Ему стало очень тяжело и невыносимо больно.
Роуэн хотел было встать и подойти к этой паре, но в этот момент голова у него закружилась так, словно в мозгу танцевала, кружась и извиваясь под неслышную и все же пронзительную музыку, компания дервишей. И тут он почувствовал, что кто-то счастлив. Роуэн поднял голову, разыскивая источник этого яркого ощущения. Оно пришло от мужчины на другом конце зала. Он ликовал по поводу какой-то очень удачной сделки и был страшно голоден.
Чужие чувства буквально обрушились на Роуэна. Женщина, сидящая с другой стороны прохода, радовалась тому, что у нее будет ребенок, кто-то грустил, кто-то был счастлив, предвкушая встречу с любимым человеком. Роуэн улавливал эмоции, вибрировавшие за его собственным столом. Они летели к нему, словно летучие мыши из темноты. Марку и Сьюзен можно было только позавидовать: они были спокойны, счастливы и довольны своей жизнью. Кей безумно, безгранично любила его. Джекки О. была обеспокоена, возбуждена и размышляла о том, что он, Роуэн, представляет собой в постели. Стюарт был влюблен. Стюарт – и любовь? Несмотря на то, что Роуэн был пьян, это открытие поразило его. Кого же он любит? – заинтересовался Роуэн. Джекки О.? Нет, Кей. Неожиданно Роуэн понял это.
Ему хотелось поразмыслить на эту тему, но чувства все летели к нему, наслаивались друг на друга, проникая в его тело и душу, переполняя и опустошая его своим мощным воздействием. Они все были дороги Роуэну, и он испытывал боль. У него болела душа при мысли о всех этих людях, особенно о тех, кто в настоящее время страдал.
«Замолчи!» – подумал он.
– Значит, так, – повторил Стюарт, – они стояли рядом с лифтами, двери постоянно закрывались и открывались, а Литлтон в это время душил Грейвза стетоскопом.
«Прекратите, пожалуйста», – умолял про себя Роуэн.
– Ей-богу, он душил его стетоскопом! «Замолчите!» – беззвучно кричал Роуэн нахлынувшим на него чувствам. Сидящие за столом засмеялись.
– Черт возьми, я же сказал…
…ПРЕКРАТИТЕ!
Смех немедленно стих. Пять пар глаз уставились на Роуэна. В них засветилось удивление.
– Прекратите, – повторил Роуэн, пытаясь подняться из-за стола. У него подогнулись колени, и он мешком свалился на стул, попутно опрокинув бокал с шампанским.
Кей задохнулась.
Сьюзен вскрикнула.
Марк и Стюарт одновременно вскочили с мест.
На них уже смотрели соседи.
Стюарт первым добрался до Роуэна.
– Заставь их замолчать, – попросил тот.
– Кого? – спросил Стюарт.
– …Уменявголове… – нечленораздельно произнес Роуэн, смешав все слова в единое целое.
– Господи, да он пьян! – воскликнул Марк.
– Не может быть, – возразил Стюарт. – Он не выпил и бокала шампанского.
– Пьян? – повторил вслед за Марком Роуэн. – Разве я пьян?
– Полегче, – предостерег Стюарт, когда Роуэн снова попытался встать. Они с Марком взяли его под руки и помогли подняться.
– Проблемы? – спросил невесть откуда взявшийся официант.
– Нет, – ответил Марк. – Наш друг просто плохо себя чувствует.
– Давайте выйдем, – предложил Стюарт. – Ему нужно подышать свежим воздухом.
– Воздух? Мне нужен воздух, – промямлил Роуэн. – Кей? – окликнул он, увидев свою невесту. Он хотел попросить ее прогнать все чувства, но не смог найти нужных слов.
– Я здесь, дорогой, – спокойно отозвалась она, встревожено глядя на него. Схватив сумочку, Кей сказала Марку и Стюарту: – Пойдем!
Кей шла первой, мужчины шли за ней, держа Роуэна, а Сьюзен и Джекки замыкали эту печальную процессию. Роуэн чувствовал, что его волокут вперед так, что он словно скользит по воде. Его все еще осаждали чужие чувства – счастье и боль, страх и восторг, слитые воедино. Когда они вышли из зала в пустое фойе, чувства исчезли, как будто их и не было.
– Ушли, – попытался пробормотать он, но боялся произнести хоть слово. Может, эта мысль лишь на секунду мелькнула в его затуманенном алкоголем мозгу. Пьяный. Разве он пьян? Ведь он никогда не пил много. Он не напивался с тех пор, как… Собственно, он не помнил, когда последний раз был пьян, и это заставило его предположить, что он гораздо сильнее напился, чем казалось вначале.
Под конец, сомневаясь, что Кей справится с Роуэном в одиночку, они решили, что Стюарт поведет «мерседес», Кей поедет в машине Стюарта, а Марк и Сьюзен отвезут домой Джекки. По дороге домой Роуэн отключился и пришел в себя лишь тогда, когда Стюарт чуть ли не на руках внес его в дом.
– Извини, приятель, – произнес Стюарт, задев Роуэна об стену.
Роуэн застонал.
Оказавшись в красно-черной спальне, Стюарт опустил друга на кровать и принялся расстегивать на нем ремень. Отшвырнув сумку, Кей уперлась коленом в матрас и, сняв с Роуэна развязанный им ранее галстук, начала расстегивать рубашку. Снять ее с Роуэна оказалось трудно, но Кей справилась с этой задачей и заметила красное кольцо на его шее.
– Что это?
Стюарт поднял глаза. Он снял с друга ботинки и носки и теперь сидел на полу. Встав, Стюарт осмотрел раздраженную кожу и провел по ней пальцем:
– Похоже, натер рубашкой. Наверно, воротничок был слишком сильно накрахмален, – оставив шею Роуэна в покое, Стюарт произнес: – Давай, приятель, встанем и снимем штаны, а потом как следует укроемся.
Пытаясь расстелить постель, не выпуская при этом Роуэна, он заметил кучу валявшихся на кровати рубашек:
– Что за чертовщина?
Кей сбросила их на пол и помогла Стюарту уложить Роуэна, который теперь остался в одном трикотажном белье.
Когда Кей укрывала его, Роуэн открыл глаза и, увидев Кей – честно говоря, двух Кей, – пробормотал:
– Свет. Яркий свет.
Она подумала, что он говорит о лампе, и выключила ее. Теперь комнату освещал лишь свет, проникавший из коридора.
– Нет, – прошептал Роуэн. – Свет… яркий… умер… Я умер.
– Не думай об этом, милый. Все позади. Ты здоров.
– Ты… не… понимаешь. Я должен что-то сделать… – Роуэн попытался отбросить покрывало и сесть.
– Не надо, дорогой, – Кей уложила его обратно. – Все, что надо, ты сможешь сделать завтра.
– Нет… я должен что-то сделать… до того, как уйти…
– Спокойно, приятель. – Стюарт удержал Роуэна.
– Стюарт? – спросил тот, словно только что увидел друга.
– Да, это я. Почему бы тебе не поспать?
– Кажется, я пьян, – объявил Роуэн.
– Мне тоже так кажется.
– Стюарт?
– Ну, что?
– Все в порядке.
– Разумеется.
– Я имею в виду Кей.
– Хорошо. Спи.
– О чем это он? – спросила Кей. Стюарт пожал плечами:
– Не знаю.
Через несколько минут дыхание Роуэна стало спокойным.
– Отключился, – констатировал Стюарт, стоя рядом с Кей у постели приятеля. – Ты останешься с ним?
– Да, – ответила Кей, не высказав вслух, что Роуэн, возможно, не обрадуется этому. Стюарт кивнул:
– Хорошо. Проводи меня до двери. Когда они оказались в коридоре, Кей спросила:
– Он здоров, правда?
– Просто пьян.
– Как он мог напиться, если не выпил даже бокала шампанского? А до этого ничего не пил.
– Не знаю, – признался Стюарт. Его тоже занимал этот вопрос, но, чтобы успокоить себя и Кей, он добавил: – Алкоголь на всех действует по-разному.
– Но раньше никогда…
– Кей, – дойдя до двери, Стюарт повернулся и положил ей руку на плечи. – Прекрати волноваться.
Она улыбнулась:
– Будет сделано, сэр.
– А теперь ложись спать сама. Кей поцеловала его в щеку, добавив:
– Что бы я без тебя делала?
Темные глаза Стюарта потемнели еще сильнее, но он промолчал. Он сжал ее плечи, а затем быстро отпустил, словно боялся, что, если не отпустит сейчас, то не найдет в себе сил расстаться. Выходя, он еще раз обернулся, торопливо сказал:
– Если понадоблюсь, звони, – и ушел. Кей смотрела, как он садился в машину, как фары зажглись, а потом растаяли в ночи. Она закрыла дверь. Тихо вернулась в спальню, выключив по пути свет везде, кроме коридора.
Роуэн спал. Вздохнув, Кей опустилась в кресло обтянутое винно-красной и черной тканью, и, сняв черные туфли на высоком каблуке, откинула голову. И тут она заметила, что ее черное платье, на которое возлагались такие надежды, спереди залито шампанским. На сердце у Кей было очень тяжело. Что-то было не так. Совсем не так. И она понятия не имела, что именно.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Роуэн проснулся от невыносимой головной боли. Он не помнил, чтобы когда-нибудь так мучился с похмелья. Последний раз он сильно напился в колледже, когда отмечал вместе с парнями победу техасской футбольной команды. Они пьянствовали до утра, потом его вывернуло наизнанку и он вырубился. Но даже в тот раз, проспавшись, он не чувствовал себя столь паршиво. После полной бутылки виски ему не приходилось страдать так, как этим утром, выпив всего лишь бокал шампанского. Он вспомнил, что половину расплескал, следовательно, не выпил и бокала.
Роуэн не мог вспомнить, почему разлил вино. Нет, подождите… Произошло нечто странное, припомнил он, хватаясь за спинку кровати. Он сел, и у него закружилась голова. Голова? И тут он вспомнил, как на него нахлынули чувства всех, находившихся в ресторане. Там была женщина, которой изменял муж, и другая, узнавшая о том, что беременна. Он почувствовал ощущения своих друзей – счастье Марка и Сьюзен, возбуждение Джекки, любовь Кей к нему и любовь Стюарта к Кей.
«Господи, что со мной творится?» – подумал Роуэн, проводя пальцами по волосам. Ощущение было такое, словно с него содрали кожу. Он поморщился.
– По-видимому, спрашивать о твоем самочувствии излишне? – тихо спросила Кей, стоявшая рядом с дымящейся чашкой кофе.
Роуэн вскинул голову. В мозгу словно взорвался фейерверк. Он и не подозревал, что находится дома не один. Хотя мог бы и догадаться. Кей бы не бросила его в таком состоянии, тем более что ей всегда хотелось быть рядом. Он должен был заметить, что на кровати рядом с ним спали, а по комнате были разбросаны ее вещи. Кей была босиком, на ней был изумрудно-зеленый шелковый халат, который она сама подарила Роуэну на Рождество.
– На, – она подала ему чашку. Мысль о том, чтобы что-нибудь проглотить, вызвала у него тошноту, но его тошнило и без того. Какая разница?
– Спасибо, – буркнул он, сжав в пальцах теплый фарфор, и сделал глоток. Желудок взбунтовался. Чтобы показать ему, кто здесь хозяин, Роуэн отхлебнул еще и чуть не подавился. Смирившись, он поставил чашку на ночной столик и, упершись локтем в колено, схватился за голову.
– Все-таки как ты себя чувствуешь?
– Даже не спрашивай, – Роуэн попытался разговаривать, не шевеля губами. Любое движение заставляло содрогаться от боли все тело, от макушки до пальцев ног.
– Настолько плохо?
– Ужасно.
Беседуя с ним, Кей расхаживала по спальне, собирая разбросанную одежду.
– Ты не обязана подбирать мое барахло, – запротестовал Роуэн.
– Знаю, но мне нетрудно это сделать. Роуэну снова подумалось, что Кей заслуживает большего, чем он в состоянии дать ей. Может, ей нужен кто-нибудь вроде Стюарта? Как это он раньше не догадался, что Стюарт влюблен в Кей? Кстати, откуда он это узнал? Что произошло вчера, каким образом ему удалось проникнуть в чувства других людей? Роуэну вовсе не улыбалось испытать это снова. Это было…
– Что делать с этим?
Роуэн увидел, что Кей держит в руках кипу рубашек.
– Оставь на полу. Они пойдут в стирку.
– Но они чистые.
– Гм, да… видишь ли, их слишком сильно накрахмалили. Я собираюсь снова отдать их в прачечную.
– Это из-за них у тебя следы на шее? В первый момент Роуэн не понял вопроса и потянулся рукой к шее. Он почувствовал нежную, раздраженную кожу.
– Ага, – согласился он. – Рубашка была чересчур накрахмалена.
Прежде чем Кей успела отреагировать, он спросил:
– Как я попал домой?
– Стюарт поехал в твоей машине, а я – в его. Он помог мне внести тебя в дом и уложить.
Роуэн кивнул. Он очень живо представил себе эту сцену. Мысль о том, что он утратил над собой контроль, была ненавистна. Особенно противно то, что это произошло при свидетелях. Полный ресторан народу!..
Роуэн все еще размышлял над этим, когда Кей присела на край кровати рядом с ним. Когда ее бедро коснулось его, Роуэн поднял глаза. Он подозревал, что Кей затеяла уборку, чтобы оттянуть решающий разговор с ним. Он видел, что она лихорадочно подыскивает слова.
– Роуэн, – начала Кей. Затем она замялась, но, собравшись с силами, продолжила: – Вчера я ничего не поняла.
Ему не хотелось обсуждать прошлый вечер.
– А что тут понимать? Я напился.
– Дело в том, что ты не был пьян. Ты даже не допил шампанское. Добрая половина бокала вылилась на стол и мне на платье.
Пульс Роуэна участился, в голове словно застучали молоточки. Ему вовсе не хотелось рассуждать на эту тему. По крайней мере, теперь, когда он чувствовал себя выброшенным на помойку. Кей же задавала вопросы, на которые он, даже зная ответ, предпочел бы не отвечать.
– Мне явно этого хватило, – уклончиво сказал он. – Слушай, Кей, мне очень жаль, что это так огорчило тебя.
Глаза Кей обиженно сверкнули, когда Роуэн намекнул, что она беспокоится по пустякам.
– Ты прекрасно знаешь, что это не так! – заявила она. И, немедленно раскаявшись в том, что позволила себе резкость, тихо добавила: – Я хочу знать, что произошло.
– Не понимаю, о чем ты, – буркнул он, опасаясь, что на самом деле прекрасно все понял.
– Что-то не так. Я чувствую. Со времени этого несчастного случая ты сам не свой.
Значит, она заметила. Да и как можно было не заметить? И все же он не желал распространяться на эту тему. Как объяснить то, чего и сам не понимаешь?
– Не кажется ли тебе, что раз я чуть не утонул, – начал Роуэн, недоумевая, почему он не решается сказать правду, признать, что действительно утонул, – вполне естественно, что мне некоторое время не удается прийти в себя.
– Конечно, я старалась убедить себя, что все дело только в этом, но… – Кей встала и принялась расхаживать по комнате. – Не знаю почему, но ты изменился. Я разговариваю с тобой, а ты словно не здесь. Ты смотришь на меня, но не видишь. Ты отгородился от меня. Черт возьми, Роуэн, не вычеркивай меня из своей жизни!
У него сердце разрывалось, когда он слышал, какая боль звучит в ее голосе. Но Роуэн не мог выполнить ее просьбу, не мог объяснить, что с ним творится. Он принялся утешать ее, как умел.
– Иди сюда, – сказал он. Кей остановилась в замешательстве, и он похлопал по кровати рядом с собой. Она медленно подошла, присела рядом и в упор поглядела на него своими сине-зелеными, как море, глазами.
– Ты права, – проговорил Роуэн, погладив ее по щеке, – я несколько раскис. И мне очень неприятно, что ты чувствуешь себя лишней. По-видимому, этот случай потряс меня сильнее, чем казалось на первый взгляд, но теперь я вернусь на работу, и все устроится. Вот увидишь.
Его голос звучал уверенно: Роуэн сам верил в то, о чем говорил. Медицина, хирургия, исцелит его. Когда к нему возвращался контроль, Роуэн был убежден, что все его проблемы – лишь результат стресса. Конечно, чтение мыслей после нескольких глотков шампанского не поддавалось подобному объяснению, но могло оказаться результатом эмоциональной перегрузки. Он опьянел, и ему почудилось, что он способен читать мысли. Роуэн усилием воли заставил себя поверить в это.
– Все образуется. Вот увидишь, – повторил он и, добавив: – обещаю тебе, – привлек Кей к себе. Он не стал заниматься с ней любовью, даже не целовал, а просто держал в объятиях. Кей была довольна и этим. Если Роуэн пообещал, что все будет в порядке, значит, все будет хорошо. Он же обещал…
Кей цеплялась, за эту мысль почти так же отчаянно, как и сам Роуэн.
В понедельник утром Роуэн радовался, что сегодня ему не придется оперировать. Он был измотан, словно не спал всю неделю. Собственно, так оно и было – то коматозное состояние, в которое он периодически впадал, никак нельзя было назвать сном. Похмелье его больше не мучило, но прежняя ясность и острота мысли, необходимая для хирурга, так и не восстановилась. К счастью, на этот день у него были назначены лишь консультации, в том числе и осмотр некоего богатого, влиятельного араба-предпринимателя, который специально прилетел в Хьюстон, чтобы посоветоваться с Роуэном по поводу предстоящей операции. Араб наотрез отказывался от услуг другого врача. Роуэн прекрасно понимал его. Он сам поступил бы так же.
«Господи, как приятно возвращаться!» – думал Роуэн, идя по белому больничному коридору в свой кабинет.
– Привет, Роуэн! – окликнул его кто-то из персонала. – Рад видеть тебя.
– Взаимно, – Роуэн распахнул дверь кабинета.
Его кабинет был мал, но разумно спланирован и со вкусом обставлен. В убранстве сочетались темно-зеленый и рыжевато-розовый цвета. В дальнем углу комнаты стоял массивный рабочий стол. На нем находились лампа, композиция из цветов, телефон и портрет Кей. Роуэн ненавидел беспорядок, как на рабочем месте, так и в жизни. Он принялся за чтение сообщений, когда в дверь постучали.
Джеймс Кеплер, главврач больницы, заглянул в кабинет Роуэна:
– Ты занят?
Джеймс был еще не стар, ему, по подсчетам Роуэна, было не больше сорока пяти – сорока шести лет, – но его пышная шевелюра была совершенно седой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Роуэн хотел было встать и подойти к этой паре, но в этот момент голова у него закружилась так, словно в мозгу танцевала, кружась и извиваясь под неслышную и все же пронзительную музыку, компания дервишей. И тут он почувствовал, что кто-то счастлив. Роуэн поднял голову, разыскивая источник этого яркого ощущения. Оно пришло от мужчины на другом конце зала. Он ликовал по поводу какой-то очень удачной сделки и был страшно голоден.
Чужие чувства буквально обрушились на Роуэна. Женщина, сидящая с другой стороны прохода, радовалась тому, что у нее будет ребенок, кто-то грустил, кто-то был счастлив, предвкушая встречу с любимым человеком. Роуэн улавливал эмоции, вибрировавшие за его собственным столом. Они летели к нему, словно летучие мыши из темноты. Марку и Сьюзен можно было только позавидовать: они были спокойны, счастливы и довольны своей жизнью. Кей безумно, безгранично любила его. Джекки О. была обеспокоена, возбуждена и размышляла о том, что он, Роуэн, представляет собой в постели. Стюарт был влюблен. Стюарт – и любовь? Несмотря на то, что Роуэн был пьян, это открытие поразило его. Кого же он любит? – заинтересовался Роуэн. Джекки О.? Нет, Кей. Неожиданно Роуэн понял это.
Ему хотелось поразмыслить на эту тему, но чувства все летели к нему, наслаивались друг на друга, проникая в его тело и душу, переполняя и опустошая его своим мощным воздействием. Они все были дороги Роуэну, и он испытывал боль. У него болела душа при мысли о всех этих людях, особенно о тех, кто в настоящее время страдал.
«Замолчи!» – подумал он.
– Значит, так, – повторил Стюарт, – они стояли рядом с лифтами, двери постоянно закрывались и открывались, а Литлтон в это время душил Грейвза стетоскопом.
«Прекратите, пожалуйста», – умолял про себя Роуэн.
– Ей-богу, он душил его стетоскопом! «Замолчите!» – беззвучно кричал Роуэн нахлынувшим на него чувствам. Сидящие за столом засмеялись.
– Черт возьми, я же сказал…
…ПРЕКРАТИТЕ!
Смех немедленно стих. Пять пар глаз уставились на Роуэна. В них засветилось удивление.
– Прекратите, – повторил Роуэн, пытаясь подняться из-за стола. У него подогнулись колени, и он мешком свалился на стул, попутно опрокинув бокал с шампанским.
Кей задохнулась.
Сьюзен вскрикнула.
Марк и Стюарт одновременно вскочили с мест.
На них уже смотрели соседи.
Стюарт первым добрался до Роуэна.
– Заставь их замолчать, – попросил тот.
– Кого? – спросил Стюарт.
– …Уменявголове… – нечленораздельно произнес Роуэн, смешав все слова в единое целое.
– Господи, да он пьян! – воскликнул Марк.
– Не может быть, – возразил Стюарт. – Он не выпил и бокала шампанского.
– Пьян? – повторил вслед за Марком Роуэн. – Разве я пьян?
– Полегче, – предостерег Стюарт, когда Роуэн снова попытался встать. Они с Марком взяли его под руки и помогли подняться.
– Проблемы? – спросил невесть откуда взявшийся официант.
– Нет, – ответил Марк. – Наш друг просто плохо себя чувствует.
– Давайте выйдем, – предложил Стюарт. – Ему нужно подышать свежим воздухом.
– Воздух? Мне нужен воздух, – промямлил Роуэн. – Кей? – окликнул он, увидев свою невесту. Он хотел попросить ее прогнать все чувства, но не смог найти нужных слов.
– Я здесь, дорогой, – спокойно отозвалась она, встревожено глядя на него. Схватив сумочку, Кей сказала Марку и Стюарту: – Пойдем!
Кей шла первой, мужчины шли за ней, держа Роуэна, а Сьюзен и Джекки замыкали эту печальную процессию. Роуэн чувствовал, что его волокут вперед так, что он словно скользит по воде. Его все еще осаждали чужие чувства – счастье и боль, страх и восторг, слитые воедино. Когда они вышли из зала в пустое фойе, чувства исчезли, как будто их и не было.
– Ушли, – попытался пробормотать он, но боялся произнести хоть слово. Может, эта мысль лишь на секунду мелькнула в его затуманенном алкоголем мозгу. Пьяный. Разве он пьян? Ведь он никогда не пил много. Он не напивался с тех пор, как… Собственно, он не помнил, когда последний раз был пьян, и это заставило его предположить, что он гораздо сильнее напился, чем казалось вначале.
Под конец, сомневаясь, что Кей справится с Роуэном в одиночку, они решили, что Стюарт поведет «мерседес», Кей поедет в машине Стюарта, а Марк и Сьюзен отвезут домой Джекки. По дороге домой Роуэн отключился и пришел в себя лишь тогда, когда Стюарт чуть ли не на руках внес его в дом.
– Извини, приятель, – произнес Стюарт, задев Роуэна об стену.
Роуэн застонал.
Оказавшись в красно-черной спальне, Стюарт опустил друга на кровать и принялся расстегивать на нем ремень. Отшвырнув сумку, Кей уперлась коленом в матрас и, сняв с Роуэна развязанный им ранее галстук, начала расстегивать рубашку. Снять ее с Роуэна оказалось трудно, но Кей справилась с этой задачей и заметила красное кольцо на его шее.
– Что это?
Стюарт поднял глаза. Он снял с друга ботинки и носки и теперь сидел на полу. Встав, Стюарт осмотрел раздраженную кожу и провел по ней пальцем:
– Похоже, натер рубашкой. Наверно, воротничок был слишком сильно накрахмален, – оставив шею Роуэна в покое, Стюарт произнес: – Давай, приятель, встанем и снимем штаны, а потом как следует укроемся.
Пытаясь расстелить постель, не выпуская при этом Роуэна, он заметил кучу валявшихся на кровати рубашек:
– Что за чертовщина?
Кей сбросила их на пол и помогла Стюарту уложить Роуэна, который теперь остался в одном трикотажном белье.
Когда Кей укрывала его, Роуэн открыл глаза и, увидев Кей – честно говоря, двух Кей, – пробормотал:
– Свет. Яркий свет.
Она подумала, что он говорит о лампе, и выключила ее. Теперь комнату освещал лишь свет, проникавший из коридора.
– Нет, – прошептал Роуэн. – Свет… яркий… умер… Я умер.
– Не думай об этом, милый. Все позади. Ты здоров.
– Ты… не… понимаешь. Я должен что-то сделать… – Роуэн попытался отбросить покрывало и сесть.
– Не надо, дорогой, – Кей уложила его обратно. – Все, что надо, ты сможешь сделать завтра.
– Нет… я должен что-то сделать… до того, как уйти…
– Спокойно, приятель. – Стюарт удержал Роуэна.
– Стюарт? – спросил тот, словно только что увидел друга.
– Да, это я. Почему бы тебе не поспать?
– Кажется, я пьян, – объявил Роуэн.
– Мне тоже так кажется.
– Стюарт?
– Ну, что?
– Все в порядке.
– Разумеется.
– Я имею в виду Кей.
– Хорошо. Спи.
– О чем это он? – спросила Кей. Стюарт пожал плечами:
– Не знаю.
Через несколько минут дыхание Роуэна стало спокойным.
– Отключился, – констатировал Стюарт, стоя рядом с Кей у постели приятеля. – Ты останешься с ним?
– Да, – ответила Кей, не высказав вслух, что Роуэн, возможно, не обрадуется этому. Стюарт кивнул:
– Хорошо. Проводи меня до двери. Когда они оказались в коридоре, Кей спросила:
– Он здоров, правда?
– Просто пьян.
– Как он мог напиться, если не выпил даже бокала шампанского? А до этого ничего не пил.
– Не знаю, – признался Стюарт. Его тоже занимал этот вопрос, но, чтобы успокоить себя и Кей, он добавил: – Алкоголь на всех действует по-разному.
– Но раньше никогда…
– Кей, – дойдя до двери, Стюарт повернулся и положил ей руку на плечи. – Прекрати волноваться.
Она улыбнулась:
– Будет сделано, сэр.
– А теперь ложись спать сама. Кей поцеловала его в щеку, добавив:
– Что бы я без тебя делала?
Темные глаза Стюарта потемнели еще сильнее, но он промолчал. Он сжал ее плечи, а затем быстро отпустил, словно боялся, что, если не отпустит сейчас, то не найдет в себе сил расстаться. Выходя, он еще раз обернулся, торопливо сказал:
– Если понадоблюсь, звони, – и ушел. Кей смотрела, как он садился в машину, как фары зажглись, а потом растаяли в ночи. Она закрыла дверь. Тихо вернулась в спальню, выключив по пути свет везде, кроме коридора.
Роуэн спал. Вздохнув, Кей опустилась в кресло обтянутое винно-красной и черной тканью, и, сняв черные туфли на высоком каблуке, откинула голову. И тут она заметила, что ее черное платье, на которое возлагались такие надежды, спереди залито шампанским. На сердце у Кей было очень тяжело. Что-то было не так. Совсем не так. И она понятия не имела, что именно.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Роуэн проснулся от невыносимой головной боли. Он не помнил, чтобы когда-нибудь так мучился с похмелья. Последний раз он сильно напился в колледже, когда отмечал вместе с парнями победу техасской футбольной команды. Они пьянствовали до утра, потом его вывернуло наизнанку и он вырубился. Но даже в тот раз, проспавшись, он не чувствовал себя столь паршиво. После полной бутылки виски ему не приходилось страдать так, как этим утром, выпив всего лишь бокал шампанского. Он вспомнил, что половину расплескал, следовательно, не выпил и бокала.
Роуэн не мог вспомнить, почему разлил вино. Нет, подождите… Произошло нечто странное, припомнил он, хватаясь за спинку кровати. Он сел, и у него закружилась голова. Голова? И тут он вспомнил, как на него нахлынули чувства всех, находившихся в ресторане. Там была женщина, которой изменял муж, и другая, узнавшая о том, что беременна. Он почувствовал ощущения своих друзей – счастье Марка и Сьюзен, возбуждение Джекки, любовь Кей к нему и любовь Стюарта к Кей.
«Господи, что со мной творится?» – подумал Роуэн, проводя пальцами по волосам. Ощущение было такое, словно с него содрали кожу. Он поморщился.
– По-видимому, спрашивать о твоем самочувствии излишне? – тихо спросила Кей, стоявшая рядом с дымящейся чашкой кофе.
Роуэн вскинул голову. В мозгу словно взорвался фейерверк. Он и не подозревал, что находится дома не один. Хотя мог бы и догадаться. Кей бы не бросила его в таком состоянии, тем более что ей всегда хотелось быть рядом. Он должен был заметить, что на кровати рядом с ним спали, а по комнате были разбросаны ее вещи. Кей была босиком, на ней был изумрудно-зеленый шелковый халат, который она сама подарила Роуэну на Рождество.
– На, – она подала ему чашку. Мысль о том, чтобы что-нибудь проглотить, вызвала у него тошноту, но его тошнило и без того. Какая разница?
– Спасибо, – буркнул он, сжав в пальцах теплый фарфор, и сделал глоток. Желудок взбунтовался. Чтобы показать ему, кто здесь хозяин, Роуэн отхлебнул еще и чуть не подавился. Смирившись, он поставил чашку на ночной столик и, упершись локтем в колено, схватился за голову.
– Все-таки как ты себя чувствуешь?
– Даже не спрашивай, – Роуэн попытался разговаривать, не шевеля губами. Любое движение заставляло содрогаться от боли все тело, от макушки до пальцев ног.
– Настолько плохо?
– Ужасно.
Беседуя с ним, Кей расхаживала по спальне, собирая разбросанную одежду.
– Ты не обязана подбирать мое барахло, – запротестовал Роуэн.
– Знаю, но мне нетрудно это сделать. Роуэну снова подумалось, что Кей заслуживает большего, чем он в состоянии дать ей. Может, ей нужен кто-нибудь вроде Стюарта? Как это он раньше не догадался, что Стюарт влюблен в Кей? Кстати, откуда он это узнал? Что произошло вчера, каким образом ему удалось проникнуть в чувства других людей? Роуэну вовсе не улыбалось испытать это снова. Это было…
– Что делать с этим?
Роуэн увидел, что Кей держит в руках кипу рубашек.
– Оставь на полу. Они пойдут в стирку.
– Но они чистые.
– Гм, да… видишь ли, их слишком сильно накрахмалили. Я собираюсь снова отдать их в прачечную.
– Это из-за них у тебя следы на шее? В первый момент Роуэн не понял вопроса и потянулся рукой к шее. Он почувствовал нежную, раздраженную кожу.
– Ага, – согласился он. – Рубашка была чересчур накрахмалена.
Прежде чем Кей успела отреагировать, он спросил:
– Как я попал домой?
– Стюарт поехал в твоей машине, а я – в его. Он помог мне внести тебя в дом и уложить.
Роуэн кивнул. Он очень живо представил себе эту сцену. Мысль о том, что он утратил над собой контроль, была ненавистна. Особенно противно то, что это произошло при свидетелях. Полный ресторан народу!..
Роуэн все еще размышлял над этим, когда Кей присела на край кровати рядом с ним. Когда ее бедро коснулось его, Роуэн поднял глаза. Он подозревал, что Кей затеяла уборку, чтобы оттянуть решающий разговор с ним. Он видел, что она лихорадочно подыскивает слова.
– Роуэн, – начала Кей. Затем она замялась, но, собравшись с силами, продолжила: – Вчера я ничего не поняла.
Ему не хотелось обсуждать прошлый вечер.
– А что тут понимать? Я напился.
– Дело в том, что ты не был пьян. Ты даже не допил шампанское. Добрая половина бокала вылилась на стол и мне на платье.
Пульс Роуэна участился, в голове словно застучали молоточки. Ему вовсе не хотелось рассуждать на эту тему. По крайней мере, теперь, когда он чувствовал себя выброшенным на помойку. Кей же задавала вопросы, на которые он, даже зная ответ, предпочел бы не отвечать.
– Мне явно этого хватило, – уклончиво сказал он. – Слушай, Кей, мне очень жаль, что это так огорчило тебя.
Глаза Кей обиженно сверкнули, когда Роуэн намекнул, что она беспокоится по пустякам.
– Ты прекрасно знаешь, что это не так! – заявила она. И, немедленно раскаявшись в том, что позволила себе резкость, тихо добавила: – Я хочу знать, что произошло.
– Не понимаю, о чем ты, – буркнул он, опасаясь, что на самом деле прекрасно все понял.
– Что-то не так. Я чувствую. Со времени этого несчастного случая ты сам не свой.
Значит, она заметила. Да и как можно было не заметить? И все же он не желал распространяться на эту тему. Как объяснить то, чего и сам не понимаешь?
– Не кажется ли тебе, что раз я чуть не утонул, – начал Роуэн, недоумевая, почему он не решается сказать правду, признать, что действительно утонул, – вполне естественно, что мне некоторое время не удается прийти в себя.
– Конечно, я старалась убедить себя, что все дело только в этом, но… – Кей встала и принялась расхаживать по комнате. – Не знаю почему, но ты изменился. Я разговариваю с тобой, а ты словно не здесь. Ты смотришь на меня, но не видишь. Ты отгородился от меня. Черт возьми, Роуэн, не вычеркивай меня из своей жизни!
У него сердце разрывалось, когда он слышал, какая боль звучит в ее голосе. Но Роуэн не мог выполнить ее просьбу, не мог объяснить, что с ним творится. Он принялся утешать ее, как умел.
– Иди сюда, – сказал он. Кей остановилась в замешательстве, и он похлопал по кровати рядом с собой. Она медленно подошла, присела рядом и в упор поглядела на него своими сине-зелеными, как море, глазами.
– Ты права, – проговорил Роуэн, погладив ее по щеке, – я несколько раскис. И мне очень неприятно, что ты чувствуешь себя лишней. По-видимому, этот случай потряс меня сильнее, чем казалось на первый взгляд, но теперь я вернусь на работу, и все устроится. Вот увидишь.
Его голос звучал уверенно: Роуэн сам верил в то, о чем говорил. Медицина, хирургия, исцелит его. Когда к нему возвращался контроль, Роуэн был убежден, что все его проблемы – лишь результат стресса. Конечно, чтение мыслей после нескольких глотков шампанского не поддавалось подобному объяснению, но могло оказаться результатом эмоциональной перегрузки. Он опьянел, и ему почудилось, что он способен читать мысли. Роуэн усилием воли заставил себя поверить в это.
– Все образуется. Вот увидишь, – повторил он и, добавив: – обещаю тебе, – привлек Кей к себе. Он не стал заниматься с ней любовью, даже не целовал, а просто держал в объятиях. Кей была довольна и этим. Если Роуэн пообещал, что все будет в порядке, значит, все будет хорошо. Он же обещал…
Кей цеплялась, за эту мысль почти так же отчаянно, как и сам Роуэн.
В понедельник утром Роуэн радовался, что сегодня ему не придется оперировать. Он был измотан, словно не спал всю неделю. Собственно, так оно и было – то коматозное состояние, в которое он периодически впадал, никак нельзя было назвать сном. Похмелье его больше не мучило, но прежняя ясность и острота мысли, необходимая для хирурга, так и не восстановилась. К счастью, на этот день у него были назначены лишь консультации, в том числе и осмотр некоего богатого, влиятельного араба-предпринимателя, который специально прилетел в Хьюстон, чтобы посоветоваться с Роуэном по поводу предстоящей операции. Араб наотрез отказывался от услуг другого врача. Роуэн прекрасно понимал его. Он сам поступил бы так же.
«Господи, как приятно возвращаться!» – думал Роуэн, идя по белому больничному коридору в свой кабинет.
– Привет, Роуэн! – окликнул его кто-то из персонала. – Рад видеть тебя.
– Взаимно, – Роуэн распахнул дверь кабинета.
Его кабинет был мал, но разумно спланирован и со вкусом обставлен. В убранстве сочетались темно-зеленый и рыжевато-розовый цвета. В дальнем углу комнаты стоял массивный рабочий стол. На нем находились лампа, композиция из цветов, телефон и портрет Кей. Роуэн ненавидел беспорядок, как на рабочем месте, так и в жизни. Он принялся за чтение сообщений, когда в дверь постучали.
Джеймс Кеплер, главврач больницы, заглянул в кабинет Роуэна:
– Ты занят?
Джеймс был еще не стар, ему, по подсчетам Роуэна, было не больше сорока пяти – сорока шести лет, – но его пышная шевелюра была совершенно седой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34