– И что из того? Ведь эльфы не умеют колдовать!
– Сэр, меня это настораживает.
– Ерунда! Мы атакуем их немедленно!
– Прошу прощения, но в таком случае я прошу разрешения остаться с пехотой…
– Да оставайся… Эй, молодцы, копья к бою!
Полторы дюжины всадников рассыпались цепью перед строем пехотинцев, сомкнувших щиты, готовые по сигналу рыцарей атаковать эльфов, так опрометчиво выступающих им навстречу, как вдруг гвардеец схватил сэра Грока за руку:
– Вы слышите?
И впрямь все услышали топот сотен копыт – словно шла в атаку конная лава… Но ведь эльфы не ездят верхом… Слова команды к атаке застряли в глотке рыцаря, все завертели головами, озадаченно прислушиваясь. Внезапно из леса, двумя языками врезающегося в открытую равнину справа и слева от места схватки, вырвались с топотом и ревом как будто два темных живых потока. Это были не всадники, нет. Стада лесных копытных – лоси, зубры, олени – летели навстречу закованной в железо коннице, призванные молитвой эльфов, что воззвали к своей Матери…
…На площадку посреди поселка эльфов, где вокруг искусно вырезанной статуи Гунгиллы кружком сидели полдюжины старейшин (двое выглядели и впрямь стариками – седыми и бородатыми, на остальных прожитые многие века не наложили столь явных отпечатков), влетел совсем юный по виду эльф, гонец:
– Победа! Железноголовые бегут – те немногие, кому посчастливилось спастись! О-хэй! – гонец подбросил вверх свою шапочку, – Победа! Нам удалось!
Старейшины, сидевшие до тех пор неподвижно, как изваяния, зашевелились, один из седых старцев закрыл лицо руками и громко зарыдал, другой, выглядящий (если глядеть на него человеческими глазами) лет на тридцать, поднял голову и глядя в небо, тихо забормотал:
– Спасибо, Мать… Спасибо…

ГЛАВА 55

Наконец и в Альду пришла осень. Словно обиженная грубым вмешательством колдунов в свои дела, она долго обходила эти края стороной, но все имеет срок – и однажды ночью серая мглистая пелена скрыла звезды… А потом на смену мрачной серой ночи пришли мрачные серые сумерки. И пролились первыми осенними дождями… Серое унылое небо источало серый мелкий дождь на серую землю… Торжество серого цвета…
В один из таких унылых серых дней имперская армия снялась с лагеря и двинулась на север. Покидаемый ею стан напоминал и свалку и кладбище одновременно. Свалку – потому, что, отправляясь в путь, воины бросали прямо на месте старую изношенную одежду и прохудившуюся обувь, изодранные шатры и палатки, обломки оружия и всевозможной утвари, которые не стоит тащить с собой в далекий путь… Кладбище – потому, что у северной границы лагеря остались сотни могил погибших в неудачных штурмах; умерших от ран, полученных при конвоировании обозов в Ничейных полях и особенно много – скончавшихся от болезней. Всевозможные хвори, усугубляемые сыростью, грязью и недостатком пищи, сняли обильную жатву в этом лагере…
Уходящая по тракту кавалерия взбила дорожную грязь в густую жирную массу – и пехотинцы, идущие следом, предпочитали пробираться по обочине, ковыляя по бурой палой листве и серой увядшей траве между чахлых деревьев подлеска… Последним с места снялся обоз. Телеги и фургоны еле двигались, трясясь на кочках и постоянно увязая в размякшем месиве, в которое превратилась дорога. Обозная команда сбилась с ног, то и дело выпрягая лошадей из миновавших особо топкое место телег, чтобы помочь идущим следом – но вопреки всем их усилиям обоз почти не двигался с места.
Прискакал маршал во главе небольшого конвоя. Хмуро глянув на усилия обозных команд, он приказал пехоте вернуться и помочь. Как ни просили командовавшие ополченцами деревенские старосты, как ни талдычили, что их сеньоры, едущие во главе колонны, строго-настрого запретили им задерживаться в пути – маршал был неумолим. Послушав несколько минут нытье ополченцев, он приказал повесить десять человек и тут же принялся тыкать железным пальцем латной перчатки: «Вот этого, этого… и того… и вот этого…» Его латники двинули коней вперед, делая вид, что готовятся исполнить приказ сеньора – крестьяне кинулись врассыпную к своим отрядам. И вскоре уже ополченцы, ворча и сквернословя, принялись толкать застрявшие повозки и принимать на плечи часть груза…
Маршал, отъехав на невысокий холмик, несколько минут понаблюдал за продвижением обоза, затем процедил сквозь зубы:
– Армия победителей… Тьфу!..
Вновь пошел дождь – должно быть, слуха Матери достигли проклятия и непотребные сравнения ополченцев, честящих Прекрасную за посланную ею осень… Граф Эстака еще пару минут понаблюдал, как вокруг его плевка в лужу падают крошечные капельки, затем натянул на шлем капюшон дорожного плаща и бросил свей свите:
– В Мантрок!..
Из-под копыт коней полетели влажные пластинки дерна…
В замке Мантрок Император собрал предводителей своего воинства на прощальный пир – завтра большинство из них отправится в свои владения, а Элевзилю II предстояло с отборным отрядом задержаться в Альде и проследить за исполнением заключенного с демоном договора. Лишь после того, как демон покинет страну и уйдет с орками в Черную Скалу, Элевзиль, дождавшись Алекиана, отправится в Ванетинию… Всеобщего мрачного настроения не разделял один лишь Кадор-Манонг. Он, охваченный радостным нетерпением, все время суетился, заговаривал то с одним, то с другим сеньором, потирая руки и хихикая. Нескольким рыцарям из Сантлака он предложил поступить на королевскую службу, кому обещая жалование, кому – землю в ленное владение. Новоиспеченный король намеревался вновь пополнить альдийское дворянство безусловно преданными ему сеньорами, а также сформировать гвардию наподобие императорской для продолжения неминуемой войны с орками и несения пограничной службы: разумеется, демон злодей и введенные им пошлины – злодейство, но зато какое прибыльное!.. Кадор-Манонг вовсе не собирался отменять указы, касающиеся энмарских купцов, пусть и не надеются…
Прочие же предводители имперского ополчения, молча восседающие за длинным столом, уставленным довольно скудными яствами, были мрачны. Да, такое окончание войны его императорское величество объявит славной победой, а они? Что приобрели они, заплатившие за новое торжество Света сотнями жизней подданных? Может, добычу? Или новые владения, или рабов? Да ровным счетом ничего… А ведь впереди еще – долгий путь по бездорожью и, возможно, засады орков в Ничейных Полях… Да, славная победа – ничего не скажешь… Впору задуматься – а что же, собственно, выигрывает благородный король, или принц, или герцог от своей верности Императору?..
В соседней зале собрались на свой отдельный пир колдуны и маги распускаемой имперской армии. К Гимелиусу Изумруду, сидящему на почетном месте во главе стола, обратился его новый ученик Конта:
– Прошу прощения, почтенный мастер. С вашего позволения я оставляю ученичество…
– Вот как? И почему же?
– Произошло нечто… э-э-э… нечто достаточно такое… – Конта так и не смог подобрать достаточно высокопарных эпитетов и решил выложить все напрямик, – словом, дух моего прежнего учителя явился мне нынче и велел покинуть императорскую службу.
– Вот как? Довольно странно… – Гимелиус вгляделся в глаза ученика, вернее, в тень под капюшоном, – твой учитель так просил принять тебя в ученики… А теперь – наоборот… К чему бы это?
– Смею лишь предположить, что по ту сторону бытия учителю открылись новые истины.
– Должно быть, должно быть… Что ж, будь по-твоему… Видимо я должен отдать тебе награду за успешно проведенную операцию с амулетом-мышью?..
– С вашего позволения, именно так, – важно ответил Конта, – об этом дух сказал особо. И награду, и все амулеты и колдовские принадлежности учителя, что я передал вам на хранение, поступая в обучение.
Маги, сидящие за столом, молчали и ждали ответа – во-первых, всем было интересно, чем закончится это необычайно интересное происшествие, а во-вторых – в силу привычки сохранять мудрое спокойствие и из уважения к Изумруду, доказавшему в этом походе свое превосходство над прочими магами Империи. Гимелиус с минуту размышлял, вертя в руках резной кубок, затем кивнул:
– Ты прав, это справедливо – то, что ты станешь наследником своего учителя… Я согласен. Но сегодня мы пируем по велению милостивого Императора и не стоит прерывать это занятие, верно? Завтра я выдам тебе твое имущество, ежели ты не изменишь к тому времени свое решение.
Конта молча поклонился.
Чуть позже Велиуин, сидящий по правую руку от Изумруда (к немалой досаде многих колдунов, претендовавших на это почетное место), склонившись к придворному магу, тихо спросил:
– Простите, дядя, а вы и впрямь поверили выдумке насчет духа Гельды? И собираетесь отдать этому прохвосту огромную сумму и бесценные реликвии, что по праву принадлежат вам?
– Видишь ли, племянничек, этот «прохвост», как ты его назвал, на самом деле – простак из простаков. И наверняка не смог бы придумать сам такое. Несомненно за ним стоит кто-то… какой-нибудь из магов, что завидуют мне. Либо он обманул моего ученика, либо они в сговоре. Я отдам этому малому все, что обещал. Но присоединю ко всему этому еще один амулетик, при помощи которого ты, дружок, сможешь проследить за Контой. Для этого и нужна отсрочка до завтра. Чтобы я подготовился, понял?
– Да, дядюшка, – пожал плечами Велиуин. Ему этот план не понравился – слишком сложно…


Я пытался быть справедливым и добрым
И мне не казалось ни страшным ни странным,
Что внизу на земле собираются толпы
Пришедших смотреть как падает ангел.
И в открытые рты наметает ветром
То ли белый снег, то ли сладкую манну,
То ли просто перья летящие следом
За сорвавшимся вниз словно падший ангел…

И. Кормильцев

С утра демон отправился помолиться в часовню. Ту самую, что возвели когда-то орки на бывшем пустыре. Часовня, посвященная Гунгилле, долго простояла пустой и заброшенной. Поскольку это был храм Матери Сущего – предполагалось, что у алтаря будет стоять статуэтка какого-либо животного. Поселяне, к примеру, особенно любили устанавливать в часовнях вырезанные из камня либо дерева фигурки свиней, коров, овец, домашней птицы – в зависимости от специализации сельского хозяйства в том или ином краю. А также украшать стены барельефами с изображением злаков и овощей. Ингви же долго не заканчивал свой храм, но недавно, вскоре после неудачного штурма, велел установить перед алтарем фигурку лошади, тщательно высеченную из черного камня…
В этой-то часовне король и уединился на полтора часа. Трудно предположить, что демон посвятил это время молитве Матери, однако горожане полюбопытнее, шмыгая мимо храма и опасливо поглядывая на широкие лезвия мечей орков-телохранителей, рассказывали потом друг дружке, что уловили доносящееся изнутри тихое бормотание. Они были бы страшно удивлены, если бы сумели разобрать слова на демонском языке:
– У меня большой счет к тебе, Император, очень большой… Мое королевство, мои солдаты, мой конь, мои доспехи… мой дворец… И ведь только закончили перестройку… Мой отапливаемый ватерклозет, черт побери… Когда-нибудь я все припомню… У меня большой счет…
Время от времени король прерывал бормотание, чтобы приложиться к фляге…
Закончив свои дела в храме, Ингви вышел наружу – любопытные быстренько убрались в переулки, постояв с минуту на пороге, король, сопровождаемый орками и эльфами, направился в Альхеллу. Поднявшись в свои покои, он печально обошел несколько залов. Помещения выглядели сиротливо – ценности и кое-какие полюбившиеся ему мелочи были уже упакованы.
Ингви прошелся по коридору, выглянул в окно – повезло, дождя с утра нет… Послышались шаги – к нему подошли Сарнак с Ннаонной.
– Ну что, сборы закончены?
– Да, вроде все, – принялся подробно докладывать Сарнак, – все, что имеет отношение к магии я собрал, шарики твои янтарные отовсюду повыковыривал, кроме тех, что ты сказал… Мертенк говорит, что все бумаги упаковал и приготовил к отправке в Замок Вампиров. Все барахло навьючено. Орки тоже собрались.
– Маршал не вернулся? – сэр Валент Гранлотский с конным дозором отправился проводить имперцев и убедиться, что условия договора выполняются.
– Пока нет.
– Подождем…
Вскоре за окном послышался стук копыт по брусчатке – дозор вернулся.
Ингви со своей свитой вышел встретить Валента. На крыльце к нему присоединились Мертенк, Кендаг и Филька.
– Все в порядке, – доложил, спрыгнув с коня маршал, – они идут в Мантрок. Распутица, конечно, их держит. Возвращаясь, я обогнал орков из Замка Вампиров – Гендар ведет их окольным путем. Ваши люди, сэр Мертенк, их сменили.
Тем временем один из всадников, прибывших с маршалом, также спешился и подошел к крыльцу:
– Здравствуйте, господа… – смущенно произнес он.
– Здравствуйте, принц, – улыбнулся в ответ король. Впервые за много дней. – Не желаете выпить с нами?..
Ингви махнул рукой – приблизился слуга с подносом. Вельможи взяли по бокалу.
– Господа!.. и дамы… – Ингви оглянулся на свою воспитанницу, чтобы убедиться, что она взяла самый маленький бокал, – предлагаю тост! Сегодня мы расстаемся… Мне предстоит покинуть Альду, таковы известные вам обстоятельства… Я предлагаю выпить за надежды. За мою надежду на возвращение и за ваши надежды, господа. Какие у кого есть… Итак, за надежды, господа!
Полчаса спустя длинная колонна потянулась от Альхеллы к Северным воротам. Впереди король с несколькими всадниками – Кендаг, Сарнак, пожелавший сопровождать своего сеньора и еще несколько человек, рассудивших, как и придворный маг, что им лучше держаться подальше от короля Кадор-Манонга. За ними шли пятьдесят орков в полном вооружении – тяжелые латы, луки и колчаны за спиной… Затем обоз – вереница вьючных лошадей, ведомых эльфами. Орков кони почему-то боятся, тогда как эльфы, воззвав предварительно к Матери, ловко управляются с любыми животными. Кроме змей… В хвосте снова шли орки…
Вдоль всего пути колонны, пролегающего по улицам Альды, толпились горожане. Кажется, весь город собрался в переулках и подворотнях – взрослые и дети, мужчины и женщины стояли молча, провожая взглядом уходящих воинов. Затем шли вслед за колонной…
На площади перед воротами Ингви остановил коня (теперь он ездил на упитанном гнедом жеребце, к которому относился совершенно равнодушно, даже с некоторой неприязнью подчас) и оглянулся. Начал моросить противный холодный дождь, но король, казалось, не замечал его – даже капюшон плаща не натянул. Мимо демона, застывшего в седле, проходили воины, один за другим скрываясь в воротах, а он все словно шарил глазами в толпе, как будто надеялся отыскать что-то в лицах альдийцев…
«Что принес я этим людям? – спрашивал он себя, – что они думают обо мне? Должно быть, клянут последними словами… За эту войну, за осаду с голодом и непогодой, за казнь священника, за повешенного рыцаря ок-Логра – за все…»
Наконец и Ингви двинул коня вслед последним оркам. И тут вдруг он услышал чей-то незнакомый громкий голос:
– Возвращайся к нам, король Ингви!
Не смея оглянуться, втянув голову в плечи (по мокрым волосам стекали струйки дождевой воды), король натянул поводья.
– Возвращайся к нам, король Ингви! Возвращайся! Мы будем ждать! Возвращайся, добрый король Ингви! – нестройно загремел многоголосый хор.
Медленно король повернул голову и вновь обвел долгим взглядом площадь. Альдийцы – все, как один с непокрытыми головами – глядели на него и по мокрым лицам стекали капли воды… Дождь…

Рыцарь Токс из Гарикуда, пограничного владения на северо-востоке Фенады, привстав в стременах, всмотрелся в приближающееся облако пыли.
– Вон, сынок, возвращается наш дозор. Сейчас мы узнаем, что доносят лазутчики и решим, как быть дальше.
Сегодня сэр Токс впервые взял в поход своего старшего сына. Мальцу недавно стукнуло тринадцать, но он уже вполне крепок и неплохо владеет благородными искусствами… Пора ему отведать пыли сражения и испытать мечом, насколько крепки гномьи шлемы. Правда, его императорское величество Элевзиль II недвусмысленно выразил пожелание прекратить на время альдийского похода все набеги на гномов и прочих нелюдей… Но его императорское величество далеко, а гномы – вот они, под боком… И вконец обнаглели! Снова пожаловали в долину Корронтах, что у самых фенадских границ – и разбили лагерь. Не иначе, нашли серебряную руду. Да и отряд наемников из Гевы подвернулся удачно. Капитан Керт Серый оказался, что называется, на мели и согласился участвовать в деле за мизерное вознаграждение и малую долю добычи.
Ну разве можно пропустить такой удобный случай преподать строптивым соседям хороший урок? Да и сынишку уже пора приучать водить в бой отряды – вон какой здоровенный оболтус вымахал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58