Однако духовного государства нет в этом мире, ибо духовное государство есть то же, что царство Христа, которое, как Христос сам говорит, не от мира сего, но будет в ближайшем мире при воскресении, когда те, кто вел праведную жизнь и верил, что Он – Христос, воскреснут (хотя они умерли как естественные тела) как духовные тола., и тогда именно наш Спаситель будет судить мир, и покорит своих противников, и создаст духовное царство. Ввиду того что до наступления этого периода нет на земле людей, которые обладали бы духовными телами, то до наступления этого времени не может быть и духовного государства среди людей во плоти, разве только мы назовем государством проповедников, имеющих полномочия учить и приготовлять людей к их принятию в Царство Христа при воскресении, неправильность чего я уже доказал.
Третий довод таков: Христиане не имеют права терпеть короля-иноверца или еретика, если он стремится совратить своих христианских подданных в свою ересь или в свою веру. Но судить о том, совращает ли король своих подданных в ересь или нет, есть право папы. Поэтому папа имеет право решать, следует низложить короля или нет.
На это я отвечаю, что оба этих утверждения неправильны. Ибо христиане или люди, исповедующие какую угодно религию, которые восстают против короля, какие бы законы он ни издавал, хотя бы это были законы, касающиеся религии, нарушают этим свою верность, что противоречит Божьему закону, как естественному, так и положительному. Да и нет судьи для подданных в отношении того, что является ересью, кроме их собственного гражданского суверена. Ибо ересь есть не что иное, как упрямо защищаемое частное мнение, идущее вразрез с тем мнением, которому государственное лицо (т. е. представитель государства) постановило обучать. Отсюда ясно, что учение, поощряемое к распространению, не может быть ересью, а суверены, поощряющие это учение, не могут быть еретиками. Ибо еретиками являются лишь частные лица, упорно защищающие учение, запрещенное их законными суверенами.
Однако чтобы доказать, что христиане не имеют права терпеть королей-иноверцев или еретиков, Беллармин ссылается на текст Второзакония, где Бог на тот случай, если евреи пожелают поставить над собой царя, запрещает им избирать иноземца. Отсюда Беллармин заключает, что христиане не имеют права избирать короля, который не является христианином. И верно, конечно, что христианин, т. е. человек, который уже обязался принять царем нашего Спасителя, когда он придет, будет слишком искушать Бога, избирая королем в этом мире человека, о котором он знает, что он террором и убеждением будет стараться заставить его изменить своей вере. Но, говорит Беллармин, одинаково опасно как избрать королем нехристианина, так и не низложить его, когда он уже избран. На это я отвечаю, что вопрос не в том, опасно ли не низложить такого короля, а в том, правомерно ли низложить его. Избрать такого короля, может быть, в некоторых случаях неправомерно, но низложить его, когда он уже избран, ни в коем случае не является правомерным. Ибо низложение в этом случае было бы нарушением верности и, следовательно, противоречило бы естественному закону, являющемуся вечным Божественным законом. Да и откуда видно, чтобы такое учение считалось христианским в эпоху апостолов или в эпоху римских императоров до того момента, когда гражданская власть в Риме перешла к папам. На это, правда, Беллармин отвечает, что древние христиане не свергли ни Нерона, ни Диоклетиана, ни Юлиана, ни арианина Валента исключительно но той причине, что им для этого не хватало сил. Это, может быть, и так. Но разве нашему Спасителю, которому стоило лишь потребовать, как к Его услугам были бы двенадцать легионов бессмертных, неуязвимых ангелов, разве Ему не хватало сил, чтобы убить Цезаря или по крайней мере Пилата, который противозаконно (ибо не признавал за ним никакой вины) выдал Христа евреям, чтобы те распяли Его на кресте? Или если апостолы не имели сил, чтобы свергнуть Нерона, то разве необходимо было поэтому, чтобы они в своих посланиях к новообращенным христианам проповедовали им, как они это делали, что они должны повиноваться поставленным над ними властям (в числе которых был и Нерон) и что они должны это делать не из боязни их гнева, а по совести? Можем ли мы сказать, что по причине своего физического бессилия апостолы не только повиновались, но и учили чему-то, что шло против их собственного убеждения? Поэтому христиане обязаны терпеть своих языческих суверенов или суверенов, поощряющих какое-нибудь ложное учение (ибо я не могу называть еретиком никого, чье учение имеет за собой авторитет государства), не только по причине своего бессилия, но и для успокоения совести. И если Беллармин приводит далее тот довод в пользу мирской власти папы, будто апостол Павел (1 Коринф. 6) при языческих властителях того времени назначил таких судей, которые не были утверждены теми властителями, то это неверно. Ибо апостол Павел только посоветовал выбрать лучше некоторых из своих братьев, чтобы улаживать свои конфликты, чем судиться друг с другом у языческих судей,– спасительное и благое правило, которое целесообразно было бы проводить также в лучших христианских государствах. А что касается опасности, которая может возникнуть для религии от того, что подданные будут терпеть языческого или заблуждающегося властителя, то насчет этого пункта подданный не является знающим судьей, а если он является таковым, то и мирские подданные папы могут быть судьями его учения. Ибо всякий христианский властитель, как было раньше доказано, не в меньшей степени верховный пастырь своих подданных, чем папа по отношению к своим.
Четвертый довод Беллармин выводит из крещения королей. При крещении короли, для того чтобы они могли сделаться христианами, подчиняют свои скипетры Христу и обещают соблюдать и защищать христианскую веру. Это верно, ибо христианские короли являются лишь подданными Христа. Однако они могут при всем том быть равноправными папе, так как они являются верховными пастырями их собственных подданных, и папа даже в самом Риме не больше чем король и пастырь.
В качестве пятого довода Беллармин приводит слова Спасителя: Паси овец Моих. Этими словами апостолу Петру, по мнению Беллармина, дана вся власть, необходимая пастырю, как, например, прогонять волков, каковы еретики, запирать баранов, ставших бешеными или бодающих рогами овец, каковы дурные (хотя и христиане) короли, а также власть давать пастве надлежащий корм. Отсюда Беллармин заключает, что апостол Петр получил эту тройную власть от Христа. На это я отвечаю, что последняя из этих властей есть не больше, чем власть или, вернее, заповедь учить. В отношении первой власти, а именно власти прогонять волков, т. е. еретиков, он цитирует следующее место (Матф. 7, 15): Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. Однако еретики не являются ни лжепророками, ни вообще пророками, и (даже допустив, что под волками подразумеваются еретики) апостолы не велели убивать их или низлагать, если бы они были королями, а лишь остерегаться их, бежать от них и избегать их. Да и совет избегать лжепророков был дан не апостолу Петру, а толпе евреев, следовавших за Христом на гору, причем большая часть этой толпы состояла из людей, еще не обращенных. Таким образом, если этими словами дано право прогонять королей, то это право дано не только частным лицам, но и людям, которые вовсе не были христианами. А что касается власти отделять и запирать бешеных баранов (под которыми он подразумевает христианских королей, отказывающихся подчиниться римскому пастырю), то сам наш Спаситель отказался взять на себя эту власть в этом мире, а советовал до дня Суда дать расти хлебному злаку вместе с плевелом. Тем паче не мог он дать такой власти апостолу Петру, и не мог дать ее апостол Петр папам. Апостолу Петру и всем другим пастырям было приказано рассматривать тех христиан, которые не повинуются церкви (т. е. не повинуются христианским суверенам), как язычников и мытарей. Ввиду того что люди не требуют для папы власти над языческими властителями, они не должны требовать для него также власти над теми, кого приходится рассматривать как язычников.
Однако из данной папе власти учить Беллармин выводит также принудительную власть папы по отношению к королям. Пастырь (говорит он) должен давать своей пастве надлежащий корм, поэтому папа может и должен заставить королей исполнять свой долг. Из этого следует, что папа, как пастырь всех христиан, является царем царей. Тогда, в самом деле, или же все христианские короли должны признать это положение, или же они должны взять на себя обязанности верховного христианского пастыря каждый в своем собственном владении.
Шестой, и последний, довод Беллармина составляют примеры. На это я отвечаю, что, во-первых, примеры ничего не доказывают; во-вторых, примеры, на которые он ссылается, не создают даже и подобия права. Убийство Иодаем Гофолии (4 Цар. 11) было совершено или по поручению царя Иоаса, или же это было страшным преступлением со стороны первосвященника, который (во всяком случае после избрания царя Саула) был простым подданным, а отлучение от церкви императора Феодосия св. Амвросием (если верно, что последний это сделал) было уголовным преступлением. А что касается пап Григория I, Григория II, Захария и Льва III, то их суждения не имеют никакого значения, так как они являются судьями в своем собственном деле, а действия, совершенные ими в соответствии с этим учением, есть величайшие преступления (особенно действия Захария), до которых только может опуститься человек. И этим довольно сказано о церковной власти. Я бы менее распространялся на эту тему и обошел бы молчанием приведенные взгляды Беллармина, если бы это были взгляды частного лица, а не борца за папство против всех других христианских властителей и государств.

Глава XLIII
О том, что необходимо для принятия человека в Царство Небесное

Трудность одновременного повиновения Богу и человеку. Наиболее частым предлогом для мятежа и гражданской войны служила в течение долгого времени во всех христианских государствах недостаточно разрешенная и поныне трудность повиноваться одновременно Богу и человеку в тех случаях, когда повеления того и другого противоречат друг другу. Вполне очевидно, что, когда человек получает два противоречивых приказания и знает, что одно из них исходит от Бога, он обязан повиноваться этому приказанию, а не другому, хотя бы и отданному ему его законным сувереном (монархом или сувереном собрания) или собственным отцом. Трудность поэтому заключается в том, что, когда люди получают какое-нибудь повеление от имени Бога, они во многих случаях не знают, исходит ли это повеление от Бога или же тот, кто приказывает им, злоупотребляет именем Бога ради своих личных целой. Ибо, подобно тому как в еврейской церкви было много лжепророков, добивавшихся славы в народе вымышленными снами и видениями, точно так же и в церкви Христа имеется много лжеучителей, добивающихся славы в народе фантастическими ложными учениями, дабы благодаря этой славе (такова уж природа честолюбия) управлять людьми в своих личных интересах.
Но нет трудности для тех, кто различает между необходимым и не необходимым для спасения. Однако трудность повиноваться Богу и гражданскому суверену на земле не имеет значения для тех, кто умеет различать между необходимым и не необходимым для их принятия в Царство Божие. Ибо если повеление гражданского суверена таково, что оно может быть выполнено без потери вечной жизни, то неповиновение неправомерно, и в подобном случае приобретают значение правила апостолов: Слуги, повинуйтесь во всем своим господам! и Дети, повинуйтесь во всем своим родителям!, а также правило нашего Спасителя: Книжники и фарисеи сидят на Моисееве» седалище, и поэтому все, что они скажут, соблюдайте и делайте. Если же повеление таково, что не может быть выполнено без того, чтобы не быть осужденным на вечную смерть, то было бы сумасшествием повиноваться ему, и в этом случае приобретает значение совет нашего Спасителя: Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить (Матф. 10, 28). Поэтому все люди, желающие избежать как тех наказаний, которым они могут быть подвергнуты в этом мире за неповиновение своему земному суверену, так и тех, которым они могут подвергнуться в грядущем за неповиновение Богу, необходимо должны научиться хорошо различать между необходимым и не необходимым для вечного спасения.
Все, что необходимо для спасения, содержится в вере и в повиновении. Все, что необходимо для спасения, содержится в двух добродетелях: в вере в Христа и в повиновении законам. Если бы последняя из этих добродетелей была совершенна, то ее одной было бы для нас достаточно. Однако так как мы все виновны в неповиновении законам Бога не только в силу нашего первородного греха в Адаме, но и в силу наших нарушений этих законов в настоящем, то необходимым условием нашего спасения является не только повиновение на весь остаток нашей жизни, но и отпущение грехов за прошлое. А это отпущение есть награда за нашу веру в Христа. Что ничто другое не требуется для спасения, ясно видно из того, что Царство Небесное закрыто лишь для грешников, т. е. для тех, кто не повинуется закону или нарушает его; но даже и для таких оно не закрыто в том случае, если они раскаются и уверуют во все догматы христианской веры, необходимые для спасения.
Какое повиновение необходимо. Так как Бог во всех наших делах засчитывает волю за деяние, то повиновение, которого он от нас требует, есть серьезное усилие к повиновению, и это повиновение называется всеми теми наименованиями, которые обозначают усилие. И поэтому это повиновение обозначается иногда словом любовь, так как это слово подразумевает волю к повиновению. И сам наш Спаситель считает любовь к Богу и к ближнему исполнением всего закона. Иногда же это повиновение обозначается словом справедливость, ибо справедливость есть воля воздать каждому его собственное, т. е. стремление повиноваться законам. Иногда же это повиновение обозначается словом раскаяние, так как слово раскаяние подразумевает отвращение от греха, что означает то же, что возвращение воли к повиновению. Всякий поэтому, кто непритворно желает выполнить заповеди Бога, искренне раскаивается в нарушении этих заповедей; всякий, кто любит Бога всем сердцем и своего ближнего, как самого себя, проявляет то повиновение, которое необходимо для его принятия в Царство Божие. Ибо, если бы Бог требовал полной невинности, никакая плоть не могла бы спастись.
И каковы законы. Но каковы те заповеди, которые Бог нам дал? Являются ли заповедями Бога все те законы, которые были даны евреям рукой Моисея? Если они таковы, то почему не учат христиан повиноваться им? Если же они не таковы, то какие же другие законы суть заповеди, кроме естественных законов? Ибо наш Спаситель Христос не дал нам новых законов, а лишь совет соблюдать те законы, которым мы подчинены, т. е. естественные законы и законы наших различных суверенов. И в своей Нагорной проповеди Христос не дал никакого нового закона евреям, а лишь изложил им законы Моисея, которым евреи были подчинены раньше. Законы Бога суть поэтому лишь естественные законы, основным из которых является тот, что мы не должны нарушать нашей верности, т. е. заповедь повиноваться нашим гражданским суверенам, поставленным над нами нашим взаимным договором между собой. И этот закон Бога, повелевающий повиновение гражданскому закону, содержит в себе как логическое следствие повеление подчиняться всем предписаниям Библии, которая (как я доказал это в предшествующей главе) есть закон лишь там, где гражданский суверен объявил ее таковым, а в других местах она лишь совет, который человек на свой собственный страх и риск может, не совершая ничего несправедливого, отказаться выполнить.
Кому мы должны верить, будучи христианской веры. Зная теперь, каково то повиновение, которое необходимо для спасения, и кому мы им обязаны, мы должны вслед за этим рассмотреть вопрос веры, а именно кому мы должны верить и почему мы должны верить, а также каковы те догматы или пункты, в которые необходимо верить желающим спастись. И прежде всего, что касается лица, которому мы верим, то это необходимо должно быть лицо, которое говорило с нами, ибо невозможно верить кому бы то ни было, не узнав прежде, что он говорит. Поэтому лицом, которому верили Авраам, Исаак, Иаков, Моисей и пророки, был сам Бог, который говорил с ними сверхъестественным образом, а лицом, которому верили апостолы и ученики, общавшиеся с Христом, был сам наш Спаситель. Но о тех, с кем никогда не говорили ни Бог-Отец, ни наш Спаситель, нельзя сказать, что лицом, которому они верили, был сам Бог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64