Но ведь ты ещё ут ром стал спорить, чуть ли ни угрожал уйти... Ты хоть понимал, что говорить такое нельзя?
- А ты понимал, что собирался сделать?
- Что?
- Ребенка похитить! Знаешь, Вадим, я в такие игры не иг раю. Тебя оскорбили, ты отомсти, тут никаких возражений нет. Но ребенок - это уже лишнее.
- Так ни хрена ж не получилось, - ухмыльнулся Ерохин. - Мо жет потому, что ты предупредил?
- А ты все же решился на это?
- Ни хрена не получилось, - мрачно повторил Ерохин, ещё больше ослабляя узел галстука. - И уже девчонки нет дома, он её где-то спрятал. Попробуй найти! Нет, это не ты его предупре дил... Или кто-то другой, или он, сволочь, шибко грамотный ока зался.
- Ну и хорошо, что не получилось. Оставь это дело, Вадим, прошу тебя ещё раз.
- А то ещё раз пригрозишь уйти?
- У меня двое сыновей и трое внучат, Вадим.
- А моя сука толстая так и не смогла родить! Корова! - зао рал Ерохин. - И запомни хорошенько, Альберт, мы теперь связаны так, что до конца будем вместе. Понял? Просто так уйти нельзя. Можно только с музыкой. Честно тебе говорю, потому что люблю тебя, самый близкий человек ты у меня. Никого больше не оста лось... Слыхал, что Хайдуков и Бочатов про меня тут болтали вчера? Когда мы вышли из кабинета? Гады, подлецы, предатели! Чует мое сердце - хотят смыться. Но я их опережу! Так что, хоть ты не зли меня.
Чувалов поднялся с кресла, подошел к окну, раздвинул паль цами голубые полоски жалюзей. Вечерняя Москва переливалась раз ноцветными огнями, готовясь к первомайским праздникам. Он знал, что уйти можно только с музыкой и внутренне был готов к этому. В последнее время Вадим стал невыносимым. И Бочатов на него обижается, и Хайдукова оскорбил, и Наконечникова, да и на него орет, как на провинившегося школьника, ладно бы за дело, так нет! По любому пустяку! Все понимают - человек не может спокой но и умно руководить, ему подавай рискованные операции, острые ощущения. Менять надо. Но как? Пока Заза со своими бандитами предан ему, сделать ничего нельзя... Ничего! Что ж, его дети пристроены и обеспечены, им и жене денег лет на сто хватит, дай Бог прожить столько. А он, если уж совсем невмоготу станет, го тов...
- Ладно, Альберт, - неожиданно мягким голосом сказал Еро хин. Извини, если что. Сам видишь, за что ни возьмусь - ни хрена не выходит. Пласт говна пошел. Вчера Заза нашел этих сво лочей, да они так отделали Бритого и Ганса, пришлось к врачу везти. А это, можно сказать, не самые худшие его бойцы. Сегодня с девчонкой ни хрена не получилось, да ещё эти мудаки со своими рассуждениями... Мать их за ногу! Как ты думаешь, Заза ничего не замышляет? Уж больно много у него проколов стало.
Чувалов опустил голову, незаметно усмехнулся. Он и Зазе не доверяет? А ведь и правда, если тот предаст, Ерохин со всеми своими миллионами (не рублей, разумеется) мало чего стоит. Чу валов вернулся к своему креслу, присел на краешек, внимательно посмотрел на Ерохина.
- Опасаешься его, Вадим?
- Не нравится, что дело плохо делает. А получает больше директоров.
- Я думаю, не получается потому, что ты не даешь ему вре мени как следует подготовиться. Отсюда и проколы. Заза человек основательный, если ему дать время - сделает.
- Ну вот и посмотрим сегодня, что у него получится. Пожа леет ли грузин, что на свет родился, или нет.
- Я думаю, пожалеет, - сказал Чувалов. - Если, конечно, у него будет такая возможность. А что со вторым?
- Да есть тут одна задумка. Не получилось с девчонкой, по лучится что-то другое. Поживем - увидим. Одно знаю точно, так легко, как грузин, он не отделается.
- Понятно, - кивнул Чувалов. - А с девушкой, которая в кон курсе должна была участвовать, ты решил, что делать?
Ерохин задумался. Он знал, что должен сделать с нею - зат рахать во все дырки до полусмерти, или совсем... Но Заза расс казал интересные новости: оказывается, она живет без родителей в шикарной трехкомнатной квартире. Проверили - действительно, прописана только она. Там ещё ошивается какой-то хмырь, студен тик, вроде как любовник её. Но, судя по тому, что она ни в ка кую не хотела выдавать своего грузина, хмырь скоро получит отс тавку. Заза из рассказа Бритого и Ганса сделал вывод, что она его совсем не уважает и уже не дает. Поэтому он должен обижать ся на нее. Тут и вырисовывается интересная картина. Девка полу чит, чего заслужила. А потом её нужно будет выдать замуж за хмыря, он же, наверное, хочет этого. Прописать его в квартире, а когда девка трагически погибнет, Заза мастер устраивать такие трюки, что комар носа не подточит, хмырь продаст эту квартирку за символическую цену корпорации "Катамаран". Напугать его - тоже ничего не стоит, если вякнет - сам сядет глубоко и надол го. И как хорошо все получается: девка наказана, да ещё и с прибылью для него, Вадима Сергеевича.
Лучше было бы самому жениться на ней, официально поизде ваться, да он ведь женат на Марине. Сделать женихом Зазу - опасно, он человек самостоятельный, вдруг решит перебежать на её сторону? Убедит она его, бабы многое могут, если захотят. Остается этот хмырь, который живет у нее.
Ну а как сделать, чтобы она была на все согласная - не проблема. Для этого специальные препараты существуют.
- У девки сложная судьба, - похотливо облизнул губы Еро хин. - Мы её замуж выдадим. Такая красавица - и без мужа, куда ж оно, на хрен, годится?
- Уже есть кандидаты в мужья?
- Есть. Парень что надо, спит и видит, как бы поскорее му жем её стать. А мы поможем, - Ерохин вскочил с кресла, возбуж денно потирая ладони. Потом постучал кулаком себе по лбу. - Вот здесь, Альберт, рождаются отличные идеи! Без них - вы все шуше ра подзаборная!
"А с ними - уголовные преступники..." - с тоской подумал Чувалов, но вслух ничего не сказал.
20
Уже стемнело, когда Игорь Стремянов вернулся домой. Те перь он был спокоен за Светланку и более уверен в себе. После недолгой беседы с отцом и матерью, даже по-хорошему позавидовал им: живут в красивом месте, много времени проводят на свежем воздухе, в огороде. У Василия Ильича даже морщины на лбу разг ладились - что значит спокойная, размеренная жизнь, без стрес сов и городских дымов! А у него здесь - все на нервах. Нужно будет объяснить все Надежде, и вообще, поговорить с ней серьез но. В конце-концов так дальше жить невозможно.
Игорь подошел к двери своей квартиры, привычным движением вставил ключ в замочную скважину. Неожиданно дверь стала откры ваться ещё до того, как он повернул ключ. Игорь шарахнулся в сторону, прижался спиной к стене.
В квартире было темно и тихо. Пригнувшись, Игорь метнулся на другую сторону двери, успел зафиксировать взглядом прихожую
- там никого не было.
Сердце гулко колотилось в груди, и это был самый громкий звук, который слышал Игорь. Он осторожно шагнул через порог, протянул руку, включил свет в прихожей. Никого. Но это уже не успокаивало, напротив, тревога захлестнула грудь.
Никого?! А где Надя? Страшно было идти вперед - что, если они добрались до нее? Замучили, теперь это сплошь и рядом слу чается с женщинами, попавшими в руки к бандитам... Что, если он войдет в комнату и увидит её неподвижную, бледную?.. Как прос тит себе равнодушие и даже холодность минувшей ночью? Что бы там ни было, он отвечает за нее, и случись беда - он, только он будет виновен в этом! Господи, Господи, он же собирался всерьез поговорить с нею, попытаться развязать запутанный узел их отно шений. Неужели теперь никогда не услышит Надю?
Игорь открыл верь в их комнату, включил свет - никого. Кресла были перевернуты, письменный стол отодвинут в сторону, диван тоже стоял косо. В том, что здесь побывали незванные гос ти, не было никаких сомнений. Все ещё остерегаясь, Игорь обошел всю квартиру, заглянул в комнату Светланки, ванную и туалет, на кухню, потоптался на балконе. Везде мебель была отодвинута или опрокинута, но ничего не разбито и не украдено.
Не за этим приходили!
Где же Надя? Этот вопрос не давал Игорю покоя, предчувс твие близкой беды обжигало сердце, заставляло его бешено коло титься в груди. Они приходили за ней, они увели её, увезли и теперь издеваются над беззащитной женщиной?
Он убьет их, убьет каждого одним ударом, после которого хрящи в горле с хрустом раскалываются на мелкие куски, разрывая мягкие ткани, превращая их в кровавый сгусток! Убьет.
Игорь ещё раз обошел всю квартиру, расставляя мебель по местам. Никаких следов Надежды, и теперь это уже казалось странным. Если она вернулась домой, должна была переодеться в халат, обуть тапочки, оставить в гардеробе костюм, в котором ходила на работу. А если они ждали её в квартире, схватили, ед ва она вошла, наверное, должны были остаться следы борьбы, ка кие-то вещи - её сумочка, не увели же они её с сумочкой? Зачем им её косметика и прочие женские мелочи?
Но она обычно возвращается где-то около пяти, светло, лю дей вокруг дома полным-полно, особенно сейчас, когда погода та кая хорошая... Как они могли её увезти?
Невозможно было что-то понять. Игорь сел на диван, обхва тил голову руками. Он чувствовал, что Надежде сейчас плохо, очень плохо - потому что тревога в его груди превратилась в боль, почти физическую, тупую, ноющую боль.
И ничего нельзя было с этим поделать.
И ничего нельзя было предпринять, пока не ясно, где она, что с нею, и чего хотят люди, которые побывали здесь. Наверное, они скоро позвонят. Они всегда звонят потом и говорят свои ус ловия...
Игорь посмотрел на телефонный аппарат - молчит, черт бы его побрал! Может быть, сломан? Он подошел к столу, снял трубку
- ритмичные длинные гудки свидетельствовали о том, что аппарат исправен. Действительно, если его сломать, потом же нельзя бу дет позвонить. А они должны, должны позвонить!
Прошло минут двадцать, как Игорь вернулся домой, но пока зались эти минуты долгими часами. Невероятно долгими, выматыва ющими душу часами.
И вдруг телефон ожил. Игорь вскинул голову, не веря ушам, а спустя мгновенье одним прыжком оказался у стола, схватил трубку.
- Да! - закричал он.
- Не ори на меня, - услышал он спокойный голос Надежды.
- Надя? Ты где, Надя? Что с тобой?!
- Не твое дело. Дай трубку Светлане.
- Светлане? А зачем? Надя, ты где? У тебя все в порядке, Надя? - на едином дыхании выпалил Игорь.
- У меня в порядке, - хрипло засмеялась она. - Я буду позд но, не жди. Дай трубку Светлане, я хотела спросить у неё про уроки.
Игорь понял наконец, что она пьяна. И по-прежнему не жела ет с ним разговаривать... И значит, совсем не нуждается в его защите. Похоже, с нею не просто все в порядке - у неё прекрас ное настроение! Игорь с недоумением уставился на телефонную трубку в своей руке.
- Дай мне Светлану! - потребовала Надежда.
- Где ты?
- Тебе какое дело! Я же сказала вчера, что больше не наме рена отчитываться, где и с кем бываю. И не надо мне хамить, я прошу позвать к телефону мою дочь.
- Ее здесь нет, - усталым голосом пробормотал Игорь. - Я от вез её погостить к... - он вдруг подумал, что она может быть за одно с теми, кто пытался похитить Светланку, и говорить о том, где девочка, нельзя. - К подруге, они вместе учатся.
- Ты изверг! - закричала Надежда. - Тебя и близко нельзя подпускать к детям!
- Я полагаю, тебе и без Светланки хорошо. Может скажешь, где ты? Я приеду, заберу тебя. Надя, пожалуйста, послушай меня, дело очень серьезное, я хочу тебе сказать...
- Обойдусь без твоих советов! Дурак! - и Стремянов услышал в трубке короткие гудки.
Он положил её на аппарат, присел на краешек кресла. Вот так вечерок! С ума сойти можно. Выходит, никто не похищал На дежду, она просто-напросто ещё не приходила домой после работы. Не приходила и, судя по тону её голоса, не собиралась в ближай шее время приходить.
Неужели то, что она сказала вчера - правда? Не пустая уг роза, к которым он уже привык, а реальность?!
А боль в груди не проходила, только теперь Игорь понимал - это не боль, которую причиняют его жене злобные бандиты, это боль, которая жена причиняет ему. Намеренно, даже не пытаясь скрывать этого...
Но все-таки, здесь были гости. Значит, они охотились за Светланкой или за ним.
Игорь увидел на полу телефонную записную книжку, поднялся с кресла, положил её на стол. Потом с надсадным криком прыгнул вверх и с полуоборота ударил ногой по стене над диваном - на уровне своего носа. Бетонная стена, разделяющая комнаты, выдер жала этот удар. Игорь стиснул кулаки и в ярости прошептал:
- Повезло вам, ребятки, что меня дома не застали!..
Надежда знала, что в этот вечер, когда они остались вдвоем в квартире Наконечникова, он не будет сдержан, как вчера у Лики Паршуткиной. Она ждала этого момента, внутренне готовилась к нему. Не то, чтобы она хотела отдаться этому мужчине, вовсе нет, абсолютно никакого желания заниматься сексом она не испы тывала. Но важно, очень важно было другое: перешагнуть барьер обещанной, почти не скрываемой от мужа измены, что наверняка оз
начало окончательный разрыв с Игорем и - посмотреть, как будет
вести себя Володя. После того, что обязательно должно случить ся. А вдруг он скажет что-то вроде: спасибо, мне было очень приятно с тобой, пока?
Ничто не говорило об этом, но все же...
Они сидели за круглым столом, накрытом белой скатертью, пили коллекционные крымские вина, настоящие, каждая бутылка стоила за сто тысяч, а всего их было пять, закусывали тонкими ломтиками швейцарского сыра и бастурмы, и Надежда поглядывала вверх, на свое отражение в зеркалах подвесного потолка.
Как это было здорово - зеркальный потолок! Впрочем, все в этой квартире было здорово: изящная итальянская мебель, дико винные светильники, огромный телевизор, на экране которого од новременно можно было смотреть четыре программы, хрустальные часы, внутри которых ритмично раскачивались серебряные конс трукции, похожие на рисунки абстракционистов, мягкие обои...
Квартира, о которой она всегда мечтала, которую обещал ей Игорь... И не сдержал своего обещания.
Наконечников был довольно-таки неплохим психологом. Он не стремился напоить женщину, чтобы она стала посговорчивей, но - когда на столе стоит пять бутылок отборных вин самых разных сортов, как же удержаться и не попробовать каждое хотя бы по рюмочке?
Все здесь было прекрасно, приятно, но... когда же начнется главное? Или он весь вечер будет рассказывать смешные истории о том, как люди продают и покупают квартиры? Это, конечно, инте ресно, очень, в любой другой момент слушала бы, забыв обо всем на свете, но сейчас эти истории казались чем-то вроде киножур нала об очередном пленуме ЦК КПСС перед началом интересного фильма.
- Красиво у тебя здесь, - сказала Надежда. Она встала и закружилась у стола, глядя на свое отражение в зеркальном по толке. И вдруг покачнулась, испуганно крикнула. - Ой! Я сейчас упаду...
Володя вскочил так стремительно, что его стул с шумом по валился на паркет.
- У тебя голова закружилась, Надя? - спросил Наконечников, обнимая её.
- Да, немного, - смущенно призналась Надежда.
- Какая ты красивая... - восхищенно пробормотал Наконечни ков, крепче обнимая её. - Если у меня есть что-то красивое здесь - то это ты...
Он медленно опустился на колени, как в рождественский ве чер в ванной Лики Паршуткиной, прижался губами к её лобку. Гла за его были закрыты, голова качалась из стороны в сторону, как это бывает, когда человек не в силах сдержать охватившего его блаженства. Потом его горячие ладони поползли вверх по её но гам, все выше и выше забираясь под юбку.
Надежда чувствовала, как вибрировали его пальцы на этом гладком пути. Когда, наконец, они добрались до цели, он засто
нал, стискивая пальцами её ягодицы и крепче прижимаясь губами к
мягкой выпуклости в низу живота.
Надежда подумала, что он может прокусить юбку, и как её потом залатаешь в таком месте? Она чуть раздвинула ноги и поло жила свои ладони на его черные, зачесанные назад волосы.
- Ты королева, ты моя властительница, - исступленно бормо тал Наконечников, медленно стягивая с неё трусики и колготки. - Скажи, что хочешь? БМВ? Эту квартиру? Номер в отеле "Шератон" на все лето? Я для тебя все сделаю, Надя... Я не покупаю тебя, не плачу за то, что ты моя, я просто твой раб, твой подданный, приказывай, приказывай, моя госпожа... Моя великолепная госпо жа! Как же долго я мечтал об этом, о тебе...
Он опустил вниз трусики с колготками, и Надежда переступила через них. Наконечников задрал её юбку, уставившись жадными гла зами на ослепительно-белый, чуть припухший живот и темную по лянку смятых волос.
Потом его жадные, дрожащие губы осторожно раздвинули неж ные, влажные складки кожи, и горячий язык исступленно заплясал в липкой пучине, способной погубить и самого сильного пловца.
Надежда ахнула, откинув назад голову. Но причиной этого сдержанного стона было не сладострастие - её ощущения были при ятными, не более того просто Надежде нравилось, как это про исходит. Особенно восхищали слова о БМВ, квартире с зеркальным потолком и номере в отеле "Шератон".
А ещё она думала о том, что когда люди встают на колени, они демонстрируют тем самым не просто уважение к стоящему, его превосходство, но и что-то другое, низменное, ведь когда чело век стоит на коленях, его губы находятся как раз на уровне по ловых органов стоящего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40