– Плата Тинстару? – я нахмурился, она снова кивнула. – Цена помощи Айлини… – я покачал головой, – Я не подумал об этом…
– Ты думал, я хотела его? Я коротко рассмеялся:
– Ты говорила об этом довольно убедительно. Ты просто бросала мне это в лицо…
– Ты – враг! – в ее голосе звучало недоумение, непонятное мне, – И ты считаешь, что я должна была сдаться сразу? Ты считаешь, я могла позволить тебе думать, что меня так просто заполучить? Ах, Кэриллон, ты мужчина – такой же, как все остальные. Ты считаешь, что все, что нужно женщине – чтобы мужчина пожелал ее, – она рассмеялась.
Я снова притянул ее к себе:
– Итак, война между нами окончена?
Ее лицо лучилось мягким предутренним светом:
– Я не хочу никаких войн у нас в постели. Но если ты захочешь причинить зло какой-нибудь стране, я сделаю все, чтобы помешать тебе.
Я провел по ее лицу, очертив линию подбородка, потом коснулся рукой ее горла:
– Например, снова попытаешься убить меня?
Она вся напряглась и отодвинула голову:
– Ты станешь обвинять меня в этом?
Я сжал в руке прядь ее волос, не позволяя ей отвернуться:
– Зареду могло и удаться. Что хуже, он мог убить мою сестру. Ты ждешь, что я прощу – или забуду об этом?
– Да, я желала тебе смерти! – выкрикнула она. – Ты был – враг! Что мне было делать еще? Будь я мужчиной, господин мой Мухаар, ты не спрашивал бы о моих намерениях. Или ты не солдат? – не убиваешь?
Почему я должна вести себя по-другому с врагом? ее лицо заалело. – Ну, скажи, что я была не права! пытаясь убить человека, угрожавшего моему отцу!
Скажи, что, будь ты на моем месте, ты поступил бы по другому! Скажи, что я не должна была пользоваться тем оружием, что было у меня под рукой, будь то магия, кинжал или слово! – серьезно, почти сурово она смотрела мне в лицо. – Я не мужчина и не могу идти в бой. Но я – дочь своего отца. И, будь у меня возможность, я поступила бы так же…. но он уже мертв. Что выйдет из этого?
Солинда – твоя, меня ты сделал королевой Хомейны. Если ты умрешь, Солинде от этого лучше не станет. Женщина не сможет ею править, – ее лицо дернулось. Потому я вышла за тебя замуж, потому я делю с тобой ложе, мой господин, а большего женщина сделать не может… Я глубоко вздохнул:
– Есть еще одно, – мягко сказал я. – Ты можешь родить мне сына.
– Сына! – горько откликнулась она. – Сына для Хомейны, который будет править ею после тебя. Что это даст Солинде?
– Двоих сыновей, – сказал я, – Принеси мне двоих… и второй получит Солинду.
В ее глазах читалось подозрение. Но я говорил правду.
– Ты хочешь сказать…
– …что твой сын получит Солинду. Она гордо вздернула подбородок:
– Мой сын…
Ее улыбка сияла торжеством. Я почувствовал, что снова падаю в подземелье.
Но на этот раз женщина поймала меня в объятия и избавила от страха.
– Жа-хай, – пробормотал я, – Жа-хай, чэйсу, Мухаар.
Примите этого человека, этого Мухаара. Но на этот раз я обращался вовсе не к богам.

ЧАСТЬ 2
Глава 1
Я смотрел на Финна с болью и отчаяньем:
– Почему он еще не родился? Финн не улыбался, но глаза его смотрели насмешливо:
– Дети появляются на свет в свое время. Если ты будешь слишком торопить их, ничего не получится – как сейчас.
– Два дня…
Эти два дня показались мне двумя вечностями мучительного беспомощного ожидания.
– Как только Электра это выносит? Я не смог бы даже минуты вытерпеть…
– Может быть, именно поэтому боги устроили так, что детей рожают женщины, а не мужчины, – в голосе Финна не было привычных суховатых насмешливых ноток, которые я ожидал услышать – в нем звучало понимание более глубокое, чем когда-либо.
– В кланах с этим не легче. Но там мы предоставляем все дело богам.
– Боги, – пробормотал я, уставившись на тяжелую дверь, обитую железными гвоздиками. – Не боги же заставили ее иметь этого ребенка… она ведь забеременела от меня!
– Что ж, значит, твоя мужественность доказана, – на этот раз Финн-таки ухмыльнулcя. – Кэриллон, с Электрой все будет в порядке. Она сильная женщина…
– Два дня, – повторил я, – Должно быть, она умирает.
– Нет, – возразил Финн, – кто угодно, только не Электра. Она гораздо сильнее, чем ты думаешь…
Я жестом заставил его замолчать. Я не мог этого вынести. Я не мог этого слышать. Последнее время мои мысли были заняты только родами, в которых должен был появиться на свет мой первый ребенок – все остальное потеряло для меня всякий смысл. Я думал об Электре – там, по ту сторону двери, об Электре, распростертой на ложе, окруженной солиндскими прислужницами. Повивальная бабка была рядом с ней – а я ждал в коридоре, за дверью, как последний лакей.
– Кэриллон, – терпеливо продолжал Финн, – она родит ребенка, когда ребенок будет готов появиться на свет.
– Аликс потеряла ребенка, – я вспомнил, какой гнев охватил меня, когда я узнал об этом от Дункана. У нее был выкидыш, когда Айлини напали на их Обитель, и Дункан сказал, что навряд ли она еще будет иметь детей… И снова я подумал об Электре, поняв, какой хрупкой и беззащитной может быть даже самая сильная женщина:
– Она… не так молода, как кажется. Она и вправду может умереть от этого.
Финн захлопнул рот, я увидел, как его брови сдвинулись. Как и многие, мой ленник забывал, что Электра на двадцать лет старше, чем выглядит. Напомнив ему об этом, я напоминал и о том, что она не просто женщина и жена: она была также и зачарована, и этим связана с Тинстаром. Она больше не была его мэйхой, но на ней была печать – или благословение – магии Тинстара.
Я прислонился к двери, постукивая пальцами по дереву:
– Боги – я бы скорее согласился быть на войне, чем переживать это… Финн поморщился:
– Это несколько разные вещи, тебе не кажется?
– Тебе-то откуда это знать? – поинтересовался я тоном обвинителя. – Между прочим, на случай, если ты этого не помнишь, я – отец этого ребенка. Я, а не ты. У тебя даже бастарда нет.
– Нет, – согласился Финн. – Тут ты прав. Несколько мгновений он смотрел на Сторра, тихо сидевшего подле него. Глаза волка были узкими, как щелочки, и сонными, словно все окружающее утомляло его. Хотел бы я быть таким же спокойным. Я прикрыл глаза:
– Почему никто не выйдет и не скажет, что ребенок родился?
– Потому, что он не родился, – резонно заметил Финн, он положил руку мне на плечо, отстранив меня от двери. – Если ты так этого хочешь, я буду говорить с ней. Я использую третий дар и скажу ей, что она должна родить.
Я уставился на него:
– Ты… можешь это сделать?
– Мне уже приходилось использовать третий дар, не думаю, чтобы тут был какой-то особый случай, – Финн передернул плечами. – Слияние с другим не всегда делается во зло: оно может просто заставить повиноваться, почти по доброй воле – например, может помочь женщине родить, – он бледно улыбнулся.
– Я, конечно, не повивальная бабка, но мне кажется, что она просто боится. Как ты говоришь, она старше, чем выглядит – а потому может бояться, что не сумеет родить сына.
Я сдавлено выругался:
– Молю богов, чтобы это так и было – но все же я предпочел бы, чтобы с ней самой ничего не случилось. Ты можешь это сделать? Чтобы она родила ребенка, и при этом без опасности для себя?
– Я могу сказать ей, чтобы она делала то, что делают женщины, чтобы родить, – сказал он очень серьезно, – и думаю, тогда, вероятно, ребенок все же родится.
Я нахмурился:
– Звучит варварски.
– Может быть. Но дети рождаются, а женщины рожают их. Я думаю, что не причиню ей вреда.
– Тогда иди. Не теряй здесь времени, – я решительно постучал в дверь.
Когда какая-то женщина приоткрыла ее, я распахнул дверь шире, не обращая внимания на ее протесты.
– Входи, – приказал я Финну, и после недолгих колебаний он последовал за мной в комнату.
Перепуганные женщины кольцом окружили кровать роженицы. Несомненно, одного моего присутствия уже было достаточно, чтобы переполошить их – а Финн к тому же был Изменяющимся. Для них мы были просто святотатцами.
Я проложил себе путь, расталкивая их, и опустился на колени подле кровати.
…Темные круги легли вокруг глаз Электры, влажные спутанные волосы разметались по подушке. Величественная красота, всегда так восхищавшая меня, исчезла, – но сейчас она была не менее прекрасна – как женщина, которая должна была подарить мне дитя.
– Электра?
Взметнулись ресницы, по огромному животу, укрытому шелковым покрывалом, прошла судорога:
– Кэриллон! О боги, почему ты не оставишь меня в покое? Я не могу…
Я закрыл ей рот рукой:
– Тише, Электра. Я здесь для того. чтобы помочь тебе. Финн заставит ребенка выйти на свет.
Ее глаза, полубезумные от боли, остановились на стоявшем за моей спиной Финне – он остался ждать на пороге Мгновение она просто смотрела, словно бы не понимая, а потом начала кричать что-то на языке Солинды Я жестом показал ему – подойди, это было единственным способом облегчить ее муки Электра снова закричала и попыталась отодвинуться от приближающегося Чэйсули, она уже почти ничего не сознавала, но в ее лице я видел – страх – Отошли его – выдохнула она с ее искусанных губ сорвался полустонполурычание – Кэриллон отошли его – ее лицо передернулось – О боги делай, как я говорю Женщины снова заволновались, придвинулось ближе Я сам позволил, чтобы Электре прислуживали солиндские женщины, чтобы она не чувствовала себя такой одинокой среди хомэйнов – и теперь жалел об этом. Они теснили меня прочь – Финн, – позвал я, – сделай хоть что-нибудь Он медленно пошел вперед, словно не замечая, что женщины шарахаются от него, подбирая юбки Я видел, как они чертят в воздухе ограждающие знаки, слышал, как они бормочут заклинания Что, неужели они действительно считают его демоном? Похоже, что так. Подумать только, это солиндцы то, с их колдунами-Айлини!
Когда Финн взглянул на Электру, ею лицо странно изменилось, на нем застыло потрясенное выражение, словно Чэйсули внезапно понял, что значит носить ребенка – и, одновременно, что значит быть его отцом Он вдруг увидел Электру другими глазами – так он еще никогда не смотрел на нее. В эти девять месяцев я часто видел, как они смотрят друг на друга – словно через стену, с суровой настороженностью, почти враждебностью. Но теперь, когда он опустился рядом с ее ложем на колени, я видел, как в его глазах просыпается изумление.
Вся гордость Электры исчезла. Финн видел перед собой просто женщину – не мэйху Айлини, не заносчивую Солиндскую принцессу, не Королеву Хомейны, ставшую супругой его сюзерена. И, глядя на него, я понял вдруг, что совершил роковую ошибку.
Я хотел было отослать его прочь. Но он уже взял ее руку в свои, хотя она пыталась отстраниться, теперь было поздно что-либо говорить.
Он был с ней бесконечно терпелив, в нем была такая нежность, что я просто не узнавал его. Прежний Финн исчез. И все же – глядя на него я чувствовал, что он видит не Электру, кого-то другого: слишком разительной была перемена.
– Жа-хай, – отчетливо произнес он, а потом, словно вспомнив, что Электра не понимает Древнего Языка, начал переводить каждое слово. – Жа-хай – прими.
Чэйсули и халла шансу, – он остановился. – Шансу, меихаана – мир. Мир Чэйсули да пребудет с тобой…
– Я плюю на твой мир!.. – Электра задохнулась, по ее телу снова прошла судорога.
Потом Финн вошел в нее. Я увидел его отстраненное лицо, глаза, как-то сразу вдруг ставшие пустыми – и понял, что он собирает силу своей магии.
Невольно я вспомнил о подземелье и выжидающей пропасти: вернулись те ощущения, которые я испытывал там. Холодок пробежал по моей спине, заставляя подниматься дыбом волоски на коже, меня передернуло – теперь я еще более восхищался их магией и страшился ее, чем прежде. Хотя Чэйсули и называли себя людьми, я вдруг понял, что это не так. Они были большим, много большим…
Финн вздрогнул. Он закрыл глаза – потом внезапно широко распахнулись, голова качнулась вперед, словно он погрузился в сон а потом мгновенно проснулся. Желтые глаза наполнились глубокой чернотой – и я внезапно понял, что что-то не так. Он был – другим. Тело его словно бы окаменело, шрам резко выделялся на мертвенно-бледном лице.
Электра закричала – и закричал Финн.
Я услышал глухое рычание. Сторр ворвался в комнату, проскочив мимо женщин.
Я слышал визг, слышал крики, слышал, как Электра шипит сквозь зубы какие-то солиндские ругательства. Я слышал рычание, становившееся все громче
– о боги, Сторр – Сторр в комнате…
Финн был бледнее смерти, губы его посерели. Я положил руку на его плечо и почувствовал под пальцами напряженно окаменевшие мускулы. Он снова дернулся и вдруг затрясся, словно в приступе падучей. Рот его был открыт, почерневший язык медленно заворачивался в глубину гортани.
И тут я понял, что это Электра держит его, и он не может вырваться из ее рук.
Я схватил их обоих за запястья и рванул, что было сил, пытаясь разъединить руки. Сперва у меня ничего не вышло: Электра впилась ногтями в руку Финна так, что выступила кровь – почему-то не алая, а темная и густая. Потом я все же разомкнул мертвую хватку женщины, освободив Финна – но он перестал быть тем Финном, которого я знал. Он упал, все еще дрожа, его глаза закатились так, что были видны только белки. Сначала я подумал, что он без сознания, но потом обнаружил, что ошибся.
Глаза Финна снова закрылись – открылись – я, наконец, увидел привычную желтизну радужки. Но желтизны этой было слишком много: его зрачки сжались в точку. Он был похож на хищного ночного зверя.
Он зарычал. Не Сторр – Финн. Звук вырывался из человеческого горла – но ничего человеческого в нем не было.
Я поймал его за плечи, когда он попытался подняться, и швырнул об стену.
Не было сомнений в том, кто станет его жертвой. Одна его рука была протянута к Электре, пальцы скрючены, как когти.
– Финн…
Все его мускулы напряглись – я чувствовал чудовищную силу, но даже она была слабее, чем мой страх. Я все еще как-то удерживал его, прижимая к стене: знал, что если отпущу его, он убьет ее на месте.
Он выгнулся – выпрямился – его жесткие пальцы сжали мою правую руку, пытаясь оттолкнуть ее – я придавил его горло локтем, рык захлебнулся, но я видел на лице Финна все то же хищное выражение. Белые зубы оскалились человеческие зубы, губы все еще были бескровными, но язык приобрел нормальный цвет.
Я стиснул зубы и снова надавил локтем ему на горло, молясь о том, чтобы удержать его.
– Финн…
И тут наваждение оборвалось так же внезапно, как и нахлынуло на него.
Тело Финна обмякло. Он не упал – я поддерживал его, но его голова безвольно моталась, я увидел, что он до крови прикусил губу. Мне казалось, он теряет сознание, но его власть над собой была столь велика, что этого не произошло, и когда Сторр пробрался мимо меня к своему лиир, я увидел, как взгляд Чэйсули становится осмысленным.
Финн заставил себя приподняться. Его голова ударилась об стену. Он со свистом втянул в легкие воздух и задержал дыхание, изо рта у него текла кровь.
Он нахмурился, словно бы в смущении, его тело снова охватила дрожь, но он справился с собой. С усилием выпрямился, царапнув браслетами лиир камень стены.
Белые зубы обнажились снова – на этот раз в гримасе потрясения и боли.
– Финн..?
Он произнес на выдохе всего одно слово, но я не смог ею разобрать слишком невнятно он говорил. Просто звук, почти вздох, но когда Финн произнес его, краски жизни вновь вернулись в его лицо. Я понимал, что он уже может встать, но не позволил ему этого.
– Тинстар… – хриплый потрясенный шепот, – Тинстар… здесь…
Женщины сгрудились подле ложа, я понял, что необходимо вывести Финна из комнаты. Электра кричала в муках, охваченная страхом, тело ее билось в родовых схватках. Я подтащил Финна к дверям и вытолкнул его в коридор, Сторр, с рычанием топорщивший шерсть на загривке, шел следом на негнущихся лапах.
Финн навряд ли заметил, что я прислонил его к стене. Он двигался как пьяный – расслабленно, утратив красоту и точность движений. Не Финн – вовсе не Финн…
– Тинстар… – снова прохрипел он, – Тинстар… здесь…
Я притиснул его к стене, крепко держа за отвороты куртки:
– Боги, ты знаешь, что ты сделал? Финн… Если бы я отнял руки, он упал бы. Я прочел это в его глазах.
– Тинстар… – он повторял это снова и снова, – Кэриллон – это был Тинстар…
– Не здесь! – заорал на него я. – Этого не могло быть! Ты хотел убить Электру!
Он коснулся руками своего лица – я увидел, как они дрожат, зарылся пальцами в волосы, отбросил их со лба – шрам, пересекавший щеку, казался яркой повязкой на лице.
– Он – был – здесь…
Он произнес это раздельно, выговаривал слова звуки с болезненной тщательностью пьяницы – или человека в состоянии глубокого потрясения.
Отрывистый гневный голос с тенью страха – такого я никогда не слышал от Финна.
– Тинстар расставил ловушку…
– Довольно о Тинстаре! – крикнул я и внезапно замолчал, словно кто-то заткнул мне рот. Из комнаты донесся требовательный крик младенца и воркование женщин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40