— Возможно. Но непременно в какое-нибудь надежное место у себя дома, скажем в Уитон. Там он перевешивает его, проверяет, может подмешать чего-нибудь — но это когда как, — потом упаковывает и продает дистрибьютору. А тот уже перепродает порошок мелкими партиями дилерам или торгашам. Дистрибьютор может подсыпать в товар для веса, иногда он-то и делает это первым. Дилеры точно подсыпают — это у них закон, да и дистрибьюторы практически всегда подсыпают. Какая-то часть улетучивается у контрабандистов во время переправки и восполняется за счет некой дряни. Поэтому, когда нашему кокаиновому гладиатору попадает, скажем, грамм или два порошка, в нем остается всего процентов двадцать кокаина. Но большая половина нюхачей тащится именно от такого кокаина. Когда же случайно перепадает чистая понюшка, они уверены, что им подсунули дерьмо.— А как с ценами? — спросил я.— Зависят от того, насколько круто обошлись с порошком на всем его пути. Сейчас здесь от ста да ста двадцати долларов за грамм.— Что подсыпают?— Лидокаин, манитол — это детское слабительное, лактозу, сахарозу, витамин В, кофеин, «спид» «Спид» — от англ. speed — скорость, сильнодействующий психостимулятор.
, бензокаин, и еще много-много всего, о чем мы даже не подозреваем.— Не могли бы мы сфокусировать внимание на Уитоне?— Сфокусировать! — усмехнулась Рита. — Да они там о нас и не слышали.— Кто о нас не слышал? — растерялся Фэллон.Рита лишь молча улыбнулась.— Уитон, — напомнил я.— У них в штате двадцать патрульных и три детектива. В прошлом году задержали шестнадцать человек, связанных с Уитоном. Арестованные в других городах люди имеют счета в уитонском банке, владеют барами и магазинами. У них в Уитоне полно родственников. Десятилетние пацаны заходят в уитонский банк и приобретают банковские чеки на девять тысяч долларов.— Неплохое место для газетчиков? — поинтересовался я.— Еще бы, — кивнул Фэллон. — Город — помойная яма. Все рвутся в Майами. Шикарное место, крупные ассигнования, сливки прессы — все там. Это мы здесь сосем высохшую титьку.Он бросил взгляд на Риту. Рита глотнула скотча, затем выдохнула дым от сигареты в пузатый бокал с янтарной влагой. Дым поднимался с поверхности скотча клубами, превращая бокал в маленький котел колдуньи.— Поэтому я был бы очень признателен за любую помощь, — сказал Фэллон.— Постараюсь.— Вы что-нибудь успели разузнать?— Журналист из «Централ Аргус», парень по имени Эрик Вальдес, приехал в Уитон, чтобы провести журналистское расследование и был застрелен, а потом кастрирован.— Его интересовал кокаин?— Да.— Его смерть связана с кокаином? — удивился Фэллон. — Я об этом ничего не слышал.— Местная полиция считает, что это убийство на почве ревности. Вальдес волочился за чьей-то женой.— За чьей именно?— Мне об этом ничего не известно. О Вальдесе ходила слава распутника.— Где он был, когда я в нем так нуждалась! — вздохнула Рита.— Газета наняла вас, чтобы вы выяснили все на месте? — спросил Фэллон.— Да.— Будьте осторожны, — дал мне Фэллон ценный совет. — Справиться там в одиночку шансов мало.— Благодарю вас, Гарри Морган.Фэллон опять растерялся.— "Иметь и не иметь", — пояснила Рита.Нет, растерянность не покинула его лица.Поверх плеча Фэллона я увидел спускающуюся по лестнице Сьюзен. Воротник ее красного кожаного пальто с широкими, по моде, плечами был поднят.— Ага! — воскликнул я. — Вот и моя дама.Рита посмотрела через зал на Сьюзен.— Это она? — спросила Рита.— Это Сьюзен, — ответил я.— Ничего удивительного, что... — сказала Рита, пристально разглядывая ее. Глава 3 Уитонский полицейский участок размещался на первом этаже городской ратуши — кирпичной постройки в готическом стиле девятнадцатого века. Здание стояло на берегу водохранилища Куоббин, в сотне миль на запад от Бостона и еще дальше — от всех прочих цивилизованных мест. Шефа полиции звали Бейли Роджерс, и он разъяснил мне бессмысленность моего визита:— Газетная блевотина — вот что это такое, — говорил Бейли. — Может, и здесь слегка промышляют кокаином, но куда нам до «Централ Аргус»! Там таких типов найдется гораздо больше. Ими бы лучше и занимался.— Меня наняли провести расследование в Уитоне. Возможно, лишь для того, чтобы сбить со следа.— А мне нужно, чтобы какой-то бостонский умник поднимал в городе вонь?— Тебе не нужно хорошей бостонской вони?Мой взгляд так и приковывала к себе жирная шея Роджерса. Несмотря на солидный излишек веса, он находился в очень неплохой физической форме. А вот шею нарастил себе такую, что она буквально вываливалась складками жира из тесного воротничка, отчего лицо все время заливала краска полицейского «смущения».Роджерс взялся за подлокотники кресла и приподнялся, словно приготовившись выпрыгнуть из него.— Ты, ты мне здесь не нужен, и брось хамить, а то пожалеешь, что не остался в Бостоне.Я изобразил улыбку неподдельного восхищения:— Круто берешь!— Думаешь, я с тобой шутки шучу?— Думаю, кто-то убил у тебя под самым носом журналиста, собиравшего материал для статьи. Но никто не знает, кто убил. Зато мне старательно пускают пыль в глаза — авось да не замечу.— Этот ублюдок сам напросился. Трахаешь чужих баб — не рассчитывай, что тебе это сойдет с рук.— Чужих баб?— Колумбийских телок. С ними лучше не связываться, это уж как два пальца. — Роджерс сменил тон, когда разговор коснулся колумбийцев. Или телок?Но я решил поддержать его.— Да, колумбийцев здесь изрядно.— Изрядно? Тысяч пять наберется. Приехали вкалывать на фабриках, а фабрики позакрывались. Теперь сидят дома, получают пособие и трахаются, как кролики.— Без всякого кокаина?— А как без него?! Ясно же говорю: кокаин повсюду, но здесь его не больше, чем в сраном Бостоне. Конечно, живи тут у нас вместо колумбийцев какие-нибудь канадцы — заботы бы не знали, ну раз уж так... А в Майами небось иначе?— В Майами теперь трудно понять, где собственно Майами, а где буй в ступе. — Я поддержал стиль разговора. — Но почему ты решил, что Вальдеса убил ревнивый муж?— Да этот парень трахал здесь все, что шевелится, было б за что ухватиться. Нашли его с отрезанными яйцами, так что еще прикажешь думать?— Подозреваемые есть?Роджерс развел руками:— Таскали латиносов в участок, трясли — дохлый номер.— Кого конкретно? Я не из любопытства, поверь. Раз тебе известно, что он не терял здесь времени даром, то наверняка догадываешься — с кем.— Послушайте... — он взглянул на мою визитную карточку, торчащую из-под журнала, в котором фиксируют задержанных, — мистер Спенсер. Если не хотите распрощаться с собственными яйцами, мой вам совет — не суйтесь в их квартал и в их дела.— Лига женщин-избирательниц спонсирует поминки. Так все-таки — имя.Роджерс покачал головой.— Нет, ради твоей же пользы. Не лезь в это дело. Мы проверили — все чисто. И я не стану разглашать имена людей, с которых сняты подозрения, только для того, чтобы твоя долбаная газетенка трепала их почем зря.— Бейли, — ласково начал я. — Я прекрасно понимаю, что ты несешь явную чушь. Но пойми и меня. Я пришел к тебе как к другу, человеку, чей профессиональный опыт невероятно ценю, — и что же? Вместо того, чтобы помочь мне раскрыть преступление, совершенное на твоем участке, и которое тебе оказалось не по зубам, ты советуешь мне сматывать удочки. Допустим, я так и сделаю. Вернусь к патрону и доложу ему, что расследование зашло в тупик, поскольку шеф полиции дал мне под зад коленом. Как ты думаешь, что будет написано в моем рекомендательном письме для дальнейшего трудоустройства?— А мне плевать.— Охотно верю. Это, вероятно, девиз вашего участка. Но мне от него ни холодно ни жарко, а потому я знаю, что сделаю дальше. Я задержусь в этом клоповнике и сам попытаюсь разобраться что к чему. А заодно, раз уж ты так несговорчив, попытаюсь доказать, что шеф местной полиции некомпетентный болван.Лицо и шея Роджерса побагровели от ярости.— Не лезь на рожон, иначе нарвешься, — процедил он.Я встал и направился к двери, лишь на пороге обернулся:— Ты тоже.Плотно прикрыв за собой дверь, я двинулся через дежурку к выходу, посмеиваясь про себя: «Ты тоже».О, Спенсер, какая фраза, полная драматизма! Глава 4 Вальдес останавливался в «резервуар-корт.» — трехэтажном мотеле из шлакоблока, западное одноэтажное крыло которого было отведено под бар-ресторан. Стены здания были выкрашены в зеленый цвет, третий этаж венчала псевдомансардная крыша с пластиковой черепицей. Судя по замыслу архитектора, именно она являлась главным украшением мотеля. Но основным достоинством мотеля являлось отсутствие конкурентов в радиусе пятидесяти двух миль. Вот почему здесь остановился и я.Я спрятал второй пистолет и патроны в ящик комода, прикрыл чистыми рубашками и, оставив бритву в ванной, спустился в бар. Возле дверей стояла на подставке внушительная доска с меню, которое было написано мелом. Она состояло из двух блюд: рулета из лосося за пять долларов девяносто пять центов и запеканки по-польски за четыре-девяносто пять.Уитон радушно встречает гостей.Часы показывали полчетвертого, и в баре было двое посетителей плюс барменша. Я присел за стойку на высокий крутящийся стул и заказал разливного пива. Барменша налила и аккуратно поставила кружку на салфетку — из тех, которые прилипают ко дну.— Чек пробить? — спросила она.Я кивнул. Звякнул кассовый аппарат, и она положила на стойку чек «лицом» вниз. Стены бара были обшиты темной фанерой под дерево и украшены аляповатыми «звериными» панно с изображениями форели, орлов, медведей, оленей и охотничьих собак. Салфетка сразу же прилипла ко дну кружки, я скомкал ее и положил в пепельницу.— Вы наш новый постоялец? — поинтересовалась барменша.На ней были черные брюки и белая блузка под брезентовым охотничьим жилетом с бесчисленным количеством карманов под патроны. Светлые волосы собраны на затылке в овальный пучок, глаза обведены широкой полосой ярко-синих теней, над ними — тонкие дуги темных бровей. На приколотом к груди жетоне написано имя — белыми буквами на бордовом фоне — Вирджи.— Да, — ответил я.— Проездом?— Задержусь, пожалуй.— Вот как? Дела?— Угу.— Странно.— Почему?— Не первый год работаю в барах и научилась разбираться в людях. Вы не похожи на бизнесмена.— Отчего же?— Да просто не похожи. Они все замученные толстяки и торопятся неизвестно куда, даже когда в баре сидят. Обычно много курят, пьют что покрепче, строят из себя крутых парней... А вы даже насчет имени моего не отпустили пошлой шуточки Игра слов: Virgie — женское имя, virgin — девственница.
.— С чувством юмора у меня туго.— А может, наоборот? — не согласилась Вирджи.— Это как?— Не вашего уровня шутка.Я ничего не ответил, поскольку за долгие годы работы барменша действительно научилась разбираться в людях.— Я так понимаю, — продолжала Вирджи, — вы занимаетесь экологией — лесами да заповедниками. Ваши тут частенько появляются. Куоббин теперь вроде как охраняемая зона.— Скорее всего.— Тогда вы спортсмен. Правда, староваты, пожалуй, для спортсмена.— На гибкость и техничность пока еще не жалуюсь.Вирджи усмехнулась:— Ручаюсь, что попала в точку. Едва ли вы с таким носом родились.— Боксировал немного. Раньше.— Вот видите, значит, кое-что я в этом смыслю.Я отпил немного из кружки.— Какие же дела вас к нам занесли?Вирджи, сложив на груди руки, прислонилась левым бедром к ящику с пивом, который стоял под стойкой, и разговаривала, чуть повернув в мою сторону голову.— Я детектив. Хочу выяснить, кто помог Эрику Вальдесу отправиться на тот свет.Вирджи резко отпрянула от стойки и повернулась ко мне.— Боже праведный...— Вот такие дела меня к вам и занесли.— Я про это ничего не знаю.Она отошла к дальнему концу стойки и, пока я потягивал пиво, принялась тонко нарезать лимон. Возможно, пытаясь утихомирить растревоженное либидо.— Вирджи, можно попросить еще кружечку? — спросил я, покончив с первой.Она подошла, наполнила кружку и водрузила ее на новую салфетку — прямо перед моим носом. Затем выбила чек и положила рядом. Все — молча.— Тебе не по вкусу, что я оказался сыщиком?— Не знаю я, что там случилось с Вальдесом. Я к этому делу никакого отношения не имею.— И вообще впервые услышала эту фамилию от меня, верно?— Знаете, может, вы и в самом деле весь такой из себя крутой, да только... — она не договорила и покачала головой.— Вальдес жил в мотеле и наверняка заходил в бар. Зная его основной интерес в жизни, он не мог не разговаривать с тобой.— Да со мной столько народу болтает, что трудно в это поверить! Работа такая — быть любезной с посетителями.— Разумеется. И ты, конечно, ничего о них не знаешь, не помнишь. И то, что нос у меня сломан, заметила совершенно случайно...— Вы работаете на полицию штата?— Нет. В частном порядке.— Частный детектив?— Угу.— Ходите один и расспрашиваете о Вальдесе? — удивилась она.— Угу.— А шеф Роджерс в курсе того, что вы здесь?— Он обозвал меня вонючим бостонским умником и сказал, что я в этом городе лишний.На встревоженном лице Вирджи появилось некое подобие улыбки.— Ты знаешь, за кем ухлестывал Вальдес?— Нет. Я вообще ничего не знаю, ясно? Ни-че-го. Так, зайдет, возьмет чего-нибудь выпить, поболтает о том о сем, и уходит. Все.— В городе есть где поразвлечься?— В каком смысле — поразвлечься?— Отдохнуть, выпить, послушать музыку, познакомиться с женщиной?— Только здесь.Я еще раз осмотрелся.— Неужели народ валит сюда толпами только для того, чтобы отведать рулета из лосося?Вирджи пожала плечами:— А холостякам больше некуда податься.Я приложился к кружке.— И на кого же вы работаете, если не секрет? — поинтересовалась Вирджи.— На «Централ Аргус».— Так я и думала, — кивнула она.— Потому что Вальдес тоже оттуда?— Они давно мутят в Уитоне воду.— Но если она у вас действительно мутная, а они хотят лишь выяснить — отчего?Вирджи вновь пожала плечами и резонно напомнила:— Вам за это платят.— А как тут насчет кокаина?— Так вам еще и это... Хотите купить для себя?— Очень может быть.— Вам кокаин так же нужен, как мне икра. — Вирджи с сомнением покачала головой. — Вы его и не нюхали никогда. Не ваше это занятие.— Мои ясные голубые глаза и квадратная челюсть вечно меня выдают.— Как в зеркале, — подтвердила она и спросила: — Есть какие зацепки насчет Вальдеса?— Пока нет. Надеялся, ты мне поможешь.— Разуй глаза и прочисти уши. Повторяю для непонятливых: о Вальдесе я ничего не знаю.— И о кокаине тоже?— И о кокаине.— И о шефе Роджерсе?— И о нем.— Обо всем, что выходит за рамки милой светской беседы?— Схватываете прямо на лету! — одобрительно кивнула Вирджи.— Будь ты на моем месте, с кем бы переговорила насчет этого дела?— Будь я на вашем месте, я бы со всех ног рванула бы домой.— А если бы решила остаться?— Не решила, — подытожила Вирджи. Глава 5 Деликатесы мотеля не сулили моему желудку ничего хорошего, потому я прогулялся в супермаркет и купил то, что мне приглянулось. После этого я вернулся в мотель, рассчитывая, что шесть бутылок пива помогут мне спокойно поужинать в одиночестве.Первым делом я сложил бутылки в мусорное ведро и засыпал их льдом из морозильной камеры, стоявшей в коридоре. Затем я разобрал покупки: тунец в масле, салат из капусты, морковки и лука, пшеничный хлеб, несколько бумажных тарелок, набор пластиковых орудий по уничтожению пищи и банка пикулей. Зелень и овощи — это жизнь.Предвкушая радость ужина, я вспоминал события первого рабочего дня в Уитоне. А он прошел невероятно успешно: шеф полиции с радостью дал бы мне пинок под зад, барменша, после щедрой дозы несколько грубоватой сексуальной привлекательности старика Спепсера, тоже посоветовала сматываться, и как можно быстрее. К единственно неоспоримому достижению дня можно было отнести лишь то, что у меня не спросили в уитонском магазине спиртных напитков документы, подтверждающие, что я достиг совершеннолетия.Я потягивал пиво «Сэм Адамс» прямо из бутылки. Логика — великая вещь, а она подсказывала, что местное пиво всегда свежее, а потому следует отдавать предпочтение именно ему. Так что в этот вечер удачного дня я решил отпраздновать День «Сэма Адамса», который был воистину великолепен.Кто сказал, что я плохой детектив?Кто сказал, что невозможно поймать кита в аквариуме?Кто сказал, что Вальдес ухлестывал за колумбийками?А вот это сказал не я.Это сказал Бейли Роджерс. Мне действительно не следовало хамить старому служаке. Мне следовало поблагодарить его за то, что он навел меня на след. Если с Вальдесом посчитался ревнивый муж или любовник колумбийской телки, как справедливо заметил шериф, число подозреваемых в один миг сокращается с пятнадцати тысяч семисот тридцати четырех человек до менее чем пяти тысяч.Я влил в себя очередную порцию «Сэма Адамса» и некоторое время любовался этикеткой — прекрасным портретом старины Сэма.Затем вновь вспомнил о работе. Итак, одним мастерским ударом я исключил из числа подозреваемых более десяти тысяч человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
, бензокаин, и еще много-много всего, о чем мы даже не подозреваем.— Не могли бы мы сфокусировать внимание на Уитоне?— Сфокусировать! — усмехнулась Рита. — Да они там о нас и не слышали.— Кто о нас не слышал? — растерялся Фэллон.Рита лишь молча улыбнулась.— Уитон, — напомнил я.— У них в штате двадцать патрульных и три детектива. В прошлом году задержали шестнадцать человек, связанных с Уитоном. Арестованные в других городах люди имеют счета в уитонском банке, владеют барами и магазинами. У них в Уитоне полно родственников. Десятилетние пацаны заходят в уитонский банк и приобретают банковские чеки на девять тысяч долларов.— Неплохое место для газетчиков? — поинтересовался я.— Еще бы, — кивнул Фэллон. — Город — помойная яма. Все рвутся в Майами. Шикарное место, крупные ассигнования, сливки прессы — все там. Это мы здесь сосем высохшую титьку.Он бросил взгляд на Риту. Рита глотнула скотча, затем выдохнула дым от сигареты в пузатый бокал с янтарной влагой. Дым поднимался с поверхности скотча клубами, превращая бокал в маленький котел колдуньи.— Поэтому я был бы очень признателен за любую помощь, — сказал Фэллон.— Постараюсь.— Вы что-нибудь успели разузнать?— Журналист из «Централ Аргус», парень по имени Эрик Вальдес, приехал в Уитон, чтобы провести журналистское расследование и был застрелен, а потом кастрирован.— Его интересовал кокаин?— Да.— Его смерть связана с кокаином? — удивился Фэллон. — Я об этом ничего не слышал.— Местная полиция считает, что это убийство на почве ревности. Вальдес волочился за чьей-то женой.— За чьей именно?— Мне об этом ничего не известно. О Вальдесе ходила слава распутника.— Где он был, когда я в нем так нуждалась! — вздохнула Рита.— Газета наняла вас, чтобы вы выяснили все на месте? — спросил Фэллон.— Да.— Будьте осторожны, — дал мне Фэллон ценный совет. — Справиться там в одиночку шансов мало.— Благодарю вас, Гарри Морган.Фэллон опять растерялся.— "Иметь и не иметь", — пояснила Рита.Нет, растерянность не покинула его лица.Поверх плеча Фэллона я увидел спускающуюся по лестнице Сьюзен. Воротник ее красного кожаного пальто с широкими, по моде, плечами был поднят.— Ага! — воскликнул я. — Вот и моя дама.Рита посмотрела через зал на Сьюзен.— Это она? — спросила Рита.— Это Сьюзен, — ответил я.— Ничего удивительного, что... — сказала Рита, пристально разглядывая ее. Глава 3 Уитонский полицейский участок размещался на первом этаже городской ратуши — кирпичной постройки в готическом стиле девятнадцатого века. Здание стояло на берегу водохранилища Куоббин, в сотне миль на запад от Бостона и еще дальше — от всех прочих цивилизованных мест. Шефа полиции звали Бейли Роджерс, и он разъяснил мне бессмысленность моего визита:— Газетная блевотина — вот что это такое, — говорил Бейли. — Может, и здесь слегка промышляют кокаином, но куда нам до «Централ Аргус»! Там таких типов найдется гораздо больше. Ими бы лучше и занимался.— Меня наняли провести расследование в Уитоне. Возможно, лишь для того, чтобы сбить со следа.— А мне нужно, чтобы какой-то бостонский умник поднимал в городе вонь?— Тебе не нужно хорошей бостонской вони?Мой взгляд так и приковывала к себе жирная шея Роджерса. Несмотря на солидный излишек веса, он находился в очень неплохой физической форме. А вот шею нарастил себе такую, что она буквально вываливалась складками жира из тесного воротничка, отчего лицо все время заливала краска полицейского «смущения».Роджерс взялся за подлокотники кресла и приподнялся, словно приготовившись выпрыгнуть из него.— Ты, ты мне здесь не нужен, и брось хамить, а то пожалеешь, что не остался в Бостоне.Я изобразил улыбку неподдельного восхищения:— Круто берешь!— Думаешь, я с тобой шутки шучу?— Думаю, кто-то убил у тебя под самым носом журналиста, собиравшего материал для статьи. Но никто не знает, кто убил. Зато мне старательно пускают пыль в глаза — авось да не замечу.— Этот ублюдок сам напросился. Трахаешь чужих баб — не рассчитывай, что тебе это сойдет с рук.— Чужих баб?— Колумбийских телок. С ними лучше не связываться, это уж как два пальца. — Роджерс сменил тон, когда разговор коснулся колумбийцев. Или телок?Но я решил поддержать его.— Да, колумбийцев здесь изрядно.— Изрядно? Тысяч пять наберется. Приехали вкалывать на фабриках, а фабрики позакрывались. Теперь сидят дома, получают пособие и трахаются, как кролики.— Без всякого кокаина?— А как без него?! Ясно же говорю: кокаин повсюду, но здесь его не больше, чем в сраном Бостоне. Конечно, живи тут у нас вместо колумбийцев какие-нибудь канадцы — заботы бы не знали, ну раз уж так... А в Майами небось иначе?— В Майами теперь трудно понять, где собственно Майами, а где буй в ступе. — Я поддержал стиль разговора. — Но почему ты решил, что Вальдеса убил ревнивый муж?— Да этот парень трахал здесь все, что шевелится, было б за что ухватиться. Нашли его с отрезанными яйцами, так что еще прикажешь думать?— Подозреваемые есть?Роджерс развел руками:— Таскали латиносов в участок, трясли — дохлый номер.— Кого конкретно? Я не из любопытства, поверь. Раз тебе известно, что он не терял здесь времени даром, то наверняка догадываешься — с кем.— Послушайте... — он взглянул на мою визитную карточку, торчащую из-под журнала, в котором фиксируют задержанных, — мистер Спенсер. Если не хотите распрощаться с собственными яйцами, мой вам совет — не суйтесь в их квартал и в их дела.— Лига женщин-избирательниц спонсирует поминки. Так все-таки — имя.Роджерс покачал головой.— Нет, ради твоей же пользы. Не лезь в это дело. Мы проверили — все чисто. И я не стану разглашать имена людей, с которых сняты подозрения, только для того, чтобы твоя долбаная газетенка трепала их почем зря.— Бейли, — ласково начал я. — Я прекрасно понимаю, что ты несешь явную чушь. Но пойми и меня. Я пришел к тебе как к другу, человеку, чей профессиональный опыт невероятно ценю, — и что же? Вместо того, чтобы помочь мне раскрыть преступление, совершенное на твоем участке, и которое тебе оказалось не по зубам, ты советуешь мне сматывать удочки. Допустим, я так и сделаю. Вернусь к патрону и доложу ему, что расследование зашло в тупик, поскольку шеф полиции дал мне под зад коленом. Как ты думаешь, что будет написано в моем рекомендательном письме для дальнейшего трудоустройства?— А мне плевать.— Охотно верю. Это, вероятно, девиз вашего участка. Но мне от него ни холодно ни жарко, а потому я знаю, что сделаю дальше. Я задержусь в этом клоповнике и сам попытаюсь разобраться что к чему. А заодно, раз уж ты так несговорчив, попытаюсь доказать, что шеф местной полиции некомпетентный болван.Лицо и шея Роджерса побагровели от ярости.— Не лезь на рожон, иначе нарвешься, — процедил он.Я встал и направился к двери, лишь на пороге обернулся:— Ты тоже.Плотно прикрыв за собой дверь, я двинулся через дежурку к выходу, посмеиваясь про себя: «Ты тоже».О, Спенсер, какая фраза, полная драматизма! Глава 4 Вальдес останавливался в «резервуар-корт.» — трехэтажном мотеле из шлакоблока, западное одноэтажное крыло которого было отведено под бар-ресторан. Стены здания были выкрашены в зеленый цвет, третий этаж венчала псевдомансардная крыша с пластиковой черепицей. Судя по замыслу архитектора, именно она являлась главным украшением мотеля. Но основным достоинством мотеля являлось отсутствие конкурентов в радиусе пятидесяти двух миль. Вот почему здесь остановился и я.Я спрятал второй пистолет и патроны в ящик комода, прикрыл чистыми рубашками и, оставив бритву в ванной, спустился в бар. Возле дверей стояла на подставке внушительная доска с меню, которое было написано мелом. Она состояло из двух блюд: рулета из лосося за пять долларов девяносто пять центов и запеканки по-польски за четыре-девяносто пять.Уитон радушно встречает гостей.Часы показывали полчетвертого, и в баре было двое посетителей плюс барменша. Я присел за стойку на высокий крутящийся стул и заказал разливного пива. Барменша налила и аккуратно поставила кружку на салфетку — из тех, которые прилипают ко дну.— Чек пробить? — спросила она.Я кивнул. Звякнул кассовый аппарат, и она положила на стойку чек «лицом» вниз. Стены бара были обшиты темной фанерой под дерево и украшены аляповатыми «звериными» панно с изображениями форели, орлов, медведей, оленей и охотничьих собак. Салфетка сразу же прилипла ко дну кружки, я скомкал ее и положил в пепельницу.— Вы наш новый постоялец? — поинтересовалась барменша.На ней были черные брюки и белая блузка под брезентовым охотничьим жилетом с бесчисленным количеством карманов под патроны. Светлые волосы собраны на затылке в овальный пучок, глаза обведены широкой полосой ярко-синих теней, над ними — тонкие дуги темных бровей. На приколотом к груди жетоне написано имя — белыми буквами на бордовом фоне — Вирджи.— Да, — ответил я.— Проездом?— Задержусь, пожалуй.— Вот как? Дела?— Угу.— Странно.— Почему?— Не первый год работаю в барах и научилась разбираться в людях. Вы не похожи на бизнесмена.— Отчего же?— Да просто не похожи. Они все замученные толстяки и торопятся неизвестно куда, даже когда в баре сидят. Обычно много курят, пьют что покрепче, строят из себя крутых парней... А вы даже насчет имени моего не отпустили пошлой шуточки Игра слов: Virgie — женское имя, virgin — девственница.
.— С чувством юмора у меня туго.— А может, наоборот? — не согласилась Вирджи.— Это как?— Не вашего уровня шутка.Я ничего не ответил, поскольку за долгие годы работы барменша действительно научилась разбираться в людях.— Я так понимаю, — продолжала Вирджи, — вы занимаетесь экологией — лесами да заповедниками. Ваши тут частенько появляются. Куоббин теперь вроде как охраняемая зона.— Скорее всего.— Тогда вы спортсмен. Правда, староваты, пожалуй, для спортсмена.— На гибкость и техничность пока еще не жалуюсь.Вирджи усмехнулась:— Ручаюсь, что попала в точку. Едва ли вы с таким носом родились.— Боксировал немного. Раньше.— Вот видите, значит, кое-что я в этом смыслю.Я отпил немного из кружки.— Какие же дела вас к нам занесли?Вирджи, сложив на груди руки, прислонилась левым бедром к ящику с пивом, который стоял под стойкой, и разговаривала, чуть повернув в мою сторону голову.— Я детектив. Хочу выяснить, кто помог Эрику Вальдесу отправиться на тот свет.Вирджи резко отпрянула от стойки и повернулась ко мне.— Боже праведный...— Вот такие дела меня к вам и занесли.— Я про это ничего не знаю.Она отошла к дальнему концу стойки и, пока я потягивал пиво, принялась тонко нарезать лимон. Возможно, пытаясь утихомирить растревоженное либидо.— Вирджи, можно попросить еще кружечку? — спросил я, покончив с первой.Она подошла, наполнила кружку и водрузила ее на новую салфетку — прямо перед моим носом. Затем выбила чек и положила рядом. Все — молча.— Тебе не по вкусу, что я оказался сыщиком?— Не знаю я, что там случилось с Вальдесом. Я к этому делу никакого отношения не имею.— И вообще впервые услышала эту фамилию от меня, верно?— Знаете, может, вы и в самом деле весь такой из себя крутой, да только... — она не договорила и покачала головой.— Вальдес жил в мотеле и наверняка заходил в бар. Зная его основной интерес в жизни, он не мог не разговаривать с тобой.— Да со мной столько народу болтает, что трудно в это поверить! Работа такая — быть любезной с посетителями.— Разумеется. И ты, конечно, ничего о них не знаешь, не помнишь. И то, что нос у меня сломан, заметила совершенно случайно...— Вы работаете на полицию штата?— Нет. В частном порядке.— Частный детектив?— Угу.— Ходите один и расспрашиваете о Вальдесе? — удивилась она.— Угу.— А шеф Роджерс в курсе того, что вы здесь?— Он обозвал меня вонючим бостонским умником и сказал, что я в этом городе лишний.На встревоженном лице Вирджи появилось некое подобие улыбки.— Ты знаешь, за кем ухлестывал Вальдес?— Нет. Я вообще ничего не знаю, ясно? Ни-че-го. Так, зайдет, возьмет чего-нибудь выпить, поболтает о том о сем, и уходит. Все.— В городе есть где поразвлечься?— В каком смысле — поразвлечься?— Отдохнуть, выпить, послушать музыку, познакомиться с женщиной?— Только здесь.Я еще раз осмотрелся.— Неужели народ валит сюда толпами только для того, чтобы отведать рулета из лосося?Вирджи пожала плечами:— А холостякам больше некуда податься.Я приложился к кружке.— И на кого же вы работаете, если не секрет? — поинтересовалась Вирджи.— На «Централ Аргус».— Так я и думала, — кивнула она.— Потому что Вальдес тоже оттуда?— Они давно мутят в Уитоне воду.— Но если она у вас действительно мутная, а они хотят лишь выяснить — отчего?Вирджи вновь пожала плечами и резонно напомнила:— Вам за это платят.— А как тут насчет кокаина?— Так вам еще и это... Хотите купить для себя?— Очень может быть.— Вам кокаин так же нужен, как мне икра. — Вирджи с сомнением покачала головой. — Вы его и не нюхали никогда. Не ваше это занятие.— Мои ясные голубые глаза и квадратная челюсть вечно меня выдают.— Как в зеркале, — подтвердила она и спросила: — Есть какие зацепки насчет Вальдеса?— Пока нет. Надеялся, ты мне поможешь.— Разуй глаза и прочисти уши. Повторяю для непонятливых: о Вальдесе я ничего не знаю.— И о кокаине тоже?— И о кокаине.— И о шефе Роджерсе?— И о нем.— Обо всем, что выходит за рамки милой светской беседы?— Схватываете прямо на лету! — одобрительно кивнула Вирджи.— Будь ты на моем месте, с кем бы переговорила насчет этого дела?— Будь я на вашем месте, я бы со всех ног рванула бы домой.— А если бы решила остаться?— Не решила, — подытожила Вирджи. Глава 5 Деликатесы мотеля не сулили моему желудку ничего хорошего, потому я прогулялся в супермаркет и купил то, что мне приглянулось. После этого я вернулся в мотель, рассчитывая, что шесть бутылок пива помогут мне спокойно поужинать в одиночестве.Первым делом я сложил бутылки в мусорное ведро и засыпал их льдом из морозильной камеры, стоявшей в коридоре. Затем я разобрал покупки: тунец в масле, салат из капусты, морковки и лука, пшеничный хлеб, несколько бумажных тарелок, набор пластиковых орудий по уничтожению пищи и банка пикулей. Зелень и овощи — это жизнь.Предвкушая радость ужина, я вспоминал события первого рабочего дня в Уитоне. А он прошел невероятно успешно: шеф полиции с радостью дал бы мне пинок под зад, барменша, после щедрой дозы несколько грубоватой сексуальной привлекательности старика Спепсера, тоже посоветовала сматываться, и как можно быстрее. К единственно неоспоримому достижению дня можно было отнести лишь то, что у меня не спросили в уитонском магазине спиртных напитков документы, подтверждающие, что я достиг совершеннолетия.Я потягивал пиво «Сэм Адамс» прямо из бутылки. Логика — великая вещь, а она подсказывала, что местное пиво всегда свежее, а потому следует отдавать предпочтение именно ему. Так что в этот вечер удачного дня я решил отпраздновать День «Сэма Адамса», который был воистину великолепен.Кто сказал, что я плохой детектив?Кто сказал, что невозможно поймать кита в аквариуме?Кто сказал, что Вальдес ухлестывал за колумбийками?А вот это сказал не я.Это сказал Бейли Роджерс. Мне действительно не следовало хамить старому служаке. Мне следовало поблагодарить его за то, что он навел меня на след. Если с Вальдесом посчитался ревнивый муж или любовник колумбийской телки, как справедливо заметил шериф, число подозреваемых в один миг сокращается с пятнадцати тысяч семисот тридцати четырех человек до менее чем пяти тысяч.Я влил в себя очередную порцию «Сэма Адамса» и некоторое время любовался этикеткой — прекрасным портретом старины Сэма.Затем вновь вспомнил о работе. Итак, одним мастерским ударом я исключил из числа подозреваемых более десяти тысяч человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16