А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Кто знает, может, потом, наедине, Тони сказал брату еще больше. Да и не в этом дело. Роберт сам не питает к ней каких-либо серьезных чувств, иначе не уступил бы с такой готовностью.
А сегодняшний вечер… он стал поистине роковым. Не хотелось даже вспоминать об этом. Воспоминания оставляли лишь горечь на сердце. Но при этом было несколько очевидных фактов, которые упрямо лезли в глаза. Дженни не может дать Тони того, что он ждет от нее, а Роберт не готов дать Дженни то, чего хочет она. И если оставаться здесь дольше, тогда разлад и несчастье в этой семье еще больше усугубятся. Дженни слишком хорошо относилась к Найтам, чтобы стать причиной раздора в их семье. Чем быстрее она исчезнет из их жизни, тем скорее забудутся неприятности, которые она им невольно причинила. Надо уезжать.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Дженни стояла около окна в своей комнате и наблюдала за Эдвардом Найтом. Он бродил в саду за бассейном — время от времени нагибался, чтобы выдернуть сорняк, или останавливался, чтобы осмотреть растение. Внешне он казался спокойным, но Дженни не верила, что внутри он так же невозмутим. Она так боялась мыслей, которые бродили в голове Эдварда Найта, что все стояла и не решалась на разговор с ним.
Одиннадцать часов. В доме все тихо. Интересно, чем сейчас заняты остальные? Неужели Роберт и Тони до сих пор сидят по своим комнатам? Ей не хотелось встречаться с ними. Решение принято. Она уезжает. Дженни невесело оглядела комнату. Вещи уложены. Кровать аккуратно заправлена. Осталось только поговорить с Эдвардом Найтом.
Собрав все свое мужество, Дженни вышла из комнаты, спустилась по лестнице и направилась в сад. Ее каблуки громко застучали по булыжной дорожке вдоль бассейна. Стояло чудесное утро; синее безоблачное небо, яркий свет, солнечные блики на воде. Радоваться бы такому утру, но тьма в душе Дженни мрачной тенью легла на эту красоту.
На девушке был брючный костюм в строгом стиле, очень удобный для дороги. Светло-салатная ткань, казалось, излучала свежесть и прохладу. Но Дженни, наоборот, было жарко. От волнения кожа стала влажной, мозг лихорадило от тщетных усилий найти подходящие слова. Она обошла метровую живую изгородь и слишком внезапно лицом к лицу столкнулась с Эдвардом Найтом.
— Я… мне нужно поговорить с вами, — заикаясь, произнесла она.
Он кивнул. С огромным облегчением Дженни отметила, что в глазах его нет того сурового осуждения, которое она увидела прошлой ночью. Она торопливо заговорила, спотыкаясь почти на каждом слове:
— Я не могу… Я хочу… успеть на ночной поезд. Вы ведь понимаете, что я не могу больше оставаться… Мне надо уезжать. Я виновата, очень виновата в том, что случилось ночью. Лучше… мне лучше уехать. Я уже уложила вещи. Осталось заказать такси. — Она сглотнула и часто заморгала, стараясь держать себя в руках и достойно попрощаться. — Спасибо вам за доброту и гостеприимство. Передайте от меня всем привет и скажите им, что мне очень жаль, очень жаль, что…
— Дженни, я не думаю, что от вашего бегства будет польза.
Глубокая печаль, звучавшая в его голосе, вызвала у Дженни целый поток слез. Они падали с ресниц, и девушка кусала губы, чтобы сдержать рыдания, комом застрявшие в горле. Говорить не было возможности. Она покачала головой и отвернулась.
— Не торопитесь, дитя мое. До поезда еще есть время. В любом случае я сам хочу проводить вас. Давайте немного поговорим. Я думаю, нам есть о чем поговорить.
Она вытерла мокрые щеки и несколько раз глубоко вздохнула. Разум приказывал ей уехать, но сердце молило об отмене приговора.
На горестно опущенные плечи девушки легла его рука и сочувственно и успокаивающе сжала их.
— Вот, возьмите, — сунул он ей в руку носовой платок. — Вы не дали мне извиниться перед вами за мои слишком поспешные выводы вчерашней ночью, поэтому для начала я прошу у вас прощения, Дженни. Пойдемте, пройдемся по саду, и может быть, мы найдем выход из положения.
Эдвард Найт неторопливо повел ее по до-рожке.
— Я очень люблю розы. Они особенно хороши в это время года. Анабелле нравятся вот эти кремовые с нежными розовыми ободками. А я остаюсь верен традиционным красным розам. Посмотрите, вот эта словно из темного бархата, красиво, правда?
Дженни кивнула, благодарная ему за то, что он дал ей время прийти в себя. Его сдержанный, неторопливый тон успокаивал ее.
— Вы знаете, Дженни, когда Тони привез вас сюда, вы напомнили мне нераспустившуюся розу! В вас чувствовалось обещание особенной красоты. Все, что вам было нужно, — это тепло любви, от которой распустятся ваши лепестки и которая сделает вашу жизнь полной. Может быть, я старею и становлюсь сентиментальным. Когда я наблюдал за тем, как вы поете песню, посвященную вашему отцу, я подумал, как было бы хорошо принять вас в свою семью как дочь.
Они остановились около изящного цветка, на котором блестели капельки росы. Эдвард Найт вздохнул. Дженни почувствовала, что теперь ее очередь что-то сказать.
— Вы очень добры, и я благодарна…
— Да нет, это не от доброты, — мягко возразил он. — Просто стариковские фантазии. Посмотрите на эту розу, Дженни. Семь лет ушло на то, чтобы придать ей такую симметричную форму. Иногда терпение вознаграждается, и человек получает то, что хочет. Терпение и упорство. Вопрос лишь в том, чего вы хотите добиться, Дженни. Вы это знаете?
Она стояла в нерешительности и боролась с желанием довериться ему, поскольку знала, что ее слова ничего не изменят.
— Мистер Найт, я тоже помню день моего приезда к вам. Тогда Роберт и Тони встретили друг друга с большой любовью. Я скорее стала шипом в вашей семье, отнюдь не розой. Мне… хочется, чтобы между ними все сделалось как прежде. Если я сейчас уеду…
Эдвард Найт покачал головой.
— Вчера они готовы были убить друг друга. Сегодня утром я пытался поговорить с обоими. Из них толком ничего не вытянешь, но в одном они единодушны: в их ссоре вашей вины нет. Значит, ваш отъезд все равно ничего не решит. Наоборот, может только обострить отношения.
Дженни посмотрела на него затравленным взглядом.
— Что же мне делать? Все так безнадежно запуталось.
— Вы так думаете? — мягко спросил он. — Дженни, вы любите кого-нибудь из них?
Вопрос был поставлен прямо и требовал такого же прямого ответа.
— Да, — выдохнула она. — Я не знала, что так может быть. Не знала, что любовь — это наваждение, которое сметает все на своем пути. Я думала, любовь — это счастье. К сожалению, я заблуждалась. Глубоко заблуждалась. Любовь — ужасное… ужасное чувство, оно мучает, терзает, калечит.
— Не всегда, Дженни. Любовь может украсить всю вашу жизнь. Увы, она иногда доставляет и огорчения, и боюсь, что в вашем случае это неизбежно. Но об отъезде и речи быть не может. Страсти в конце концов улягутся, и, как бы там ни сложилось в будущем, я буду рад, если вы войдете в мою семью как дочь, и надеюсь, что вы отнесетесь ко мне как к отцу.
— Мистер Найт, вы не поняли меня, — окончательно растерявшись, выдавила из себя Дженни. — Он не хочет жениться на мне. Для него это всего лишь… Он… он… хочет только… — запинаясь, тянула она. Потом набрала в легкие воздуха и решительно закончила: — Если даже я останусь, это все равно ничего не изменит.
Он взял ее руки в свои и ободряюще сжал их.
— Вот в этом вы ошибаетесь. Я просто уверен. Горячо любящий мужчина может иногда не совладать с собой. Но я никогда не видел Тони таким…
— Нет! — страдальчески выкрикнула она, понимая, что он подумал не на того. — Мистер Найт, я знаю, что нравлюсь Тони. Это-то все и осложняет. Я не люблю его. И никогда не полюблю. По крайней мере так, как он хочет. Он мне очень, очень дорог, но…
— Значит, это Роберт, — с огромным облегчением вздохнул Эдвард Найт. — Ну, слава тебе Господи. Наконец-то все прояснилось. — Неожиданно он улыбнулся, и ей показалось, что глаза его по-настоящему радостно заблестели. — Дженни, дорогая моя, вы только что смахнули с моих стариковских плеч груз в несколько десятков лет. У меня были серьезные сомнения в том, что ваш брак с Тони будет удачным. Но Роберт — совсем другое дело.
Он взял ее под руку и повел дальше. Походка его стала живее.
Такая перемена в Эдварде Найте совершенно обескуражила Дженни. Он вел себя так, словно все устроилось самым наилучшим образом, а ведь ничего хорошего не было.
— Ну да! — удовлетворенно воскликнул он. — Это коренным образом все меняет. Теперь нам остается только тщательно обдумать тактику. Я думаю, с моей помощью вы прекрасно справитесь с этим. Вы играете в шахматы?
— Да, но…
— Тогда я считаю, что нам с вами надо провести день за шахматами. Пусть мои сыновья остынут. Если вы перейдете из зоны боевых действий под мое покровительство, то у них появится возможность остановиться и подумать, не так ли? Кто знает, может быть, они даже найдут пути к примирению. Надеждой жив человек.
От его радостного тона Дженни растерялась еще больше.
— Мистер Найт, я с удовольствием сыграю с вами в шахматы, но я не думаю…
— Доверьтесь мне. — Он по-отечески похлопал ее по руке. — Все будет хорошо. Я знаю своих детей.
Эдвард Найт остановился и сделал глубокий вдох, словно наслаждаясь ароматами утреннего воздуха. Неожиданно нахмурившись, он посмотрел на Дженни.
— Во вчерашней истории есть одна небольшая проблема. Я знаю, в жизни всякое случается. Все можно понять. И если Тони сумел добиться своего…
Горячая волна стыда залила щеки Дженни. Эдвард Найт сжал ее руку.
— Ну, ну. Это ничего не меняет. Просто могут возникнуть некоторые осложнения… И их надо будет устранить. Роберт отнюдь не романтический дурак. Напротив, он реалист. Так что не стоит переживать…
— Подождите, — прервала его Дженни. Ее глаза молили о понимании. Она решила быть честной перед ним. — Я думаю, вы должны узнать правду о том, что произошло вчера. И если после этого ваше отношение ко мне изменится, то я уеду.
Он внял мольбе ее глаз.
— Я не изменю своего мнения, Дженни. Но может быть, вам самой нужно высказаться. Тогда давайте сядем. Тут недалеко есть скамейка.
Ободренная его сочувствием, Дженни, уже почти не сомневаясь в правильности своего решения, открыла ему правду: все свои мысли, чувства, заблуждения и ошибки. Закончив, она подняла на своего молчаливого наперсника тревожные глаза.
— Теперь вы видите, мистер Найт, что Роберт и Тони лгали вам. Я далеко не безвинна.
Если я дошла до того…
— Нет. Они не солгали, — спокойно и уверенно прервал он ее. — Человеческие отношения порой так замысловато запутываются. Слишком много препятствий оказывается там, где, казалось бы, должна пролегать прямая дорога к сердцам двоих влюбленных. Мне ужасно жаль, Дженни, что вам так туго пришлось. Не стоит упрекать себя в случившемся. — Он вздохнул и, искоса поглядывая на нее, улыбнулся. — Как бы я ни осуждал вчерашнее безобразие, все же надеюсь, что оно в какой-то степени пойдет ребятам на пользу и поможет им посмотреть на себя со стороны. Не будем спешить, дитя мое. Пусть все идет своим чередом. Послушайтесь меня.
— Папа! — раздался голос Миранды.
— Я здесь, — отозвался отец.
— Ланч готов. Дженни с тобой?
— Да, мы идем. — Они встали. Вдруг его глаза по— озорному заблестели. — Я сорву для вас розу. Распустившуюся, красную розу. Мне так захотелось. К тому же это будет тонкий намек моим сыновьям, которые думали только о себе и так мало считались с вами.
— Я буду странно смотреться с розой в руке, — робея после своих откровенных признаний, возразила Дженни.
— Чепуха, — засмеялся он. — Вы можете играть ею, нюхать ее, разглядывать. Роза станет прекрасным помощником для вас, если вы почувствуете себя за столом неловко.
Эдвард Найт срезал удивительно красивый цветок и вручил ей. Дженни с благодарностью улыбнулась ему.
— Вот видите, вам уже и лучше.
Он взял ее под руку и повел в столовую с видом хозяина положения.
Все уже сидели за столом. Тони вскочил, чтобы подвинуть Дженни стул. Сказав “спасибо”, она заняла свое место. Торопливо вошла миссис Чери и поставила перед Эдвардом Найтом блюдо с нарезанными кусками жареного мяса.
— А! Как раз вовремя, миссис Чери, — сказал мистер Найт, смешно прищелкивая языком.
— Как вам будет угодно, мистер Найт. Чтобы сготовить жареную свинину, надо особо постараться. Зато посмотрите, какая хрустящая корочка.
— Ммм… Пахнет превосходно. — Он весело оглядел присутствующих. — Надеюсь, у всех хороший аппетит? Сегодня чудесный день, Анабелла. Я показывал Дженни наш сад.
— Видать, ты сильно угодила папе, Дженни, — насмешливо заметила Миранда. — Он так просто не расстается со своими розами.
— Она такая красивая, правда? — сказала Дженни, поворачивая цветок и разглядывая его со всех сторон. Эдвард Найт не ошибся, когда утверждал, что роза пригодится ей. Она не могла решиться поднять глаза на Роберта или Тони.
— Ну как, Миранда, понравился вечер? — поинтересовался мистер Найт у дочери.
— Фантастика! Хотя некоторые пытались убежать и скрыться в толпе, я имею в виду Дженни и Тони. Но все равно они показали себя. Не красней, Дженни. Ты прекрасно спела. Все так говорили. Сразу стали выспрашивать, кто ты и откуда приехала. Едва я призналась, что знаю тебя, мне пришлось отвечать на тысячи вопросов.
— Извини, — смущенно произнесла Дженни. — Я не думала…
— Не извиняйся. Я стала центром внимания. Ты потрясающе выступила. Я только что рассказывала об этом маме.
— И главное — это было “Пожелание”! — радостно воскликнула Анабелла. — Поздравляю, Дженни. Жаль, что меня там не было. А тебе понравилось, Роберт?
Дженни поднесла розу к самому лицу, как будто нюхая ее, на самом деле — чтобы скрыть свои пунцовые щеки.
— Выражаясь твоим языком, мама, это было незабываемо, — сказал он невозмутимым ровным тоном.
— А я хочу сказать, что это было лучшее из всего, что мне приходилось слышать когда-либо, — резко заявил Тони, словно ему кто-то возражал.
К счастью для Дженни, в эту минуту миссис Чери внесла тарелки с тушеными овощами и стала расставлять их по всему столу. Мясо также разложили по тарелкам, и все принялись за еду. Разговор на время прервался.
— Слушай, а что ты наговорил Кассандре Флеминг? — обратилась Миранда к Тони, не замечая общей неловкости.
— Кассандра, — насмешливо повторил Тони. — Ей больше подходит имя Медуза Горгона.
— Тони, зря ты так, — упрекнула его мать.
— Ну послушай, а как же иначе ее называть? Волосы торчат во все стороны, как будто ее лечили электрошоком. А размалевана!.. Ну точно пришелец из космоса, как выражается Питер.
— Не впутывай меня, — возразил ему Питер. — Передай мне вот тот кусок с корочкой,
Роб.
— А ты, как всегда, обжираешься, — огрызнулся Тони.
— Тони! — с упреком в голосе воскликнула Анабелла.
— Что с тобой? — теряя терпение, спросила Миранда. — Ты что-то очень злой. Видно, выпил вчера лишнего. Хорошо еще, Кассандра не обиделась. А ты знаешь, что она дочь директора телестудии?
— И что?
Тони явно был расстроен, поэтому раздражался по всякому поводу. Дженни чувствовала, что он буквально кипит. Она кинула осторожный взгляд на Роберта. Он был полностью занят едой и не обращал ни на кого внимания. Она посмотрела на Эдварда Найта. Он ответил едва заметной улыбкой.
— Если мне не изменяет память, Кассандра Флеминг — художница? — лукаво спросил он.
— Она сделала себе имя, — ответила ему жена. — Я бы не считала ее серьезным художником, но она умна.
— Умна! — ухмыльнулся Тони и разразился беспощадной критикой в ее адрес.
Анабелла нахмурилась, но отец опередил ее своим замечанием:
— Похоже, мисс Флеминг крепко тебя зацепила, Тони.
— Ну, он тоже ее здорово зацепил, — хитро сказала Миранда. — Она у меня все выспросила о нем.
— Господи, да я ненавижу таких женщин, — презрительно заявил Тони.
— А почему? — с любопытством спросила Дженни. — Мне она понравилась. Такая уверенная в себе.
Это была ошибка. Она тут же привлекла к себе внимание. И Роберт и Тони посмотрели на нее. В глазах у Роберта застыла боль, у Тони — нежное сочувствие. И тот и другой взгляд задели ее за живое. Она опустила глаза и положила нож с вилкой около своей тарелки.
— Ты стоишь десятерых таких, как она, — сказал Тони. — Вчера все аплодировали тебе, а не этой ведьме.
— Во всяком случае, я знаю, что имеет в виду Дженни, — задумчиво вставила Миранда. — Готова поспорить, у Кассандры Флеминг такая сильная воля, что она всегда добивается своего.
— Очень интересная леди, — медленно произнес Эдвард Найт.
— Леди? Ха! — воскликнул Тони.
— Ну, тебя она, конечно, не успеет заарканить, поскольку ты сегодня уезжаешь, — сухо заметила Миранда.
— Как? — нахмурив брови, спросила Анабелла Найт.
— Я не уезжаю, — ответил Тони. — Мы решили остаться еще на некоторое время.
— По-моему, ты это решил только что, — раздраженно сказала Миранда. — Нет, правда, Тони! Ты мог хотя бы предупредить Дженни. Она же собрала вещи.
— Как?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16