Она позвонила бывшему агенту Шантенели, который был рад ее слышать, и назначила встречу с ним на среду. Она перебрала платья у себя в шкафу, связала в узел все свои "конспиративные" наряды, включая три серых костюма, и отнесла их в пункт сбора пожертвований для бедных. Всю вторую половину дня и весь вторник Энн провела в магазинах, покупая себе новый гардероб.
В среду Энн встала раньше обычного, вымыла голову и высоко взбила волосы феном. Ее изящная золотистая головка сделала бы честь любой рекламе шампуня.
Решив надеть броское платье, Энн наложила на лицо соответствующую косметику и покрасила ногти лаком того же оттенка, что и губная помада, надела подцвеченные контактные линзы, которые углубляли синь ее глаз.
Шелковистое платье обрисовывало женственные очертания ее фигуры. Рукава - длиной в три четверти, вместо воротника - длинный франтовской шарф, который закидывался через плечо. Артистическое сочетание ярко-голубого и сочно-розового сразу отличало платье как изысканно-дорогую модель. Эффект усиливался подобранными в тон сумочкой и туфлями.
Прежде чем уйти из дома, Энн остановилась перед фотографией матери.
- Я тебя люблю, мамочка. И сегодня ты можешь мной гордиться. Я наконец-то нашла себя и свое место в мире.
Мужчины оборачивались на нее на улице. Рабочие, чинившие проезжую часть, как по команде бросили работу и повернулись в ее сторону. Всю дорогу до станции ее провожал восторженный свист молодых шалопаев. Энджел Кармоди улыбалась, наслаждаясь производимым ею впечатлением. Толпа на платформе расступилась перед ней. Когда подошел поезд, мужчины пропустили ее вперед.
- Кто это? - услышала она за спиной.
Глаза Энджел Кармоди смеялись. Уже много лет она каждое утро ездила на этом поезде. Но сегодня... сегодня она была дочерью Шантенели, и не стыдилась этого, и ее меньше всего интересовало, одобряют ее окружающие или нет.
Так, провожаемая мужскими взглядами, она сошла с поезда на станции Уинярд и прошла два квартала до здания конторы. Сотрудники фирмы, увидев ее, застывали на месте. Когда Энджел Кармоди вышла из лифта на последнем этаже, Сара Деннис затрясла головой, словно отгоняя наваждение.
- Энн? - изумленно проговорила она, вытаращив глаза на женщину, которую раньше видела только в серых костюмах.
- Привет, Сара. Мистер Филдинг пришел?
- Да. Только... - Сара опять потрясла головой, на этот раз озабоченно, - только... ты не боишься напороться на неприятности?
- Не беспокойся, Сара. Все будет в порядке, - уверенно заявила Энджел Кармоди.
И хотя она открыла дверь в кабинет Мэтта с замирающим сердцем, ее решимости не убавилось.
Филдинг сидел за столом, углубившись в бумаги, и не поднял головы при звуке открываемой двери. Именно таким она увидела его в первый раз. Но как с тех пор все изменилось!.. Энн смотрела на него другими глазами - с болью в сердце и затаенной радостью.
Энн тихо закрыла за собой дверь, прошла до середины кабинета и только тогда поздоровалась:
- Доброе утро, Мэтт. - Она произнесла эти слова - одновременно приветствие и прощание - голосом, исполненным любви.
Филдинг резко вскинул на нее глаза, сосредоточенное выражение уступило место удивлению и радости.
- Доброе ут...
И приветствие замерло у него на устах.
Он привстал, затем как-то поспешно сел опять, нахмурился и стал перебирать бумаги, бросая на нее быстрые взгляды из-под насупленных бровей.
- Вы... сегодня... очень хорошо выглядите, - наконец проговорил он в явной растерянности.
- Спасибо. Это и есть настоящая Энджел Кармоди, Мэтт. Без завесы лжи. Вот так я люблю одеваться. И я больше не собираюсь подавлять свою любовь... к экзотическим нарядам, - с улыбкой заключила она.
Казалось, у Филдинга с души свалился камень. Он улыбнулся в ответ.
- Ну что ж, я не против - хотя с вами теперь будет небезопасно пройти по улице. - Он прищурился. - Гмм, боюсь, что работа на ум не пойдет; ну, ничего, привыкну. Думаю, что десяти минут с утра мне хватит, чтобы перестать на вас таращиться.
- Вам не придется ко мне привыкать, Мэтт, - сказала Энн. Она подошла к столу, открыла сумочку и положила перед Филдингом жемчужное ожерелье и заявление об уходе.
Секунду он смотрел на нее в недоумении, затем, осознав происходящее, схватил ее за руку.
- Вы сказали, что останетесь, - сказал он, пристально глядя ей в глаза.
Она посмотрела на пальцы, обхватившие ее кисть. Обладать... господствовать... любой ценой настоять на своем. Нет, Энн знает, что это ловушка, больше она в нее не попадется.
- Мне больно, Мэтт, - тихо сказала она.
Несколько секунд он продолжал сжимать ее руку, потом неохотно отпустил.
- Извините! Но, пожалуйста, выслушайте меня.
- У вас ничего не выйдет, - предупредила его Энн.
- Нет, выйдет! - вскричал Филдинг и ударил кулаком по столу. Он поднялся во весь рост, бессознательно стремясь подавить ее своим физическим превосходством. На секунду у него на лице промелькнула гримаса недовольства собой, но затем он решительно бросился в наступление:
- Я спрашивал о вас Билла Леймана. Я знаю, что вы ушли оттуда потому, что к вам приставал его зять. Я признаю свое безобразное поведение в пятницу, но обещаю, что подобное не повторится. В этом плане здесь вам ничто больше не угрожает. Здесь вам гораздо безопаснее, если... - Он запнулся, затем махнул рукой и закончил: - Если вы собираетесь одеваться так, как одеты сегодня. - Он отвел от нее глаза, вышел из-за стола и прошел к окну. Затем опять повернулся к Энн и продолжал: - У вас нет никаких оснований уходить отсюда. Я остался в "Мираже" в субботу, чтобы поговорить с Пирсоном и его женой. Уверяю вас, я рассеял все их заблуждения относительно наших с вами отношений. - Он злорадно ухмыльнулся. Больше того, я дал этой нахалке урок, который она не скоро забудет.
"Рассеял все их заблуждения" - эти слова только укрепили решимость Энн. Ей даже стало жаль Аманду Пирсон, ставшую еще одной жертвой мужского обаяния Мэтью Филдинга.
- Зачем же так, Мэтт? - проговорила она.
Он сверкнул глазами.
- Затем, что она черт знает что натворила! Но я положил всему этому конец раз и навсегда. Я не отпущу вас. У вас нет причин уходить...
- Нет, есть, - твердо прервала его Энн. - Наберитесь терпения меня выслушать, и я вам объясню, почему не могу здесь больше оставаться.
- Хорошо, объясните! - рявкнул Филдинг. Он стоял немного пригнувшись, как бы готовясь отразить нападение.
- В пятницу вы бросили мне обвинение, которое заставило меня задуматься. Вы сказали, что я отгородилась завесой лжи.
- Теперь я понимаю, что вас заставило это сделать.
- Нет, до конца вы это понять не можете, - сказала Энн, жестом останавливая его возражения. - Для этого надо знать мою мать. Долгие годы особенно после того, как она умерла, - моим руководящим принципом было отрицание ее жизни. Сердцем я любила ее такой, какая она была. Но умом осуждала, отталкивала ее. Это касалось и других. Вас тоже, Мэтт.
Филдинг ловил каждое ее слово. Энн глубоко вздохнула и продолжала:
- Воздвигая стену между собой и своей матерью, между собой и вами, я обедняла свою собственную жизнь. И я благодарна вам за то, что вы помогли мне это понять. Я ухожу от вас не потому, что вы позволили себе вольность в отношении меня. Я верю вам, что это никогда не повторится. Но это уже не имеет ни малейшего значения.
- Что же имеет? Зачем вам уходить? - вырвалось у Филдинга.
- Простите меня, Мэтт, я понимаю, что, уходя так неожиданно, я ставлю вас в трудное положение. Но если я останусь, я поставлю себя в еще более трудное положение.
- Чего же вы хотите? - вскричал Филдинг, буравя ее взглядом. - Хотите, я прибавлю вам жалованье? Сокращу рабочий день? Скажите мне, что вас не устраивает?
- Я собираюсь стать певицей, - просто сказала Энн.
Филдинг замер от изумления, затем опомнился и бросился в бой:
- Конечно, у вас прекрасный голос, я этого не отрицаю. Но у вас есть еще и голова - голова деловой женщины. Вы лучше разбираетесь в коммерции, чем многие мужчины. И вам нравится это занятие. Вас за уши от него не оттащишь! Я видел, как у вас загораются глаза, когда удается расколоть особенно крепкий орешек. Разве это не так?
- Так. И я не отрицаю, мне было необыкновенно интересно работать с вами, Мэтт, - тихо сказала Энн. - Но я не могу больше с вами работать, и я решила стать певицей.
На лице Филдинга боролось множество противоположных чувств.
- Но почему вы не можете больше со мной работать? - наконец спросил он хриплым голосом. - Я хочу, чтобы вы были рядом. Вы мне нужны, Энн. Я готов на все, чтобы вы остались.
Эти вырвавшиеся чуть ли не с кровью признания обожгли Энн, и на какую-то долю секунды у нее вдруг снова появилась надежда. Но Энн тут же напомнила себе: для Филдинга главное - собственное благополучие. Она вздохнула и произнесла окончательный приговор - хотя все еще с надеждой вглядываясь ему в лицо:
- Когда вы принимали меня на службу, Мэтт, вы поставили мне условие. И вы были совершенно правы. Я не могу у вас больше работать, потому что случилось то, о чем вы предупреждали: я полюбила вас.
У Филдинга от изумления остекленели глаза - но искры ответного чувства в них не было.
- Вы... меня... любите?.. - с трудом выговорил он.
Энн улыбкой скрыла боль разочарования.
- Но это же не преступление. К сожалению, человек не волен приказать себе любить или не любить. Любовь приходит сама по себе. Но я не собираюсь вам ею докучать. Я ухожу. Сейчас, сию минуту. У меня есть путеводная звезда, и я умею идти к цели не менее настойчиво, чем вы, Мэтт. Я доберусь до вершины.
Филдинг молча смотрел на нее. Он был потрясен и одновременно беспомощен.
Энн подошла к столу, наклонилась к Филдингу и нежно поцеловала его в щеку.
- До свидания, Мэтт. Желаю вам всего самого лучшего, - сказала она севшим от волнения голосом.
Он обнял ее за талию, но она выскользнула из его рук и уже открывала дверь, когда он повелительно крикнул:
- Стойте! Не уходите!
У Энн забилось сердце, но она быстро овладела собой. Обернувшись, она бросила насмешливый взгляд на человека, который привык одерживать верх всегда и над всеми.
- Учитесь проигрывать, Мэтт. У вас нет доводов, которые убедили бы меня остаться.
- Вы не имеете права уйти после такого признания, - заявил Филдинг.
- Имею, - отрезала Энн. - Поэтому я и ухожу, Мэтт, - чтобы вам не надо было меня увольнять.
- Ну подождите же, черт возьми! Я вам не верю! Это неправда! Я бы заметил! - Он негодующе сверкнул глазами. - Скорее уж наоборот!
- Не все ли равно? - спросила Энн. Она ждала ответа, все еще надеясь на возможность своего отступления.
- Господи, до чего же невыносимая женщина! Совсем не все равно! Я схожу с ума от желания... И вот... когда я окончательно уверил себя, что все это бесполезно, что вы ко мне совершенно равнодушны, вы делаете мне такое признание. У меня голова идет кругом. Черт знает что такое!
- Я для того и ухожу, чтобы развязать этот узел, Мэтт.
- Нет, я вам этого не позволю! Узел можно развязать и по-другому. Филдинг умолк, перевел дыхание и сказал твердым голосом: - Выходите за меня замуж. Другого пути нет. Выходите за меня замуж, и все встанет на свои места.
Теперь уже Энн глядела на него как пораженная громом.
- Вы... вы предлагаете мне... выйти за вас замуж?
- Да! - сказал он с облегчением. - Именно это я вам предлагаю.
Как Энн хотелось верить, что он делает это потому, что полюбил ее, но она не могла забыть, что он ей говорил о женитьбе. Ему нужна женщина, которая бы с ним спала, отдавала в прачечную его белье, делала необходимые покупки и принимала гостей. И не наводила бы на него скуку.
- Почему вы мне это предлагаете? - спросила она, все еще цепляясь за надежду. - Чтобы утолить желание, о котором сейчас говорили?
Филдинг нахмурился.
- Для одного этого я никогда не стал бы жениться. Я не хочу, чтобы вы ушли из моей жизни, Энн. Вы единственная женщина, которая может стать мне не только женой, но и другом. А я это ценю. Очень ценю.
Да, это все правда, сказала себе Энн. Это действительно так. Но он меня не любит. Он опять думает только о себе - о том, что нужно, важно и удобно ему.
Может быть, согласиться? Взять то, что он предлагает, и забыть об остальном? Право же, он предлагает не так мало.
Но нет, хватит с нее компромиссов! Любовь или есть, или ее нет.
- Простите меня, Мэтт. - Сердце Энн сжалось от боли. - Я понимаю вас. Хотелось бы, чтобы и вы поняли меня. Я люблю вас, но я не могу выйти за вас замуж. Вы хотите жениться на мне, потому что вам так удобно, потому что я отвечаю вашим требованиям. А я хочу, чтобы на мне женились, потому что меня любят - любят такой, какая я есть. - Она заставила себя опять взяться за ручку двери.
- Нет! Не уходите! - Он ринулся к ней и схватил за руки. - Я не могу вас так отпустить. Я не отпущу вас! Энн...
У нее бешено стучало сердце. Она была убеждена, что нужна ему, но она не поступится своими убеждениями.
- Мэтт, отныне меня зовут Энджел. Энджел Кармоди. И я больше не иду на компромиссы. Конечно, сейчас вы можете удержать меня силой. Но это ничего не изменит. Я не выйду за вас замуж.
Она замерла, ожидая решения своей судьбы.
- Ну почему надо быть такой непреклонной?
Филдинг тяжело дышал. Его пальцы сжались, потом расслабились, опять сжались, и затем он ее отпустил.
- Вы с первого дня делали мне все назло, - горько сказал он. - Жил же я без вас раньше - проживу и дальше. Если вы решили уйти - уходите. Пусть мы больше никогда не увидимся; мне уже все равно.
Никогда... Это слово оглушило Энн. Ноги у нее подкосились. Никогда его больше не видеть... не сидеть рядом... никогда не побывать в его объятиях...
Зачем я обрекаю себя на такую муку... Может быть, женившись, он полюбит меня... А если нет... если он всегда будет думать только о себе...
Энн посмотрела Филдингу в лицо. Оно выражало только оскорбленное самолюбие.
В последний раз она посмотрела ему в глаза - неужели нет никакой надежды на счастье? Но у него в глазах любви не было - только обида и отчуждение.
- Простите, - прошептала Энн. Ей было трудно говорить. Горло и все тело сковала боль. - Я люблю вас. Но жить с вами, Мэтт, зная, что вы меня не любите, я не могу.
Она даже не представляла себе, что может быть так трудно совершать простые действия. Однако она сумела повернуться, открыть дверь, сделать один шаг, потом второй и уйти - уйти из его жизни.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Энджел твердо решила не сожалеть о прошлом и с головой окунулась в осуществление своих новых планов. Первым делом она встретилась с агентом своей матери, который был очень рад ее видеть и с восторгом приветствовал ее решение стать певицей.
Однако одно дело - самому восторгаться по этому поводу (Шантенель таскала своего агента на школьные концерты, где пела Энджел, и он был высокого мнения о способностях девушки), и совсем другое - убедить широкую публику в том, что перед ними - новая звезда. Для этого потребуется продуманная рекламная кампания.
Конечно, для дочери Шантенели будет открыт доступ на сцену и гарантировано расположение критиков, но ей еще предстоит доказать, что она достойна своей матери. И Энджел собиралась посвятить себя этой задаче. Ее мать хотела, чтобы она стала певицей, готовила ее к этой карьере, и Энджел теперь была исполнена решимости выполнить волю матери.
Они долго сидели с агентом за столиком, обсуждая различные варианты, приняли рад решений и расстались довольные друг другом. Затем каждый направился по своим делам.
Она поехала в школу балетного искусства, которую посещала по субботам все те годы, что училась в школе, и записалась в классы балета, современного танца и пластики. Затем купила видеокассету с записью современных танцев, несколько пар трико для репетиций и букет весенних цветов. После этого она отправилась домой, дав себе слово оптимистически смотреть на свое будущее.
Если она не станет первоклассной певицей - что ж, найдет себе другое интересное занятие. Ее мать всегда говорила, что жизнь предоставляет человеку бесчисленные возможности и, даже если ему не дано перепробовать все варианты, надо испытать себя хотя бы в нескольких. До сих пор Энн позволяла себе только маленькие, безопасные приключения в выборе одежды и поездках в отпуск за границу, но теперь она будет делать все, что взбредет в голову.
Она приготовила себе легкий ужин - есть что-то не хотелось. Посмотрела по телевизору последние известия. Долго с наслаждением стояла под душем, потом натянула новое черное трико и повязала его алым поясом. Она решила, что отгонять мысли о Мэтте лучше всего физическими нагрузками. Если она будет упражняться до полного изнеможения, то ей наверняка не грозит бессонница.
Энн сдвинула к стене мебель в гостиной, вставила в видеомагнитофон кассету с танцевальными упражнениями, включила его и принялась танцевать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15