— Непременно.— Ну, тогда я девкам скажу, они приберутся у тебя. Чтоб по-людски было…— Спасибо ещё раз.— Ага. Побег я, а то они там хлеба ждут. Ты не беспокойся, к твоему приходу все организуем, уберём и блеск наведём. Давай, Войтек!— До встречи!Войцех Казимирович направился дальше. К вокзалу, к своим, к делам, которые его там ожидали.Прежде всего нужно было проверить, все ли на месте и все ли живы-здоровы.Во-вторых, повидать Короля и завершить начатый пять дней назад разговор. Кроме того, было ещё одно дело, самое тяжёлое и болезненное для Войцеха Казимировича, но его-то и предстояло выполнить в первую очередь. Профессор должен был найти Клару и рассказать ей о Шурике. Все, от начала и до конца. Про то, как он погиб. И как сам Профессор допустил это. И что произошло потом с его убийцами.И ещё Войцех Казимирович спрашивал себя, знает ли уже Клара, что произошло с Шуриком. Наверное, знает, он погиб два дня назад, тело должны были вскорости обнаружить, а подобные известия здесь распространяются быстро. Но если Кларе никто ничего не сказал, оберегая её, хватит ли у него сил и смелости сообщить ей такую новость?Профессор уже шёл по перрону, когда кто-то требовательно дёрнул рукав его пальто. Войцех Казимирович повернул голову и увидел изборождённое морщинами строгое лицо Елизаветы.— Профессор, — сказала она и с негодованием сообщила:— Гонють меня.— Откуда гонят? — спросил Профессор, останавливаясь, и, не в силах сдержаться, широко улыбнулся.— Как откуда? С места мово гонють! У базару. Цыган-чуки пришли, девок своих насадили, а меня теперь гонють.Ну, конечно, свято место пусто не бывает. Как только «вокзальных» забрали, на хлебные точки сразу набросились пришельцы. Ну, это дело поправимое.Территорию им не впервые отвоёвывать.— Не волнуйтесь, Лиза, — сказал Войцех Казимиро-вич. — Все решим, завтра будете на своём месте.— Вот спасибо тебе, дай бог тебе здоровья на долгая… — запричитала она свой отработанный текст.— Вы пока идите к центральному входу, — прервал её Профессор. — Сегодня там поработаете.— Как же я пойду? То ж Веркино место.— Свободное теперь. Нету Веры.— Как?— Так вот. Уехала.— Куда эт она уехала?— Когда все началось, собрались они с Ботей и отправились на товарном в Гребёнку. Кто-то там из родных у неё.— О-она как. То-то я смотрю, не видно Верки. Думала, её в милиции держат до сих пор. А раз так… Спасибо тебе, а то я уж собралась к переходу идти, да боязно, не наш переход-то…Войцех Казимирович ещё раз успокоил Елизавету, пообещал, что завтра все будет как прежде, и вошёл в зал ожидания.— Здравствуйте, Профессор, — широко улыбнулся ему стоявший на проходе охранник Дима. — С возвращением.— Спасибо вам, Дима. Добрый день, — Войцех Казимирович пожал протянутую ладонь.— На работу? — спросил Дима.— Пока нет, — ответил старик. — По делу.— А-а. Ваши все уже здесь работают.— Всех выпустили? Дима пожал плечами:— Вообще-то, я не в курсах. Видел многих, а всех выпустили или нет… Вы зайдите в линейное, спросите у Степанишина, он знает.— Клару случайно не видели?— Здесь она. Только что пела, минуты две назад. Стоит на своём месте, наверное.Профессор поблагодарил Диму и направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Но Клары там не было. Ничего не поделаешь, придётся теперь искать её в этом муравейнике.Войцех Казимирович начал обходить все залы по порядку, вглядываясь в лица.Минут тридцать ушло на бесплодные поиски. За это время он встретил восьмерых «вокзальных», которые бросались ему на шею, хватали за руку, жаловались на цыган и делились своими переживаниями по поводу того, как их задерживали и развозили по разным отделениям. Четверо признались Профессору, что там какие-то люди в штатском, «не менты», очень интересовались его персоной и задавали кучу вопросов. Причём все четверо клятвенно утверждали, что ни на один вопрос они не ответили и вообще держались как партизаны. Всем им Войцех Казимирович отвечал, что ни капли в этом не сомневался, выражал свою горячую признательность, заверял, что подобного произвола со стороны милиции больше не будет, и продолжал двигаться дальше в поисках Клары.И все-таки первой Профессора увидела она. Войцех Казимирович обернулся на оклик, увидел маленькую фигурку в старой бордовой кофточке за рядами с полусонными отъезжающими и направился к ней, обдумывая на ходу, с чего начинать этот разговор.А подойдя ближе и заглянув в её бездонные карие глаза, он понял, что впереди у него самое тяжёлое. Ей не сказали. Клара была чем-то раздосадована, кто-то её здорово разъярил, но в её глазах не было знания. И Профессору предстояло сейчас сообщить ей то, что камнем легло на его душу, объяснить, почему она не сможет найти Шурика, и рассказать, как он погиб два дня назад под колёсами девяносто шестого скорого. Это была его ноша, и Войцех Казимирович не мог переложить её на другие плечи. Ему придётся сделать все самому, сейчас и здесь.— Что же это такое, Профессор? — почти выкрикнула Клара, когда он приблизился к ней. — Вы уже слышали?— Конечно, слышал, девочка моя, — мягко сказал Вой-цех Казимирович и взял её за руку. — Но нам нужно поговорить.— Вот именно, Профессор. Нам нужно поговорить. Я ищу вас со вчерашнего дня. Ведь это же черт знает, что такое! У нас забирают последнее. Нельзя позволять всякой сволочи…— Клара, — ещё мягче сказал Войцех Казимирович, — нам нужно поговорить о другом.— Как это о другом? — Она топнула ногой. — Профессор, вы должны немедленно это прекратить! Да нет, что там прекратить. Нужно как следует морду набить, вот что.— Клара, хорошая моя, да выбросьте вы из головы этих цыган. Уже сегодня к вечеру их здесь не будет.— Цыган? Это кто у нас цыган? Это Крыса цыган? Вы что, Профессор? У вас все в порядке? Да вы посмотрите, что он с ним сделал. Вы посмотрите, посмотрите…Войцех Казимирович, все ещё находясь в мучительных поисках нужных слов, машинально повернул голову в ту сторону, куда так нетерпеливо показывал её маленький указательный палец с розовым ноготком. Взглянул, и пол дрогнул у него под ногами. Там, у дальнего киоска, с холщовой сумкой в одной руке и надкушенным пирожком в другой стоял Шурик. Живой и даже, кажется, вполне здоровый. Одет он был в какое-то немыслимое рваньё: старые, пузырящиеся на коленях спортивные брюки и штопаный коричневый свитер с непомерно длинными рукавами. Поглощённый рассматриванием витрины, Шурик как раз повернул голову в их сторону и замер. Его рука с пирожком застыла на полпути ко рту.Шурик хлопнул глазами, опустил не донесенный к цели пирожок, затем его лицо, вспыхнув, засияло ослепительной радостью, и он, забыв обо всем, опрометью бросился сквозь толпу отъезжающих к Войцеху Казимировичу.А Профессор почувствовал, как его сердце отрывается и падает куда-то вниз.Ему стало трудно дышать, ноги внезапно ослабели, и Войцех Казимирович понял, что вот сейчас он упадёт здесь, на этот затёртый миллионами ног пол и умрёт.Просто перестанет дышать, и все погаснет, как будто кто-то там наверху выключит свет.Но тут две пары рук подхватили его и заботливо усадили на одно из сидений в ближнем ряду. Войцех Казимирович хватанул широко раскрытым ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег, и услышал слабый стук своего сердца.А затем из тумана появились встревоженные лица Шурика и Клары. Шурик с несчастным видом заглядывал Профессору в глаза, а Клара, стоя на коленях, проворно расстёгивала его жилетку и ворот рубашки. Шум в ушах стал постепенно исчезать, и Войцех Казимирович мало-помалу различил голос Клары:— …такое? Что с вами, Профессор? Сердце, наверное, фу-ты, черт, ну и напугали вы нас. Это от духоты. Сегодня с утра ужасная парилка. А вы ещё в этом пальто… Или вы из-за Крысы перенервничали? Да бросьте вы тогда так расстраиваться! В конце концов, ничего такого уж слишком страшного не произошло. У Шурика вон уже и зажило все. Правда, Шурик? Покажи Войцеху Казимировичу…И пока Профессор слушал всю эту милую болтовню Клары, глядя поочерёдно то на неё, то на Шурика, озарение снизошло наконец на него, представив все события в новом свете.Крыса, который так и не попал в руки милиции, потому что не имел постоянного места обитания, забрался в лежбище Шурика утром, когда они отправились на полигон. Это он убил Нику, самоотверженно защищавшую жильё своего хозяина. Когда вернулся Шурик, Крыса оглушил его, забрал курточку и джинсы, а затем выгнал взашей. Ближе к концу дня, перебирая вещи Шурика, он наткнулся на термитный заряд, решил посмотреть, что это такое, и едва успел выскочить из норы.Вот тут-то его и нашли люди Управляющего. Отнятые вещи сыграли с Крысой дурную шутку. Шурика ведь искали по описанию, а не по фотографии, и вот в нужном месте они находят парня в той же одежде и тоже рыжего. А поскольку объяснить Крыса ничего не мог, то его и забрали вместо Шурика.И, что самое главное, все это было так очевидно. Езус! Какой же он дурак!С самого начала кровавое зрелище на железнодорожной насыпи казалось Профессору не правильным. Что-то в нем было не так. Теперь Войцех Казимирович понял, что не давало ему покоя все это время. Шнурки. Чёрные нити шнурков, тянувшиеся за ногами погибшего. У Шурика никогда не было шнурованных туфель. Он всегда носил кроссовки на липучках, настолько старые и рваные, что на них не позарился даже Крыса. Эти кроссовки и сейчас были на ногах у Шурика. Войцех Казимирович должен был сразу обратить на это внимание, но в тот момент на него словно затмение нашло. Курточка с жёлтой улыбающейся рожицей сбила его с толку.Но все это уже не имело значения. Шурик, его Шурик, который умудрился остаться живым, стоял сейчас передо ним, и Клара сидела на корточках рядом, гладила его руку и с тревогой заглядывала в глаза. А Профессор смотрел на них, любовался их лицами и все хотел сказать, какие они прекрасные и милые, черти, и как он их безумно любит, но что-то тугое и тяжёлое застряло у него в горле, сжимая его все сильнее и сильнее, и Войцех Казимирович так и не смог произнести ни одного слова.И тут Шурик вдруг кашлянул и, словно вспомнив о чем-то, поставил свою синюю холщовую сумку у ног Профессора. А старик внезапно почувствовал, как остро-колючий мороз прошёл по его коже, и в голове молнией пронеслась неожиданная мысль. Когда Шурик под надзором Крысы переодевался в это рваньё, была ли у него возможность?..Или нет? Улыбка медленно сползла с лица Войцеха Казимировича.Вот так он и сидел со своими ребятами перед старой матерчатой сумкой в самом центре огромного зала ожидания, набитого людьми, и не мог заставить себя прикоснуться к ней.Профессор уже догадался, что может там сейчас оказаться. КРУТИН СЕРГЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ Он шёл по траве, подняв голову к желтолицему солнцу, и полной грудью вдыхал аромат полевых цветов. Трава была высокая, выше колен, и Сергей на ходу гладил её рука-.ми. Её стебли ласкали кончики пальцев, и от этого становилось так хорошо, что сердце начинало таять.А потом Сергей бросился на землю лицом вниз, прямо в эту траву, провитую ветром и впитавшую в себя тепло мягких солнечных лучей. Он купался в ней, прижимая к себе упругие стебли, и задыхался от её смешанного с землёй запаха. А небо, бескрайнее и прозрачное, обнимало его своими голубыми крыльями.Крутин открыл глаза. Прямо передо ним сидел Мусей и внимательно смотрел на него. Убедившись, что все в порядке и что хозяин проснулся, он коротко мавкнул и принялся за своё всегдашнее утреннее умывание, время от времени косясь на Сергея жёлтым сатанинским глазом.Крутин потёр переносицу, встряхнул головой и сел на кровати. Настроение у него почему-то было приподнятое, а на душе так легко, как когда-то в далёком детстве, когда только что сдан последний экзамен, а впереди такие вожделенные длинные каникулы.Плечо уже почти не болело и только слегка напоминало о себе тупым нытьём.Сергей поправил повязку, встал на залитый солнцем ковёр, зажмурил глаза и с наслаждением потянулся. В его памяти мягко всплыл утренний сон о том, как он купался в тёплой траве, и даже лёгкий запах её опять защекотал ему ноздри.Сергей открыл рот, чтобы зевнуть, и вдруг так и замер посреди комнаты с разинутым ртом.Черт! Это же сон! Самый настоящий сон! Бля-а-а… Хана. Он начинает бредить. Что-то ему сделали с головой. Точно! Эта старая сука Трофимович с его В-5, чтоб ему всю жизнь свои препараты жрать! Они же ещё что-то говорили насчёт воздействия на мозг, только Крутин тогда закумаренный был, поэтому помнит плохо, но это точно от их уколов. Больше неоткуда.Сергей попятился и сел на кровать. Вот ур-р-роды! Это же надо, достали они его все-таки. А может, нет? Может быть, все ещё поправимо и поддаётся лечению?Сергей прислушался к себе. Никаких тревожных симптомов не наблюдается. Ничего подозрительного. Вот только… Голова не болит, что уже само по себе необычно, и даже какая-то она лёгкая и необыкновенно ясная. Может быть, это ещё и не сумасшествие вовсе? Хотя, что ни говори, появление галлюцинаций — признак очень нехороший. И очень тревожный.Все! К чёртовой матери! Если в течение ближайшей пары дней эти глюки у него не пройдут, с понедельника придётся обращаться к психиатру.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42