Я так близок к победе, а единственный способ победить — это проиграть. 17 Закончив исповедоваться в своих грехах, Шепард с надеждой уставился на меня.— Чего же ты хочешь? — спросил я. — Отпущения грехов? Считаешь, что стоит два раза прочитать «Отче наш» и три раза «Аве Мария», и сразу наступит истинное раскаяние? Исповедь, возможно, благотворно действует на душу, но она не спасет твое тело, если мы не найдем выход.— Что я мог сделать? — спросил он. — Меня загнали в угол, я вынужден был запустить руки в эти деньги. «Истейт Менеджмент» ухитрилась отвалить, захватив с собой четыре или пять миллионов долларов. Я должен был сидеть смирно и смотреть, как все валится в тартарары? Все, над чем я работал всю жизнь? Все, чем я сам являлся?— Когда-нибудь мы сможем поговорить о том, над чем ты работал, и, быть может, даже о том, что ты за человек. Но не сейчас. Как горячо Пауэрс дышит тебе в спину?— Мы договорились о встрече завтра.— Где?— В номере Хоука в «Холлидей Инн».— О'кей, я пойду с тобой.— Что ты собираешься предпринять?— Еще не знаю. Нужно подумать. Но это лучше, чем идти одному, правда?Шепард быстро вздохнул.— Конечно, — сказал он и допил бурбон.— Быть может, удастся договориться об отсрочке, — сказал я. — Чем больше будет времени, тем больше шансов найти выход.— Но что мы можем сделать?— Не знаю. Запомни, то, что делает Пауэрс, противозаконно. Если не останется другого выхода, мы можем настучать на него, ты станешь свидетелем штата против Пауэрса и выйдешь сухим из воды, если развяжешь язык.— Но я буду уничтожен.— Все зависит от того, что ты подразумеваешь под этим. Если ты станешь партнером Пауэрса, бедным ли, богатым ли, это будет похоже на уничтожение. Если тебя убьют — тоже.— Нет, — сказал он. — Обращаться в полицию я не могу.— Пока не можешь. Но чуть позже, возможно, придется.— Как я верну Пам? Разоренный, без работы, ославленный газетами, как мошенник. Думаешь, она вернется, чтобы жить со мной в четырехкомнатном коттедже и ждать, пока я получу пособие?— Не знаю. Кажется, она и сейчас не собирается возвращаться, хотя ты еще на вершине, по ее мнению.— Ты ее не знаешь. Она за всем следит. Кто сколько получает, чей дом лучше или хуже нашего, чья лужайка более зеленая или более запущенная. Ты ее не знаешь.— Это совсем другая проблема. Над ней будем ломать голову потом, а сейчас мы не можем заниматься семейными распрями, не решив главной проблемы.— Да, но запомни, все, что я тебе сказал, является строго конфиденциальной информацией. Я не могу рисковать всем. Должен быть другой способ.— Харв, — сказал я, — ты ведешь себя так, будто тебе предоставили выбор. Выбора нет. Возможность выбора снизилась, как только ты залез в деньги задатка, и почти исчезла, когда ты занял деньги у Пауэрса. Мы говорим о людях, которые могут убить тебя. Помни об этом.Шепард кивнул:— Должен же быть выход.— Да, вероятно, он есть. Дай мне подумать. Во сколько должна состояться встреча?— В час.— Я заеду за тобой в двенадцать сорок пять. Сейчас возвращайся домой и никуда больше не отлучайся. Если понадобится, я всегда должен иметь возможность связаться с тобой.— Что ты собираешься делать?— Думать.Шепард уехал. Полупьяный, слегка успокоенный. После обсуждения проблемы иногда возникает иллюзия, что ты реально что-то сделал для ее решения. По крайней мере, он не стал разбираться во всем в одиночку. Чудесные у меня клиенты. Полицейские разыскивают Пам, мошенники разыскивают Харва.Я пошел к бассейну. Сьюзен, в красном цветастом купальнике, сидела в шезлонге и читала «Детей мечты» Бруно Бетельхайма. На ней были крупные темные очки в золотой оправе и большая соломенная шляпа с красной лентой, которая гармонировала с купальником. Я остановился, прежде чем она увидела меня, и принялся рассматривать ее. «Господи! — подумал я. — Какой идиот мог с ней развестись? Наверное, это она развелась с ним? Мы никогда не говорили об этом. Но даже если и так, где он сейчас? Если бы она развелась со мной, я преследовал бы ее до конца своих дней». Я подошел, уперся руками в шезлонг и стал делать отжимания прямо над ней. Опускался до тех пор, пока не соприкасались наши носы.— Если бы мы были женаты и ты со мной развелась, я бы стал преследовать тебя до конца своих дней, — сказал я.— Врешь, — ответила она. — Ты у нас слишком гордый.— Я нападал бы на всех, с кем ты стала бы встречаться.— Вот в это я могу поверить. Но ты не женат на мне, поэтому слезай с меня, дуралей. Ты просто работаешь на публику.Я сделал еще пять или шесть отжиманий на шезлонге.— Почему ты так сказала?— Слезай. — Она ткнула меня указательным пальцем в солнечное сплетение.Я еще раз отжался.— Догадываешься, о чем я думаю сейчас?— Конечно догадываюсь. Слезай с меня немедленно, ты мнешь мою книгу.Я еще раз отжался и соскочил с шезлонга, как гимнаст с брусьев. Вытянулся по стойке «смирно», как только ноги коснулись земли.— Если отбросить твои мальчишеские причуды, ты можешь показаться вполне привлекательным мужчиной, немного переразвитым физически, но привлекательным. Зачем приходил Шепард?— За помощью. Должен ростовщику, как мы и предполагали, а ростовщик решил прибрать к рукам его дело.Я принес от бассейна складной стул, сел рядом с Сьюзен и рассказал ей о Шепарде и его проблеме.— Значит, тебе придется иметь дело с Хоуком, — сказала Сьюзен.— Возможно.Она сжала губы в тонкую линию и глубоко вздохнула.— Что собираешься делать?— Не знаю. Собирался пойти в бар, посидеть и подумать. Хочешь пойти со мной?— Нет. Останусь здесь. Почитаю, немного поплаваю. Когда что-нибудь придумаешь, дай мне знать. Можем пообедать или еще чем-нибудь заняться, чтобы отпраздновать такое дело.Я наклонился, поцеловал ее в плечо и направился в бар. Посетители в основном обедали, выпивавших было мало. Я сел в дальнем углу бара, заказал кружку разливного пива «Харп» и вплотную занялся солеными орешками, стоящими передо мной в темной деревянной чашке.У меня были две проблемы. Я должен был заставить Кинга Пауэрса оставить в покое Шепарда и оградить Пам Шепард от уголовного преследования за вооруженное ограбление и убийство. Кретины. Мне были отвратительны оба. Это — профессиональное заболевание, решил я. Через какое-то время все начинают презирать своих клиентов. Преподаватели начинают презирать студентов, врачи — пациентов, бармены — пьяниц, продавцы — покупателей, клерки — посетителей. Клянусь Богом, они — полные кретины. «Земля обетованная». Боже праведный. Чашка с арахисом опустела. Я постучал ею по стойке, бармен подошел и наполнил ее. С презрением, как мне показалось. Оружие. Достать оружие и разоружить фаллическую власть. Где, черт возьми, они собирались взять оружие? Они могут посмотреть в «Желтых страницах» адреса торговцев оружием. Я могу их познакомить с кем-нибудь типа Кинга Пауэрса. Потом, когда он продаст им оружие, они его пристрелят, и это решит проблему Шепарда... Или я могу подставить Пауэрса. Нет, не подставить. Заманить в ловушку. Именно так. Я могу заманить в ловушку Пауэрса. Не за ростовщичество, в этом случае в ту же кашу попадет и Шепард. А за незаконную торговлю оружием. Если все сделать правильно, он надолго отстанет от Шепарда. Это к тому же уберет из жизни Пам Шепард Роуз и Джейн. Но разве они не потащат за собой Пам? Нет, ведь я могу договориться с местным прокурором: Пауэрс и две радикальные феминистки на тарелочке. Если он не станет впутывать в это дело Шепардов. Мне понравилось. Следовало немного поработать над формой и содержанием. Но мне нравилось. Могло сработать. Единственной альтернативной идеей было воззвать к лучшим чувствам Пауэрса. Не слишком стоит на это рассчитывать. Ловушка обещала результаты получше. Я собираюсь одурачить старину Кинга. Возможно, под аккомпанемент тихой музыки Скотта Джоплина. Я заказал еще пива, погрыз еще орешков, поразмышлял.От бассейна пришла Сьюзен в чем-то, поверх купальника, кружевном до бедер. Она скользнула на стул рядом со мной.— Cogito ergo sum Мыслю — следовательно, существую (лат.).
, — произнес я.— О, несомненно, — сказала она. — У тебя всегда такой бледный вид от постоянных раздумий. 18 После обеда я позвонил в «Стандард таймс» Нью-Бедфорда и поместил следующее объявление в частный раздел: «Сестры, позвоните мне по 937-1434. Пам».Потом я позвонил 937-1434. Пам Шепард сняла трубку после первого звонка.— Послушайте, — сказал я и прочитал объявление, — я только что поместил этот текст в «Стандард таймс» Нью-Бедфорда. Когда сестры позвонят, договоритесь о нашей встрече. Вы, я и они.— О, им это не понравится. Они не поверят.— Придется вам заставить их согласиться. Скажите им о долге и женской общности. Скажите, что у меня есть торговец оружием, который хотел бы поговорить с ними. Договаривайтесь о встрече как хотите, только договоритесь.— Почему это так важно?— Потому что это спасет ваши с Харви шкуры и обезопасит демократию во всем мире. Объяснять сложно. Вы еще не сошли с ума от скуки?— Нет, все не так плохо. Смотрю передачи по телевизору.— Не увлекайтесь, зубы испортятся.— Спенсер?— Да?— Что случилось с Харви? Почему вы сказали, что нужно спасать его шкуру?— Не следует ни о чем беспокоиться. Просто меня тревожит его система ценностей.— Он в порядке?— Конечно.— А дети?— Конечно. Они очень по вам соскучились, Харв — тоже, но в остальном все превосходно.Ах, Спенсер, сладкоголосый дьявол. Откуда мне, черт возьми, знать, как они себя чувствуют? Я видел только одного ее ребенка и лишь в первый день работы.— Странно, — сказала она. — Я не знаю, соскучилась я по ним или нет. Иногда мне кажется, что да, а иногда — что просто я должна скучать, а потому чувствую вину, когда не могу этого сделать. Тяжело разобраться в собственных чувствах.— Да, бывает. Вам что-нибудь нужно? Я собираюсь вешать трубку.— Нет, спасибо. Все отлично.— Хорошо. Сьюз или я позвоним вам.Я повесил трубку.Сьюзен, в линялых джинсах и темно-синей блузке, собиралась пройтись по Кейпу в поисках старинных вещей.— Может быть, подцеплю молодого жеребца, который еще учится в колледже, и претворю в жизнь свои самые дикие фантазии, — сказала она.— Г-р-р-р-р, — прорычал я.— Женщины в моем возрасте находятся в высшей точке сексуальной потребности, — сказала она. — Мужчины в твоем возрасте уже катятся вниз.— Я молод сердцем, — заявил я.Но Сьюзен уже вышла. Сунула в дверь голову:— Я говорю не о сердце.Я взглянул на часы. Час пятнадцать. Прошел в ванную, поплескал в лицо водой, вытерся насухо полотенцем и отправился в Нью-Бедфорд. В пять минут третьего я припарковался в запрещенном месте рядом с полицейским участком Нью-Бедфорда на Спринг-стрит. Здание было трехэтажным с А-образными слуховыми окнами на крыше, кирпичным, с кремово-желтой отделкой. По обе стороны от входа стояли две железные колонны, увенчанные белыми шарами. На шарах черными буквами написано: «Полиция Нью-Бедфорда». Перед входом две светлые патрульные машины с синими щитами на дверях. В одной из них сидели люди, и я заметил, что полицейские Нью-Бедфорда носят белые шляпы. Интересно, а мошенники как же, носят черные?В приемной я спросил у женщины в полицейской форме, кто занимается расследованием ограбления «Бристол Секьюрити». У нее были светлые волосы, глаза подведены синими тенями, губы накрашены блестящей помадой. Она смотрела на меня секунд десять.— А кому это интересно?Ни пол, ни национальные корни не могут ничего изменить. Полицейские остаются полицейскими.— Меня зовут Спенсер. Я — частный детектив из Бостона, и у меня есть информация, которая поможет кому-то стать сержантом.— Не сомневаюсь, — сказала она. — Почему бы тебе не поделиться со мной и не посмотреть, какое впечатление она произведет на меня.— Вы расследуете это дело?— Я — дежурная. Но это произведет на меня впечатление.— Детективы, — сказал я и покачал головой. — Я имею дело только с детективами.— Каждый хочет иметь дело с детективами. Каждый день я сижу здесь, отращиваю задницу, и каждый день приходят парни, похожие на тебя, которые хотят поговорить с детективом. — Она сняла трубку со стоящего на столе телефона, набрала четыре цифры и сказала: — Сильвия на месте? Это Маргарет, дежурная. Да. Хорошо, скажи ему, что пришел парень, утверждающий, что у него есть информация о «Бристол Секьюрити». О'кей. — Она повесила трубку. — Дело ведет детектив по имени Джеки Сильвия. Присядьте, он спустится через минуту.Прошло не меньше пяти, прежде чем он появился. Коренастый лысый мужчина с темной кожей. Он был одет с иголочки, насколько это возможно для человека ростом пять футов шесть дюймов, весящего двести фунтов. Рубашка в розовые цветочки, бежевый свободный костюм, красно-коричневые кожаные мокасины с парой золотых звеньев цепочки по самому верху. Возраст определить было трудно. Круглое лицо не покрыто морщинами, но коротко остриженные волосы, вернее, та часть, что осталась чуть ниже лысины, были седыми. Он подошел ко мне легкой походкой, и я заподозрил, что он не такой жирный, как кажется.— Меня зовут Сильвия, — сказал он. — Вы меня искали?— Да, если вы ведете дело по ограблению «Бристол Секьюрити».— Именно так.— Мы можем где-нибудь поговорить?Сильвия кивнул в сторону лестницы за столом дежурной, и я последовал за ним на второй этаж. Через дверь с надписью «Ограбление» мы вошли в комнату, окна которой выходили на Секонд-стрит. Здесь было шесть письменных столов, расставленных по два, каждый с кнопочным телефоном и вращающимся креслом из светлого клена. В дальнем углу был выгорожен кабинет. На двери висела табличка с надписью: «Сержант Круз». За одним из столов, задрав на него ноги, сидел и разговаривал по телефону тощий полицейский с чахлыми светлыми волосами. Одет он был в черную футболку, на правом предплечье — татуировка, изображающая мечущего молнии орла с надписью: «Боевой 45-й». На краю стола лежала и дымила полуистлевшая сигарета. Сильвия схватил у одного из столов стул с прямой спинкой и подтащил к своему.— Садитесь, — сказал он.Я сел. Он скользнул в свое кресло и откинулся назад, поставив ноги на основание кресла. Носков на нем не было. Большой напольный вентилятор гонял горячий воздух поверх столов, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону.На столе у Сильвия стояла пустая бумажная кофейная чашка и лежал недоеденный бутерброд с ореховым маслом на пшеничном хлебе.— О'кей, — сказал Сильвия. — Выкладывай.— Вы знаете, кто такой Кинг Пауэрс? — спросил я.— Да.— Я могу сдать вам людей, ограбивших «Бристол Секьюрити» и могу сдать Пауэрса, но мы должны договориться.— Пауэрс не занимается ограблением банков.— Знаю. Его я могу сдать совсем по другому делу и могу сдать людей, ограбивших банк, связать их вместе, но должен кое-что получить взамен.— Что тебе нужно?— Мне нужно, чтобы два человека, замешанные в этом, оказались незамешанными.— Один из них — ты?— Нет. Я тоже не занимаюсь ограблением банков.— Дай посмотреть на то, что объяснит, чем именно ты занимаешься.Я показал ему свою лицензию. Он изучил ее и вернул.— Бостон, да? Знаешь парня по имени Эйбел Маркум, который служит там в отделе по расследованию ограблений?— Нет.— А кого знаешь?— Знаю лейтенанта отдела по расследованию убийств по имени Квирк. Сыщика по имени Фрэнк Белсон. Парня из отдела по расследованию ограблений по имени Херчел Паттон. А еще у меня есть друг, который стоит на школьном переходе в Биллерике по имени...Сильвия прервал меня:— О'кей, о'кей. Я имел дело с Паттоном. — Из кармана рубашки он достал упаковку жевательной резинки без сахара с виноградным ароматом и бросил две подушечки в рот. Мне не предложил. — Ты понимаешь, что если ты стал обладателем информации относительно совершенного уголовного преступления, то не имеешь никакого законного права скрывать ее от властей?— Можно попросить у вас жевательной резинки?Сильвия сунул руку в карман, достал упаковку и бросил ее на стол передо мной. Там оставались три подушечки. Я взял одну.— Возьми хоть две, — сказал Сильвия. — Из одной не надуть хороший пузырь. Поганая резинка.Я взял еще одну подушечку, бросил в рот и пожевал. Сильвия был прав. Поганая резинка.— Помните, как «Дабл-бабл» выбросил на рынок огромные куски розовой резинки, а для хорошего пузыря больше ничего и не требовалось?— Все меняется, — сказал Сильвия. — Утаивание информации об уголовном преступлении противозаконно.Я надул маленький лиловый пузырь.— Да, я знаю. Хотите поговорить о сделке?— А если мы запрем тебя в камере на какое-то время как соучастника преступления?Я тщательно пережевывал резинку. Она была недостаточно эластична. У меня получалось надуть только маленький пузырь, не больше шарика для настольного тенниса, и он лопался с резким хлопком.— А если мы, пока ты сидишь в камере, начнем тебя допрашивать? У нас есть ребята, которые во время допроса могут выбить из человека все дерьмо. Понимаешь?— Она прилипает к зубам, — сказал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
, — произнес я.— О, несомненно, — сказала она. — У тебя всегда такой бледный вид от постоянных раздумий. 18 После обеда я позвонил в «Стандард таймс» Нью-Бедфорда и поместил следующее объявление в частный раздел: «Сестры, позвоните мне по 937-1434. Пам».Потом я позвонил 937-1434. Пам Шепард сняла трубку после первого звонка.— Послушайте, — сказал я и прочитал объявление, — я только что поместил этот текст в «Стандард таймс» Нью-Бедфорда. Когда сестры позвонят, договоритесь о нашей встрече. Вы, я и они.— О, им это не понравится. Они не поверят.— Придется вам заставить их согласиться. Скажите им о долге и женской общности. Скажите, что у меня есть торговец оружием, который хотел бы поговорить с ними. Договаривайтесь о встрече как хотите, только договоритесь.— Почему это так важно?— Потому что это спасет ваши с Харви шкуры и обезопасит демократию во всем мире. Объяснять сложно. Вы еще не сошли с ума от скуки?— Нет, все не так плохо. Смотрю передачи по телевизору.— Не увлекайтесь, зубы испортятся.— Спенсер?— Да?— Что случилось с Харви? Почему вы сказали, что нужно спасать его шкуру?— Не следует ни о чем беспокоиться. Просто меня тревожит его система ценностей.— Он в порядке?— Конечно.— А дети?— Конечно. Они очень по вам соскучились, Харв — тоже, но в остальном все превосходно.Ах, Спенсер, сладкоголосый дьявол. Откуда мне, черт возьми, знать, как они себя чувствуют? Я видел только одного ее ребенка и лишь в первый день работы.— Странно, — сказала она. — Я не знаю, соскучилась я по ним или нет. Иногда мне кажется, что да, а иногда — что просто я должна скучать, а потому чувствую вину, когда не могу этого сделать. Тяжело разобраться в собственных чувствах.— Да, бывает. Вам что-нибудь нужно? Я собираюсь вешать трубку.— Нет, спасибо. Все отлично.— Хорошо. Сьюз или я позвоним вам.Я повесил трубку.Сьюзен, в линялых джинсах и темно-синей блузке, собиралась пройтись по Кейпу в поисках старинных вещей.— Может быть, подцеплю молодого жеребца, который еще учится в колледже, и претворю в жизнь свои самые дикие фантазии, — сказала она.— Г-р-р-р-р, — прорычал я.— Женщины в моем возрасте находятся в высшей точке сексуальной потребности, — сказала она. — Мужчины в твоем возрасте уже катятся вниз.— Я молод сердцем, — заявил я.Но Сьюзен уже вышла. Сунула в дверь голову:— Я говорю не о сердце.Я взглянул на часы. Час пятнадцать. Прошел в ванную, поплескал в лицо водой, вытерся насухо полотенцем и отправился в Нью-Бедфорд. В пять минут третьего я припарковался в запрещенном месте рядом с полицейским участком Нью-Бедфорда на Спринг-стрит. Здание было трехэтажным с А-образными слуховыми окнами на крыше, кирпичным, с кремово-желтой отделкой. По обе стороны от входа стояли две железные колонны, увенчанные белыми шарами. На шарах черными буквами написано: «Полиция Нью-Бедфорда». Перед входом две светлые патрульные машины с синими щитами на дверях. В одной из них сидели люди, и я заметил, что полицейские Нью-Бедфорда носят белые шляпы. Интересно, а мошенники как же, носят черные?В приемной я спросил у женщины в полицейской форме, кто занимается расследованием ограбления «Бристол Секьюрити». У нее были светлые волосы, глаза подведены синими тенями, губы накрашены блестящей помадой. Она смотрела на меня секунд десять.— А кому это интересно?Ни пол, ни национальные корни не могут ничего изменить. Полицейские остаются полицейскими.— Меня зовут Спенсер. Я — частный детектив из Бостона, и у меня есть информация, которая поможет кому-то стать сержантом.— Не сомневаюсь, — сказала она. — Почему бы тебе не поделиться со мной и не посмотреть, какое впечатление она произведет на меня.— Вы расследуете это дело?— Я — дежурная. Но это произведет на меня впечатление.— Детективы, — сказал я и покачал головой. — Я имею дело только с детективами.— Каждый хочет иметь дело с детективами. Каждый день я сижу здесь, отращиваю задницу, и каждый день приходят парни, похожие на тебя, которые хотят поговорить с детективом. — Она сняла трубку со стоящего на столе телефона, набрала четыре цифры и сказала: — Сильвия на месте? Это Маргарет, дежурная. Да. Хорошо, скажи ему, что пришел парень, утверждающий, что у него есть информация о «Бристол Секьюрити». О'кей. — Она повесила трубку. — Дело ведет детектив по имени Джеки Сильвия. Присядьте, он спустится через минуту.Прошло не меньше пяти, прежде чем он появился. Коренастый лысый мужчина с темной кожей. Он был одет с иголочки, насколько это возможно для человека ростом пять футов шесть дюймов, весящего двести фунтов. Рубашка в розовые цветочки, бежевый свободный костюм, красно-коричневые кожаные мокасины с парой золотых звеньев цепочки по самому верху. Возраст определить было трудно. Круглое лицо не покрыто морщинами, но коротко остриженные волосы, вернее, та часть, что осталась чуть ниже лысины, были седыми. Он подошел ко мне легкой походкой, и я заподозрил, что он не такой жирный, как кажется.— Меня зовут Сильвия, — сказал он. — Вы меня искали?— Да, если вы ведете дело по ограблению «Бристол Секьюрити».— Именно так.— Мы можем где-нибудь поговорить?Сильвия кивнул в сторону лестницы за столом дежурной, и я последовал за ним на второй этаж. Через дверь с надписью «Ограбление» мы вошли в комнату, окна которой выходили на Секонд-стрит. Здесь было шесть письменных столов, расставленных по два, каждый с кнопочным телефоном и вращающимся креслом из светлого клена. В дальнем углу был выгорожен кабинет. На двери висела табличка с надписью: «Сержант Круз». За одним из столов, задрав на него ноги, сидел и разговаривал по телефону тощий полицейский с чахлыми светлыми волосами. Одет он был в черную футболку, на правом предплечье — татуировка, изображающая мечущего молнии орла с надписью: «Боевой 45-й». На краю стола лежала и дымила полуистлевшая сигарета. Сильвия схватил у одного из столов стул с прямой спинкой и подтащил к своему.— Садитесь, — сказал он.Я сел. Он скользнул в свое кресло и откинулся назад, поставив ноги на основание кресла. Носков на нем не было. Большой напольный вентилятор гонял горячий воздух поверх столов, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону.На столе у Сильвия стояла пустая бумажная кофейная чашка и лежал недоеденный бутерброд с ореховым маслом на пшеничном хлебе.— О'кей, — сказал Сильвия. — Выкладывай.— Вы знаете, кто такой Кинг Пауэрс? — спросил я.— Да.— Я могу сдать вам людей, ограбивших «Бристол Секьюрити» и могу сдать Пауэрса, но мы должны договориться.— Пауэрс не занимается ограблением банков.— Знаю. Его я могу сдать совсем по другому делу и могу сдать людей, ограбивших банк, связать их вместе, но должен кое-что получить взамен.— Что тебе нужно?— Мне нужно, чтобы два человека, замешанные в этом, оказались незамешанными.— Один из них — ты?— Нет. Я тоже не занимаюсь ограблением банков.— Дай посмотреть на то, что объяснит, чем именно ты занимаешься.Я показал ему свою лицензию. Он изучил ее и вернул.— Бостон, да? Знаешь парня по имени Эйбел Маркум, который служит там в отделе по расследованию ограблений?— Нет.— А кого знаешь?— Знаю лейтенанта отдела по расследованию убийств по имени Квирк. Сыщика по имени Фрэнк Белсон. Парня из отдела по расследованию ограблений по имени Херчел Паттон. А еще у меня есть друг, который стоит на школьном переходе в Биллерике по имени...Сильвия прервал меня:— О'кей, о'кей. Я имел дело с Паттоном. — Из кармана рубашки он достал упаковку жевательной резинки без сахара с виноградным ароматом и бросил две подушечки в рот. Мне не предложил. — Ты понимаешь, что если ты стал обладателем информации относительно совершенного уголовного преступления, то не имеешь никакого законного права скрывать ее от властей?— Можно попросить у вас жевательной резинки?Сильвия сунул руку в карман, достал упаковку и бросил ее на стол передо мной. Там оставались три подушечки. Я взял одну.— Возьми хоть две, — сказал Сильвия. — Из одной не надуть хороший пузырь. Поганая резинка.Я взял еще одну подушечку, бросил в рот и пожевал. Сильвия был прав. Поганая резинка.— Помните, как «Дабл-бабл» выбросил на рынок огромные куски розовой резинки, а для хорошего пузыря больше ничего и не требовалось?— Все меняется, — сказал Сильвия. — Утаивание информации об уголовном преступлении противозаконно.Я надул маленький лиловый пузырь.— Да, я знаю. Хотите поговорить о сделке?— А если мы запрем тебя в камере на какое-то время как соучастника преступления?Я тщательно пережевывал резинку. Она была недостаточно эластична. У меня получалось надуть только маленький пузырь, не больше шарика для настольного тенниса, и он лопался с резким хлопком.— А если мы, пока ты сидишь в камере, начнем тебя допрашивать? У нас есть ребята, которые во время допроса могут выбить из человека все дерьмо. Понимаешь?— Она прилипает к зубам, — сказал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19