– А жжет как в аидах, – я оторвался от пореза и осмотрел его. – Ладно, это слишком далеко от сердца, чтобы быть смертельным.Дел, успокоившись, села на свое одеяло, разложенное рядом с моим.– Стареешь и становишься небрежным.Я нахмурился, но она, сама невинность, уже занялась чисткой меча, покрытого пылью и липким соком травы.Мне бы следовало заняться тем же самым. Я вытащил из сумы масло, точильный камень, ткань. Такая забота необходима, если вы хотите иметь чистую, сильную сталь. Я даже не считал это привычной работой. Люди ведь не считают дыхание работой: дышат не задумываясь.Скрестив ноги, я положил меч на бедра. Под солнечными лучами сиял весь клинок, кроме потемневшего кончика. Чернота, пачкавшая прекрасную сталь, забралась почти на ширину ладони. Уже по привычке я тихо выругался. Когда-то клинок был чистым, нежным и новым, и сиял серебром. Но обстоятельства – и волшебник – замыслили все изменить. Замыслили изменить меня.– Трижды проклятое отродье! – прошептал я. – Почему ты влез в МОЙ меч?Этот вопрос я задавал уже неоднократно. Никто не потрудился ответить.Я сжал пальцы на рукояти. Я чувствовал тепло, приветствие, интерес: меч был яватмой, благословенной Северными богами, потому что я побеспокоился попросить их об этом. Он был «создан» Северным способом рожденным на юге танцором меча, которому такой меч не был нужен. Я неправильно напоил его кровью, убив снежного льва вместо человека; позже, узнав про него достаточно, чтобы суметь навлечь на себя беду, я повторно напоил его в Чоса Деи, волшебнике из легенды, который оказался слишком реальным. Повторно напоив меч, я наконец-то призвал его и он стал живым и магическим – по мнению Северян – только жизнь и магия в нем были извращенными, потому что в яватме поселился Чоса Деи.Тот факт, что сделал я это находясь в безвыходном положении, ничего не менял. Моя яватма, Самиэль, приютила душу волшебника.Душу злого волшебника.– Расскажи мне еще раз, – попросила Дел.Я растерянно уставился на нее.– Что?– Расскажи мне еще раз. О Джамайле. Как он говорил.Нахмурившись, я уставился на запятнанную сталь.– Говорил и все. Толпа разошлась, оставив его в центре, и я услышал его. Он пророчествовал. Ведь он Оракул – или по крайней мере все это утверждали, – я пожал плечами. – Вообще-то все сходится. Ходили слухи, что Оракул не женщина и не мужчина… Ты помнишь старика в Ясаа-Ден? Он говорил что-то насчет… – я нахмурился, пытаясь вспомнить, – «он не мужчина и не женщина», – я кивнул. – Точно, так он и сказал.– И ты веришь, что он имел в виду Джамайла? – обеспокоенно спросила Дел.– Я не знаю, что он имел в виду. Я знаю только, что Джамайл появился во время танца мечей и показал на меня как на джихади. ПОСЛЕ того, как он говорил.– Но у него вырезан язык, Тигр! Это сделал Аладар, помнишь? – лицо Дел было бледным и напряженным, слова с шипением вырывались из горла. – Он сделал его немым и кастрировал…– И может быть сделал его Оракулом, – я пожал плечами, вытирая мягкой тканью всю длину клинка. – Я не знаю, баска. На все эти вопросы у меня нет ответов. Точно я могу тебе сказать только одно: он показал на меня.– Джихади, – тихо сказала она. Простое слово потерялось в неразберихе эмоций: неверие, растерянность, разочарование. И полная путаница, такая же как у меня.– Я не знаю, – повторил я. – Я не могу все это объяснить. И кроме того, я не знаю, зачем все это нужно. Ну то есть я хочу сказать, что сейчас все хотят убить меня, а не поклоняться мне. Вряд ли так полагается обращаться с мессией.Дел вздохнула и убрала свой меч в ножны.– Я хотела бы… – голос сорвался и она начала снова. – Хотела бы поговорить с ним. Увидеть его. Я хочу узнать правду.– Нам нужно было уезжать, баска. Иначе они бы убили нас.– Я знаю, – она посмотрела в сторону Севера. – Я просто хотела… – неуверенность в голосе пропала. – Пыль.Аиды. Она не ошиблась.Я начал подниматься на ноги, а Дел вынула из ножен меч.– Можно удирать, – предложил я. – Лошади отдохнули.– Я тоже, – сказала Дел, вставая в позицию. Она не собиралась садиться на лошадь.Два шага, и я был рядом с ней.– После этого я бы не отказался от ужина.Дел пожала плечами.– Твоя очередь готовить.– Моя!– Я готовила завтрак.– Ту бурду, которую мы ели, нельзя было назвать завтраком.– А это имеет значение? Желудки мы набили.Ничего она не забывает.И знает, когда об этом сообщить. 4 Пыль, окрашенная в оранжевый цвет закатом, превратилась в одного всадника. Человека с густыми, светло-рыжими волосами и большими рыжими усами, свисающими ниже подбородка. Он был еще слишком далеко, чтобы можно было разглядеть цвет его глаз, но я уже знал, какие они: синие. Я даже знал имя всадника: Рашад, житель Границы, наполовину Северянин, наполовину Южанин, который вел такую же жизнь, как и я.Ярко-синий бурнус развевался за его спиной, когда он галопом подлетал к оазису. Я увидел большие белые зубы, оскаленные в ухмылке, наполовину скрытой усами, и руку, поднятую в дружеском приветствии. Он остановил гнедую лошадь перед нами так резко, что в воздух взлетели стебли травы, пыль и песок, и многочисленные фляги у его седла застучали. Над левым плечом приподнималась рукоять меча, скрытого в Южной перевязи.Снова оскал: для Дел. На загорелом лице сверкнули голубые глаза.– Аиды, ты точно женщина, созданная для такого мужчины как я! Я видел, как ты танцевала с Аджани… – Рашад весело расхохотался, кидая лукавые взгляды в моем направлении. – Нет, Песчаный Тигр, не стоит показывать когти – пока еще. Я не краду женщин у друзей.Я ухмыльнулся.– Можно подумать ты смог бы.– Смог бы – и крал. Только не у друзей.Он намекающе выгнул рыжеватые брови и одарил Дел наглым взглядом.– Что скажешь, баска? Когда устанешь от Песчаного Тигра, поедешь со мной?Я вспомнил, что по какой-то странной причине развязные манеры Рашада не обижали и не раздражали Дел. Ей это вроде бы даже нравилось, что меня удивляло. Любой другой, поведи он себя так же, получил бы холодный прием.Когда-то я испытал это на себе. Очень давно.А иногда это давно возвращается. Все зависит от настроения Дел.Дел и глазом не моргнула.– А твоя мать не будет против?По оазису разнесся резкий хохот Рашада. Он хлопнул себя по бедру и придержал беспокойного гнедого.– Да что ты! Она очень похожа на тебя… а как иначе, думаешь, она со мной справляется?Я опустил меч.– Ты приехал по какой-то причине или просто хочешь обменяться со мной парой шуток?– Понасмехаться над тобой и пошутить с ней, – сообщил Рашад, но уже без прежнего веселья в голосе. Он вынул ногу из стремени, перекинул ее через седло, увешанное флягами и легко спрыгнул, подняв пыльное облако и привычно разогнав его рукой.– Да, я приехал по причине. Я подумал, что вам может понадобиться помощь, – он позволил гнедому подойти к бассейну и выделил ему повод подлиннее, чтобы лошадь могла напиться. – Как я уже сказал, я видел, что она сделала. Теперь все мы знаем, что Аджани не джихади, но племена разубедить трудно. Они уверены, что этот парень, Оракул, показал на него. А значит все они считают, что отрубив голову Аджани, Дел убила джихади.– Правильно, – терпеливо согласился я. – Но все это мы и сами знаем.Моя ирония на него не подействовала.– А ЭТО значит, что теперь все они хотят убить вас, – Рашад пожал широкими плечами: он был даже крупнее меня. – Пока, во всяком случае.Дел, так и не снявшая бурнус и перевязь под ним, легко убрала в ножны меч и почти весь он исчез в укрытии из гладкого белого шелка. Как обычно, этот номер произвел впечатление. Я заметил одобрительный блеск в глазах Рашада.– Пока? – повторила она.– Рано или поздно они остановятся, – сказал он. – Не будут же они гнать вас по всему Югу. Не вечность. Даже если они кочевники. Думаю, скоро эта маленькая ошибка выяснится и погоня за вами прекратится.– «Эта маленькая ошибка», – пробормотал я.– Тем не менее, – спокойно продолжила Дел, – они все еще могут поймать нас и убить.– Да, могут, – Рашад отвел лошадь от бассейна, с гнедой морды капала вода. – Если вы настолько глупы, что попадетесь.– На ближайшее время мы это не планируем, – согласился я.– Поэтому я и приехал. – Рашад посмотрел мимо Дел и меня на лошадей.– Я выехал до рассвета, надеясь поймать вас. Племена были все еще в замешательстве. Они ведь не привыкли действовать совместно, они живут поодиночке, – он пожал плечами. – Но долго так продолжаться не будет. Сейчас они, наверное, уже объединились с одной целью: покончить с убийцей джихади. Так что я решил постараться помочь, – подбородком он указал на наших лошадей. – Я приехал забрать одну из них.Я моргнул.– Ты что?..– Я приехал забрать одну из ваших лошадей.– А конкретнее, – предложила Дел. – Мне бы хотелось услышать подробности.– Ты просто красавица, – Рашад ухмыльнулся Дел. Он был большим, наглым, раскованным – Дел такие совсем не нравились (как мне казалось). – Это мужское дело, баска. Мы с Тигром займемся подробностями.В духе момента Дел предложила холодную улыбку и выгнула брови.– Своей матери ты отвечаешь также?Он засмеялся.– Аиды, нет… я не дурак. Она бы сделала меня евнухом, – улыбка пропала, он скривился. – Хотя нет, тогда некому будет продолжить род… думаю она ограничилась бы ухом, а это могло бы основательно подпортить мою красоту, – синие глаза сверкнули под тяжелыми бровями. – А каким бы ты меня предпочла, баска? Евнухом или безухим?Если он хотел раздразнить ее, он ошибся. Она снова холодно улыбнулась. Только я сумел заметить блеск в ее глазах: никто не знал Дел так, как я.– А если ты мне никакой не нужен?Улыбка Рашада скрылась в глубинах рыжих усов. Он нахмурился, оценивая обещание, скрытое в ее интонации, но долго думать ему не пришлось: выражение его лица сразу изменилось. Рашад был прямым человеком, и я видел, что он смутился. Рашаду нравилась Дел. Легко было думать только о ее красоте и забыть, что она могла сделать.– Ну, думаю этот вопрос можно будет утрясти в другой раз. Теперь лучше перейдем к подробностям, – он посмотрел на меня. – Они пойдут по следам двух лошадей. Почему бы вам не поехать на одной? – он снова посмотрел на жеребца и мерина. – Я бы оставил чалого. Он больше, легче вынесет двоих, а вы оба не маленькие…Я решительно покачал головой, прерывая его.– Он долго не протянет если мы пойдем в Пенджу. Он с Севера… жеребец меньше, но он крепче. Он выдержит.Рашад пожал плечами.– Дело ваше. Дайте мне одну лошадь, я ускачу с ней в другом направлении и они пойдут по ложному следу.– Если они поймают тебя… – начала Дел.– Если они поймают меня, я просто житель Границы. Мои руки – и лицо – чисты, – он кинул взгляд на шрамы на моей щеке. – Я не Песчаный Тигр. И я не его женщина. Они меня отпустят.Я заговорил торопливо, чтобы Дел не успела накинуться на Рашада за то, что он осмелился назвать ее моей женщиной. Хотя так оно и было, по Южным понятиям; Северянам это не нравилось (или может не нравилось только Дел).– А нам это поможет выиграть время и увеличит наш отрыв от погони, – я кивнул. – Хороший план, Рашад.Он равнодушно пожал одним плечом.– Даже моей матери он понравился бы, – Рашад изучил наш крошечный лагерь, потом посмотрел как горизонт проглатывает солнце. – Луны сегодня не будет. Несколько часов можете поспать, а потом выезжайте до рассвета. Я уезжаю сейчас. Пусть они думают, что вы далеко впереди, это заставит их постараться загнать своих лошадей.– Зачем? – спросила Дел. – Зачем ты это делаешь?Рашад улыбнулся, пожевывая усы.– Мы с Тигром старые друзья. Он обучил меня паре трюков в круге. Трюков, которые не раз спасали мне жизнь. Так что я в долгу перед ним. А что касается тебя… – он усмехнулся. – Моя мать не возражала бы, если бы я привез домой такую гордую баску как ты. Но поскольку я это сделать не могу, я удовлетворюсь твоим спасением. Жаль будет, если тебя убьют, – Рашад покосился на меня. – Его, конечно, будет не так жаль.– Смешно, – с готовностью согласился я. – Останешься поужинать? Дел как раз собиралась что-нибудь приготовить.– Ничего подобного Дел делать не собиралась, – отрезала она. – Не думай, что сможешь меня заставить только потому что Рашад здесь. Я не умею готовить, не забыл? Полное отсутствие способностей к женским занятиям, – Дел сладко улыбнулась. – И совсем никакого воспитания, я ведь танцор меча, разве не так?Я сделал вид, что не понял намек.– Он гость, – объяснил я.– Ничего подобного, – заявила она. – Он один из нас.Рашад, смеясь, махнул рукой.– Нет, нет, я не могу остаться. Я уже уезжаю. Но… есть еще кое-что.Веселье исчезло из его глаз. Мы с Дел ждали.Рашад повернулся к лошади и сел в седло.– Ты помнишь, что я рассказывал о ситуации в Джуле? Как дочь Аладара стала танзиром?– Да, – ответил я. – Тогда же мы решили, что танзиром она долго не пробудет. Это Юг. Она женщина. На ее место найдется много желающих мужчин.– Может быть, – сказал Рашад, – а может быть и нет. Она получила золотые шахты, помнишь? Может она и женщина, но она ОЧЕНЬ богатая женщина. А на деньги можно купить людей. На деньги можно купить и верность. Если она хорошо заплатит, наемники могут забыть, что она женщина.Уж кто-кто, а я очень хорошо знал, что она получила золотые шахты. До нее они принадлежали ее отцу; туда он отправил меня как раба.Я подавил тут же возникшую дрожь. До сих пор по ночам мне снились кошмары.– Ладно, а какое отношение это имеет к нам? Может мы с Дел не поедем в Джулу.– Не имеет значения, – объявил Рашад. – Она пойдет за вами.Дел взглянула на меня, изучая выражение моего лица.– Значит она все знает? Или просто удобно обвинять так называемых убийц джихади в каждой капле крови, пролитой с этого дня и далее?Рашад легко пожал плечами.– Конечно удобно, но Сабра прекрасно осведомлена, кто убил ее отца. Я говорил тебе это и раньше: ходили слухи о крупном танцоре меча с Юга со шрамами на лице и великолепной Северной баске, которая жила в его гареме.– Я к нему не напрашивалась, – бросила Дел. – А что касается смерти, он ее заслужил.– Не сомневаюсь, – кивнул Рашад, – но его дочь с этим не согласна. Она назначила награду за ваши головы.– Да? – заинтересовался я. – И сколько мы стоим?Рашад посмотрел на меня мрачно.– Достаточно, чтобы купились танцоры мечей.Я вздохнул.– Это не все?Рашад кивнул.– Вчера, поздно ночью, когда вы уже уехали, я выпивал с Аббу Бенсиром.Я пожал плечами.– Ну и что?– То, что, по его словам, за ним послала Сабра.Дел нахмурилась.– Но он же не… – она посмотрела на меня. – Ведь нет? Он твой друг. Как Рашад.– Не как Рашад, – поправил я. – И не совсем друг. Аббу и я были – и остаемся – соперниками, – я с деланным равнодушием пожал плечами, – так что ему все равно. Если он нанимается, он подчиняется деньгам. И договору.– Разве он не произносил клятв чести кодексу танца? – возмущенно спросила Дел.– Южные клятвы круга не имеют никакого отношения к убийству конкретных людей, – объяснил я. – Мы свободны наниматься к кому захотим… даже если при этом придется танцевать до смерти с человеком, который очень близок, – я обменялся взглядами с Рашадом. – Ты во всем этом уверен?Он кивнул.– Об этом говорил весь Искандар, и Харкихал, когда я задержался в нем, чтобы наполнить фляги водой… называли твое имя и Дел, хотя о ней чаще говорили как о Северной баске, – он скривился. – И упоминали другие, менее лестные подробности.– Это не имеет значения, – Дел наморщила лоб. – Если она наняла Аббу Бенсира – и других танцоров мечей – ситуация меняется.– Немного, – согласился я. – По нашим следам идут племена, чтобы расправиться с нами за убийство джихади, и толпа танцоров мечей – может даже Аббу Бенсир – чтобы захватить нас за награду танзира. Если, конечно, Аббу действительно согласился; точно мы этого не знаем.– Если это так, он очень опасен, – жестко сказала Дел. – Он мастер. Я танцевала против него, помнишь?– Я тоже, – вздохнул я. – Очень давно.Рашад, улыбаясь, коснулся своего горла.– Он из этого не делает тайны. Другой бы стыдился, но не Аббу Бенсир. Изуродованное горло для него лишний боевой шрам, заработанный в круге в танце с достойным противником.Я прошипел другое проклятье.– Мне было семнадцать, – пробормотал я. – Это он добавлять не забывает?Рашад засмеялся.– Забывает. Людям хватает только твоего имени. И пусть другие думают что хотят.Дел вытащила несколько вещей из своих седельных сумок, кинула их к моим и оседлала чалого. К Рашаду она подвела мерина медленно и неохотно.– Что ты с ним сделаешь?– Несколько дней проведу его на восток, чтобы оторваться от них, потом поверну к Границе. Хорошая лошадь моей матери пригодится.Дел кивнула.– Он такой, – она хлопнула гнедого по крупу. – Пусть солнце озарит его голову.Рашад показал большие зубы.– Мало шансов, что не озарит, – он развернул гнедого и, подтаскивая к себе чалого, посмотрел на меня. – Может это собьет их на какое-то время. Племена слишком увлечены погоней, чтобы как следует обдумывать свои поступки, а значит они совершат ошибку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38