Она была перемотана до места, которое он выбрал сегодня утром, и Линли нажал на кнопку. Зазвучали их голоса.— Ты курил в этот момент?— За кого вы меня принимаете? За слабоумного?— Это была такая сигарета? «Джей-Пи-Эс»?— Да, правильно, «Джей-Пи-Эс».— И ты ее зажег? Покажи мне, пожалуйста.— Что показать?— Как ты зажег сигарету.Линли выключил магнитофон, вынул кассету, поставил прежнюю. Нажал на кнопку «запись».— И что? — спросил Джимми. — Я сказал то, что сказал. И сделал то, что сделал.— С помощью «Джей-Пи-Эс»?— Вы что, не слышали?— Да нет, слышал. — Линли потер лоб, потом посмотрел на мальчика. Джимми покачивался вместе со стулом. Линли сказал: — Почему ты лжешь, Джим?— Я никогда…— Что ты от нас скрываешь? Мальчик продолжал покачиваться:— Слушайте, я же сказал вам…— Неправду. А правды ты мне не сказал.— Я был там, я сказал.— Да. Ты там был. Ты был в саду. В сарае. Но в коттедже ты не был. И ты такой же убийца своего отца, как я.— Убил. Ублюдка. Он получил по заслугам.— В день, когда убили твоего отца, твоя мать должна была подтвердить получение заявления на развод. Ты об этом знал, Джим?— Он заслужил смерть.— Но твоя мать не хотела развода. Если бы она хотела, она бы подала собственное заявление через два года после его ухода из семьи. Это законная процедура. У нее были основания для развода.— Я желал ему смерти.— Но вместо этого она медлила целых четыре года. И наверно, думала, что в конце концов вернет его.— Я бы снова его убил, если б можно было.— У нее были причины так думать, Джим? Ведь все эти годы твой отец, в конце концов, продолжал ее навещать. Когда вас, детей, не было дома. И ты это знал.— Я это сделал. Сделал.— Осмелюсь предположить, что у нее все еще могла оставаться серьезная надежда. Если он продолжал искать с ней встречи.Джимми поставил стул ровно. Принялся натягивать нижний край футболки на колени.— Я вам сказал, — произнес он. Смысл был ясен: отвалите, я больше ничего не скажу.Линли поднялся.— Мы не станем выдвигать обвинения против вашего клиента, — сказал он мистеру Фрискину.Джимми вскинул голову.— Но он понадобится нам для нового разговора. Как только у него будет возможность вспомнить, что же в точности произошло вечером в прошлую среду.Два часа спустя Барбара докладывала Линли о передвижениях Криса Фарадея и Аманды Бекстед ночью в среду. Аманда, сообщила она Линли, живет на Мортон-стрит в особняке, поделенном на квартиры. Соседи там сверху и снизу, сама приветливость: можно подумать, что они все свободное от сна время наблюдают за делами других. Аманда подтвердила, что Крис Фарадей был у нее.В завершение своего доклада Барбара сказала:— Так что я вижу это следующим образом: или смерть Флеминга является заговором целой Мортон-стрит, или Аманда Бекстед говорит правду. Я голосую за второй вариант. А вы?Линли стоял у окна кабинета, руки в карманах, взгляд устремлен на улицу внизу. Разошлись ли газетчики и фотографы? — подумала Барбара. Вслух же она сказала:— И что вам удалось узнать у вашего хулигана на этот раз?— Новые и, с его стороны, невольные подтверждения, что он не убивал своего отца.— Он твердо стоит на своем?— Пока да.— Черт. Почему мы просто не арестуем ее? Какой смысл пробираться вот так, словно с черного хода?— Смысл — доказательства, сержант.— Мы получим доказательства. У нас уже есть мотив, средства и возможность. Достаточно, чтобы задержать ее и хотя бы разок как следует допросить. После этого все остальное встанет на свои места.Линли медленно покачал головой, долго смотрел на улицу под окнами, потом на небо, серое, как военный корабль, можно было подумать, что весна внезапно объявила мораторий.— Мальчик должен назвать ее имя, — наконец произнес он.Барбара решила, что ослышалась. Такое продвижение черепашьим шагом было настолько нехарактерно для Линли, что она даже рискнула объяснить это укоренившейся неопределенностью в его отношениях с Хелен Клайд, что было, конечно, не совсем этично для нее, как для подчиненной.— Сэр. — Она постаралась говорить это тоном дружеского терпения. — По-моему, нереально ожидать этого от шестнадцатилетнего мальчика. Она все же его мать. Может, они и не ладят, но если он назовет ее убийцей своего отца, разве вы не понимаете, что он сделает с собой? И вы полагаете, что он этого не понимает?Линли в раздумье теребил подбородок. Барбара ощутила достаточно смелости, чтобы продолжить:— В одну неделю он потеряет обоих родителей. Вы действительно представляете, что он это сделает? Ожидаете, что он превратит свою сестру и брата, не говоря уже о себе, в настоящих сирот? Отданных под опеку? Не много ли вы от него хотите? Вы что, совсем хотите его сломать?— Может быть, Хейверс, — сказал Линли.— Хорошо. Тогда…— К несчастью, сломить Джимми Купера именно в такой степени — это единственное, что нам может помочь докопаться до истины.— Время уходит, — сказала Барбара. — С каждым новым днем промедления нам будет все труднее сделать новый шаг, Время дает людям шанс состряпать алиби. Оно дает им возможность поправить свои показания. И хуже всего — оно дает им возможность подумать.— Что мне и надо, — сказал Линли.— И сколько времени вам надо? — спросила Барбара.— На что?— На ваши раздумья.— Вы не так меня поняли. Не мне нужно время подумать.— Тогда кому, инспектор?— Мне казалось, это очевидно. Мы ждем, чтобы убийца назвал свое имя. А это требует времени. Вы ошибаетесь насчет моих мыслей и насчет того, кому в этом деле что нужно сделать.— Так кому же? — настойчиво спросила она. — Кому и что нужно сделать?— Не Джимми, — ответил Линли. — И Джимми никогда не был этим человеком. Глава 22 Джинни Купер долго складывала последнюю из выстиранных вещей. Сложить пижаму восьмилетнего ребенка не так уж трудно, просто, покончив со стиркой, Джинни уже не могла дольше оттягивать свое появление в гостиной, где ее дети последние полчаса смотрели чат-шоу.Отправив пижаму Стэна в последнюю стопку белья, Джин взяла эту стопку и, выйдя из кухни, помедлила у лестницы. Стэн сидел на полу между диваном и кофейным столиком, прижавшись щекой к колену Джимми. Шэр сидела плечом к плечу со старшим братом, держась за рукав его футболки. Они теряли его, они знали, что теряют его, и при виде того, как они цепляются за Джимми, словно только это и могло их спасти, у Джинни так защипало в глазах, что ей захотелось кинуться и расшвырять их в разные стороны.— Дети, — сказала она, но вышло слишком резко.Щэр быстро глянула в ее сторону, Стэн тоже. Рука младшего сына крепче обвилась вокруг ноги Джимми. И Джинни поняла, что они выстраивают защитную стену, и задумалась, когда же они успели научиться делать это, едва заслышав звук ее голоса.Она сменила тон и сказала с мягкостью, вызванной усталостью и отчаянием:— Сегодня вечером у нас рыбные палочки и чипсы. И «Кола».Лицо Стэна просияло.— «Кола»! — воскликнул он и с надеждой посмотрел на брата. «Кола» была редкостью, но Джимми никак не отреагировал на новость, а Шэр лишь натянуто вежливо сказала:— «Кола» — это очень здорово, мама. Я накрою на стол?— Хорошо, милая, — ответила Джинни.Она понесла белье наверх, опять же, не спеша, и стала раскладывать его по соответствующим ящикам. Потом немного прибралась в комнате мальчиков, взбила подушки на обеих постелях. Только бы что-нибудь делать. Продолжать двигаться, чем-то заниматься, не думать, не задаваться вопросами, а самое главное — не спрашивать себя, почему.Но внезапно она опустилась на край кровати Джимми.— Полицейские утверждают, что он лжет им, — сказал ей мистер Фрискин. — Они говорят, что в коттедже он не был. Но, поверьте мне, это не меняет ситуацию. Будьте уверены, они от него не отстанут.— Но если он лжет… — Джинни с готовностью ухватилась за эту тонкую соломинку надежды.— Это они говорят, что он лжет. Есть четкое различие между тем, что они говорят нам, и что им действительно известно. В арсенале полиции десятки приемов, чтобы заставить подозреваемых заговорить, и мы должны учитывать, что это может быть только очередная уловка.— А если нет? Если он действительно лгал с самого начала, и они это знают? Зачем им терзать его?— По одной логической причине. Я полагаю, они ждут, что он назовет имя убийцы.Ужас накатил на нее, как волна тошноты — от желудка к горлу.—Я больше чем уверен, что они нацелены на это, — сказал мистер Фрискин. — Вполне естественный вывод с их стороны. Исходя из его присутствия на месте преступления в прошлую среду, в чем он сознался, они считают, что он должен был видеть поджигателя. В своих предположениях они пошли дальше: они считают, что он знает поджигателя. Без сомнения они заключили, что он принимает вину на себя, чтобы не донести на другого человека.Ей удалось выговорить только одно-единственное:— Донести.—Однако полагаю, учитывая обстоятельства Джимми, что он не просто не хочет доносить, как любой подросток на его месте, а скорее всего, хочет кого-то защитить.Мистер Фрискин, который до этого говорил, опустив взгляд на носки своих туфель, теперь поднял глаза на Джинни. Шли секунды, и Джинни ощущала ток времени через пульсацию в висках.Полиция еще придет, сказал наконец мистер Фрискин. Самое лучшее, что может сделать Джинни — это убедить сына сказать тогда полиции правду. Она ведь понимает это, не так ли? Разве может она не понять, что правда — это их единственная надежда навсегда оградить жизнь ее сына от вмешательства полиции и средств массовой информации? Наверняка, родная мать мальчика с этим согласится.Джинни положила ладонь на покрывало с коричневым зигзагообразным узором. Она до сих пор слышала суровый голос мистера Фрискииа: «Это действительно единственный способ, мисс Купер. Убедите мальчика сказать правду».Но даже если он скажет правду, что тогда? — думала Джинни. Каким образом сказанная правда поможет стереть из памяти весь тот ад, через который они прошли?И еще. Даже адвокат, который знает Джинни и ее детей каких-то двое суток, понял суть отношений между матерью и ее старшим сыном, Потому что он попросил ее убедить мальчика сказать правду, но не предложил, чтобы она попыталась убедить Джимми сказать правду ей.Скажи правду своему адвокату, Джим. Скажи ее полиции. Журналистам, которые преследуют тебя, кусая за пятки. Скажи чужим людям. Но даже и в мыслях не имей сказать мне. А как только ты скажешь им, Джимми… Как только ты скажешь, что ты видел и что знаешь, людям, которым нет никакого дела до твоих страданий, людям, которые только и хотят закончить это дело, чтобы прямиком отправиться домой и сесть за ужин…Нет, подумала она. Так не пойдет. Она его мать. Несмотря ни на что — и учитывая все — только у нее есть долг перед своим ребенком.Она спустилась вниз. Шэр хлопотала на кухне, мальчики продолжали смотреть телевизор. Попросив Стэна помочь сестре, Джинни выключила телевизор, потом позвала Джимми, и, когда он весь подобрался, не покидая дивана, добавила более мягким тоном:— Пойдем, Джим, милый. Просто выйдем в сад.Они оставили Шэр тщательно выкладывать рыбные палочки на противень, а Стэна — вытряхивать в сковородку замороженные чипсы.— Сделать зеленый салат, мам? — спросила Шэр, когда Джинни открыла заднюю дверь.— А можно печеную фасоль? — добавил Стэн.— Можете сделать все, что захотите, — разрешила им Джинни. — Позовите нас, когда будет готово.Джимми первым спустился с единственной бетонной ступеньки, ведущей в сад. Он неторопливо направился к купальне для птиц, Джин пошла следом и пристроила сигареты и книжечку со спичками на разбитый край.— Кури, если хочешь, — сказала она сыну.Он ухватился за поломанную стенку купальни, от которой уже давно отвалился целый кусок, и даже не посмотрел в сторону сигарет.— Конечно, лучше бы ты не курил, — сказала Джинни, — но если хочешь, кури пока. Сама-то я жалею, что стала курить. Может, и брошу, когда все это закончится.Она окинула взглядом жалкое подобие сада: разбитая купальня для птиц, бетонная плита с клумбами по краям, в которых росли чахлые анютины глазки.— Неплохо было бы иметь настоящий садик, да, Джим? — сказала Джинни. — Мы можем превратить эту навозную кучу в настоящую конфетку. Когда все закончится. Уберем этот бетон, сделаем газон, посадим красивые цветы, какое-нибудь дерево, и в хорошую погоду сможем здесь отдыхать. Хорошо бы. Но мне понадобится твоя помощь. Одна я тут не справлюсь.Джимми достал из карманов джинсов сигареты и спички, закурил, положил их рядом с сигаретами и спичками матери.Почувствовав запах дыма, Джинни страстно захотелось курить, но она не взялась за сигареты, а сказала:— О, спасибо, Джим. Как хорошо. Я закурю. — И взяв одну, затянулась, закашлялась. Снова заговорила: — Кстати, мы же не хотим, чтобы Шэр и Стэн закурили. Нам надо быть им примером. Мы даже можем сделать эти наши сигареты последними, если пожелаем. Нам надо заботиться о Шэр и Стэне.Он выдохнул дым. Словно фыркнул. Он насмехался над ее словами.— Ты нужен Шэр и Стэну, — только это она и сказала в ответ на насмешку.— У них есть ты, — пробормотал он.— Конечно, у них есть я. Я их мать и всегда буду с ними. Но им нужен и старший брат. Неужели ты не понимаешь? Теперь как никогда им нужен ты. Теперь они будут видеть в тебе… если их отец…— Я же сказал, у них есть ты. — Голос Джимми звучал отрывисто. — У них есть мать.— Но им нужен и мужчина.— Дядя Дер.— Дядя Дер — не ты. Да, он их любит, но он не знает их так, как ты, Джим. И они к нему относятся не так, как к тебе. Брат — это не дядя, брат ближе. Брат всегда рядом, может присмотреть за ними. Это важно. Присматривать за ними. За Стэном. За Шэр. — Она облизала губы и вдохнула едкий дым сигареты. Безобидная часть беседы подходила к концу.Джинни решилась встать с другой стороны купальни, так, чтобы видеть лицо сына. Она сделала последнюю затяжку и раздавила окурок ногой. Заметила, как взгляд Джимми метнулся в ее сторону, и когда их глаза встретились, она наконец тихо спросила:— Почему ты лжешь полиции, милый?Он дернул головой и затянулся так сильно, что Джинни показалось, будто он одним махом докурит сигарету до конца.— Что ты видел той ночью? — мягко спросила она.— Поделом ему.— Не говори так.— Буду говорить, что захочу. Имею право. Мне наплевать, что он умер.— Нет, не наплевать. Ты любил своего отца больше всех на свете, и никакая твоя ложь этого не изменит, Джимми.Он выплюнул крошку табака, отправил следом комок серо-зеленой слюны. Нет, она не даст ему себя сбить, отвлечь. Она сказала:— Ты так же сильно хотел вернуть отца домой, как и я. Может быть, даже больше, потому что между вами не стояла эта драгоценная шлюшка блондинка. Почему же ты лжешь, Джим? Мне. Мистеру Фрискину. Полиции. — Она увидела, как внезапно заходили желваки в углах рта Джимми. Джинни чувствовала, что настало время сказать, и продолжала : — Может, ты лжешь, потому что лгать легче? Тебе это приходило в голову? Может, ты лжешь, потому что это легче, чем мучиться сознанием, что на этот раз отец ушел навсегда?Джимми бросил дымящуюся сигарету на землю и так и оставил.— Точно. Ты абсолютно права, мама, — проговорил он с такой легкостью, что Джинни это даже не понравилось.Он потянулся за сигаретами. Джинни опередила его, накрыв ладонью обе пачки.— А может, дело обстоит так, как сказал мистер фрискин? — спросила она.— Мама? — позвала от кухонной двери Шэр. Джим загораживал от матери вход. Она не обратила на дочь внимания, тихо сказав:— Послушай меня, Джим.— Мама? — снова позвала Шэр.— Ты должен сказать мне, почему лжешь. Ты должен сейчас сказать мне всю правду.— Я уже сказал.— Ты должен сказать мне, что ты на самом деле видел. — Она протянула к нему руку через купальню, но он отпрянул. — Если ты мне скажешь, Джим, мы вдвоем придумаем, что делать дальше.— Я сказал правду. Сто раз сказал. Но никто ее знать не хочет!— Не всю правду. А всю ее ты должен мне сейчас сказать. Чтобы мы придумали, как нам быть. Потому что мы не сможем этого решить, пока ты…— Мама! — крикнула Шэр.— Джимми! — завопил Стэн.Джим кинулся к дому. Обогнув купальню, Джинни успела поймать его за локоть.— Черт! — произнес Джим.— Нет, — сказала Джин.Инспектор Линли осторожно отцепил повисших на нем Шэр и Стэна и сказал из кухни:— У нас есть несколько вопросов. И Джимми сорвался с места.Линли не предполагал, что мальчишка может передвигаться с такой скоростью. Не успел он договорить, как Джимми вывернулся из рук матери и кинулся в глубь сада. Проигнорировав калитку, он перемахнул через стену, крякнув, приземлился, и помчался по проулку.— Джимми! — завопила его мать и побежала следом.—Он бежит к Плевна-стрит, — бросил через плечо Линли. — Попытайтесь перехватить его, — обратился он к сержанту Хейверс.Отстранив детей, он тоже бросился в погоню, а Хейверс поспешила назад к парадной двери.Джин Купер распахнула калитку одновременнно с Линли. Она схватила его за руку с криком:— Оставьте его!Линли вырвался и устремился за мальчиком, Джин следовала за ним, зовя сына.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58