зрения лежащих, Макс освободил Виктора, вручил ему винтовку с оптическим прицелом и сказал:
— Игрушка вроде в твоем вкусе?
— В самый раз, — подтвердил Виктор и любовно погладил ложе оружия, — это Макс, кореш мой питерский, — объяснил он оторопевшим членам своей команды. Виктор растер затекшие руки и перехватил оружие удобнее.
— Ты вовремя, — сказал он приятелю. Потом занял позицию, так чтобы все члены экипажа «Ориона» были у него под прицелом.
— Раньше смысла не было. Я еще вчера смекнул, чем все это может закончиться, когда увидел приземление этих гуманоидов. Только решил до времени не высовываться.
— Правильно решил, — подтвердил Виктор. Теперь присутствующие поменялись ролями. Летчиков обезоружили и связали. Их пистолеты раздали недавним пленникам.
— И что теперь? — спросил Игорь.
— Теперь придется сдать эту гвардию законным властям, — предложил Стас, — что же еще?
— Думаю, с властями мы связываться не станем, — решительно сказал Максим.
— Вы предлагаете их всех того? — осведомился Стас.
— Зачем же того, пусть сидят здесь и ждут, пока их найдут.
— Но они же скажут, что мы убили их товарища! Сообщат наши приметы, нас будут искать!
— Кого убили? — рассмеялся Максим, — Этого, что ли?
Он пнул ногой лежащего на земле Эриксона, тот застонал и пошевелился.
— Лежать, — Олейник придавил его ногой.
— Надо же, живой! — удивился Елкин.
— Конечно, живой, что ему сделается? — Максим достал из кармана патрон и протянул ему. Игорь повертел его, разглядывая. Пуля у патрона была странной, пластмассовой и полой.
— Я про такую штуку в одной книжке прочитал. Там мужик хотел заполучить в виде трофея оленьи рога, а саму зверюгу убивать не хотелось, вот он и сделал такие пули. Они только оглушают. Кажется, фамилия писателя Хантер, а книжка называется «Снайпер». Мне мужики сделали в одной мастерской по спецзаказу.
— Теперь понятно, — Елкин вернул патрон хозяину.
Тот убрал его в карман и обратился к сидящей на снегу Сандре, внимательно следящей за его объяснениями:
— Ты у нас вроде бы по-русски говоришь, так вот скажи своим приятелям, что остальные патроны боевые.
Сандра отвернулась. Макс взял ее за подбородок и повернул лицо девушки к своему:
— Переводи-ка, подруга, быстренько, что велено, или, может, тебе прикладом?
— This Russian tells, that remaining cartridges are battle (Этот русский говорит, что остальные патроны боевые), — неохотно перевела девушка.
— Верно излагаешь, — кивнул Макс и спросил у арестантов:
— All have understood? (Все поняли?)
Летчики послушно закивали головами. Максим поднял все еще не пришедшего в себя Эриксона за шиворот и подтолкнул к остальным.
— Саня, свяжи этого красавчика, — приказал он Кошкину и подошел к Стасу:
— Ну, так какие будут предложения? Мы здесь по вашей инициативе.
— Тогда можно валить отсюда, к ночи уйдем километров на пятнадцать, — предложил поляк.
— Заводите технику, — распорядился Максим, — уходим. Игорь, Роман и Санька принялись заводить снегоходы, два «включились» сразу, а движок третьего принялся чихать и кашлять.
— Подвиньтесь, мужики, пустите меня, — склонился над ним Елкин, — это дело наше, шоферское. Пока он возился с закапризничавшим движком, Максим взял Стаса под локоть и отвел в сторону, подальше от остальных, так чтобы никто не мог слышать их беседу.
— Как будем решать с нашим делом?
— С каким?
— Ну как же? Ведь это вы вынудили господина Альперовича снарядить нашу экспедицию?
— Будем считать, что возник форс-мажор.
— А издержки?
— Господин Альперович уже получил аванс, получит и остальное. А как он будет рассчитываться с вами…
— Это вас никоим образом не касается, — успокоил собеседника Олейник, — это наши с ним дела.
— Послушайте, а где я вас мог видеть? — насторожился вдруг поляк, — это не вы попались мне возле автобусной остановки, той, что у дома пана Альперовича?
— Вы тогда очень ловко оставили меня с носом, — подтвердил Максим.
— То так, — улыбнулся Стас, — рад, что все хорошо закончилось.
— Я тоже, — подтвердил Макс. Но радость их оказалась преждевременной. Лежащий у поляка в кармане телефон принялся наигрывать веселую мелодию.
— Прошу прощения, — Стас достал трубку и поднес ее к уху. Его шефа было слышно так же прекрасно, как и во время первого разговора.
— Стас, вы уже далеко уехали? — спросил у него полковник.
— А что такое?
— Немедленно возвращайтесь, — категорично прозвучало из трубки.
— Мы пока еще здесь, никуда не уехали.
— Среди экипажа есть девушка?
— Точно так, очень вредная особа.
— С ней все в порядке? — в голосе начальства послышались нотки обеспокоенности.
— Жива, здорова, как и все остальные, — поспешил обрадовать начальника молодой разведчик.
— Она и еще один член экипажа — американцы, их и находящиеся у нее материалы нужно переправить через финскую границу.
— Не понял вас?
— Это приказ, дело большой политики! Что вам непонятно? Их нужно доставить в Финляндию и сдать американскому консулу!
— А что у нее за материалы?
— Это компьютерная информация.
— Может быть, передать их при помощи моего оборудования?
— И людей, и материалы нужно переправить через границу, — отрезал шеф.
— Дело в том, пан полковник, что у нас тут случился маленький инцидент.
— Что еще такое там у вас приключилось? — голос начальника стал резким и недовольным. Стас рассказал о попытке захвата летчиками снегоходов.
— Это ничего не меняет, — отрезал полковник.
— В экипаже самолета еще пятеро. Переправить через границу такое количество людей будет не просто.
— Насчет остальных у меня нет никаких указаний. Только двое американцев и материалы, это все, — шеф отключился. Озадаченный Стас засунул телефон в карман.
— Все меняется, — сообщил он Максиму.
— И что, пан шпион, сказал тебе твой полковник?
— Шпион? Полковник?
— Ты от волнения один раз назвал его чин. Раз у тебя начальник военный, — ты работаешь на разведку или какую-нибудь «контору». Итак, в чем дело?
— Двое из этих летчиков американцы, их нужно переправить через границу.
— Э-э, нет! Так не пойдет, — покачал головой Максим, — Об этом и разговора быть не может.
— Тебя смущает, что я работаю на польскую разведку?
— Меня смущает то, что это мероприятие пахнет серьезными последствиями. Даже в наше гуманное время за пособничество экипажу вражеского самолета-разведчика, а другой здесь просто не мог оказаться, всех нас упрячут далеко и надолго. И тебя, несмотря на то, что ты иностранный гражданин.
— То, чем мы должны были заниматься по прежнему плану, если бы не свалился этот самолет, пся крев, тоже не очень стыковалось с вашим законодательством! — возразил ему Стас.
— Одно дело — попасться с ржавыми винтовками, может, мы их нашли и везем сдавать в милицию, как положено честным гражданам, совсем другое — воевать с пограничным нарядом. А граница после падения этого чертового самолета теперь наверняка усиленно охраняется.
— В таком случае вы с господином Альперовичем будете неприятно удивлены.
— Чтобы нас удивить, тебе нужно самому отсюда выбраться, а места здесь глухие, сам понимаешь, — многозначительно нахмурился Максим.
— Ладно, валяйте! Ваши условия?
— Мне нужно связаться с Витольдом Самойловичем.
— Дать тебе трубку?
— Своя имеется! — усмехнулся бывший контрразведчик. Он отошел и принялся звонить в Питер. Несколько минут он объяснял шефу суть сложившейся ситуации. Потом принялся что-то записывать в блокнот. Сверил запись с абонентом, убрал трубку и подошел к поляку.
— Условия такие: если в течение часа на этот счет, — он вырвал лист и протянул его Стасу, — не будет переведено «пол-лимона» американских долларов, мы бросаем все как есть и убираемся отсюда. Хочешь — можешь ехать с нами, не хочешь — можешь оставаться тут. Кроме того, если деньги будут переведены в течение двух часов с того момента, как мы начнем движение, моему шефу должны быть переданы оригиналы тех документов, которыми вы его стращали, и подтверждение подлинности Наполеоновской побрякушки.
— Так это форменный шантаж! — вскипел поляк.
— А то, чем вы занимаетесь, как называется? — возразил Максим, доставая пачку и выщелкивая из нее сигарету. — Это, по-вашему, не шантаж? Короче — вот такие условия, можешь своему полковнику так и передать.
Не прекращая ругаться, разведчик отошел в сторонку и принялся докладывать начальству.
— Скажи ему, если он не согласится, мы на это место еще и ФСБ наведем, — крикнул Макс и закурил. Выпуская струйки дыма, он краем уха слушал беседу Стаса с его начальством. Относительно «полковника» Олейник немного слукавил, польский входил в число языков, которыми он владел вполне свободно. Учил еще в комитете, а пользоваться приходилось уже при работе на антиквара. Были у них в свое время кое-какие интересы в Кракове и Лодзи. Кроме того, профессиональные действия поляка, когда тот склонял антиквара к «сотрудничеству», уже тогда навели Максима на мысль, что они имеют дело с какой-то спецслужбой. Наконец поляк подошел и протянул ему свой телефон:
— Шеф хочет поговорить с тобой!
Максим поднес трубку к уху и невозмутимо сообщил:
— Слушаю вас.
— С кем имею честь? — сухо спросил полковник.
— Думаю, вы знаете.
— Можешь говорить открыто, здесь защита есть, — шепнул ему на ухо Стас, Максим кивнул.
— Ладно, — проскрипела трубка, — вы беретесь доставить людей и груз через границу?
— Вам сообщили наши условия.
— Как вы должны получить подтверждение?
— Мне позвонят.
— Начинайте движение, подтверждение будет, но времени это займет чуть больше часа, сами понимаете, сумма не маленькая.
— Два часа — и я разворачиваюсь обратно.
— Черт с вами, два часа, — подтвердил полковник и отключился.
— Работаем? — обрадованно спросил Стас.
— Работаем, — подтвердил Максим и затоптал в снегу окурок.
К шуму двух движков добавился третий. Максим и поляк пошли к остальным, навстречу к ним прибежал Виктор.
— Мужики, ну вы что? Каждая минута дорога, пора сваливать.
— Иди, скажи всем, чтобы снова разбили лагерь.
— Не понял?!
— Планы изменились, мы остаемся.
— Да здесь с минуты на минуту будут все от участкового сержанта в Чупе до министра обороны, еще и директора ФСБ с собой прихватят для комплекта.
— Никого здесь не будет, — Максим посмотрел на небо, — погода снова ухудшается, время у нас еще есть!
— Как скажете, гражданин начальничек, — пожал плечами Виктор.
— В чем дело? Ты же обещал, что мы выступаем немедленно? — возмутился Стас.
— И как ты себе это представляешь? — бывший комитетский впился взглядом в лицо собеседника, — перевезти их всех мы не сможем, не хватит посадочных мест.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
— Кажется, деньги вам я плачу? — холодно спросил Виктор, — Или вы, как в колхозе, на хозрасчет перешли?
— А мы нанимались добро, с «юнкерса» перевозить, вот мы тебе его и перевозим. Не нравится, можешь тут сам оставаться…
— Не время ругаться, делаете вы все правильно, — вмешался поляк, — но старший у нас один, и дисциплина нам нужна особенно сейчас. Пойду звонить. Где мой чемодан?
— Последний вагон, верхняя полка, — сообщил Кошкин, — Не бухтите, товарищи командиры, подчиненные должны проявлять разумную инициативу. Мы же не смылись без вас, а просто на всякий пожарный приготовились дать деру. Подсуетились, так сказать, пока наши гости отсюда срыли. Кучкуются возле своей лайбы, небось что-нибудь гадостное замышляют.
— Ладно, — сменил гнев на милость Виктор, — грузитесь, так и быть.
Стас нашел свой дипломат, достал из него «мобильник» и пристегнул к нему аккумулятор темного цвета. К его удивлению, на панели телефона высветилось обозначение того, что аппарат находится в зоне доступа. Разведчик отошел, чтобы остальные не слышали, о чем пойдет разговор, и набрал нужный номер. Через мгновение он услышал знакомый хрипловатый голос полковника Вацлава Пенязя. Слышимость была отличной, как будто собеседник находился где-то рядом, на удалении вытянутой руки, а не за тысячу километров отсюда. Полковник выслушал доклад своего подчиненного, ни разу не перебив его. Потом уточнил:
— Вы говорите свободно? Вас никто не слушает, никто не мешает?
— Совершенно свободно, — подтвердил его молодой коллега.
— А ситуация под контролем?
— Что имеет в виду пан полковник? — уточнил Стас.
— Я про наше дело, вы все проверили?
— Точно так. Но здесь семьдесят сантиметров снега, найти невозможно. Есть признаки, что кто-то побывал здесь перед нами. Один из моих помощников предлагал навести справки в лесничестве, но, в связи с изменившимися обстоятельствами, это становится опасным.
— Хорошо, выбирайтесь оттуда, я доложу руководству обо всем, что случилось. На всякий случай с этого момента держите телефон на приеме, — сказал полковник и отключился. Стас спрятал трубку в карман и аккуратно закрыл его на молнию. Через минуту он присоединился к остальным.
— Что сказал босс? — осведомился Виктор. Он сидел возле кострища и курил, воплощая в жизнь принцип: хороший начальник никогда не мешает подчиненным выполнять свою работу.
— Одобрил «решение народа», — улыбнулся Стас.
— Тогда вперед, труба зовет, — Конев выбросил сигарету в тлеющие угли прогоревшего костра и поднялся на ноги. Поклажа была уже увязана, а «народ» нервно курил возле снегоходов.
— По коням! — бодро скомандовал Виктор, но его подчиненные не успели и сдвинуться с места, как прозвучала другая команда. Резкий властный женский голос с ужасным акцентом, но по-русски отчеканил:
— Ни с места, руки вверх! Кто прикоснется к оружию, мы сразу убить!
— Ни хрена себе! — только и сказал Виктор, оглянувшись назад.
Вокруг них стояли члены экипажа норвежского самолета с пистолетами в руках. Санька медленно потянулся к прикладу карабина. Он не успел его даже коснуться, грохнул выстрел, и у его ног вздыбился фонтанчик снега.
— Больше не предупреждать!
— О-о-о, пани хорошо знает русский? — зло усмехнулся поляк.
— Зато остальные его не знают, — отрезала Сандра, — поэтому они будут не говорить, а стрелять.
«Любители зимней охоты» медленно подняли руки вверх. Сандра нервно рассмеялась, впервые с момента вынужденной посадки на ее лице играла торжествующая улыбка. Бен с неприязнью сделал вывод: «А ведь сейчас она просто упивается своей властью над оказавшимися под прицелом людьми». Через пять минут все русские были добросовестно связаны, их усадили возле костра, в который подбросили свежих досок. А сами летчики приступили к осмотру снегоходов. Охрану «арестантов» поручили Эриксону, вооруженному отобранным у русских карабином. Остальные тем временем принялись сбрасывать с нарт поклажу. К русским подошли девушка и Бен.
— Вы, — она пнула носком ботинка сидящего Виктора, — говорить быстрее, где горючее и пища!
— Ищите, и обрящете, — мрачно процедил Виктор, не оборачиваясь в ее сторону.
— Мы не иметь время. Говорить быстро, или мы стрелять!
— Пошла ты!.. — отозвался на ее угрозу Кошкин. — Резвая больно, я бы с тобой порезвился при других обстоятельствах!
Девушка перешла на английский и сказала Руану: «Лейтенант, ударьте прикладом главного, они не хотят говорить, где у них горючее и продовольствие».
— Вы предлагаете мне бить пленного? — удивился Эриксон.
— Делайте, что я вам говорю, мы только зря теряем время.
— Руан, сделайте вид хотя бы, что собираетесь это сделать, — сказал Бен, — думаю, этого будет достаточно, это обыкновенные туристы.
— Как скажете, — пробубнил Эриксон и, наклонившись над сидящим русским, замахнулся прикладом.
Выстрел прогремел туго и надрывно, как удар бича. В ткани куртки Эриксона на спине образовалась дыра, в стороны брызнули какие-то осколки. Он крутанулся волчком и рухнул в снег, на его лице застыла гримаса удивления и боли. Никто не успел сдвинуться с места, в голосе, отдавшем приказ, прозвучавший сразу после того, как стихло эхо выстрела, не было ни капли сомнения:
— Everybody lie dawn! Who'll move — dead! (Всем лечь, кто пошевелится — покойник!)
В одно мгновение положение изменилось, летчики послушно опустились в снег.
— Arms on neck, legs on width of shoulders! (Руки на затылок, ноги на ширину плеч!)
Лежащие в снегу послушно выполнили приказ.
— Don't move! (He двигаться!) — скомандовал кто-то, все еще невидимый, из своего укрытия.
— Наши подоспели, наверное, погранцы! — на небритой физиономии Кошкина расцвела улыбка.
— Сиди спокойно! — приказал ему Виктор. — Макс, ты? — крикнул он, оборачиваясь к лесу.
— Я, кто ж еще? — спокойно прозвучало в ответ, из-за елки появилась крепкая фигура в белом маскхалате и заскользила к ним на коротких широких лыжах. Не выпуская из поля зрения лежащих, Макс освободил Виктора, вручил ему винтовку с оптическим прицелом и сказал:
— Игрушка вроде в твоем вкусе?
— В самый раз, — подтвердил Виктор и любовно погладил ложе оружия, — это Макс, кореш мой питерский, — объяснил он оторопевшим членам своей команды. Виктор растер затекшие руки и перехватил оружие удобнее.
— Ты вовремя, — сказал он приятелю. Потом занял позицию, так чтобы все члены экипажа «Ориона» были у него под прицелом.
— Раньше смысла не было. Я еще вчера смекнул, чем все это может закончиться, когда увидел приземление этих гуманоидов. Только решил до времени не высовываться.
— Правильно решил, — подтвердил Виктор. Теперь присутствующие поменялись ролями. Летчиков обезоружили и связали. Их пистолеты раздали недавним пленникам.
— И что теперь? — спросил Игорь.
— Теперь придется сдать эту гвардию законным властям, — предложил Стас, — что же еще?
— Думаю, с властями мы связываться не станем, — решительно сказал Максим.
— Вы предлагаете их всех того? — осведомился Стас.
— Зачем же того, пусть сидят здесь и ждут, пока их найдут.
— Но они же скажут, что мы убили их товарища! Сообщат наши приметы, нас будут искать!
— Кого убили? — рассмеялся Максим, — Этого, что ли?
Он пнул ногой лежащего на земле Эриксона, тот застонал и пошевелился.
— Лежать, — Олейник придавил его ногой.
— Надо же, живой! — удивился Елкин.
— Конечно, живой, что ему сделается? — Максим достал из кармана патрон и протянул ему. Игорь повертел его, разглядывая. Пуля у патрона была странной, пластмассовой и полой.
— Я про такую штуку в одной книжке прочитал. Там мужик хотел заполучить в виде трофея оленьи рога, а саму зверюгу убивать не хотелось, вот он и сделал такие пули. Они только оглушают. Кажется, фамилия писателя Хантер, а книжка называется «Снайпер». Мне мужики сделали в одной мастерской по спецзаказу.
— Теперь понятно, — Елкин вернул патрон хозяину.
Тот убрал его в карман и обратился к сидящей на снегу Сандре, внимательно следящей за его объяснениями:
— Ты у нас вроде бы по-русски говоришь, так вот скажи своим приятелям, что остальные патроны боевые.
Сандра отвернулась. Макс взял ее за подбородок и повернул лицо девушки к своему:
— Переводи-ка, подруга, быстренько, что велено, или, может, тебе прикладом?
— This Russian tells, that remaining cartridges are battle (Этот русский говорит, что остальные патроны боевые), — неохотно перевела девушка.
— Верно излагаешь, — кивнул Макс и спросил у арестантов:
— All have understood? (Все поняли?)
Летчики послушно закивали головами. Максим поднял все еще не пришедшего в себя Эриксона за шиворот и подтолкнул к остальным.
— Саня, свяжи этого красавчика, — приказал он Кошкину и подошел к Стасу:
— Ну, так какие будут предложения? Мы здесь по вашей инициативе.
— Тогда можно валить отсюда, к ночи уйдем километров на пятнадцать, — предложил поляк.
— Заводите технику, — распорядился Максим, — уходим. Игорь, Роман и Санька принялись заводить снегоходы, два «включились» сразу, а движок третьего принялся чихать и кашлять.
— Подвиньтесь, мужики, пустите меня, — склонился над ним Елкин, — это дело наше, шоферское. Пока он возился с закапризничавшим движком, Максим взял Стаса под локоть и отвел в сторону, подальше от остальных, так чтобы никто не мог слышать их беседу.
— Как будем решать с нашим делом?
— С каким?
— Ну как же? Ведь это вы вынудили господина Альперовича снарядить нашу экспедицию?
— Будем считать, что возник форс-мажор.
— А издержки?
— Господин Альперович уже получил аванс, получит и остальное. А как он будет рассчитываться с вами…
— Это вас никоим образом не касается, — успокоил собеседника Олейник, — это наши с ним дела.
— Послушайте, а где я вас мог видеть? — насторожился вдруг поляк, — это не вы попались мне возле автобусной остановки, той, что у дома пана Альперовича?
— Вы тогда очень ловко оставили меня с носом, — подтвердил Максим.
— То так, — улыбнулся Стас, — рад, что все хорошо закончилось.
— Я тоже, — подтвердил Макс. Но радость их оказалась преждевременной. Лежащий у поляка в кармане телефон принялся наигрывать веселую мелодию.
— Прошу прощения, — Стас достал трубку и поднес ее к уху. Его шефа было слышно так же прекрасно, как и во время первого разговора.
— Стас, вы уже далеко уехали? — спросил у него полковник.
— А что такое?
— Немедленно возвращайтесь, — категорично прозвучало из трубки.
— Мы пока еще здесь, никуда не уехали.
— Среди экипажа есть девушка?
— Точно так, очень вредная особа.
— С ней все в порядке? — в голосе начальства послышались нотки обеспокоенности.
— Жива, здорова, как и все остальные, — поспешил обрадовать начальника молодой разведчик.
— Она и еще один член экипажа — американцы, их и находящиеся у нее материалы нужно переправить через финскую границу.
— Не понял вас?
— Это приказ, дело большой политики! Что вам непонятно? Их нужно доставить в Финляндию и сдать американскому консулу!
— А что у нее за материалы?
— Это компьютерная информация.
— Может быть, передать их при помощи моего оборудования?
— И людей, и материалы нужно переправить через границу, — отрезал шеф.
— Дело в том, пан полковник, что у нас тут случился маленький инцидент.
— Что еще такое там у вас приключилось? — голос начальника стал резким и недовольным. Стас рассказал о попытке захвата летчиками снегоходов.
— Это ничего не меняет, — отрезал полковник.
— В экипаже самолета еще пятеро. Переправить через границу такое количество людей будет не просто.
— Насчет остальных у меня нет никаких указаний. Только двое американцев и материалы, это все, — шеф отключился. Озадаченный Стас засунул телефон в карман.
— Все меняется, — сообщил он Максиму.
— И что, пан шпион, сказал тебе твой полковник?
— Шпион? Полковник?
— Ты от волнения один раз назвал его чин. Раз у тебя начальник военный, — ты работаешь на разведку или какую-нибудь «контору». Итак, в чем дело?
— Двое из этих летчиков американцы, их нужно переправить через границу.
— Э-э, нет! Так не пойдет, — покачал головой Максим, — Об этом и разговора быть не может.
— Тебя смущает, что я работаю на польскую разведку?
— Меня смущает то, что это мероприятие пахнет серьезными последствиями. Даже в наше гуманное время за пособничество экипажу вражеского самолета-разведчика, а другой здесь просто не мог оказаться, всех нас упрячут далеко и надолго. И тебя, несмотря на то, что ты иностранный гражданин.
— То, чем мы должны были заниматься по прежнему плану, если бы не свалился этот самолет, пся крев, тоже не очень стыковалось с вашим законодательством! — возразил ему Стас.
— Одно дело — попасться с ржавыми винтовками, может, мы их нашли и везем сдавать в милицию, как положено честным гражданам, совсем другое — воевать с пограничным нарядом. А граница после падения этого чертового самолета теперь наверняка усиленно охраняется.
— В таком случае вы с господином Альперовичем будете неприятно удивлены.
— Чтобы нас удивить, тебе нужно самому отсюда выбраться, а места здесь глухие, сам понимаешь, — многозначительно нахмурился Максим.
— Ладно, валяйте! Ваши условия?
— Мне нужно связаться с Витольдом Самойловичем.
— Дать тебе трубку?
— Своя имеется! — усмехнулся бывший контрразведчик. Он отошел и принялся звонить в Питер. Несколько минут он объяснял шефу суть сложившейся ситуации. Потом принялся что-то записывать в блокнот. Сверил запись с абонентом, убрал трубку и подошел к поляку.
— Условия такие: если в течение часа на этот счет, — он вырвал лист и протянул его Стасу, — не будет переведено «пол-лимона» американских долларов, мы бросаем все как есть и убираемся отсюда. Хочешь — можешь ехать с нами, не хочешь — можешь оставаться тут. Кроме того, если деньги будут переведены в течение двух часов с того момента, как мы начнем движение, моему шефу должны быть переданы оригиналы тех документов, которыми вы его стращали, и подтверждение подлинности Наполеоновской побрякушки.
— Так это форменный шантаж! — вскипел поляк.
— А то, чем вы занимаетесь, как называется? — возразил Максим, доставая пачку и выщелкивая из нее сигарету. — Это, по-вашему, не шантаж? Короче — вот такие условия, можешь своему полковнику так и передать.
Не прекращая ругаться, разведчик отошел в сторонку и принялся докладывать начальству.
— Скажи ему, если он не согласится, мы на это место еще и ФСБ наведем, — крикнул Макс и закурил. Выпуская струйки дыма, он краем уха слушал беседу Стаса с его начальством. Относительно «полковника» Олейник немного слукавил, польский входил в число языков, которыми он владел вполне свободно. Учил еще в комитете, а пользоваться приходилось уже при работе на антиквара. Были у них в свое время кое-какие интересы в Кракове и Лодзи. Кроме того, профессиональные действия поляка, когда тот склонял антиквара к «сотрудничеству», уже тогда навели Максима на мысль, что они имеют дело с какой-то спецслужбой. Наконец поляк подошел и протянул ему свой телефон:
— Шеф хочет поговорить с тобой!
Максим поднес трубку к уху и невозмутимо сообщил:
— Слушаю вас.
— С кем имею честь? — сухо спросил полковник.
— Думаю, вы знаете.
— Можешь говорить открыто, здесь защита есть, — шепнул ему на ухо Стас, Максим кивнул.
— Ладно, — проскрипела трубка, — вы беретесь доставить людей и груз через границу?
— Вам сообщили наши условия.
— Как вы должны получить подтверждение?
— Мне позвонят.
— Начинайте движение, подтверждение будет, но времени это займет чуть больше часа, сами понимаете, сумма не маленькая.
— Два часа — и я разворачиваюсь обратно.
— Черт с вами, два часа, — подтвердил полковник и отключился.
— Работаем? — обрадованно спросил Стас.
— Работаем, — подтвердил Максим и затоптал в снегу окурок.
К шуму двух движков добавился третий. Максим и поляк пошли к остальным, навстречу к ним прибежал Виктор.
— Мужики, ну вы что? Каждая минута дорога, пора сваливать.
— Иди, скажи всем, чтобы снова разбили лагерь.
— Не понял?!
— Планы изменились, мы остаемся.
— Да здесь с минуты на минуту будут все от участкового сержанта в Чупе до министра обороны, еще и директора ФСБ с собой прихватят для комплекта.
— Никого здесь не будет, — Максим посмотрел на небо, — погода снова ухудшается, время у нас еще есть!
— Как скажете, гражданин начальничек, — пожал плечами Виктор.
— В чем дело? Ты же обещал, что мы выступаем немедленно? — возмутился Стас.
— И как ты себе это представляешь? — бывший комитетский впился взглядом в лицо собеседника, — перевезти их всех мы не сможем, не хватит посадочных мест.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28