Я вас два миллиона перевез через те грозы. И так же внутри себя говорит большинство моих коллег, только они этого вроде как стесняются.
12100 – мой рабочий, нормальный эшелон. Я знаю, как на нем безопасно летать. Это элементарно. Другое дело, что есть, появились среди нас такие профи, что утратили приоритеты. Нищета наша – мать всех пороков. А организатор услуг перевозки людей по воздуху решил подвесить на палку перед носом упряжки еще более лакомый кусок за экономию топлива. И пролетарий клюнул. Рискнул. Шары на лоб. Весь аэрофлот его материт. И того, что под Иркутском на кругу свалился – тоже.
Изредка, и среди наших, небогатых российских летчиков, и среди зарубежных, богатых, попадаются экземпляры, которые способны допускать ошибки в сложных обстоятельствах, и так иногда случается, что обстоятельства эти возникают. А вы что, никогда не допускали ошибок в своих действиях, с полным пониманием ответственности?
Да, цена ошибки в авиации высока. Не совершает ошибок только Господь Бог. А летчик, хоть и тренирован, все равно совершает. Но его профессионализм позволяет успешно выйти из ситуации… ну, с мокрой спиной.
И поддерживает его в эти секунды Дух Полета, но отнюдь не сознание ответственности за жизни пассажиров. Как старый ездовой пес, утверждаю это собственным опытом. Нельзя, невозможно каждую секунду думать о людях за спиной, об их матерях, родных и близких – сойдешь с ума.
Я для того и показываю читателю чрево Грозы, через которое провожу лайнер с людьми за спиной – чтоб вы видели, какой духовной силой обладает летчик в повседневной работе. Я не "влез и выкрутился", нет. Это – и есть повседневная, обычная работа. Не можешь – не летай. Наше Небо такое – и никакое другое.
Летчики-любители летают на легких аппаратах, вокруг аэродрома, немножко по другому небу. Они выбирают погоду и время для безопасного полета; у нас время полета заложено в расписание. Мы оказываем услугу – по расписанию. Гроза так гроза, обледенение так обледенение, а лететь надо. И решение принимать мне, ямщику.
Я – не "шоферюга", на езду которого может как-то повлиять пассажир. Я – Мастер и Личность, умеющая принимать решение и нести ответственность. И мне хочется задать вопрос читателю: а ты?
Долг летчика и писателя заставляет меня поднимать уровень авиационной культуры читателя, изменять его прежние, неверные, обывательские взгляды на Полет Человека в Небе.
Изложив, так сказать, кредо, перейдем к частностям.
Про поземок (а не поземку) я уже сказал: это наша терминология, как, к примеру, у полярников – "ЧЕлюскин"; как у моряков – "на румбе", "компАс", "размерения судна", "отдать концы". У нас есть текущий курс и текущая высота – потому что это параметры изменяющиеся. В развороте иногда поступает запрос и команда диспетчера: "Ваш текущий курс? Остановитесь, сохраняйте". Самолет остановиться не может, и курс никто не ворует. Но мы отвечаем: "сохраняю 235". И т д.
Что касается красноярских диалектизмов, то я ими с удовольствием пользуюсь. «Исшорканная» бетонка; залитые полой водой "лывы"; "вытаращил тырлы", "зла не хватает" и т п. – это ж наша Сибирь! А я за сорок лет стал настоящим сибиряком, и горжусь этим.
Касаемо совета обратиться к редактору, чтоб выправил мой текст. Я редактирую все сам. Сам правлю, сам корректирую, стараюсь с русским языком дружить. Мой герой и пример по жизни – Жильят из "Тружеников моря".
Очень важен вопрос о перерыве в полетах – с целью оглянуться и прийти, так сказать, в себя, восстановить опаску и чувство ответственности, которое вроде как "замылилось". Он – принципиален.
Для воздушных акробатов, которые работают на шоу на пределе сил и теряют за полет несколько литров пота – отдых и оглядка, может, и нужны. Да только после того перерыва попробуй-ка опять слетаться! У них работа на износ. И через два года, или больше, не знаю, уходят из шоу навсегда. Это – спринтеры. Я с трудом представляю всю тяжесть, ответственность и изумительное чутье полета, отработанное этими асами в долгих изнурительных тренировках. Я перед ними преклоняюсь. Одно чувство: безумный восторг!
А мы – стайеры. Основа профессионализма ездового пса – беспрерывная летная работа. Перерыв в летной работе более 30 дней оговорен в наших руководящих документах и обставлен условностями: обязательная проверка и т п. А 2-3 месяца без полетов вообще выбивают из колеи. Это как у музыкантов.
Пересаживание же с кресла на кресло – вообще этап в летной работе, психологическая ломка. Для меня-то даже просто начать летать в очках – было серьезным стрессом.
Поэтому приходится всю жизнь летать, летать и летать. И уж как-то не терять чувства разумной опаски. И в этом – тоже сила духа летчика.
Вот… получается готовая глава. Вы не будете возражать, если я включу кое-какой материал из Вашего письма ко мне, а также и этот ответ Вам – в свою новую книгу? Таким образом, Вы, читатель, непосредственно будете соучастником творческого писательского процесса. Фамилию я включать не буду, мелочи опущу. Зато на этом материале можно развить тему, к которой большинство потенциальных пассажиров будет неравнодушно.
Спасибо большое за доброжелательность. И Вам желаю успехов в Вашем творчестве, каковым, по моему мнению, обязательно является работа архитектора.
С искренним уважением…»
Очень благодарен Интернету и всем моим читателям за обратную связь.
Последняя глава
Теперь, когда у вас сложилось о ездовом псе определенное, может, не совсем лестное впечатление, задайте себе вопрос. Как же тогда этот «убийца» и «нарушитель летных законов», «безвольно идущий на поводу у экипажа», да еще и «не совсем чистый на руку», и «необразованный», и «хвастун», и «павлин» – как же это он пролетал тридцать пять лет в небе и никого не убил? Как же это получилось? Какое неимоверное количество счастливых случайностей, какая концентрация их удачных совпадений помогли автору выжить?
Простой пример. Вот обгоняете вы на узкой дороге автомобиль, а из встречного ряда выскакивает на обгон такой же, но покруче, а ваш ряд сомкнулся, а скорость сбросить уже не успеешь…
Я распускаю взгляд и, не задумываясь, хватает ли зазора, зацеплю ли зеркалами или нет, – строго держу середину между препятствиями: между своим рядом и тем встречным сорвиголовой. Держу середину и не задумываюсь. Я не думаю об ошибке, об ответственности, а паче – о своей драгоценной жизни. Я не думаю о сумасшедшей скорости сближения. Я держу середину. И жму на газ, и проскакиваю. И все. О чем тут думать. Это – прошло. Потом уже, когда все позади, жар ударит в уши…
Вот, может, потому, что никогда не позволял себе задумываться в эту секунду о постороннем – о своей бесценной жизни, о слезах вдов и матерей, об элементарном страхе, – я в нужный момент делал то, что было важнее всего. И справлялся. А тот, кто постоянно думает, в то время когда «прыгать надо», – вот он обычно и ошибается.
Без ошибок вообще никакого дела не делается. И в авиации тоже. Тот, кто считает, что безопасность можно обеспечить мероприятиями, предусмотреть и исключить ошибки, – живет по мертвой схеме, причем, исповедует экстенсивный, затратный подход: «как бы чего не вышло». Тот же, кто занимается оперативной работой, рассчитывает на себя и своих помощников, рассчитывает просто: что они-то, попав в ситуацию – будут думать о ситуации и решительно действовать. Может, где чуть и ошибутся, но всем вместе ошибку легче исправить. Однако дело будет сделано. А уж потом – и на ковер, к тому, кто живет «по схеме». Там уже будет разговор о той ответственности, и порка, и выводы. Потом уже будет наматывание простыни бессонной ночью, и будут мысли, мысли… Такова непосредственная летная работа.
Вот так я десятилетиями набирал те двадцать тысяч летных часов. Бывало трудно, сложно, бывало страшно, был риск, были ошибки – но я, хоть иногда и боялся, однако не трусил в моем Небе никогда. И думал наперед. Может, поэтому – нет тех слез вдов и матерей. И – слава Богу.
Летчик должен иметь такую генетическую черту характера – склонность к риску. Это не я сказал, а великий авиационный врач-психолог, академик Пономаренко. Иначе летчика из него не получится. Он должен любить полет больше жизни.
Но летчик должен иметь еще разум и волю, чтобы, побуждаемый чувством риска в чуждой человеку стихии, направлять эту движущую силу в самом оптимальном направлении. И тут уж – как ему Бог дал таланту.
Человечество быстро привыкает к комфорту цивилизации. Но, как и во все времена, человек во многом остается рабом собственных страстей. Он хочет за свои деньги иметь все, чего душе пожелается, в том числе и безопасность полета по воздуху. Общество потребителей требует безопасности и комфорта. Чтоб все было «в кайф», и полет тоже.
Я вашу безопасность обеспечил. Стиснул зубы – и реализовал себя. Чего это стоило мне – вы прочитали выше. Другой авиатор думает по-своему, по-своему обеспечивает. Но нас с ним объединяет одно. Мы пришли в Небо не для мероприятий, а чтобы летать. Не просто возить людей, загрузку – а ЛЕТАТЬ! Мероприятий мы вкусили предостаточно, без них в авиации нельзя. Но – был же ПОЛЕТ!
Тем, кто возмущается и требует абсолютной надежности и безопасности полета: ну, не дано вам этого понять. Пожалуйста, не требуйте радикальных мер по переделке менталитета летчика. Занимайтесь своим делом, которое не требует риска для вашей жизни. Таких людей, кстати, большинство, и такими людьми держится устойчивый порядок на земле.
Смотрю я: сколько на свете людей, которые, испытав однажды опасную для своей трепетной жизни ситуацию, сохраняют страх и память о ней на всю жизнь.
Попав как-то пассажиром на самолете в грозу, иной человек даже не может больше вообще летать самолетом. Он откровенно жалуется в Интернете, просит совета, идет к психологу… И мне аж хочется сказать ему: да ты, в конце концов, мужик или баба? Какие еще, к черту, психологи. Любить-то себя, драгоценного, люби, да знай же меру. Не хватает характера пересилить себя, свой страх – ну, не летай самолетом… и помалкивай.
А нам, летчикам – надо реализовать себя в опасной профессии. Нам нужна смена, мы можем передать опыт, положить свой кирпичик в надежную стену нашего Храма, чтобы та надежность и безопасность полета немного возросла. Но для этого смена должна знать об авиации всю правду, изнутри. Я и постарался об этом честно написать.
Идите в Авиацию. Она трудна, иногда невыносимо тяжела – и не только для летчиков. Но она – прекрасна! Зато вы будете причастны к ПОЛЕТУ ЧЕЛОВЕКА. Вы этот полет будете создавать своими руками: кто завернет гайку, кто зальет топливо, кто проследит за полетом по экрану радара… А на самой вершине, вознесенный в небо вашими руками, будет ТВОРИТЬ ПОЛЕТ ЛЕТАЮЩИЙ ЧЕЛОВЕК!
Идите в Авиацию. Если сможете – купите себе летательный аппарат и научитесь летать по воздуху, как летают птицы. Летайте куда и когда хотите, на свой страх и риск. Времена оглядки уходят. Пусть в полете каждый отвечает сам за себя. Летайте! Пусть развивается малая, частная, любительская авиация, не имеющая ничего общего с авиационным бизнесом – свободный полет!
А если захотите посвятить всю свою жизнь полетам над облаками, перевозке людей, оказанию авиационных услуг – я от всего сердца пожелаю вам душевных сил, твердой воли, целеустремленности, летного таланта… и немного везения.
Я постарался рассказать об опасностях, о «подводных камнях» Неба. О высоком искусстве Полета. О восторге Полета. О страданиях Полета. Я приоткрыл дверь в кухню Полета, чтобы вы видели, каким трудом, каким терпением, какой целеустремленностью, какой ответственностью живет Летчик. И как ему воздается за это.
Летите, ребята. Пусть ваша летная жизнь будет не такой, как у моего поколения: мир меняется, приходят новые машины, новые нормы и правила. Но если в свой полет вы прихватите и там используете кусочек моего опыта, значит, моя жизнь прожита не напрасно. Доброго вам пути.
Старый ездовой пес Неба смотрит вам вслед с любовью и надеждой.
Красноярск. 2007 г.
Словарь авиационных терминов
Авария – авиационное происшествие без человеческих жертв, при котором произошло разрушение воздушного судна.
АДП – аэродромный диспетчерский пункт.
Акселерометр – прибор, показывающий величину вертикальной перегрузки.
Амортстойка – нога шасси, снабженная амортизирующим устройством.
АРК (автоматический радиокомпас) – радиоприемник, вращающаяся антенна которого автоматически поворачивается, а связанная с ней стрелка на приборе показывает направление на приводную радиостанцию, на частоту которой он настроен.
АУАСП – комбинированный прибор, показывающий текущий угол атаки, критический угол атаки и вертикальную перегрузку.
Вертикальная перегрузка – отношение подъемной силы к весу (во сколько раз «как бы увеличивается» вес).
Вертикальная скорость – скорость подъема или спуска в метрах в секунду (в отличие от поступательной направлена вверх или вниз).
ВЛП – весенне-летний период.
Воздухозаборник – входное отверстие, через которое воздух попадает в двигатель.
ВПП – взлетно-посадочная полоса.
ВПР (высота принятия решения) – минимальная высота, на которой должен быть начат уход на второй круг, если пилот не установил надежного визуального контакта с землей. Для самолета Ту-154 обычно – 60 м.
Выдерживание – этап посадки самолета после выравнивания, на котором пилот постепенно уменьшает скорость до посадочной.
Гироагрегат – агрегат, в котором используется работа гироскопа.
Гирокомпас – компас, показывающий курс относительно неподвижной оси гироскопа.
Глиссада – предпосадочная наклонная прямая.
Директорные стрелки – стрелки на командно-пилотажном приборе, помогающие пилоту правильно выдерживать посадочный курс и глиссаду на предпосадочной прямой.
Деселерометр – прибор, показывающий интенсивность торможения (используется при замере коэффициента сцепления на ВПП).
ДИСС (доплеровский измеритель скорости и сноса) – система, выдающая экипажу в полете значения угла сноса и путевой скорости.
Закрылки – отклоняемая вниз задняя часть крыла, служащая для уменьшения скорости отрыва самолета и посадочной скорости.
Запас по сваливанию – разница между текущим и критическим углами атаки, определяемая по указателю АУАСП.
Засветка – изображение на экране радиолокатора границ грозового облака, видимое как светлое пятно на темном фоне.
Изобарическая поверхность – условная поверхность, на которой атмосферное давление во всех ее точках одинаково.
Инверсия – увеличение температуры окружающего воздуха с высотой.
Интервал – расстояние между летящими воздушными судами по вертикали.
Интерцепторы – воздушные тормоза на верхней поверхности крыла.
Истинная скорость – скорость относительно воздуха без учета ветра.
Кабрирование – вращение самолета вокруг поперечной оси с подъемом носа.
Катастрофа – авиационное происшествие, при котором произошло разрушение воздушного судна и имеются человеческие жертвы.
Качество аэродинамическое – отношение подъемной силы к лобовому сопротивлению самолета. Практически – это расстояние в километрах, которое самолет может пролететь с выключенными двигателями с высоты один километр. Для Ту-154 – примерно 15 км.
«Козел» – повторное отделение самолета от ВПП после приземления.
Контрольная карта обязательных проверок – перечень вопросов и ответов членов экипажа на определенных этапах полета, зачитываемый с целью не забыть выполнить жизненно важные процедуры.
Конфигурация воздушного судна – положение механизации крыла и хвостового оперения (отклонение на определенный угол закрылков, предкрылков и стабилизатора). Бывает взлетная, полетная и посадочная.
«Коробочка» – схема полетов в районе аэродрома, представляющая собой обычно прямоугольный маршрут.
Коэффициент сцепления – величина, показывающая «скользкость» взлетно-посадочной полосы. Минимально допустимый Ксц = 0,3.
Критический угол атаки – угол атаки, на котором наступает срыв потока с крыла, сопровождающийся резким падением подъемной силы (сваливание).
КУЛП – курс учебно-летной подготовки на воздушном судне (для курсантов).
Курс – угол, заключенный между направлением на север и продольной осью самолета. Измеряется в градусах, от 0 до 360 (север – 0; восток – 90; юг – 180; запад – 270 градусов).
Курсовая система – система, выдающая экипажу курс воздушного судна (точный компас).
Курсо-глиссадная система – система, дающая экипажу при заходе на посадку информацию о положении самолета относительно линии посадочного курса и глиссады.
Место самолета – где находится самолет в данный момент полета.
Механизация крыла – закрылки, предкрылки и интерцепторы.
НВУ – навигационно-вычислительное устройство, позволяющее точно определять место самолета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
12100 – мой рабочий, нормальный эшелон. Я знаю, как на нем безопасно летать. Это элементарно. Другое дело, что есть, появились среди нас такие профи, что утратили приоритеты. Нищета наша – мать всех пороков. А организатор услуг перевозки людей по воздуху решил подвесить на палку перед носом упряжки еще более лакомый кусок за экономию топлива. И пролетарий клюнул. Рискнул. Шары на лоб. Весь аэрофлот его материт. И того, что под Иркутском на кругу свалился – тоже.
Изредка, и среди наших, небогатых российских летчиков, и среди зарубежных, богатых, попадаются экземпляры, которые способны допускать ошибки в сложных обстоятельствах, и так иногда случается, что обстоятельства эти возникают. А вы что, никогда не допускали ошибок в своих действиях, с полным пониманием ответственности?
Да, цена ошибки в авиации высока. Не совершает ошибок только Господь Бог. А летчик, хоть и тренирован, все равно совершает. Но его профессионализм позволяет успешно выйти из ситуации… ну, с мокрой спиной.
И поддерживает его в эти секунды Дух Полета, но отнюдь не сознание ответственности за жизни пассажиров. Как старый ездовой пес, утверждаю это собственным опытом. Нельзя, невозможно каждую секунду думать о людях за спиной, об их матерях, родных и близких – сойдешь с ума.
Я для того и показываю читателю чрево Грозы, через которое провожу лайнер с людьми за спиной – чтоб вы видели, какой духовной силой обладает летчик в повседневной работе. Я не "влез и выкрутился", нет. Это – и есть повседневная, обычная работа. Не можешь – не летай. Наше Небо такое – и никакое другое.
Летчики-любители летают на легких аппаратах, вокруг аэродрома, немножко по другому небу. Они выбирают погоду и время для безопасного полета; у нас время полета заложено в расписание. Мы оказываем услугу – по расписанию. Гроза так гроза, обледенение так обледенение, а лететь надо. И решение принимать мне, ямщику.
Я – не "шоферюга", на езду которого может как-то повлиять пассажир. Я – Мастер и Личность, умеющая принимать решение и нести ответственность. И мне хочется задать вопрос читателю: а ты?
Долг летчика и писателя заставляет меня поднимать уровень авиационной культуры читателя, изменять его прежние, неверные, обывательские взгляды на Полет Человека в Небе.
Изложив, так сказать, кредо, перейдем к частностям.
Про поземок (а не поземку) я уже сказал: это наша терминология, как, к примеру, у полярников – "ЧЕлюскин"; как у моряков – "на румбе", "компАс", "размерения судна", "отдать концы". У нас есть текущий курс и текущая высота – потому что это параметры изменяющиеся. В развороте иногда поступает запрос и команда диспетчера: "Ваш текущий курс? Остановитесь, сохраняйте". Самолет остановиться не может, и курс никто не ворует. Но мы отвечаем: "сохраняю 235". И т д.
Что касается красноярских диалектизмов, то я ими с удовольствием пользуюсь. «Исшорканная» бетонка; залитые полой водой "лывы"; "вытаращил тырлы", "зла не хватает" и т п. – это ж наша Сибирь! А я за сорок лет стал настоящим сибиряком, и горжусь этим.
Касаемо совета обратиться к редактору, чтоб выправил мой текст. Я редактирую все сам. Сам правлю, сам корректирую, стараюсь с русским языком дружить. Мой герой и пример по жизни – Жильят из "Тружеников моря".
Очень важен вопрос о перерыве в полетах – с целью оглянуться и прийти, так сказать, в себя, восстановить опаску и чувство ответственности, которое вроде как "замылилось". Он – принципиален.
Для воздушных акробатов, которые работают на шоу на пределе сил и теряют за полет несколько литров пота – отдых и оглядка, может, и нужны. Да только после того перерыва попробуй-ка опять слетаться! У них работа на износ. И через два года, или больше, не знаю, уходят из шоу навсегда. Это – спринтеры. Я с трудом представляю всю тяжесть, ответственность и изумительное чутье полета, отработанное этими асами в долгих изнурительных тренировках. Я перед ними преклоняюсь. Одно чувство: безумный восторг!
А мы – стайеры. Основа профессионализма ездового пса – беспрерывная летная работа. Перерыв в летной работе более 30 дней оговорен в наших руководящих документах и обставлен условностями: обязательная проверка и т п. А 2-3 месяца без полетов вообще выбивают из колеи. Это как у музыкантов.
Пересаживание же с кресла на кресло – вообще этап в летной работе, психологическая ломка. Для меня-то даже просто начать летать в очках – было серьезным стрессом.
Поэтому приходится всю жизнь летать, летать и летать. И уж как-то не терять чувства разумной опаски. И в этом – тоже сила духа летчика.
Вот… получается готовая глава. Вы не будете возражать, если я включу кое-какой материал из Вашего письма ко мне, а также и этот ответ Вам – в свою новую книгу? Таким образом, Вы, читатель, непосредственно будете соучастником творческого писательского процесса. Фамилию я включать не буду, мелочи опущу. Зато на этом материале можно развить тему, к которой большинство потенциальных пассажиров будет неравнодушно.
Спасибо большое за доброжелательность. И Вам желаю успехов в Вашем творчестве, каковым, по моему мнению, обязательно является работа архитектора.
С искренним уважением…»
Очень благодарен Интернету и всем моим читателям за обратную связь.
Последняя глава
Теперь, когда у вас сложилось о ездовом псе определенное, может, не совсем лестное впечатление, задайте себе вопрос. Как же тогда этот «убийца» и «нарушитель летных законов», «безвольно идущий на поводу у экипажа», да еще и «не совсем чистый на руку», и «необразованный», и «хвастун», и «павлин» – как же это он пролетал тридцать пять лет в небе и никого не убил? Как же это получилось? Какое неимоверное количество счастливых случайностей, какая концентрация их удачных совпадений помогли автору выжить?
Простой пример. Вот обгоняете вы на узкой дороге автомобиль, а из встречного ряда выскакивает на обгон такой же, но покруче, а ваш ряд сомкнулся, а скорость сбросить уже не успеешь…
Я распускаю взгляд и, не задумываясь, хватает ли зазора, зацеплю ли зеркалами или нет, – строго держу середину между препятствиями: между своим рядом и тем встречным сорвиголовой. Держу середину и не задумываюсь. Я не думаю об ошибке, об ответственности, а паче – о своей драгоценной жизни. Я не думаю о сумасшедшей скорости сближения. Я держу середину. И жму на газ, и проскакиваю. И все. О чем тут думать. Это – прошло. Потом уже, когда все позади, жар ударит в уши…
Вот, может, потому, что никогда не позволял себе задумываться в эту секунду о постороннем – о своей бесценной жизни, о слезах вдов и матерей, об элементарном страхе, – я в нужный момент делал то, что было важнее всего. И справлялся. А тот, кто постоянно думает, в то время когда «прыгать надо», – вот он обычно и ошибается.
Без ошибок вообще никакого дела не делается. И в авиации тоже. Тот, кто считает, что безопасность можно обеспечить мероприятиями, предусмотреть и исключить ошибки, – живет по мертвой схеме, причем, исповедует экстенсивный, затратный подход: «как бы чего не вышло». Тот же, кто занимается оперативной работой, рассчитывает на себя и своих помощников, рассчитывает просто: что они-то, попав в ситуацию – будут думать о ситуации и решительно действовать. Может, где чуть и ошибутся, но всем вместе ошибку легче исправить. Однако дело будет сделано. А уж потом – и на ковер, к тому, кто живет «по схеме». Там уже будет разговор о той ответственности, и порка, и выводы. Потом уже будет наматывание простыни бессонной ночью, и будут мысли, мысли… Такова непосредственная летная работа.
Вот так я десятилетиями набирал те двадцать тысяч летных часов. Бывало трудно, сложно, бывало страшно, был риск, были ошибки – но я, хоть иногда и боялся, однако не трусил в моем Небе никогда. И думал наперед. Может, поэтому – нет тех слез вдов и матерей. И – слава Богу.
Летчик должен иметь такую генетическую черту характера – склонность к риску. Это не я сказал, а великий авиационный врач-психолог, академик Пономаренко. Иначе летчика из него не получится. Он должен любить полет больше жизни.
Но летчик должен иметь еще разум и волю, чтобы, побуждаемый чувством риска в чуждой человеку стихии, направлять эту движущую силу в самом оптимальном направлении. И тут уж – как ему Бог дал таланту.
Человечество быстро привыкает к комфорту цивилизации. Но, как и во все времена, человек во многом остается рабом собственных страстей. Он хочет за свои деньги иметь все, чего душе пожелается, в том числе и безопасность полета по воздуху. Общество потребителей требует безопасности и комфорта. Чтоб все было «в кайф», и полет тоже.
Я вашу безопасность обеспечил. Стиснул зубы – и реализовал себя. Чего это стоило мне – вы прочитали выше. Другой авиатор думает по-своему, по-своему обеспечивает. Но нас с ним объединяет одно. Мы пришли в Небо не для мероприятий, а чтобы летать. Не просто возить людей, загрузку – а ЛЕТАТЬ! Мероприятий мы вкусили предостаточно, без них в авиации нельзя. Но – был же ПОЛЕТ!
Тем, кто возмущается и требует абсолютной надежности и безопасности полета: ну, не дано вам этого понять. Пожалуйста, не требуйте радикальных мер по переделке менталитета летчика. Занимайтесь своим делом, которое не требует риска для вашей жизни. Таких людей, кстати, большинство, и такими людьми держится устойчивый порядок на земле.
Смотрю я: сколько на свете людей, которые, испытав однажды опасную для своей трепетной жизни ситуацию, сохраняют страх и память о ней на всю жизнь.
Попав как-то пассажиром на самолете в грозу, иной человек даже не может больше вообще летать самолетом. Он откровенно жалуется в Интернете, просит совета, идет к психологу… И мне аж хочется сказать ему: да ты, в конце концов, мужик или баба? Какие еще, к черту, психологи. Любить-то себя, драгоценного, люби, да знай же меру. Не хватает характера пересилить себя, свой страх – ну, не летай самолетом… и помалкивай.
А нам, летчикам – надо реализовать себя в опасной профессии. Нам нужна смена, мы можем передать опыт, положить свой кирпичик в надежную стену нашего Храма, чтобы та надежность и безопасность полета немного возросла. Но для этого смена должна знать об авиации всю правду, изнутри. Я и постарался об этом честно написать.
Идите в Авиацию. Она трудна, иногда невыносимо тяжела – и не только для летчиков. Но она – прекрасна! Зато вы будете причастны к ПОЛЕТУ ЧЕЛОВЕКА. Вы этот полет будете создавать своими руками: кто завернет гайку, кто зальет топливо, кто проследит за полетом по экрану радара… А на самой вершине, вознесенный в небо вашими руками, будет ТВОРИТЬ ПОЛЕТ ЛЕТАЮЩИЙ ЧЕЛОВЕК!
Идите в Авиацию. Если сможете – купите себе летательный аппарат и научитесь летать по воздуху, как летают птицы. Летайте куда и когда хотите, на свой страх и риск. Времена оглядки уходят. Пусть в полете каждый отвечает сам за себя. Летайте! Пусть развивается малая, частная, любительская авиация, не имеющая ничего общего с авиационным бизнесом – свободный полет!
А если захотите посвятить всю свою жизнь полетам над облаками, перевозке людей, оказанию авиационных услуг – я от всего сердца пожелаю вам душевных сил, твердой воли, целеустремленности, летного таланта… и немного везения.
Я постарался рассказать об опасностях, о «подводных камнях» Неба. О высоком искусстве Полета. О восторге Полета. О страданиях Полета. Я приоткрыл дверь в кухню Полета, чтобы вы видели, каким трудом, каким терпением, какой целеустремленностью, какой ответственностью живет Летчик. И как ему воздается за это.
Летите, ребята. Пусть ваша летная жизнь будет не такой, как у моего поколения: мир меняется, приходят новые машины, новые нормы и правила. Но если в свой полет вы прихватите и там используете кусочек моего опыта, значит, моя жизнь прожита не напрасно. Доброго вам пути.
Старый ездовой пес Неба смотрит вам вслед с любовью и надеждой.
Красноярск. 2007 г.
Словарь авиационных терминов
Авария – авиационное происшествие без человеческих жертв, при котором произошло разрушение воздушного судна.
АДП – аэродромный диспетчерский пункт.
Акселерометр – прибор, показывающий величину вертикальной перегрузки.
Амортстойка – нога шасси, снабженная амортизирующим устройством.
АРК (автоматический радиокомпас) – радиоприемник, вращающаяся антенна которого автоматически поворачивается, а связанная с ней стрелка на приборе показывает направление на приводную радиостанцию, на частоту которой он настроен.
АУАСП – комбинированный прибор, показывающий текущий угол атаки, критический угол атаки и вертикальную перегрузку.
Вертикальная перегрузка – отношение подъемной силы к весу (во сколько раз «как бы увеличивается» вес).
Вертикальная скорость – скорость подъема или спуска в метрах в секунду (в отличие от поступательной направлена вверх или вниз).
ВЛП – весенне-летний период.
Воздухозаборник – входное отверстие, через которое воздух попадает в двигатель.
ВПП – взлетно-посадочная полоса.
ВПР (высота принятия решения) – минимальная высота, на которой должен быть начат уход на второй круг, если пилот не установил надежного визуального контакта с землей. Для самолета Ту-154 обычно – 60 м.
Выдерживание – этап посадки самолета после выравнивания, на котором пилот постепенно уменьшает скорость до посадочной.
Гироагрегат – агрегат, в котором используется работа гироскопа.
Гирокомпас – компас, показывающий курс относительно неподвижной оси гироскопа.
Глиссада – предпосадочная наклонная прямая.
Директорные стрелки – стрелки на командно-пилотажном приборе, помогающие пилоту правильно выдерживать посадочный курс и глиссаду на предпосадочной прямой.
Деселерометр – прибор, показывающий интенсивность торможения (используется при замере коэффициента сцепления на ВПП).
ДИСС (доплеровский измеритель скорости и сноса) – система, выдающая экипажу в полете значения угла сноса и путевой скорости.
Закрылки – отклоняемая вниз задняя часть крыла, служащая для уменьшения скорости отрыва самолета и посадочной скорости.
Запас по сваливанию – разница между текущим и критическим углами атаки, определяемая по указателю АУАСП.
Засветка – изображение на экране радиолокатора границ грозового облака, видимое как светлое пятно на темном фоне.
Изобарическая поверхность – условная поверхность, на которой атмосферное давление во всех ее точках одинаково.
Инверсия – увеличение температуры окружающего воздуха с высотой.
Интервал – расстояние между летящими воздушными судами по вертикали.
Интерцепторы – воздушные тормоза на верхней поверхности крыла.
Истинная скорость – скорость относительно воздуха без учета ветра.
Кабрирование – вращение самолета вокруг поперечной оси с подъемом носа.
Катастрофа – авиационное происшествие, при котором произошло разрушение воздушного судна и имеются человеческие жертвы.
Качество аэродинамическое – отношение подъемной силы к лобовому сопротивлению самолета. Практически – это расстояние в километрах, которое самолет может пролететь с выключенными двигателями с высоты один километр. Для Ту-154 – примерно 15 км.
«Козел» – повторное отделение самолета от ВПП после приземления.
Контрольная карта обязательных проверок – перечень вопросов и ответов членов экипажа на определенных этапах полета, зачитываемый с целью не забыть выполнить жизненно важные процедуры.
Конфигурация воздушного судна – положение механизации крыла и хвостового оперения (отклонение на определенный угол закрылков, предкрылков и стабилизатора). Бывает взлетная, полетная и посадочная.
«Коробочка» – схема полетов в районе аэродрома, представляющая собой обычно прямоугольный маршрут.
Коэффициент сцепления – величина, показывающая «скользкость» взлетно-посадочной полосы. Минимально допустимый Ксц = 0,3.
Критический угол атаки – угол атаки, на котором наступает срыв потока с крыла, сопровождающийся резким падением подъемной силы (сваливание).
КУЛП – курс учебно-летной подготовки на воздушном судне (для курсантов).
Курс – угол, заключенный между направлением на север и продольной осью самолета. Измеряется в градусах, от 0 до 360 (север – 0; восток – 90; юг – 180; запад – 270 градусов).
Курсовая система – система, выдающая экипажу курс воздушного судна (точный компас).
Курсо-глиссадная система – система, дающая экипажу при заходе на посадку информацию о положении самолета относительно линии посадочного курса и глиссады.
Место самолета – где находится самолет в данный момент полета.
Механизация крыла – закрылки, предкрылки и интерцепторы.
НВУ – навигационно-вычислительное устройство, позволяющее точно определять место самолета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33