Ничего не произошло. Шип оказался прочным и гладким. Все остальные уже давно использовали их в качестве своеобразных поручней, иначе на подпрыгивающей спине шипоноса было бы трудно удержаться.
По расчетам Лосева, до вокзала оставалось не больше двух кварталов, когда из окна верхнего этажа полуразрушенного здания раздался выстрел.
Пуля ударила в бок шипоноса и с воем отрикошетировала, не причинив ему видимого вреда. Однако «танк» отреагировал на нападение мгновенно и весьма своеобразно.
Один из шипов, недалеко от того места, куда ударила пуля, вдруг шевельнулся. Раздался звук, похожий на хлопок, и передняя, острая, часть шипа исчезла.
Лосев заметил, как этот осколок, превратившись в черную молнию, мелькнул на фоне здания, и сразу же из того окна, откуда раздался выстрел, донесся вопль смертельно раненного человека.
Они уже были в нескольких десятках метров от места происшествия, когда из окна на мостовую вывалился неудачливый стрелок. Шипонос даже не снизил скорости.
– Если бы твой колючий друг использовал это свое оружие во время охоты, нас бы уже не было в живых, – хрипло проговорил Зуров. – Почему он этого не сделал?
– Возможно, для охоты применение подобного оружия считается у шипоносов неэтичным.
– Ты все время говоришь об этом чудовище, как о человеке. И я не понимаю, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно.
– Он разумен. Это для меня несомненно, – задумчиво ответил Лосев.
Свалка занимала более пятидесяти квадратных километров и представляла собой дикую мешанину различных металлических конструкций.
В разное время устаревшее или изношенное оборудование с различных машиностроительных заводов свозили сюда.
Городские власти ежегодно выделяли бюджетные средства для переплавки хранившегося здесь металла. Но каждый раз, когда доходило до дела, оказывалось, что эти деньги куда-то таинственно исчезли. Поисками пропавших средств занимались специальные правительственные комиссии – но всегда безрезультатно.
На свете нет ничего более живучего, чем старые свалки.
Бегло осмотрев это гигантское кладбище металлолома, Лосев потерял всякую надежду найти здесь механизм, о котором говорила Ксения. Слишком много лет отделяло их от эры паровозов. Если даже где-нибудь еще и оставались отдельные экземпляры подобных машин, они давно уже сгнили, превратившись в коричневую пыль ржавчины.
Даже поверхностное обследование этого кладбища металлолома должно было занять не один день. И все же уходить с пустыми руками не хотелось. Лосев решил выделить на поиски любого транспортного средства, способного действовать без электричества, ровно три дня. В конце концов, им могла облегчить путь даже рычажная вагонетка, которой в старину пользовались обходчики.
Лагерь устроили прямо в зале древнего вокзала. Здание почти полностью утонуло в груде решетчатых металлических конструкций. Здесь пахло машинным маслом и железом.
– Утешала лишь мысль о том, что это мертвое место, в котором поживиться было нечем, не привлечет нежелательных гостей. Впрочем, в этом Лосев мог и ошибаться. В любом случае теперь, когда их прорыв сквозь городские развалины успешно завершился, шипоноса следовало отпустить.
Рано утром он нашел своего нового друга неподвижно стоящим на окраине свалки и долго старался передать ему образ уходящего в лес шипоноса. В конце концов это сработало. Шипонос тихо и печально заворчал, словно прощаясь, повернулся и пошел прочь от города.
Вскоре его высокая округлая спина исчезла за зданиями пакгаузов.
Возвращаясь к своим спутникам, Лосев все еще думал о шипоносе, о том, что вряд ли увидит его когда-нибудь снова. Сначала Масек, теперь шипонос. Он испытывал странную грусть, словно только что потерял друга.
Беглый осмотр свалки показал, что здесь есть несколько напластований разных лет, и, как всегда, в подобных местах можно было встретить среди ржавых скелетов вполне работоспособные механизмы и почти целые вещи.
– Мы зря теряем время! – решительно заявил Зуров после первого дня напряженной работы, когда, разбив свалку на пять секторов, они произвели что-то вроде ее беглой инвентаризации. – Свалка слишком свежая. Здесь нет того, что нам нужно!
– Мы не осмотрели и сотой части… – возразила Ксения.
– Какая разница, сколько мы успели осмотреть! Эти твои «паровозы» отделяет от нас более пяти столетий! Как они могли сохраниться до наших дней?
– На многих заводах их использовали как вспомогательный транспорт много лет спустя после того, как они исчезли с железных дорог. Это было экономически выгодно. Заводы сами ремонтировали их и сами производили необходимые запчасти. В некоторых странах, где люди любили старые вещи, пускали даже специальные поезда на паровой тяге для забавы туристов.
– Пусть будет так, как решили в самом начале. Еще два дня, и мы тронемся дальше, – подвел итог под этим спором Лосев.
Три дня изнурительного труда не принесли им успеха. В последний вечер все сидели за ужином, молчаливые, подавленные и грязные.
– Прежде чем мы завтра тронемся в путь, я хотел спросить всех… Не заметили ли вы во время своих поисков что-нибудь необычное, что-то, связанное с захватом. Что-то такое, что в обычных условиях не могло здесь появиться? – И, словно извиняясь, Лосев пояснил: – Я использую любую возможность пополнить свои материалы по зоне захвата…
– Что необычного может быть в груде ржавого железа? – проворчал Зуров.
– Может быть, лаз? – спросила Наташа.
– Лаз? Какой лаз?
– В последнем своем секторе я нашла лаз, ведущий куда-то вниз. Но поскольку он был слишком узким для того, чтобы вести к тому, что нас интересует, я оставила его в покое.
– Что же он собой представляет? – заинтересовался Лосев.
– Просто лаз, ведущий в нижние слои свалки. Такое впечатление, что его прокладывали совсем недавно. Часть крупных конструкций даже разрезана, чтобы освободить проход. Я попыталась его осмотреть, но там очень темно.
– Утром придется задержаться и осмотреть этот лаз. Нужно выяснить, что здесь интересовало его создателей.
Наташа слегка раздражала Лосева своей медлительностью и инфантильностью. Он старался этого не показать, потому что немного завидовал Суркову, вернее, тому вниманию, которым он пользовался у своей девушки. Казалось, она пылинки была готова с него сдувать, а вот к тому, что ей поручали, относилась довольно небрежно.
Наутро он сам полез в лаз, предварительно взяв из лагерных запасов длинную веревку и керосиновый фонарь.
Двигаться в узком проходе среди острых обломков железа было действительно непросто, и он пожалел о том, что плохо подумал о Наташе. Женщине тут делать нечего. Метров через пятьдесят проход сузился еще больше и повернул вертикально вниз. Теперь он походил на какой-то шахтный колодец, хотя стенки говорили о том, что до коренной породы еще далеко. Раздавленное под тяжестью верхних слоев и проржавевшее насквозь железо превратилось в рыжеватую, спекшуюся массу.
Самым непонятным оставалось то, каким способом в этой твердой и не поддающейся никакому ручному инструменту породе прорубали ход.
И главное, зачем? Наконец колодец кончился, и Лосев оказался в расширявшемся книзу, похожем на внутренности большого колокола, пространстве. Здесь лаз заканчивался, упершись в землю.
Выругавшись про себя за пустую трату времени и сил, Лосев однако не торопился возвращаться. Один и тот же вопрос всплывал перед ним снова и снова: зачем? Кому это понадобилось? Они что, решили измерить глубину напластований на этой свалке и ради этого проделали такую титаническую работу?
В это он поверить не мог и потому начал тщательно исследовать дно колодца.
Глина с примесью песка. Слегка влажная. Никаких следов. Гладенькая, такая, словно ее специально здесь насыпали… А что, если это так и есть?
Он сорвал с пояса саперную лопатку и стал лихорадочно раскапывать пол.
Минут через пятнадцать лопатка звякнула о металл, и вскоре Лосев освободил от глины крышку канализационного люка.
Разочарование и злость от впустую проделанной работы были настолько сильны, что ему пришлось выполнить комплекс специальных дыхательных упражнений, чтобы взять себя в руки.
Реакция казалась неадекватной. «Что-то здесь не так, – подумал Лосев. – Слишком спертый воздух или газ… Метан, например, или углекислый… Вполне может быть. Надо выбираться отсюда поскорей»…
Но вместо этого он поддел крышку черенком лопатки и отшвырнул ее в сторону. В лицо пахнуло спертым воздухом, плесенью и еще чем-то отвратительным, сладковатым…
Вниз уходили ступеньки обычного канализационного колодца. «Неужели ты туда полезешь»? – спросил он себя. Но ироничность в этом вопросе показалась неубедительной. Надо было завершить начатое дело.
Обычные канализационные колодцы ведут в систему подземных городских коммуникаций, но этот заканчивался тупиком и еще одной дверью. На этот раз бронированной. В человеческий рост, со сложным сейфовым замком.


Глава 36

Лосев провозился с замком не меньше получаса, и за это время симптомы отравления газом появились вновь. Кружилась голова, перед глазами плыли цветные круги, и появился характерный шум в ушах.
Противогаза у него не было, и, значит, времени для работы внизу оставалось совсем немного. К счастью, кто-то до него основательно поработал с этим замком. В нескольких местах, в замыкающей части механизма, были просверлены сквозные отверстия.
Лосев подумал о том, сколько часов понадобилось для того, чтобы проделать это с помощью ручной дрели… Что они здесь искали? Наверняка что-то важное…
«Замок им одолеть не удалось. Возможно, еще вернутся. Надо будет предупредить Зурова, выставить пост».
Но эти разумные мысли лишь скользили по краешку его сознания, целиком сосредоточенного на этом проклятом замке. Ему пришлось вспомнить занятия по криминалистике.
«Взлом сейфа без специального инструмента». «Если замок механический, вскройте его внутреннюю часть, не пытайтесь распилить чеку, действуйте пальцами – они сами подскажут вам, что нужно делать».
Через какое-то время ему удалось соединить вместе просверленные до него отверстия и выломать из двери порядочный кусок металла, прикрывавший замок.
Дальше все было намного проще. Вряд ли он смог бы объяснить, что именно пришлось сделать. Но в конце концов механизм щелкнул, и Лосеву удалось повернуть запорное колесо.
Навалившись плечом на дверь, он услышал скрип заржавевших петель и через минуту стоял в огромном подвале, уходившем далеко за пределы небольшого желтого круга пространства, высвеченного его фонарем.
С обеих сторон прохода тянулись ряды металлических стеллажей, заставленные какими-то длинными деревянными ящиками различной формы и размеров.
Все ящики были покрашены зеленой краской, облупившейся от времени. На некоторых были видны четко прописанные номера и эмблемы.
Больше всего Лосева поразило то, что ящики деревянные. Уже лет двести никто не употреблял в качестве тары дерево.
Сдерживая любопытство и одновременно с трудом преодолевая сонливость, наверняка вызванную прогрессирующим отравлением, он поддел лопаткой крышку одного из ящиков и сорвал ее.
Внутри находились части какого-то древнего орудия, похожего на безоткатную пушку, завернутые в промасленную бумагу и хорошо смазанные. Даже следов ржавчины не было заметно. «Консервация… Сколько же лет этому тайному военному складу и почему он сохранился до сих пор?»
Наверху прошумело несколько войн, конвенций, договоров о разоружении, уничтожении запасов оружия… А этот склад все ждал своего часа… Судя по размерам ящиков, здесь в основном тяжелое вооружение или боеприпасы. Впрочем, это еще надо проверить.
Что-то прошелестело в проходе слева от него, раздалось ни на что не похожее птичье чириканье, и Лосев, выхватив из-за пояса нож, мгновенно замер в боевой стойке.
– Любишь оружие? Убивать хорошо! – отчетливо произнес у него за спиной каркающий голос. Лосев развернулся, но успел рассмотреть лишь смутную серую тень, мгновенно мотнувшуюся в темноту.
Из того места, где исчезло неизвестное существо, донеслось бормотание:
«Двести миллионов убитых… Шестьсот миллионов раненых… Но им все мало, мало…»
«Масек?» – спросил Лосев, сам не зная отчего, вспомнив имя своего старого друга домового, оставленного в одном из параллельных миров.
«Масек! Масек! – закаркал голос. – Убивать хорошо! Много крови! Любишь оружие?» Затем раздалось хлопанье кожистых крыльев, и снова в свете фонаря мелькнула тень. На этот раз Лосев заметил место, где она исчезла, и, подхватив фонарь, метнулся следом. Здесь коридор разветвлялся, и в конце бокового прохода светилось какое-то большое пятно, не меньше двух метров в диаметре. На его фоне мелькнула тень огромной, размером с собаку, летучей мыши и исчезла, растворившись в этом пятне.
Подойдя вплотную, Лосев понял, что никакое это не пятно… Глухую стену подвала снизу доверху пересекала колеблющаяся дымка перехода…
Она светилась голубым, нездешним светом, и можно было заметить, как детали стены, внутри прохода, плыли, смазывались. В плоскости прохода возникали какие-то течения, круговороты, и Лосев знал, что, если протянуть руку к этому пятну, она не встретит препятствия…
Переход притягивал, манил в свою глубину, как иногда манит человека отвесный обрыв в пропасть. Стоит сделать шаг, один лишь шаг, и уже никогда не вернешься обратно…
С трудом он заставил себя отойти от прохода. Голова кружилась все сильней, и в ушах стоял надоедливый звон.
«Каждое захоронение ядерных отходов, каждый тайный склад оружия – все это станет известно гостям из иных миров, – подумал Лосев. – Все тайное станет явным, и по этому будут судить о нас…»
Он чувствовал, что начинает терять координацию движений. Пора было выбираться наружу.
Отъезд пришлось отложить. Нельзя было оставлять найденный Лосевым склад. Это оружие, если оно попадет в руки бандитов, позволит им захватить не один город.
Но прежде чем заняться уничтожением склада, Лосев решил отыскать в нем подходящее оружие, которое они смогут взять с собой и использовать в условиях «энергетического коллапса» – таким витиеватым термином Сурков лазывал исчезновение электричества в зоне захвата. После стычки с бандой «бубновых» Лосев не сомневался, что оружие им понадобится самое мощное. Проблема была лишь в том, как тащить на себе тяжелое вооружение, если самая простая безоткатная пушка вместе с зарядами весила не меньше тридцати килограммов.
Но на следующий день эта проблема разрешилась сама собой. Наташа за ужином заявила, что они с Ксенией нашли паровоз.
Лосев, не поверив им на слово, велел предъявить его всем для обозрения. И, закончив ужин, весь отряд отправился на осмотр найденного паровоза. Зуров, тоже не веривший в то, что подобный механизм мог сохраниться до наших дней, всю дорогу пытался острить на эту тему.
– Паровозом называется агрегат с трубой и шестью колесами. Он может свистеть и залихватски ухать, когда чем-нибудь недоволен. Вы уверены, что ваша находка свистит?
Наташа игнорировала выпады Зурова и продолжала увлеченно рассказывать, как они нашли паровоз.
– Я уже давно обратила внимание, что к свалке с разных сторон подходят несколько железнодорожных путей. Ну а сейчас, когда вы начали копаться под землей, у нас появилось дополнительное время, и я решила выяснить, куда ведут эти линии. Некоторые заканчивались тупиками, но одна… Впрочем, пусть это будет сюрпризом. Вы все сейчас увидите сами.
Лосеву показалось, что чего-то она не договаривает. И к тому же определенно чего-то боится. Но он забыл о своих подозрениях, как только они подошли к длинному пакгаузу, в котором Наташа нашла паровоз.
Старая железнодорожная колея упиралась в большие ворота заводского цеха.
Внутри огромного здания на путях стояли вагоны, валялись колесные пары, какие-то цистерны и платформы, а в центре всего этого старья возвышался маленький маневровый паровозик, с виду вполне еще пригодный для дальнейшего использования.
Отъезд снова пришлось отложить на неопределенное время, теперь чтобы заняться ремонтом паровоза.
Благо в этом цеху нашлись для него даже запасные части.
Пришлось поменять клапана в цилиндрах, водяной кран котла и клапан аварийного давления, после чего Лосев разрешил провести первое испытание этого древнего монстра, к которому он относился, как считала Наташа, без должного уважения.
Параллельно с работами по ремонту паровоза велись поиски в подземном оружейном складе. После того, как проблема веса потеряла свою остроту, у Лосева появилась надежда найти здесь что-нибудь действительно ценное. Оружие, которое могло бы им обеспечить защиту от многочисленных врагов в предстоящей нелегкой дороге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42