– Намеренно пытался? Или тебе это только показалось, потому что в пылу битвы… – я постарался говорить без иронии. Мне не нужен был щит из коварства и сарказма. Сцена была слишком зловещей, а правда слишком болезненной.– Я уверена, – она не дала мне закончить. – Я знаю, что это был не ты, не СОВСЕМ ты… но разве это имеет значение? Чоса Деи хочет меня. И ты ему нужен… и на какое-то время сегодня он тебя заполучил. – Дел яростно начала тормошить одеяло, раздирая протершийся угол. – Песня, которую ты пел… она была неправильная. Эту песню создал не ты. Это он ее придумал…Я начал понимать и нервно заерзал на одеяле. Легче было поскорее рассеять страхи, чем задуматься.– Но я же легко держу его в подчинении, Дел. Просто нужно быть сильнее.– Он становится сильнее, Тигр, разве ты не замечаешь? Каждое насилие, совершенное тобой, добавляет ему сил. Как только он соберет их достаточно, он использует меч как мост к тебе, а потом заберет твое тело, – ее лицо скривилось от отвращения. – И это почти случилось несколько часов назад, Тигр. Я видела ЕГО сегодня, как когда-то видела его внутри Дракона.Мне нужно было побыстрее опровергнуть ее слова, и сделать это было не трудно.– Я не думаю…Она не позволила мне закончить.– Чоса Деи смотрел из твоих глаз. Чоса Деи был в твоей душе.Вот тут начал пробуждаться страх, и в животе у меня похолодело.– Я победил его, – упрямился я, – прошлой ночью и сегодня снова. И я всегда буду побеждать его.Солнце скрылось за горизонтом, сразу стемнело и отблески костра осветили ее лицо.– Пока он не станет слишком сильным.Безумство и бессильный гнев. Такое кого угодно выведет из себя.– А чего ты ожидала? – рявкнул я. – Я не могу избавиться от этого меча так, как это сделал бы любой другой человек – ты сама говорила, что слишком опасно продавать его, отдавать или бросать, потому что тогда он сможет овладеть человеческим телом. Я не могу УНИЧТОЖИТЬ меч – ты считаешь, что это освободит его дух. Ну так что мне остается? Скажи, что, в аиды, мне делать?– Есть два варианта, – чересчур спокойно сказала она. – Один ты уже знаешь: найти способ освободить меч. Другой еще тяжелее.Я изощренно выругался.– Что, в аиды, тяжелее, чем разыскивать волшебника из легенды – самого брата Чоса Деи! – которого может даже не существует.– Умереть, – тихо ответила она.Это был удар ниже пояса, но я не показал Дел, как мне больно.– Умереть легко, – парировал я. – Посмотри чего мне стоит жить.Дел не ответила.– И кроме того Чоса – в этом мече – уже раз пытался убить меня. Помнишь? Какая ему выгода от моей смерти?– Вряд ли он хотел тебя убить, – Дел поморщилась. – Скорее он надеялся РАНИТЬ тебя и серьезно, потому что тогда ты ослабеешь, а когда слабеет тело, слабеет дух. Он поглотил бы меч… а потом и тебя. Но если бы ты умер… – она замолчала. Продолжение я и сам знал.Стараясь не беспокоить колено, я лег на спину на одеяло и уставился в темнеющее небо. Как всегда в пустыне ночной воздух был прохладным в противовес жару дня.– Значит, если я правильно понял… – я нахмурился, – мне нужно только остаться живым… целым… чтобы успеть найти Шака Обре, который поможет освободить этот трижды проклятый меч… постараться не выходить из себя, потому что это увеличивает его силу… и не поворачиваться к тебе спиной.– Ко мне! – изумилась Дел.Я перекатил голову, чтобы посмотреть на нее.– Конечно. А вдруг ты захочешь расправиться с Чоса избавившись от меня, чтобы не тратить время на поиски Шака Обре?Ошеломленная Дел застыла с открытым ртом. Зрелище было почти комичное.Я выдавил вялую ухмылку.– Это шутка, баска. Я все время забываю, у тебя нет чувства юмора.– Я бы не… я не смогла бы… я бы никогда… – она умолкла, поняв, что не в состоянии связно говорить.– Я СКАЗАЛ, что это была шутка! – я перекатился на бок, чтобы больное колено было сверху, и оперся на локоть. – Теперь признаешь, что у тебя полностью отсутствует чувства юмора?– Нет ничего смешного в потере чести, совести…Внезапно ощутив усталость, я провел ладонью по лицу.– Забудь это. Забудь обо всем, что я сказал. Забудь даже что я здесь.– Я не могу. Ты же здесь… и меч тоже.– Этот меч, – опять он. Я тяжело вздохнул и снова опустился на одеяло. – Ложись лучше спать, – посоветовал я. – Утром все будет лучше. Утром всегда все лучше – для этого они и придумали его.– Кто?– Боги, наверное, – я пожал плечами. – Откуда мне знать? Я всего лишь джихади.Дел не легла. Она сидела на своем одеяле, разглядывая меня.– Ложись спать, – повторил я.Она равнодушно пожала плечами.– Я немного посижу. Как охрана.Я тоже пожал плечами, не собираясь возражать; в ее решении не было ничего необычного. Я осторожно забрался под одеяло, тихо ругая плотную повязку, которая не позволяла удобно устроить колено, потом перестал двигаться.И тут мне пришла в голову мысль. Она была очень неприятной, но вполне возможной. Скорее даже вероятной.– Охраняешь, да? – проворчал я. – Охраняешь меня от опасности… или охраняешься от меня?– Как придется, – спокойно ответила Дел. 11 Проснулся я в плохом настроении, со мной такое бывает, хотя довольно редко; как я уже говорил, обычно я человек мягкий и сдержанный. Но время от времени находит и на лучших из нас.Чаще всего такое состояние утром было последствием ночи, проведенной за акиви (или в постели с несколькими красотками, но это уже в прошлом. Такие забавы не для стариков). На этот раз все дело было в больном колене, которое совершенно не желало, чтобы его беспокоили и постоянно напоминало мне об этом, отчего я всю ночь проворочался.Дел принадлежит к тому отвратительному типу людей, которые просыпаются относительно легко и не испытывают сожаления по поводу того, что солнце поднялось из-за горизонта. Она спокойно лежала и смотрела как я распутывал одеяло, ворча себе под нос, и потом так же молча наблюдала за моими попытками приподняться. Сидеть было довольно легко. Стоять сложнее. С ходьбой были одни проблемы.Я проковылял в сторону, сделал свои дела, прихромал обратно. Мышцы ныли, царапины от песка щипало, я очень давно не мылся, щеки и подбородок заросли. Колено болело как в аидах. И не только колено: моей гордости тоже досталось.– Ты разговаривал, – сообщила Дел, аккуратно раскрывая одеяло.Вот это замечание было совсем не к месту. Но раз уж она заговорила…– Разговаривал?– Этой ночью. Во сне, – встав на колени, она попыталась оживить угли костра. – Я уже хотела разбудить тебя, но… я была… ну…– Испугана? – процедил я сквозь стиснутые зубы. – Ты думала, что я вытащу меч из ножен и наброшусь на тебя с ним в середине ночи?Дел не ответила.И от этого стало совсем больно: похоже мой вопрос был намного ближе к истине, чем я подозревал.Я вспылил и рявкнул:– Аиды, баска, давай разберемся с этим раз и навсегда. Если ты так меня боишься…– За тебя, – тихо поправила она.– За меня? Почему за меня?Она наклонилась, раздула угли и посмотрела на меня через пепел и дым.– Я боюсь того, что он сделает с тобой. Каким ты станешь, после того, как он тебя переделает.Да, тут было с чем разобраться.– Ну… Я не думаю, что тебе придется это выяснить. Я становлюсь довольно упрямым, когда дело касается волшебников, мечтающих превратить меня во что-то вроде тех гончих, служивших Чоса, – я не сдержался и скривился от отвращения. – Аиды, так умереть… – я не закончил, потому что не мог больше говорить на эту тему. Неуклюже присаживаясь около костра, я поинтересовался: – Так о чем я разговаривал во сне?– Об образце, – ответила Дел, бросая мне флягу. – О линиях, узорах и образце.Я уставился на нее.– ОБ ЭТОМ я говорил?– И об этом тоже. Я не все поняла. Ты говорил о рисунках на песке, – она показала. – Вот, видишь?Я посмотрел. Около моего одеяла, там, где должна была лежать рука, появился «узор» из четырех прямых линий, слегка изгибавшихся внизу.Я нахмурился.– Я сделал это?Она кивнула, сосредоточенно копаясь в седельных сумках.– Ты прошептал что-то об образце и линиях. Потом ты приподнял руку и провел пальцами по земле. И получилось вот это, – она коснулась своей щеки. – Почти как у тебя.«У тебя» означало мою собственную щеку, скрытую щетиной. Четыре линии наискосок, ровно проведенные к подбородку. На этом месте я наконец-то заставил песчаного тигра оторвать когти от моего лица.Линии на земле действительно были очень похожи на мои шрамы от когтей. Наверное их можно было назвать «образцом».Ухмыльнулся я скорее по привычке.– Кто знает? Я даже не помню, что мне снилось, – я сделал глоток и закрыл флягу. – Ладно, давай собираться и поедем в Кууми. Это торговое поселение на краю Пенджи – вернее оно обычно на краю. Пенджа переменчива.Дел рассеяно кивнула, приглядываясь к горизонту. Она прищурилась, потом нахмурилась. Выражение ее лица мне совсем не понравилось.Я насторожился.– Что случилось?– Похоже пыль. Солнце еще не поднялось, не видно… Нет, точно пыль,– Дел встала, отбросила сумку и, быстро наклонившись, выпустила из покрытых рунами ножен жемчужно-розовый клинок. – Если это борджуни…– …мы сможем пригласить и их позавтракать, – закончил я. – Я сейчас не в лучшей форме и мне тяжеловато даже стоять… – но я все равно попытался, заставил себя приподняться и вынул меч из ножен.Жалея, что не могу доверять ему.Жалея, что не могу доверять себе.Он оказался не борджуни. Танцор меча. Молодой Южанин, с явным недостатком физической силы и излишком надменности. Он восседал на своей лошади и рассматривал меня, подняв властный, по-пустынному острый нос.Над выгоревшей, желтоватой тканью бурнуса за левым плечом поднималась рукоять меча, отдыхавшего в Южной перевязи.– Песчаный Тигр? – спросил он.Не так легко вложить разумную долю презрения в одно слово – в одно имя в данном случае – не переусердствовав, когда тебе восемнадцать или девятнадцать, но он сумел. Такая тонкость в интонации требует долгой практики и я задумался, занимался ли он танцем с таким же рвением как отработкой произношения этой фразы. Презрение в его голосе заставляло вспомнить еще об одном известном качестве человеческой натуры – а конкретно о глупости: неужели он думал, что я начну дрожать так, что вывалюсь их сандалий только из-за того, что он знал мое имя?– Если я скажу нет, – мягко начал я, – заставит это тебя оставить нас в покое и уехать в Пенджу? С почти пустыми флягами?Темные глаза сверкнули. Его лошадь начала нервно пританцовывать. Он успокоил ее, резковато дернув повод.– Мои фляги почти пусты потому что я предпочел ехать быстрее чем остальные и мириться с трудностями, чтобы честь досталась мне.«Честь» разумеется означала вызов меня на танец, но это был пустяк по сравнению с очень неприятным упоминанием об «остальных».– Довольно глупый поступок, или ты не согласен? – вежливо спросил я.– Как ты собираешься возвращаться без воды?– Ты отдашь мне свои фляги, – его глаза сверкнули, когда он взглянул на Дел, потом снова повернулся ко мне. – Фляги… и твою женщину.– И мою женщину, – повторил я. – Ну, не знаю, как ты это воспримешь… может сначала стоит спросить ее. Обычно она предпочитает, чтобы с ней советовались по таким вопросам… и я сомневаюсь, что у тебя что-нибудь получится. Дел предпочитает выбирать сама, когда ей нужен партнер для постели.Дел лениво приподняла свой клинок. Сталь сверкнула в лучах зари.Южанин опустил нос, разглядывая ее и не скрывая своего возмущения видом благородного меча в руках женщины, женщины, и тем более чужеземки; потом он снова посмотрел на меня.– Меня зовут Незбет. Согласно кодексу чести Южных танцоров мечей я предлагаю тебе войти в круг, где мы сможем разрешить наш спор.– А о чем спор? – спросил я. – Ты думаешь, что я убил джихади? – я улыбнулся и покачал головой. – Но я не убивал его. Я джихади. И я определенно не мертв, так что нет причины танцевать.Ответ мальчишки меня не удивил.– Я Незбет, танцор меча третьего ранга. Меня наняли привезти тебя в Искандар.– Третьего? – я ухмыльнулся, наклонился в сторону, не сводя с него глаз, и демонстративно сплюнул. – У меня седьмой ранг, мальчик. Тебе об этом никто не говорил?Изящные ноздри раздулись.– Я знаю кто ты – и что ты совершил. Ты войдешь в круг?Я окинул его оценивающим взглядом, откровенно провоцируя, подумал и лениво, выразительно пожал одним плечом.– Силы не равны, – равнодушно сообщил я.Его смуглое лицо залила краска.– В круг могут войти танцоры разных рангов. Мне не обязательно иметь твой ранг, чтобы бросить тебе вызов – это правило есть в кодексе чести…– Я знаю что такое кодекс чести и какие правила он в себя включает. Я изучил их еще до того, как ты родился, – я постарался небрежно отставить в сторону больную ногу, чтобы перенести вес на здоровую. – Я знаю многое, из того, что Незбету, по его молодости, еще предстоит выучить.Незбет смутился и занервничал.– Ну тогда, если ты знаешь правила, ты понимаешь, что если откажешься танцевать со мной после формального вызова, предложенного тебе – как то предусматривает кодекс – ты можешь быть изгнан из рядов танцоров.– Любой человек может отказаться танцевать, – поправил я его. – Конечно каждый отказ не идет на пользу репутации и танцор может лишиться возможности зарабатывать себе на жизнь потому что люди не будут нанимать его, но все же отказаться он может.– Это формальный вызов, – подчеркнул он и потом произнес одну из тех многословных скучных фраз, которые я с таким рвением заучивал когда был в его возрасте.Я выругался коротко, искренне и недвусмысленно. Дел взглядом задала вопрос, поскольку фраза прозвучала на Южном диалекте, слышать который приходится очень редко. Человек с Севера, даже такой изрядно попутешествовавший – и изрядно обученный – как Дел, не мог знать его. В пустыне его называли просто – язык круга; настоящее его название было почти непроизносимо.– Вызов Шодо, – перевел я только что услышанную фразу на разговорный– немногословный и понятный – язык. – Кажется этот мальчик и я учились в одной школе, если можно так сказать… Мой шодо давно мертв, но остались его ученики, один из них, видимо обучал этого мальчишку, – я неискренне улыбнулся Незбету, продолжая говорить с Дел. – А это значит, что я должен танцевать с ним, иначе я лишусь своего положения. Тогда я стану таким же как борджуни, потому что никто уже не захочет нанять меня, – я посмотрел в глаза Дел. – Помнишь как там, на Севере, они объявили тебя клинком без имени и лишили чести и всех прав? Ну вот. Если я откажусь, со мной поступят примерно так же.– Но… – начала она и растерянно замолчала.– Но, – согласился я. И снова посмотрел на Южного мальчишку, который откровенно гордился собой. Был ли я когда-нибудь таким же нахальным?Нет, не так. Был ли я уже настолько нахальным в его возрасте?– Не могу принять, – сказал я, – формальный это вызов или нет. Вызов можно бросить человеку рангом выше или ниже, но обязательно такому же здоровому, как ты… – я снова усмехнулся; этот прием часто срабатывает, – …а у меня очень болит колено, видишь? – я показал на повязку. – Я бы с удовольствием вырезал тебе кишки этим мечом, Незбет, но пока ничего не получится. Отказ по причине ранения не считается сдачей если ранение нанесено не в круге и не тем, кто бросает вызов.Он напрягся так, что стало видно как кожа натянулась на пустынных костях. Он был смуглым, как большинство Южан. Его возраст и манера держаться немного напоминали мне Набира, полукровку Вашни, который хотел получить мой меч с Чоса Деи. Который умер из-за этого. Страшной смертью.– Я подожду, – наконец решил он. – Я поеду с вами и буду ждать, пока ты поправишься.– Тебе до такой степени хочется танцевать со мной?– Если я выиграю у тебя танец и привезу тебя в Искандар, я сразу поднимусь на ранг выше. А может даже на два.Так вот оно что. Он пошел на это не из-за денег. Дело тут в гордости, в положении, в имени, которое разнесется по всей Пендже, как когда-то разнеслось мое.Я выругался.– Ты глупый мальчишка – единственный честный способ получить следующий ранг это оставаться со своим шодо! Сколько бы времени на это не потребовалось! И не нужно выполнять никаких заданий, хвататься за разные поручения и давать обещания. Это РАБОТА, Незбет, и только работа. Годы и годы строжайшей дисциплины, пока шодо наконец-то не объявит, что ты достоин следующего ранга… – я замолчал, потому что был слишком зол. Почему столько молодых танцоров мечей хотят все сократить? Разве они не понимают, что могли бы спасти себе жизнь занимаясь лишний год – или два, или даже три – с шодо.Нет. Не знают. Или просто не хотят знать.Глупцы.Вот теперь я очень жалел, что колено не позволяло мне войти в круг. Я бы от души преподал ему урок.– Но есть я, – тут же предложила Дел.Я нахмурился. Незбет не отреагировал, потому что не понял, о чем она говорила; он и не мог понять: она же женщина.– Есть я, – повторила она. – Я займу твое место.Незбет покосился на нее, потом снова взглянул на меня.– Я подожду. Я пойду с вами, – объявил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38