Несомненно, его с вашей женой связывало большое и сильное чувство.
Ремизов с недоумением посмотрел на следователя. Это проклятое золото появилось в его доме примерно за месяц до случившегося. Елена млела от драгоценностей, обычно увести ее от витрин ювелирных магазинов удавалось с большим трудом, хотя папа с мамой дали ей в приданое солидный набор колец, сережек и прочей мишуры. Те золотые серьги Алексей разглядел сразу, как только они появились.
- Это откуда у тебя? - спросил он, нахмурившись.
- Ну как, нравятся? - Ленка покрутила головой, демонстрируя искристый
блеск новых сережек. - Эльза дала поносить. А я ей отдала свои, те, листочками. Ты же знаешь, как ей трудно жить одной, не до золота. А так будем с ней меняться, и вроде каждую неделю в чем-то новом, да и бабы на ее работе рты пооткрывают от удивления.
Алексей только поморщился. Ему очень не нравилась эта Эльза, новая подружка Лены из торговых работников центрального универмага. Высокая, с невероятной копной взбитых курчавых волос, кошачьими глазами и походкой, претендующей на подиум, она раздражала его бесконечными разговорами про шмотки, бабки, баксы и тачки. Ремизов чувствовал, что она не прочь ему отдаться, но он не любил жгучих брюнеток, и Эльза только злила его своими ужимками и слишком ярким, безвкусным гримом. А она так и вилась вокруг Алексея, якобы случайно демонстрируя то ножку повыше мини-юбки, то еще что-нибудь интересное. По этим косвенным признакам Ремизов понял, что Елена не делала секрета из своей интимной жизни и теперь ее подружку снедала зависть.
Вскоре в доме появились цепочка и перстень, еще одни серьги. И только когда Шелехов показал Алексею золотую цепочку в футляре, найденную на столике рядом с мертвой парочкой, Ремизов понял, что за золото носила его жена. Действительно, при обыске среди бумаг и документов Елены нашли аккуратно собранные бирочки на все эти драгоценности. И вот теперь странное заявление нового следователя. А Годованюк продолжал:
- Вот заявление гражданки Назаровой, что все эти вещи принадлежат ей. Она их опознала и уже забрала.
"Сучка!" - невежливо подумал о подружке жены Ремизов. А капитан продолжал
давить.
- Вчера вечером в гараже воинской части нашли два пистолета, как раз те, что были похищены вами вместе с орудием преступления. Наверняка на них мы обнаружим отпечатки ваших пальцев.
"Ну как же, облезете!" - зло подумал лейтенант, с ненавистью разглядывая следователя. Тот встал, чтобы достать из шкафа чистые листы бумаги. При высоком росте, под стать Ремизову, следователь был болезненно тучен, поэтому производил отталкивающее впечатление.
Капитан промучился с Ремизовым еще два часа, но безрезультатно. Алексей словно замкнулся в невидимую броню, и только холодно смотрел на следователя. Наконец тот сдался и велел увести лейтенанта. Глядя на мощную спину Алексея, Годованюк испытал мучительное желание подойти и со всей силы ударить этого упрямого осла по почкам. У него даже сжались кулаки, такие маленькие по сравнению с ручищами лейтенанта. Руки следователя, подобно его лицу, казалось, принадлежали другому человеку и выглядели несуразно. Маленькие, ухоженные пальчики и изящные ладони скорее напоминали нежные женские ручки, но многие,
прошедшие через этот кабинет, знали, какую они могут причинить боль. С трудом подавив в себе зверя, Годованюк поморщился, приложил ладонь к печени и полез в стол, где лежала коробочка "Карсила". Приняв таблетку, он подумал: "Пожалуй, этого бить нельзя, может сорваться. Но все равно я его дожму. Дня через три".
Алексея между тем привели в следственный изолятор, но не в ту же камеру, а в одиночку. Годованюк прекрасно знал, что самую квалифицированную юридическую помощь Ремизов может получить в камере у старых уголовников. Оставшись один в каменном мешке с небольшим окошком под потолком, Алексей испытал острый приступ тоски и одиночества. Безысходность подкатила так, что он даже застонал. И все-таки Годованюк ошибся. С Ремизовым он промучился еще две
недели, прежде чем тот подписал все, что ему подсунул следователь. Алексею
было уже все равно.
ГЛАВА 15
Но один в камере Ремизов оставался совсем недолго. В городе развернулась война между хранителями старых воровских традиций и новым поколением во главе с Нечаем. Это оказалась неравная битва. Стихия воровской вольницы натолкнулась на холодный расчет. В Энске в избытке хватало людей готовых поквитаться с ненавистным выскочкой, но сами не зная того, они уже были обречены. Нечай частенько наезжал в столицу и интересовали его там не Третьяковка или Большой театр, а новинки научно-технического прогресса: оружие и аппаратура прослушивания. Еще во времена относительного затишья, перед похоронами Михая его люди навестили большинство известных им "малин" и снабдили их незаметными мощными "жучками" . Теперь Геннадий знал почти все, что говорят о нем враги, какие готовят сюрпризы. И уже выходя со "сходняка", потенциальные убийцы Нечая были обречены. Чаще всего они исчезали бесследно, Геннадий помнил просьбу мэра. Кроме того, на Нечая стала работать вся "наркота", за информацию он платил щедро. Пришедший на смену подозрительному Шавло новый начальник УГРо майор Бессонов охотно пользовался посторонней информацией, и старых уголовных зубров брали неизменно с поличным: с краденым имуществом или оружием, за хранение наркотиков или при грабеже. Раскрываемость преступлений подскочила до фантастических процентов, Энск начали ставить в пример всей области, а новый, недавно отстроенный следственный изолятор, оказался забит уголовными кадрами старого закала.
Полоумного Сорого, зарезавшего за вечер двоих, убили при задержании. С пеной у рта он кинулся с ножом на автоматы приехавших за ним милиционеров. Повязали и остальных убийц. И мэр города со спокойной душой мог заявить, что в городе наведен порядок.
За все это время только один из парней Нечая получил удар ножом в подъезде своего дома, но остался жив.
-Дубина! - отозвался о своем подчиненном Рыдя, и Нечай с ним согласился. Два года их готовили к ведению такого рода боевых действий и пропустить удар ножа для хорошо тренированного братка было непростительно.
Единственным противником, осложнившим Нечаю жизнь и доставившим много
хлопот, был Вица, первый друг и правая рука Михая. В свое время он отсидел двенадцать лет за убийство инкассатора и в зоне сошелся близко с Михаем.
Вица не первую пятилетку сидел на игле, но это мало отражалось на его физическом состоянии. Сутуловатый мужик чуть выше среднего роста с полуседой головой и глубоко посаженными глазами, он отличался редкой энергией, носившей неврастенический характер. Подремав с полчасика после "прихода" дозы, Вица вскоре мог оказаться в другом конце города, добираясь порой на самых необычных транспортных средствах: на телеге, в кузове грузовика, а чаще на своих двоих.
Числился он в жэке дежурным электриком и регулярно появлялся на работе, хотя запуганный до полусмерти мастер готов был и так ставить ему часы. Но дело заключалось в том, что Вица превратил свою каптерку рядом с подстанцией в небольшой притон наркоманов, за счет которых он и жил, сбывая им отраву.
Во время убийства Михая Вицы в городе не было, уезжал на Урал, к родственникам жены. Вернулся он после похорон старого друга и тут же обвинил в его смерти Нечая. Рыдя послал к нему своих парней, но Вица исчез, словно растворился. С неделю отсидевшись, он напомнил о себе , бросив гранату в окно "Ямайки". По счастью, народ уже разошелся и пострадал только бармен, получивший контузию. Гораздо больший урон претерпел престиж заведения, и хотя ремонт завершили за три дня, многие стали обходить стороной некогда популярный бар.
А еще через два дня машину Нечая обстреляли из охотничьего ружья. Из предосторожности Геннадий ночевал в Лысовке, на даче, с трудом перенося соседство охраны и постоянно пьяного Боряна. Туда он и ехал поздним вечером, за рулем, как обычно, сидел Рыдя, а сзади ехала еще одна машина, серая "девятка" с охраной. Пятиэтажки кончились, потянулись полутемные районы городских окраин. Геннадий дремал, убаюканный мягким, ровным звуком работающего двигателя. На одном из поворотов колесо машины влетело в колдобину, "Ниву" сильно подбросило
вверх, Рыдя выругался, а Нечай открыл глаза, и как раз в это время из-за забора полыхнуло огнем выстрела, потом еще раз. Зазвенело разлетевшееся лобовое стекло, Рыдя резко свернул в сторону и, бросив руль, пригнул голову Нечая, а сам навалился сверху. Машина, потеряв управление, врезалась в какое-то препятствие, зазвенело стекло разбитых фар, двигатель заглох, а сзади уже скрипели тормоза подлетевшей машины с телохранителями. Геннадий снова услышал выстрелы, но, судя по звукам, это палили его телохранители. Оттолкнув от себя тяжелое тело Рыди, Нечай приподнял голову и в боковое окно увидел, как его охранники с криками и матом штурмуют забор из-за которого велся огонь.
- Тебя как, не зацепило? - с беспокойством спросил Рыдя, оглядывая хозяина.
- Нет, - отмахнулся тот и кивком указал в сторону забора. - Сходи посмотри, что там.
Рыдя вылез из машины и, перейдя улицу, перемахнул через забор. Оставшись один, Нечай долго разглядывал открывшуюся картину. Машина, свалив забор, уперлась в небольшой сарайчик, сложенный из природного кирпича. Геннадия удивило, что никто не реагирует на их вторжение, и, только когда вылез из салона, понял, что усадьба была заброшена. На это указывала густая высокая трава, обильно произрастающая в огороде. Он отвернулся и стал разглядывать следы покушения. Один из зарядов попал в крышу автомобиля рядом с боковой стойкой, а второй прошил салон насквозь и вышел в боковое стекло. Геннадий чуть присел, прикидывая траекторию выстрела.
"Сантиметрах в десяти прошла, чуть левей, и все", - подумал он, и неприятный холодок проскользнул по спине Нечая.
Столь неприятные размышления прервал вернувшийся Рыдя.
- Что там? - спросил Геннадий.
В ответ его подручный цветисто выругался.
- Балбесы, догнали и забили насмерть,- пояснил он Нечаю.
- Кто он?
- Да, пацан какой-то, лет семнадцать парню.
- Там его оставили?
- Нет, несут, - Рыдя кивнул на парней, тащивших что-то тяжелое. - Из двустволки палил, гаденыш.
- Пусть его к ней и привяжут,- после раздумья предложил Нечай. - По пути заедем на речку, там бросим в омут.
Всю оставшуюся дорогу он молчал, только курил одну сигарету за другой. Перед сном они, как обычно, засиделись. Нечай выпил, на удивление, много, обычно ему хватало граммов сто пятьдесят, но, вопреки обычаю, он не развеселился, а смотрел отстраненным взглядом на своих жизнерадостных парней. Перемену его настроения заметил только Рыдя.
- Ты что такой мрачный? - спросил он Геннадия.
Нечай покосился на своего верного адъютанта, но объяснять ничего не стал. Как расскажешь про этот предательский холодок по спине? Пожалуй, первый раз Нечая мимоходом задела смерть, и это ему очень не понравилось. Поэтому он сказал коротко и совсем о другом:
- Пока Вицу не грохнем, покоя нам не будет.
В тот вечер он первый раз принял снотворное, чтобы хоть ненадолго заснуть.
ГЛАВА 16
Все разрешилось через три дня. За это время Вица поджег два ларька, принадлежавших Нечаю, и почему-то спалил дотла небольшой магазинчик Рафика Тедеева, скорее всего по ошибке. В тот вечер Нечай под прикрытием своих парней выходил из пиратского притона, когда к ним заплетающейся походкой наркомана подошел невысокий парнишка лет тринадцати, не больше. Один из телохранителей его остановил, но тот стал упорно рваться к Нечаю.
- Эй, Нечай, дело есть! - крикнул он.
- Пусти его, - обратился Геннадий к охраннику и спросил пацана: Чего надо?
- Ширево давай. Там, у твоего подъезда, Вица дожидается с двумя корешками. За кустами.
Нечай присмотрелся и узнал того самого мальчишку, что в свое время таскал капусту Михаю. С тех пор он сильно сдал, желтоватая кожа плотно обтягивала заострившееся лицо, голова чуть дрожала, похоже, что его всерьез ломало.
"Догорает пацан", - подумал Геннадий и спросил:
- В каких кустах, справа или слева от входа?
Пацан надолго задумался, но потом все-таки сосредоточился и сообразил.
- Как идешь, налево.
Нечай переглянулся с Рыдей.
- Похоже, клюнул, - сказал Геннадий.
Эти две ночи он провел в городе. Ему до смерти надоел переполненный народом дом в Лысовке, кроме того, Нечаю не хотелось привыкать к снотворному, он с предубеждением относился ко всем лекарствам, считая, что вреда от них больше, чем пользы. Но самое главное, это Геннадий сделал все, чтобы заклятый враг узнал, где он сейчас ночует. К дому они всегда подъезжали с помпой, не менее трех машин, и вся толпа с шумом вываливалась из авто и вламывалась в подъезд. И похоже, Вица купился на этот спектакль.
Нечай кивнул на молодого наркомана:
- Суньте его в машину, а там посмотрим, врет он или нет.
Вица с двумя подельниками терпеливо дожидался своего врага. Он знал, что тот сейчас не ездит без охраны и вряд ли ему удастся спастись после покушения, но ему было уже наплевать. Работала иная психология, непонятная простому человеку, воровской кодекс чести диктовал свои правила.
Благоуханная летняя ночь, казалось, призывала к любви и покою, но эти
трое думали только о смерти. Ожидание затянулось, по кругу пошел последний косячок с "планом", наконец вспыхнули огни фар выехавшей из-за угла машины, за ней показалась вторая. Вица, щурясь, напряженно вглядывался в темные окна салона, но шофер почему-то упорно не выключал дальний свет. И Вица понял, что они сейчас как на ладони, их видно сквозь редкую поросль чахлых кустов. Он выпрямился во весь рост, вскинул обрез, но тут позади его застучали торопливые выстрелы. Получив несколько пуль в спину, Вица выгнулся все телом, последним движением сумел нажать на спуск, но оглушительно громыхнувший выстрел пропал впустую, так как пуля ушла вверх.
Убитых быстро погрузили в подъехавший джип, и он отбыл в сторону речного омута. Один из убийц, на ходу прыгнувший во вторую машину, засмеялся и обернулся к соседу.
- Витек, посмотри с чем они были. Это ж обрезы!
Теперь в салоне смеялись все. Нечай вооружил своих людей более основательно. Кроме пистолетов он приобрел короткоствольные, но мощные пистолеты-пулеметы "Скорпион" чехословацкого производства. Стоило это бешеных денег, но Геннадий не жалел средств, если дело сулило выгоду.
С кончиной Вицы в городе осталось еще много уголовников, но все это была мелкая сошка, шушера, не способная противостоять ему.
ГЛАВА 17
Теперь перед Нечаем стояла самая сложная задача. Надо было установить
контроль над главным рынком города. Его уже лет пять активно пасли приезжие из Азербайджана во главе с толстым и добродушным на вид Рамизом Алиевым. Это был полный жгучий брюнет с роскошными усами, чуточку делавшими его похожим на покойного композитора Френкеля. Легально ему принадлежали три магазина и шашлычная на базаре, а также два киоска на привокзальной площади. Время от времени он спонсировал то детдом, то интернат, и это всегда бурно освещалось в местной печати. Регулярно появлялись хвалебные статьи и фотографии сияющего белоснежной улыбкой Алиева в окружении худосочных детей.
Трудность состояла в том, что за Алиевым стояла мощная структура из областного центра. Два года назад люди некоего Тайменя попытались прижать "грачей". Но по вызову Алиева из губернского центра приехали десятка два громил чисто славянской внешности и отправили к праотцам Тайменя и парочку его корешей.
Нечай сломал голову, стараясь найти подходы к неуязвимому азербайджанцу. Стараясь выяснить о нем побольше, Геннадий узнал, что Рамиз давно строит большой двухэтажный дом на окраине города. Стройка шла ударными темпами, Алиев подгонял строителей, желая въехать в белокаменный дворец к своему дню рождения. Дня за три до этого Нечай подпоил сторожа, проник со своими людьми в дом и установил там несколько жучков, в том числе и на линии телефонной связи. Пару дней казалось, что эта затея не даст ничего. Микрофоны фиксировали
самую обычную суету большого аврала: добродушную матершину грузчиков,
затаскивающих и расставляющих мебель, визгливый голос жены Алиева,
руководящей процессом. Если азербайджанцы и говорили что-то интересное, то только на родном языке. Единственное, что удалось выяснить: Рамиз пригласил на новоселье и пятидесятилетие всех своих соплеменников, их жен и даже детей. Все они жили в Энске давно, даже жены у большинства из них были местные, русские. Попойка предстояла грандиозная, спиртное таскали ящиками.
Накануне этого события, в пятницу, к Нечаю приехал Рыдя и рассказал, что два молодых придурка вывезли с завода целый ящик толовых шашек и предлагают ему купить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Ремизов с недоумением посмотрел на следователя. Это проклятое золото появилось в его доме примерно за месяц до случившегося. Елена млела от драгоценностей, обычно увести ее от витрин ювелирных магазинов удавалось с большим трудом, хотя папа с мамой дали ей в приданое солидный набор колец, сережек и прочей мишуры. Те золотые серьги Алексей разглядел сразу, как только они появились.
- Это откуда у тебя? - спросил он, нахмурившись.
- Ну как, нравятся? - Ленка покрутила головой, демонстрируя искристый
блеск новых сережек. - Эльза дала поносить. А я ей отдала свои, те, листочками. Ты же знаешь, как ей трудно жить одной, не до золота. А так будем с ней меняться, и вроде каждую неделю в чем-то новом, да и бабы на ее работе рты пооткрывают от удивления.
Алексей только поморщился. Ему очень не нравилась эта Эльза, новая подружка Лены из торговых работников центрального универмага. Высокая, с невероятной копной взбитых курчавых волос, кошачьими глазами и походкой, претендующей на подиум, она раздражала его бесконечными разговорами про шмотки, бабки, баксы и тачки. Ремизов чувствовал, что она не прочь ему отдаться, но он не любил жгучих брюнеток, и Эльза только злила его своими ужимками и слишком ярким, безвкусным гримом. А она так и вилась вокруг Алексея, якобы случайно демонстрируя то ножку повыше мини-юбки, то еще что-нибудь интересное. По этим косвенным признакам Ремизов понял, что Елена не делала секрета из своей интимной жизни и теперь ее подружку снедала зависть.
Вскоре в доме появились цепочка и перстень, еще одни серьги. И только когда Шелехов показал Алексею золотую цепочку в футляре, найденную на столике рядом с мертвой парочкой, Ремизов понял, что за золото носила его жена. Действительно, при обыске среди бумаг и документов Елены нашли аккуратно собранные бирочки на все эти драгоценности. И вот теперь странное заявление нового следователя. А Годованюк продолжал:
- Вот заявление гражданки Назаровой, что все эти вещи принадлежат ей. Она их опознала и уже забрала.
"Сучка!" - невежливо подумал о подружке жены Ремизов. А капитан продолжал
давить.
- Вчера вечером в гараже воинской части нашли два пистолета, как раз те, что были похищены вами вместе с орудием преступления. Наверняка на них мы обнаружим отпечатки ваших пальцев.
"Ну как же, облезете!" - зло подумал лейтенант, с ненавистью разглядывая следователя. Тот встал, чтобы достать из шкафа чистые листы бумаги. При высоком росте, под стать Ремизову, следователь был болезненно тучен, поэтому производил отталкивающее впечатление.
Капитан промучился с Ремизовым еще два часа, но безрезультатно. Алексей словно замкнулся в невидимую броню, и только холодно смотрел на следователя. Наконец тот сдался и велел увести лейтенанта. Глядя на мощную спину Алексея, Годованюк испытал мучительное желание подойти и со всей силы ударить этого упрямого осла по почкам. У него даже сжались кулаки, такие маленькие по сравнению с ручищами лейтенанта. Руки следователя, подобно его лицу, казалось, принадлежали другому человеку и выглядели несуразно. Маленькие, ухоженные пальчики и изящные ладони скорее напоминали нежные женские ручки, но многие,
прошедшие через этот кабинет, знали, какую они могут причинить боль. С трудом подавив в себе зверя, Годованюк поморщился, приложил ладонь к печени и полез в стол, где лежала коробочка "Карсила". Приняв таблетку, он подумал: "Пожалуй, этого бить нельзя, может сорваться. Но все равно я его дожму. Дня через три".
Алексея между тем привели в следственный изолятор, но не в ту же камеру, а в одиночку. Годованюк прекрасно знал, что самую квалифицированную юридическую помощь Ремизов может получить в камере у старых уголовников. Оставшись один в каменном мешке с небольшим окошком под потолком, Алексей испытал острый приступ тоски и одиночества. Безысходность подкатила так, что он даже застонал. И все-таки Годованюк ошибся. С Ремизовым он промучился еще две
недели, прежде чем тот подписал все, что ему подсунул следователь. Алексею
было уже все равно.
ГЛАВА 15
Но один в камере Ремизов оставался совсем недолго. В городе развернулась война между хранителями старых воровских традиций и новым поколением во главе с Нечаем. Это оказалась неравная битва. Стихия воровской вольницы натолкнулась на холодный расчет. В Энске в избытке хватало людей готовых поквитаться с ненавистным выскочкой, но сами не зная того, они уже были обречены. Нечай частенько наезжал в столицу и интересовали его там не Третьяковка или Большой театр, а новинки научно-технического прогресса: оружие и аппаратура прослушивания. Еще во времена относительного затишья, перед похоронами Михая его люди навестили большинство известных им "малин" и снабдили их незаметными мощными "жучками" . Теперь Геннадий знал почти все, что говорят о нем враги, какие готовят сюрпризы. И уже выходя со "сходняка", потенциальные убийцы Нечая были обречены. Чаще всего они исчезали бесследно, Геннадий помнил просьбу мэра. Кроме того, на Нечая стала работать вся "наркота", за информацию он платил щедро. Пришедший на смену подозрительному Шавло новый начальник УГРо майор Бессонов охотно пользовался посторонней информацией, и старых уголовных зубров брали неизменно с поличным: с краденым имуществом или оружием, за хранение наркотиков или при грабеже. Раскрываемость преступлений подскочила до фантастических процентов, Энск начали ставить в пример всей области, а новый, недавно отстроенный следственный изолятор, оказался забит уголовными кадрами старого закала.
Полоумного Сорого, зарезавшего за вечер двоих, убили при задержании. С пеной у рта он кинулся с ножом на автоматы приехавших за ним милиционеров. Повязали и остальных убийц. И мэр города со спокойной душой мог заявить, что в городе наведен порядок.
За все это время только один из парней Нечая получил удар ножом в подъезде своего дома, но остался жив.
-Дубина! - отозвался о своем подчиненном Рыдя, и Нечай с ним согласился. Два года их готовили к ведению такого рода боевых действий и пропустить удар ножа для хорошо тренированного братка было непростительно.
Единственным противником, осложнившим Нечаю жизнь и доставившим много
хлопот, был Вица, первый друг и правая рука Михая. В свое время он отсидел двенадцать лет за убийство инкассатора и в зоне сошелся близко с Михаем.
Вица не первую пятилетку сидел на игле, но это мало отражалось на его физическом состоянии. Сутуловатый мужик чуть выше среднего роста с полуседой головой и глубоко посаженными глазами, он отличался редкой энергией, носившей неврастенический характер. Подремав с полчасика после "прихода" дозы, Вица вскоре мог оказаться в другом конце города, добираясь порой на самых необычных транспортных средствах: на телеге, в кузове грузовика, а чаще на своих двоих.
Числился он в жэке дежурным электриком и регулярно появлялся на работе, хотя запуганный до полусмерти мастер готов был и так ставить ему часы. Но дело заключалось в том, что Вица превратил свою каптерку рядом с подстанцией в небольшой притон наркоманов, за счет которых он и жил, сбывая им отраву.
Во время убийства Михая Вицы в городе не было, уезжал на Урал, к родственникам жены. Вернулся он после похорон старого друга и тут же обвинил в его смерти Нечая. Рыдя послал к нему своих парней, но Вица исчез, словно растворился. С неделю отсидевшись, он напомнил о себе , бросив гранату в окно "Ямайки". По счастью, народ уже разошелся и пострадал только бармен, получивший контузию. Гораздо больший урон претерпел престиж заведения, и хотя ремонт завершили за три дня, многие стали обходить стороной некогда популярный бар.
А еще через два дня машину Нечая обстреляли из охотничьего ружья. Из предосторожности Геннадий ночевал в Лысовке, на даче, с трудом перенося соседство охраны и постоянно пьяного Боряна. Туда он и ехал поздним вечером, за рулем, как обычно, сидел Рыдя, а сзади ехала еще одна машина, серая "девятка" с охраной. Пятиэтажки кончились, потянулись полутемные районы городских окраин. Геннадий дремал, убаюканный мягким, ровным звуком работающего двигателя. На одном из поворотов колесо машины влетело в колдобину, "Ниву" сильно подбросило
вверх, Рыдя выругался, а Нечай открыл глаза, и как раз в это время из-за забора полыхнуло огнем выстрела, потом еще раз. Зазвенело разлетевшееся лобовое стекло, Рыдя резко свернул в сторону и, бросив руль, пригнул голову Нечая, а сам навалился сверху. Машина, потеряв управление, врезалась в какое-то препятствие, зазвенело стекло разбитых фар, двигатель заглох, а сзади уже скрипели тормоза подлетевшей машины с телохранителями. Геннадий снова услышал выстрелы, но, судя по звукам, это палили его телохранители. Оттолкнув от себя тяжелое тело Рыди, Нечай приподнял голову и в боковое окно увидел, как его охранники с криками и матом штурмуют забор из-за которого велся огонь.
- Тебя как, не зацепило? - с беспокойством спросил Рыдя, оглядывая хозяина.
- Нет, - отмахнулся тот и кивком указал в сторону забора. - Сходи посмотри, что там.
Рыдя вылез из машины и, перейдя улицу, перемахнул через забор. Оставшись один, Нечай долго разглядывал открывшуюся картину. Машина, свалив забор, уперлась в небольшой сарайчик, сложенный из природного кирпича. Геннадия удивило, что никто не реагирует на их вторжение, и, только когда вылез из салона, понял, что усадьба была заброшена. На это указывала густая высокая трава, обильно произрастающая в огороде. Он отвернулся и стал разглядывать следы покушения. Один из зарядов попал в крышу автомобиля рядом с боковой стойкой, а второй прошил салон насквозь и вышел в боковое стекло. Геннадий чуть присел, прикидывая траекторию выстрела.
"Сантиметрах в десяти прошла, чуть левей, и все", - подумал он, и неприятный холодок проскользнул по спине Нечая.
Столь неприятные размышления прервал вернувшийся Рыдя.
- Что там? - спросил Геннадий.
В ответ его подручный цветисто выругался.
- Балбесы, догнали и забили насмерть,- пояснил он Нечаю.
- Кто он?
- Да, пацан какой-то, лет семнадцать парню.
- Там его оставили?
- Нет, несут, - Рыдя кивнул на парней, тащивших что-то тяжелое. - Из двустволки палил, гаденыш.
- Пусть его к ней и привяжут,- после раздумья предложил Нечай. - По пути заедем на речку, там бросим в омут.
Всю оставшуюся дорогу он молчал, только курил одну сигарету за другой. Перед сном они, как обычно, засиделись. Нечай выпил, на удивление, много, обычно ему хватало граммов сто пятьдесят, но, вопреки обычаю, он не развеселился, а смотрел отстраненным взглядом на своих жизнерадостных парней. Перемену его настроения заметил только Рыдя.
- Ты что такой мрачный? - спросил он Геннадия.
Нечай покосился на своего верного адъютанта, но объяснять ничего не стал. Как расскажешь про этот предательский холодок по спине? Пожалуй, первый раз Нечая мимоходом задела смерть, и это ему очень не понравилось. Поэтому он сказал коротко и совсем о другом:
- Пока Вицу не грохнем, покоя нам не будет.
В тот вечер он первый раз принял снотворное, чтобы хоть ненадолго заснуть.
ГЛАВА 16
Все разрешилось через три дня. За это время Вица поджег два ларька, принадлежавших Нечаю, и почему-то спалил дотла небольшой магазинчик Рафика Тедеева, скорее всего по ошибке. В тот вечер Нечай под прикрытием своих парней выходил из пиратского притона, когда к ним заплетающейся походкой наркомана подошел невысокий парнишка лет тринадцати, не больше. Один из телохранителей его остановил, но тот стал упорно рваться к Нечаю.
- Эй, Нечай, дело есть! - крикнул он.
- Пусти его, - обратился Геннадий к охраннику и спросил пацана: Чего надо?
- Ширево давай. Там, у твоего подъезда, Вица дожидается с двумя корешками. За кустами.
Нечай присмотрелся и узнал того самого мальчишку, что в свое время таскал капусту Михаю. С тех пор он сильно сдал, желтоватая кожа плотно обтягивала заострившееся лицо, голова чуть дрожала, похоже, что его всерьез ломало.
"Догорает пацан", - подумал Геннадий и спросил:
- В каких кустах, справа или слева от входа?
Пацан надолго задумался, но потом все-таки сосредоточился и сообразил.
- Как идешь, налево.
Нечай переглянулся с Рыдей.
- Похоже, клюнул, - сказал Геннадий.
Эти две ночи он провел в городе. Ему до смерти надоел переполненный народом дом в Лысовке, кроме того, Нечаю не хотелось привыкать к снотворному, он с предубеждением относился ко всем лекарствам, считая, что вреда от них больше, чем пользы. Но самое главное, это Геннадий сделал все, чтобы заклятый враг узнал, где он сейчас ночует. К дому они всегда подъезжали с помпой, не менее трех машин, и вся толпа с шумом вываливалась из авто и вламывалась в подъезд. И похоже, Вица купился на этот спектакль.
Нечай кивнул на молодого наркомана:
- Суньте его в машину, а там посмотрим, врет он или нет.
Вица с двумя подельниками терпеливо дожидался своего врага. Он знал, что тот сейчас не ездит без охраны и вряд ли ему удастся спастись после покушения, но ему было уже наплевать. Работала иная психология, непонятная простому человеку, воровской кодекс чести диктовал свои правила.
Благоуханная летняя ночь, казалось, призывала к любви и покою, но эти
трое думали только о смерти. Ожидание затянулось, по кругу пошел последний косячок с "планом", наконец вспыхнули огни фар выехавшей из-за угла машины, за ней показалась вторая. Вица, щурясь, напряженно вглядывался в темные окна салона, но шофер почему-то упорно не выключал дальний свет. И Вица понял, что они сейчас как на ладони, их видно сквозь редкую поросль чахлых кустов. Он выпрямился во весь рост, вскинул обрез, но тут позади его застучали торопливые выстрелы. Получив несколько пуль в спину, Вица выгнулся все телом, последним движением сумел нажать на спуск, но оглушительно громыхнувший выстрел пропал впустую, так как пуля ушла вверх.
Убитых быстро погрузили в подъехавший джип, и он отбыл в сторону речного омута. Один из убийц, на ходу прыгнувший во вторую машину, засмеялся и обернулся к соседу.
- Витек, посмотри с чем они были. Это ж обрезы!
Теперь в салоне смеялись все. Нечай вооружил своих людей более основательно. Кроме пистолетов он приобрел короткоствольные, но мощные пистолеты-пулеметы "Скорпион" чехословацкого производства. Стоило это бешеных денег, но Геннадий не жалел средств, если дело сулило выгоду.
С кончиной Вицы в городе осталось еще много уголовников, но все это была мелкая сошка, шушера, не способная противостоять ему.
ГЛАВА 17
Теперь перед Нечаем стояла самая сложная задача. Надо было установить
контроль над главным рынком города. Его уже лет пять активно пасли приезжие из Азербайджана во главе с толстым и добродушным на вид Рамизом Алиевым. Это был полный жгучий брюнет с роскошными усами, чуточку делавшими его похожим на покойного композитора Френкеля. Легально ему принадлежали три магазина и шашлычная на базаре, а также два киоска на привокзальной площади. Время от времени он спонсировал то детдом, то интернат, и это всегда бурно освещалось в местной печати. Регулярно появлялись хвалебные статьи и фотографии сияющего белоснежной улыбкой Алиева в окружении худосочных детей.
Трудность состояла в том, что за Алиевым стояла мощная структура из областного центра. Два года назад люди некоего Тайменя попытались прижать "грачей". Но по вызову Алиева из губернского центра приехали десятка два громил чисто славянской внешности и отправили к праотцам Тайменя и парочку его корешей.
Нечай сломал голову, стараясь найти подходы к неуязвимому азербайджанцу. Стараясь выяснить о нем побольше, Геннадий узнал, что Рамиз давно строит большой двухэтажный дом на окраине города. Стройка шла ударными темпами, Алиев подгонял строителей, желая въехать в белокаменный дворец к своему дню рождения. Дня за три до этого Нечай подпоил сторожа, проник со своими людьми в дом и установил там несколько жучков, в том числе и на линии телефонной связи. Пару дней казалось, что эта затея не даст ничего. Микрофоны фиксировали
самую обычную суету большого аврала: добродушную матершину грузчиков,
затаскивающих и расставляющих мебель, визгливый голос жены Алиева,
руководящей процессом. Если азербайджанцы и говорили что-то интересное, то только на родном языке. Единственное, что удалось выяснить: Рамиз пригласил на новоселье и пятидесятилетие всех своих соплеменников, их жен и даже детей. Все они жили в Энске давно, даже жены у большинства из них были местные, русские. Попойка предстояла грандиозная, спиртное таскали ящиками.
Накануне этого события, в пятницу, к Нечаю приехал Рыдя и рассказал, что два молодых придурка вывезли с завода целый ящик толовых шашек и предлагают ему купить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29