Стук колёс начал напоминать лязганье капканов, и Крутину невольно захотелось оторвать ноги от пола. Внезапно обострились все запахи. Резко, до тошноты. Запахи старого дерева, металла, выкрашенного масляной краской, грязи на полу, человеческого пота, несвежих бутербродов, одежды, раскалённых электрических лампочек — все они набросились на него с разных сторон. Сергей глубоко задышал. Вдох через рот, выдох через нос. Вдох — выдох, вдох — выдох… Женщина напротив него зашевелилась, не открывая глаз.Плотный продолжал сидеть, безучастно глядя в окно. Время от времени он чуть поворачивал голову в сторону Сергея, старательно не задерживаясь на нем взглядом.Крутин посмотрел на часы. Пора бы. Где же эта чёртова остановка?— Станция Решетово, — как бы в ответ на его незаданный вопрос раздалось в динамике над головой.Вот и все. Место — лучше не придумаешь. Самая пустынная из всех, находившихся на этом пути остановок. Голая бетонная площадка, забытая богом и людьми.Сергей встал, поправляя куртку. Прямо перед ним, в проходе, перегородив дорогу к тамбуру, оказался старик-завхоз в чёрном пальто. Может, этот детский попечитель тоже из них? Нет, на Крутина он сейчас не обращал никакого внимания.Просто стоял, опираясь на палку, и поправлял левой рукой перекрутившийся ремень от своего ящика. И приспичило ему выходить именно здесь! Ехал бы уж спокойно до самого конца.Застёгивая куртку, Сергей покосился через правое плечо. Тот, на скамейке, тоже встал и с тем же ничего не выражающим видом пристроился позади него. Поезд дёрнулся, останавливаясь, все трое качнулись в проходе.Старик раскрыл дверь в тамбур и двинулся вперёд. Сергей шагнул за ним, уже зная, что ожидает их там.Брюнет стоял у входной двери вполоборота. Старик приблизился к нему.Крутин, в свою очередь, чуть ли не вжался в старика, освобождая пространство.Плотный шагнул за ним. Дверь в вагон закрылась. Они оказались отрезанными от всех.Цыган находился перед Сергеем, поэтому главное внимание он сосредоточил на другом. Чуть нагнув голову, Крутин боковым зрением ловил его движения, ожидая момента, когда…Поезд ещё раз тряхнуло, и он остановился окончательно. Все опять покачнулись. Плотный сунул правую руку в карман. Начали!Левым локтем Сергей что есть силы двинул ему в лицо.Раздался хруст. Плотный замычал и подался назад, ударившись о перегородку.Послышалось шипение открывающихся входных дверей. Крутин нанёс удар пяткой по голени плотного и ещё раз, для верности, добавил локтем. На всякий случай, чтобы обезопасить тыл. Плотный перестал мычать и лишь только клокотал с бульканьем. Нос у него был сломан.Но цыган уже достал пистолет, и Сергей, готовый к броску на него, понял, что это конец. Он не успеет. БОМЖ. СТОЛКНОВЕНИЕ Электричка дёрнулась и остановилась. Решетово. Сейчас, через десять минут, здесь пройдёт ещё одна, в сторону города. Она будет последней на сегодня, и этот длинный суматошный день можно считать законченным.Войцех Казимирович стоял в тамбуре, зажатый другими пассажирами, и удивлялся данному обстоятельству. Обычно на этой станции в такое время он выходил в полном одиночестве. Когда-то Профессор даже поинтересовался, для чего нужно было делать остановку в таком месте. Оказалось, когда-то здесь была крупная птицефабрика. Лет девять назад её задушили «ножки Буша». Хозяйство разорилось, а кто-то нагрел на этом руки. Люди, жившие в небольшом посёлке при птицефабрике, не имея работы, разбежались кто куда. Остались только старики да старухи, прозябающие на нищенскую пенсию. Ездить стало некому, а остановка сохранилась как напоминание о том, что когда-то и здесь жили, работали, женились, рождались и умирали люди, ушедшие отсюда теперь навсегда.Войцех Казимирович приготовился к выходу, когда стоявший перед ним смуглолицый мужчина вытянул пистолет. Ну вот, опять грабят. Как много оружия стало гулять по стране! И большая половина из тех, в чьих руках оно находится, считают его рабочим инструментом, способом добычи средств к существованию. Да, разбойничать у нас учатся быстро. Гораздо быстрее, чем зарабатывать.И в этот момент сзади послышался шум борьбы. Смуглый на секунду отвлёкся.Но Профессору этого было достаточно. Концом трости, снизу вверх, он ударил его по руке с зажатым в ней пистолетом. Оружие задралось к потолку, сухо щёлкнул выстрел, пуля застряла где-то в перегородке. Мгновенно перехватив трость посередине, Профессор опять нанёс удар по руке, но уже тяжёлой частью, с набалдашником. Пистолет с глухим стуком упал на пол. По счастью, самопроизвольного выстрела не последовало, а то шальная пуля в узком тамбуре могла бы натворить дел. Все так же держа трость посередине, Войцех Казимирович ударил смуглого набалдашником по лицу. Удар пришёлся в лоб, встряска была хорошей, к тому же из рассечённой раны хлынула кровь, заливая ему глаза..Но смуглый оказался крепким парнем и бросился на Профессора, как обезумевший носорог. И напоролся на конец трости, предусмотрительно выставленный Войцехом Казимировичем вперёд. Профессор ещё сделал подачу, как при игре в бильярд.Кончик его трости попал точь-в-точь в солнечное сплетение. Смуглый подался обратно, хватая широко раскрытым ртом воздух, и чуть не вывалился в открытую дверь.Пора было заканчивать этот цирк. Опять перехватив трость, Профессор ударил его набалдашником в висок. В четверть силы. Чтобы тот в конце концов успокоился, но не навсегда.Смуглый ударился о переборку, ноги его заскользили по полу, и он осел вниз. Вот так, батенька! Левой рукой Войцех Казимирович все ещё придерживал коробку с результатами своей кропотливой работы за полдня.Теперь можно позволить себе оглянуться. В другом конце тамбура, привалившись спиной к стенке, скрючился довольно крупный мужчина. Лицо его напоминало свежую отбивную. Спиной к нему стоял высокий, крепко сложенный парень, ехавший в этом вагоне, глаза его лихорадочно блестели. Парень кивнул старику. Вот уж что-что, а на помощь случайных попутчиков Войцех Казимирович не надеялся. Это явление было столь же редким, как и поездка премьер-министра в троллейбусе.Мужчина сделал попытку подняться. Парень резко развернулся к нему и, безо всяких сантиментов, припечатал ботинком по голове. Здоровяк затих.Да, решительный паренёк! Ничего не скажешь.— Быстрее, выходим, — бросил он Войцеху Казимировичу, подбирая пистолет, выпавший у смуглолицего.Они спрыгнули с подножки на платформу. Через секунду двери вагона закрьшись и электричка двинулась дальше. Вокруг было пустынно и тихо.Профессор с парнем повернулись друг к другу.— Спасибо вам, — сказал Войцех Казимирович.— Спасибо, — произнёс тот одновременно с ним. Все это вышло довольно комично, но ни один из них не улыбнулся.— Мне-то за что? — спросил парень. — Если бы не вы — мне конец.— Ну, зачем же так драматизировать? — Профессор поправил коробку. — Обыкновенные грабители. К тому же грабить, скорее всего, собирались не вас, а меня.Он похлопал по коробке.— Грабить? — Парень наконец рассмеялся. Смех у него был хороший, но какой-то… странноватый, что ли. Может быть, излишне нервный. — Вы считаете, они хотели нас ограбить? — спросил он, захлёбываясь.— А как считаете вы?— Ох… ну это… умора. Да-а… — Парень все никак не мог отдышаться, согнувшись пополам и хлопая себя руками по коленям. И вдруг смех с него словно рукой сняло.— Я считаю, что они хотели убить меня, — спокойно, ледяным тоном произнёс он.Профессор почувствовал, как по его спине побежали мурашки. Вот те на!Ненормальный он, что ли? Ну кто же будет охотиться за человеком в пригородном поезде? Да и кому нужно его убивать, с виду обычного среднестатистического гражданина со средним достатком? Не бизнесмена, не братка, не фээсбэшника (тут Войцех Казимирович на мгновение засомневался — но нет, точно нет), не делового и не фартового. Ох, пахнет, пахнет здесь палатой № 6. То-то поведение у него, мягко говоря, нетипичное.— Да ну, полно вам, — как можно убедительнее сказал Профессор, — с чего им вас убивать? Так, карманы потрясти, это да.Парень молча достал пистолет, выпавший у смуглого. «Браунинг», — отметил Профессор про себя. Все так же невозмутимо парень выщелкнул себе в ладонь обойму и продемонстрировал её Войцеху Казимировичу. Верхний патрон тускло блеснул в свете единственного фонаря, покачивавшегося над их головами.— Видите? Боевые. Не газ и не резина.— Ну и что? Дорогой мой, сейчас такие игрушки у каждого пятого…Парень вставил обойму обратно и прервал Профессора, поднеся ладонь с лежащим на ней «браунингом».— Такие?— Ну, хорошо, — вынужден был согласиться Войцех Казимирович, — такие — у каждого десятого. Но это ещё не означает, что…— Знаете, что я вам скажу, — медленно произнёс парень. Он имел скверную привычку перебивать собеседника. — Самое плохое, что они теперь станут искать не только меня, но и вас. Там, в вагоне, у нас все получилось настолько слаженно, что они наверняка решат, будто мы сообщники. Так что, получается, вам тоже нужно исчезнуть. Уже через полчаса по прибытии поезда на конечную станцию они будут иметь о вас полные сведения. Вы же сами рассказывали о себе и своей работе по всему составу.Исчезать Войцеху Казимировичу никуда не хотелось. Хотелось дождаться электрички, вернуться на вокзал, забраться в своё купе, где тепло от печки, протопленной Зосей, и завалиться на постель с томиком Булгакова в руках.Профессор слишком устал за сегодня.Парень осмотрелся по сторонам. Отовсюду платформа была окружена лесом.— Как вы думаете, — спросил он, — в какую сторону нам лучше двигаться?— Я думаю, — неторопливо начал Войцех Казимирович, — нам следует сесть на электричку и вернуться в город.— В город! — парень чуть не взорвался. — Вы что, не поняли? Да ведь нас там сейчас начнут.искать на каждом углу. Нас же…Он остановился. Какое-то мгновение царила тишина.— Да… — наконец сказал он, — да… Все точно. Они уже знают, что мы здесь, и поэтому…Парень посветлел. Казалось, невидимая ноша упала с его плеч.— Конечно. В город. Они бросятся сюда и будут искать нас дальше, а мы вернёмся назад. Слушайте, вы молодец, — он посмотрел на Профессора с уважением.Войцех Казимирович не стал разубеждать его.— Кстати, как вас зовут? — поинтересовался он.— Сергей, — сказал парень. — А вас?— Войцех Казимирович, — представился старик.— Да ну? — изумился парень. — Вы что, поляк?— Да, — сухо ответил Профессор. — А вас это удивляет?— Ну, в общем-то, нет, — парень пожал плечами. — Просто как-то… непривычно.— Привыкайте, — посоветовал Войцех Казимирович. — Или плюньте. Я же не спрашиваю вас, кто вы — русский, еврей или финн.— Нет, вы не подумайте, — парень смущённо развёл руки в стороны, — я не в этом смысле.— Ладно, — сказал Профессор, прислушиваясь к постукиванию приближающейся электрички. — А вот и наш транспорт.Состав, слегка покачиваясь, остановился перед ними. Вагоны были полупустыми. Сергей, подозрительно вглядываясь, как будто их кто-то мог ожидать в тёмном тамбуре, поднялся на подножку. Голова же Профессора в этот момент была занята совсем другим. Он размышлял, работать ему в этом поезде или нет.«Черт с ним, — решил Войцех Казимирович, забираясь следом. — Хватит на сегодня». ПОГРАНИЧНИК. ПЛАНЫ НА БЛИЖАЙШУЮ НОЧЬ В полном молчании, если не считать брошенных мимоходом нескольких фраз, они доехали до города. Всю дорогу старик дремал, откинувшись на спинку сиденья и крепко прижимая к себе левой рукой свой ящик. Сергей же не сомкнул глаз.События словно развивались по кругу. Он опять сидел в вагоне пригородного поезда, и в любой момент могли появиться эти. Стенки вагона начали давить на Крутина, как это случалось с ним в лифте. Он почувствовал, что его спина взмокла под рубашкой. Во рту стало сухо, а уши снова забило ватой. Очень заболела голова. Сергей помотал ею и украдкой потёр виски пальцами. Пальцы оказались холодными как лёд, их прикосновение было приятным, хоть на короткое мгновение, но уносящим боль, заталкивающим её внутрь.— Вам плохо, Сергей?Старик не спал. Он сидел, внимательно глядя на него необычно зелёными зрачками своих глаз.— Нет. Все в порядке.— Держитесь. Мы уже подъезжаем.— Я же говорю, со мной все хорошо.Старик не сказал ни слова. Только покачал головой. Странно, но его присутствие вдруг как-то успокаивающе подействовало на Крутина: «Действительно, нас не поймали, мы ещё живы и в состоянии драться. Не все так плохо, ребята!»— Спасибо, Войцех Казимирович. Я в норме.Старик улыбнулся. «Интересно, каким образом этот поляк оказался здесь, в нашей глуши, на должности завхоза детского интерната, — подумал Сергей. — Где он родился, у нас или в Польше?» Надо бы спросить, но как-то неудобно. Вроде как он в душу к человеку лезет. А почему он не уезжает? Сейчас все бегут отсюда куда глаза глядят, была бы только возможность. Вот парень из их подъезда оформляет документы на выезд в Чехию для всей семьи. А у него чешского только что национальность в паспорте. И он, и отец всю жизнь прожили здесь. По-чешски не понимает ни слова. А едет. Не говоря уж о Моисее Яковлевиче со всеми его домочадцами. Те уже давно обретаются где-то в районе Красного моря. Старик выглянул в окно.— Подъезжаем, — сказал он. — Давайте собираться.Вокзал встретил их гулом людских голосов, лязгом поездов, объявлениями по радио и суматохой, не стихающей, несмотря на приближение ночи. Коммерческие киоски призывно светились витринами, наверху некоторых из них то вспыхивали, то гасли световые вывески, переливаясь разноцветными огнями.Организм Сергея отметил возврат к цивилизации настоятельным требованием пищи и никотина.— Ну что, молодой человек? — обратился к нему Войцех Казимирович. Они стояли на платформе номер два, в пяти шагах от доставившей их сюда электрички.— Вот мы и дома.«Где мой дом? Кто расскажет мне о нем?» — вспомнились Сергею строчки «Машины времени». Его дом теперь тоже неизвестно где. В другом мире, другом измерении, на далёкой планете. Там не убивают людей, которые знают то, что им не положено знать, и не травят как зайцев тех, кто нечаянно оказался случайным свидетелем. Боже, как безумен этот мир!— …идти, Сергей! — донёсся из накатившего на него голос старика.— Что? — переспросил Крутин.— Я спрашиваю, куда вы теперь будете идти? — повторил поляк.— Да, вопрос. Давайте-ка вместе подумаем, куда нам теперь идти. Кстати, вы хотите есть?— Хочу, — ответил Войцех Казимирович. — Я сегодня с утра не ел.— Я тоже. Вы знаете, куда здесь можно пойти поужинать?— А вот, — старик кивком головы указал на буфетный киоск, установленный на перроне, с тремя стойками вокруг него.— Что, прямо здесь?— Почему нет, — пожал плечами старик.Что ж, свой резон в этом есть. Зачем идти куда-то в отдалённое малолюдное место, когда можно поесть и здесь, в этой толчее и сутолоке. Парадокс, подмеченный По: когда хочешь, чтобы не нашли, нужно не прятать, а выставить напоказ.Они отправились в обход по платформе, держа курс к заветному рогу гастрономического изобилия. По пути Сергей дёрнул ясновельможного пана за рукав, увидев витрину табачного киоска. Они чуть сбились с курса, зато в кармане у Крутина появились две пачки «Бонда». Сергей еле удержался от того, чтобы не распечатать одну из них тут же на месте. Говорят, курить натощак — это все равно что собственноручно сколачивать свой гроб. Хотя ему почему-то больше всего хотелось курить именно перед едой.В буфете Сергей со стариком набрали столько, что одна из стоек оказалась почти целиком заставлена тарелками. Десять минут после того они провели в абсолютном молчании, если не считать сопения и чавканья. Правда, Сергей вынужден был признать, что дед ел беззвучно, а сопел и чавкал один он. Но что поделаешь, привычка. Дурное воспитание. Зато есть так ему казалось намного вкуснее.— Ну и куда же нам все-таки идти? — разрушил наконец это блаженство Крутин, подвигая к себе второй хот-дог и блюдце с салатом.Старик, держа в руке бутерброд с курицей, аккуратно промокнул губы носовым платком.— Если вам некуда деваться, Сергей, можете переночевать у меня.— Вы все ещё не понимаете, Войцех Казимирович. Домой вам возвращаться нельзя. Если вас сейчас не ждут у дверей квартиры, то, поверьте мне, уже очень скоро они будут там. И никакие ваши объяснения не сработают. Как бы вы ни пытались уверить их, что все это абсолютная случайность и совпадение, они вам не поверят. А может быть, и поверят, но решат подстраховаться. Вы хотите, чтобы ваш труп нашли в канализации?Старик вдруг как-то странно напрягся. Рука, державшая стакан с томатным соком, еле заметно дрогнула. Ага, проняло-таки!— Почему в канализации?— Можете, Войцех Казимирович, поинтересоваться у них. Только я бы этого делать не советовал.Старик внимательно посмотрел на Крутина. Сергей почти физически ощутил, как горевшие кошачьим светом глаза поляка пробуравливают его тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42