В каждую армию входят одна бронетанковая дивизия, две механизированных пехотных дивизии и одна мотострелковая, а также другие части, которые подчиняются непосредственно командующему армией. Развёрнутые соединения укомплектованы танками и бронетранспортёрами, достаточным количеством артиллерии, но небольшим числом вертолётов. Воздушные части подчиняются другому командованию. Командная структура координации воздушных и наземных частей у китайцев не так чётко отработана, как следовало бы, и их военно-воздушные силы недостаточно хороши по нашим стандартам, но численно превышают русские. В численном отношении китайские наземные формирования имеют колоссальное преимущество по сравнению с русскими. У русских есть пространство, на котором они могут маневрировать, но если произойдёт решительное сражение, то НОА одержит победу.— А в море?— Их военно-морские силы находятся сейчас главным образом в гаванях, но снимки со спутников показывают, что они готовятся к выходу в море. Я предполагаю, что часть их военных кораблей выйдет из гаваней. Думаю, что они будут находиться недалеко от них, занимая оборонительную позицию, развернув корабли так, чтобы ничто не смогло угрожать их побережью.Манкузо не приходилось спрашивать о том, где находятся его корабли. После предупреждений на прошлой неделе Седьмой флот почти весь вышел в море. Его авианосцы направлялись на запад. Шесть его субмарин находились у китайского берега, и надводные корабли тоже были наготове. Если военно-морские силы НОА захотят затеять с ними игру, они пожалеют об этом.— Полученные приказы?— В настоящий момент только самооборона, — сказал Лар.— О'кей, надводные корабли не будут приближаться к китайскому побережью ближе двухсот пятидесяти миль. Держите авианосцы ещё на сто миль дальше. Подводные лодки могут сближаться и следовать за китайскими субмаринами как им угодно, но не вступать в вооружённое противостояние, если только их не атакуют, и я не хочу, чтобы китайцы сумели обнаружить наши субмарины. У китайцев есть один разведывательный спутник. Я не хочу, чтобы он обнаружил наши корабли. — Укрываться от одного разведывательного спутника совсем просто, поскольку его курс и скорость легко предсказуемы. Можно ускользнуть от наблюдения и двух спутников. Но когда их число достигает трех, ситуация становится трудной. * * * На военно-морском флоте день никогда не начинается, потому что он никогда не кончается. Однако на корабле, стоящем на деревянных блоках в сухом доке, все обстояло по-другому. Разумеется, речь шла не о восьмичасовом рабочем дне, а о почти полугражданской работе, когда большинство личного состава жили дома и каждое утро (большей частью) приезжали на работу. В принципе это было профилактическое обслуживание, которое являлось одной из религий военно-морского флота. То же самое относилось и к Алу Грегори. Он жил в мотеле в Норфолке и приезжал на арендованном автомобиле, посылая воздушный поцелуй копу в сторожке, который пропускал всех. Когда-то у ворот стояли вооружённые морские пехотинцы, но их убрали, после того как с кораблей военно-морского флота было снято тактическое ядерное оружие. Ядерные ракеты все ещё хранились на складе вооружения в Йорктауне, потому что боеголовки «Трайдент» ещё не успели разобрать в Пантексе, штат Техас, и некоторые по-прежнему занимали свои почти пустые бункеры на Йорк-Ривер, ожидая перевозки на запад для окончательного захоронения. Но только не в Норфолке, и корабли охранялись главным образом матросами, вооружёнными пистолетами «беретта-М9», которыми они умели — или не умели — пользоваться. Такой была обстановка на крейсере «Геттисберг», моряки которого знали Грегори в лицо и пропускали на корабль с приветствием и улыбкой.— Привет, док, — сказал главный старшина Лик, когда штатский учёный вошёл в боевой информационный центр, и показал на электрическую кофеварку. Настоящим топливом военно-морского флота был кофе, а не очищенная нефть, по крайней мере там, где это касалось главных старшин.— Ну что, произошло что-нибудь хорошее?— Сегодня они собираются ставить нам новое колесо.— Колесо?— Винт, — объяснил Лик. — Контролируемый шаг, реверсивный винт, сделанный из высококачественной марганцевой бронзы. Их делают, по-моему, в Филадельфии. Интересно наблюдать за тем, как винт устанавливают, если только этого монстра не уронят.— Как относительно вашей мастерской с игрушками?— Функционирует полностью, док. Последняя панель поставлена на место за двадцать минут, правда, мистер Олсон? — Главный старшина обратился к своему помощнику, офицеру БИЦ, который вышел из темноты на освещённое место. — Познакомьтесь, мистер Олсон. Это доктор Грегори из ТРВ.— Привет, — сказал молодой офицер, протягивая руку. Грегори пожал её.— Дартмут, верно?— Да, физика и математика. Вы?— Уэст-Пойнт и Стоуни-Брук, математика, — сказал Грегори.— Гудзон-Хай? — спросил главный старшина. — Вы никогда не говорили мне об этом.— Черт побери, я даже окончил школу рейнджеров, — сказал он удивлённым морякам. Люди часто смотрели на него и думали «пусси». Ему нравилось удивлять их. — И ещё школу парашютистов. Девятнадцать прыжков, давным-давно, когда я был молодым и глупым.— А потом вы занимались Стратегической оборонной инициативой, насколько мне известно, — заметил Олсон, наливая себе кофе из электрокофеварки БИЦ. Чёрный кофе, который варили в отсеке механиков, был традиционно лучшим на любом корабле, но и этот был отличным.— Да, провёл там много лет, но СОИ постепенно затухла, и ТРВ завербовало меня перед тем, как я стал лётчиком. Когда вы учились в Дартмуте, Боб Джестроу руководил департаментом?— Да, он тоже занимался СОИ, правда?Грегори кивнул.— Верно, Боб чертовски умный парень.В его лексиконе «чертовски умный» означало, что он мог делать дифференциальное исчисление в уме.— Чем вы занимаетесь в ТРВ?— В настоящее время возглавляю проект по ракетам «земля-воздух», ещё с моей работы по СОИ, но они часто посылают меня заниматься и другой работой. Главным образом занимаюсь программным обеспечением и теоретическими расчётами.— А сейчас играете с нашими ракетами «земля-воздух»?— Да, занимаюсь изменением программного обеспечения для одной из проблем. Работа ведётся на компьютере, а следующим заданием будет переделка программного обеспечения для головок наведения Блок-IV.— Как вы собираетесь сделать это?— Идите сюда, покажу, — сказал Грегори. Вместе с Олсоном он подошёл к столу, за ними последовал главный старшина. — Фокус заключается в том, чтобы изменить отклонение лазера. Вот как работает программное обеспечение… — После этого началась дискуссия, продолжающаяся целый час. Главный старшина Лик наблюдал за тем, как профессиональный специалист по программному обеспечению объяснял стоящую перед ним задачу талантливому дилетанту. Далее им придётся убедить во всем этом офицера по боевым системам — «Вепса», — до того как смогут провести первое компьютерное моделирование, но Лику казалось, что Олсон уже практически убеждён в правильности этого. Затем им придётся ждать, когда корабль снова окажется в воде, чтобы убедиться, действительно ли работает эта химера. * * * Сон и вправду помог, сказал себе Бондаренко. Тринадцать часов, и он ни разу не проснулся даже для того, чтобы освободить мочевой пузырь. Значит, он действительно нуждался в передышке. Теперь он окончательно убедился, что полковник Алиев заслуживает генеральские звезды.Он вошёл в комнату, где шло вечернее заседание его штаба, отлично чувствуя себя, пока не заметил выражения на лицах присутствующих.— Какие новости? — спросил он, опускаясь в кресло.— Ничего нового, — доложил полковник Толкунов, имея в виду разведывательные сведения. — На наших аэрофотографиях видно мало, но мы знаем, что они готовы к вторжению и по-прежнему не пользуются радиосвязью. Можно предположить, что у них проложено много телефонных линий. Я получил сообщения о людях на вершинах южных холмов с биноклями. Это все. Но они готовы, и наступление может начаться в любой момент — ах да, вот это только что прибыло из Москвы, — сказал полковник. «Федеральная служба безопасности арестовала К.И. Суворова по подозрению в заговоре, целью которого является убийство президента Грушевого».
— Что? — спросил Алиев.— Всего лишь одна строчка в депеше безо всякого объяснения. Это может означать что угодно, но ничего хорошего, — сказал начальник разведки. — Пока ничего определённого.— Попытка нарушить деятельность нашего политического руководства? Это начало войны, — произнёс Бондаренко. Он решил, что сам свяжется с Сергеем Головко и потребует разъяснения. — Оперативная ситуация? — спросил он.— 265-я мотострелковая дивизия в полной боевой готовности. Наши радиолокационные станции ПВО включены и функционируют. Истребители-перехватчики патрулируют воздушное пространство в двадцати километрах от границы. Пограничные части в полной боевой готовности, и резервные формирования…— Как вы назвали эту операцию? — спросил командующий.— БОЯРИН, — ответил полковник Алиев. — Мы развернули три роты моторизированной пехоты для эвакуации пограничников в случае необходимости, остальные покинули свои базы и движутся по направлению к Неверу. Они занимались стрельбами весь день.— И?— Для резервистов результаты удовлетворительные, — ответил Алиев. Бондаренко не спросил у него, что это значит, отчасти потому, что боялся получить ответ.— Мы можем сделать что-нибудь ещё? Мне нужны предложения, товарищи, — сказал генерал Бондаренко. Но все покачали головами. — Хорошо. Я сейчас поужинаю. Если что-нибудь случится, немедленно доложите мне. Что угодно, товарищи. — Присутствующие дружно кивнули. Он встал и вернулся в свой кабинет. Там генерал подошёл к телефону.— Добрый день, генерал, — сказал Головко. В Москве была ещё середина рабочего дня. — Как дела у вас?— Ситуация напряжённая, товарищ директор. Что вы можете сказать мне о попытке совершить покушение на президента?— Сегодня утром мы арестовали некоего Суворова. Сейчас мы допрашиваем его и ещё одного подозреваемого, который был с ним. Мы считаем, что он является агентом китайского Министерства государственной безопасности и что он участвовал в заговоре с целью убийства Эдуарда Петровича.— Таким образом, вдобавок к вторжению они также собираются вывести из строя наше политическое руководство?— Похоже на это, — мрачно согласился Головко.— Почему нам не передали более полную информацию? — спросил главнокомандующий Дальневосточным округом.— Неужели вас не информировали? — удивился директор СВР.— Нет! — почти выкрикнул Бондаренко.— Это была ошибка. Извините, Геннадий Иосифович. Теперь скажите мне: вы готовы?— Все наши части в полной боевой готовности, но соотношение сил исключительно неблагоприятно.— Вы сможете остановить китайцев?— Если получу подкрепление, то, возможно, смогу. Если вы не вышлете подкрепления, скорее всего нет.— В настоящий момент три мотострелковые дивизии погружены на поезда и пересекают Урал. Мы направили вам дополнительные военно-воздушные силы, и начали прибывать американцы. Какой у вас план?— Я не буду пытаться остановить их на границе. Это просто приведёт к уничтожению всех моих войск без какого-либо успеха. Я позволю китайцам войти внутрь тайги и дам им возможность двинуться на север. Я буду наносить им стремительные удары, и когда они углубятся далеко внутрь страны, я убью тело змеи и буду следить, как умирает голова. Если, конечно, вы пришлёте мне подкрепления, в которых я нуждаюсь.— Мы занимаемся этим. Нам помогают американцы. Одна из американских бронетанковых дивизий приближается к Польше по железной дороге. Мы пошлём их прямо к вам.— Что это за дивизия?— Первая танковая дивизия, ею командует чернокожий генерал Диггз.— Марион Диггз? Я знаю его.— Вот как?— Да, он возглавлял Национальный тренировочный центр, а также командовал их войсками, которые они развернули в Саудовском королевстве в прошлом году. Он блестящий генерал. Когда они приедут?— Думаю, через пять дней. Три русские мотострелковые дивизии прибудут раньше американцев. Этого будет достаточно, Геннадий?— Я не знаю, — ответил Бондаренко. — Мы ещё не сталкивались с китайцами. Больше всего меня беспокоят их военно-воздушные силы. Если они нанесут удар по нашему железнодорожному узлу в Чите, развернуть подкрепления будет трудно. — Бондаренко замолчал. — Мы можем передвигать наши силы с запада на восток, но, чтобы остановить китайцев, нам нужно перебросить войска к северо-востоку от места вторжения. Скорее всего это будет гонка, кто быстрее продвинется на север. Китайцы постараются использовать пехоту, чтобы защитить левый фланг своего наступления. Я хорошо готовил своих людей. Но мне нужно больше времени и больше солдат. Есть ли способ замедлить их наступление политическими средствами?— Все политические попытки китайцы игнорируют. Они делают вид, что ничего не происходит. Американцы попробовали связаться с ними, чтобы убедить их остановиться, но это ни к чему не привело.— Таким образом, решать исход войны будет сила оружия?— Наверно, — согласился Головко. — Вы наш лучший генерал, Геннадий Иосифович. Мы полагаемся на вас и окажем вам всю поддержку, на которую способны.— Хорошо, — ответил генерал и подумал, будет ли этого достаточно. — Я буду информировать вас о событиях, происходящих здесь.Генерал Бондаренко знал, что настоящий генерал — из числа тех, которых показывают в кино, — должен был теперь есть вместе с солдатами их паек, но нет, он будет есть самую лучшую пищу, доступную в этих местах, потому что ему нужно сохранить силы, а фальшивая скромность всё равно не произведёт впечатления на его солдат. Он воздерживался от алкоголя, в отличие от его сержанта и рядовых. Русский солдат любит водку, а резервисты привезли с собой, наверно, собственные запасы, чтобы выдержать холод сибирских ночей. Он мог выпустить приказ, запрещающий употребление алкоголя, но не было никакого смысла в приказе, на который всё равно мало кто обратит внимание.Это только подорвёт дисциплину, а дисциплина была сейчас необходима. Сами солдаты должны убедиться в необходимости воздерживаться от водки. Великая неизвестность, как думал об этом Бондаренко. Когда Гитлер вторгся в Россию в 1941 году — обычные люди, жители, населявшие страну, восстали против него со свирепой решительностью. С первого дня войны смелость русских солдат заставила немцев задуматься. Боевая подготовка русских могла уступать немецкой подготовке, но только не смелость. Бондаренко нужно было и то и другое; искусный человек не так уж нуждается в храбрости, потому что искусство победит то, чему храбрость только бросит вызов. Подготовка. Все упиралось в подготовку. Он мечтал подготовить своих солдат так, как готовили своих солдат американцы. Самое главное, нужно было заставить их думать — убедить их думать. Думающий немецкий солдат едва не уничтожил Советский Союз. Насколько это было близко, никогда не показывали в кино, и даже в Генеральном штабе было трудно узнать об этом. Но три раза немцы были чертовски близки к победе, и по какой-то причине боги войны все три раза становились на сторону матушки-России.Что сделают сейчас боги войны? В этом заключался вопрос. Решат ли его люди поставленную перед ними задачу? Будут ли его умение и воинские знания достаточны для победы? Запомнят его имя, за победу или за поражение, а не имена безымянных солдат с автоматами АК-74 в руках или управляющих танками и бронетранспортёрами. Геннадий Иосифович Бондаренко, генерал армии, командовавший войсками в войне с китайцами на Дальнем Востоке, был он героем или глупцом? Первое или второе окажется правдой? Станут будущие курсанты военных училищ изучать его действия и качать головой, удивляясь его глупости или восхищаясь его блестящими манёврами?Насколько было бы лучше снова стать полковником, воевать вместе с солдатами своего полка, даже держать в руках автомат, как он поступил в Душанбе столько лет назад, принимать личное участие в бою и стрелять во врагов, которых он видит собственными глазами. Воспоминания снова вернулись к нему, бой с афганцами, защита этого здания в снегу и темноте. В тот день он завоевал свои боевые награды, но ордена всегда остаются в прошлом. Его уважали за них, даже соратники, за красивые ленты и металлические звезды и медали, но что они означают в действительности? Сумеет ли он найти в себе мужество, необходимое, чтобы стать командиром? Он не сомневался, что такое мужество найти труднее, чем то, которое основывалось на простом инстинкте выживания, возникавшем при виде выражения на лицах вооружённых людей, собирающихся отнять у тебя жизнь.Было так просто смотреть в неопределённое будущее с уверенностью, знать, что следует сделать, высказывать предложения и настаивать в мирном конференц-зале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149