Мой Гарри - самый послушный сын, и я не сомневаюсь, что моего слова будет вполне достаточно, чтобы отклонить его от такого опрометчивого союза. Какие-то глупцы утверждали некогда, что я сама подумываю о втором браке и к тому же с человеком более низкого, нежели я, происхождения. О нет! Я знаю свой долг перед детьми. Судьба мистера Эсмонда-Уорингтона, наследующего после меня это поместье, полностью обеспечена. Теперь мой долг позаботиться о его менее удачливом младшем брате, и так как я плохо переношу одиночество, пусть он не слишком медлит и поскорее возвращается к нежно любящей его матери.
Мое сердце преисполнено самой горячей признательности за те слова, которые Вы, Ваша милость, почли возможным сказать о моем Гарри. И в самом деле, он такой сын, какого только может пожелать себе любая мать, А год, проведенный в Европе, придал ему ту утонченность и лоск, которых он не мог бы приобрести в нашей скромной Виргинии. Мистер Стэк - один из наших бесценных духовных пастырей в Ричмонде - получил письмо от мистера Уорда, который был воспитателем моего дорогого мальчика в детстве. Мистер Уорд знаком с леди Уорингтон и ее превосходным семейством, и он сообщает, что мой Гарри в последнее время часто бывал в доме у этих своих родственников. Мне очень отрадно знать, что мой мальчик имеет счастье находиться в обществе своей доброй тетушки. Пусть же он следует ее советам и прислушивается к голосу тех, кто истинно желает ему добра! Прощайте, высокочтимая сударыня и сестра! От всей глубины материнского сердца приношу Вам благодарность за Вашу доброту к моему мальчику. Мы долгое время были отторгнуты друг от друга, так пусть эти узы добра сближают нас все больше и больше. Благодарю Вас также и за Ваши слова о моем дорогом отце. Да, без сомнения, он был один из лучших людей на свете! Я знаю, что и он тоже благодарен Вам за любовь к одному из его внуков, а дочь его остается всегда покорной слугой Вашей милости и исполненной признательности сестрой,
Рэйчел Эсмонд-Уорингтон,
P. S.
Я посылаю письмо также и леди Марии, но не вижу необходимости ставить в известность ее или моего дорогого Гарри о том, что его мать, а быть может, и Ваша милость рассчитывают несколько увеличить его небольшое состояние. Этот брак невозможен со всех точек зрения".
- Письмо моей матери не содержит ничего для меня нового, сударыня, сказал Джордж, откладывая письмо в сторону. - Я всегда знал, что Гарри любимый сын госпожи Эсмонд, как он того и заслуживает. У него множество достоинств, которыми я, к несчастью, не обладаю. У него более красивая внешность...
- Ну, нет, в этом вы ему не уступите, - сказала старая дама, бросив на него лукавый взгляд. - И если б не ваши каштановые, а его белокурые волосы, вас бы и не отличить друг от друга.
Мистер Джордж поклонился, и легкий румянец окрасил его бледные щеки.
- У него нрав легкий, а у меня угрюмый, - продолжал он. - Гарри всегда весел, а я скорей наоборот. Он знает секрет привлекать к себе все сердца, а мой удел иметь очень немногих друзей.
- У вас с моей сестрицей было несколько маленьких стычек, - сказала баронесса. - Такие стычки, помнится, постоянно происходили прежде и в нашей семье, и если моя сестрица пошла в нашу матушку...
- Моя мать никогда не называла ее иначе, как сущим ангелом, - поспешно возразил Джордж.
- Ах, так всегда говорят о тех, кого уже нет в живых! - воскликнула баронесса. - Да, Рэйчел Каслвуд, если хотите, была ангелом... во всяком случае, так считал ваш дед. Но позвольте мне сказать вам, сударь, что ангелы порой не слишком commodes a vivre Удобны для совместной жизни (франц.).. Возможно, им трудно жить среди нас, грешных, и дышать одним с нами воздухом. Моя дорогая маменька была столь совершенна, что никак не могла простить мне моих несовершенств. О, боже, как она угнетала меня этим своим ангельским видом!
Джордж опустил глаза и невольно вспомнил свою невеселую юность. Ему совсем не хотелось открывать семейные тайны этой любопытной и циничной светской старухе, которая, однако, невзирая на его молчаливую сдержанность, словно бы читала его мысли.
- Я вполне понимаю вас, сударь, хотя вы и держите язык за зубами, сказала баронесса. - Проповедь с утра, проповедь на сон грядущий и две-три проповеди в воскресный день - вот и все, что требуется, чтобы прослыть высоконравственным человеком в глазах людей; всякое развлечение греховно; все мы, светские люди, подлежим отлучению от церкви; танцы - мерзкая разнузданность; посещать театры - как можно! Игра в карты - прямой путь к погибели. Да разве это жизнь? Бог мой, разве это жизнь?
- Мы могли играть в карты в любой вечер, стоило нам только захотеть, улыбаясь, сказал Джордж. - А мой дед так любил Шекспира, что и матушка ни слова не смела сказать в его осуждение.
- Да, помню. Он знал целые страницы наизусть, хотя, на мой взгляд, мистер Конгрив писал куда лучше. И потом, еще этот ужасный скучнейший Мильтон, - ваш дед и мистер Аддисон всегда зачем-то делали вид, будто они его обожают! - вскричала старая дама, постукивая веером.
- Если ваша милость не жалует Шекспира, то вы сойдетесь с моей матушкой, ибо она тоже совершенно к нему равнодушна, - сказал Джордж. - И, право, мне кажется, что вы не совсем к ней справедливы. Любому бедняку она готова помочь; любому больному она...
- Ну еще бы! Она, конечно, тут как тут со своими ужасными слабительными и пилюлями! - прервала его баронесса. - В точности как моя маменька!
- Но она по мере сил старается вылечить их! Она исполняет свой долг так, как понимает его, и хочет только добра.
- Я не порицаю вас, сударь, за то, что вы исполняете ваш долг и остаетесь при своем мнении относительно госпожи Эсмонд, - сказала старая дама. - Но, во всяком случае, в одном вопросе мы все трое, безусловно, сходимся: этому нелепому браку необходимо помешать. Вам известен возраст Марии? Я могу сообщить вам это, хотя она и вырвала титульный лист из нашей фамильной библии в Каслвуде.
- Моя матушка хорошо помнит возраст своей кузины, и разница в летах между нею и моим бедным братом приводит ее в отчаяние. И в самом деле, женщине ее возраста, выросшей в городе, привыкшей к лондонским развлечениям, к роскоши, жизнь в нашем виргинском поместье покажется крайне унылой. К тому же и дом там, в сущности, Гарри не принадлежит. Видит бог, он там всегда желанный гость, более желанный, быть может, чем я, законный наследник поместья, однако, как я уже ему говорил, весьма сомнительно, чтобы его жене... чтобы ей понравилось у нас в колонии, - слегка покраснев, с запинкой произнес Джордж.
Старая дама резко рассмеялась.
- Ах, племянник Уорингтон, - сказала она, - вы можете говорить со мной без стеснения. Я не стану передавать наш разговор вашей маменьке. Будто я не знаю, что у нее нрав крутой и она любит поставить на своем. Гарри тоже держал язык за зубами, однако, даже не будучи особым прозорливцем, можно догадаться, кто у вас там верховодит в доме и какую жизнь устроила вам моя сестрица. Я так люблю мою племянницу, нашу дорогую леди Молли, что была бы очень рада, если бы она годика два-три пожила в Виргинии под властью вашей маменьки. Вы, кажется, смущены, сударь? Да, Гарри сказал мне все же вполне достаточно, чтобы я поняла, кто заправляет всем в вашей семье.
- Сударыня, - улыбаясь, сказал Джордж, - я могу добавить только одно: не позавидуешь той женщине, которая войдет в наш дом против воли моей матушки, и моему бедному брату это слишком хорошо известно.
- Как? Вы уже обсуждали это с ним? Вижу, что обсуждали! И это глупое дитя считает, что долг чести обязывает его... Ну, разумеется, он так считает, бедный ребенок!
- Он говорит, что леди Мария вела себя необычайно благородно по отношению к нему. Когда он был в заключении, она отнесла ему все свои драгоценности и безделушки и все деньги, до последней гинеи. Этот поступок так его растрогал, что теперь он считает себя связанным с ней еще более крепкими узами. Но должен признаться, что брат, по-видимому, сильнее ощущает узы долга, чем узы любви... Сейчас, по крайней мере, его чувства таковы.
- Мой дорогой, - вскричала госпожа Бернштейн, - разве вы не понимаете, что Мария принесла грошовые безделушки и полдюжины гиней мистеру Эсмонду, наследнику обширного поместья в Виргинии, а не младшему сыну, который, в сущности, нищ и только что промотал все свое состояние до последнего шиллинга? Клянусь честью дворянки, что я, зная упрямство Гарри и понимая размеры несчастья, которое он готов на себя навлечь, пыталась путем подкупа заставить Марию порвать с ним и потерпела фиаско только потому, что не могла предложить достаточно крупную сумму! Когда он находился в заключении, я послала к нему моего стряпчего с приказом немедленно покрыть его долги, если он согласится расстаться с Марией, но Мария опередила меня, и после этого Гарри решил, что он не может отступиться от своего нелепого обещания. А теперь позвольте мне рассказать вам, что тут произошло за этот месяц!
И старая дама со всеми подробностями изложила уже известную нам историю, не скупясь на циничные выражения, что было довольно обычно в те времена, когда в высшем свете даже самые утонченные дамы позволяли себе называть вещи теми именами, которые никто из нас не рискнет ныне произнести в обществе. И должен сказать, что это к лучшему. Возможно, что мы не более добродетельны, но как-то больше уважаем приличия; быть может, мы не стали чище, но, несомненно, стали чистоплотнее.
Госпожа Бернштейн говорила так долго, так много и так умно, что осталась очень довольна собой и своим слушателем, и, отдавая себя в руки камеристки, перед тем как отойти ко сну, сообщила ей, что изменила свое мнение о старшем племяннике: мистер Джордж весьма недурен собой, явно умнее бедняжки Гарри (которого, что греха таить, господь не наделил большим разумом) и у него чрезвычайно bel air Здесь: интересная внешность (франц.)., этакая меланхоличность... и какое-то особенное благородство и достоинство, je ne sais quoi Не знаю, как это выразить (франц.)., и все это так живо напомнило ей полковника... Бретт слышала от нее когда-нибудь о полковнике? Десятки раз, конечно. И баронесса тут же рассказала Бретт о полковнике еще раз.
Тем временем ее новый фаворит был, по-видимому, далеко не в таком восторге от своей тетушки, как она от него. Какую странную картину жизни и нравов нарисовала старая дама своему изумленному племяннику! Как высмеивала она все и вся! В каком беспощадном свете показала свое семейство и заодно, невольно, самое себя! Какими себялюбцами, погрязшими - от колыбели до заката дней - в унылом беспутстве и приевшихся удовольствиях, изобразила всех до единого! Какие низменные открылись цели! Какая бешеная алчность в борьбе за самую ничтожную добычу! Какое убогое честолюбие!
"И это наследники благородного рода? - думал Джордж, за полночь возвращаясь от тетушки и проходя мимо домов, где у подъездов при свете догорающих факелов зевали носильщики портшезов, поджидая светских гуляк своих хозяев-полуночников. - И это носители доблестных имен, гордые хранители чести своих предков? Или те при жизни были не лучше этих? Все ветви нашего родословного древа украшены благородными гербами, и титулы наши мы получили задолго до Вильгельма Завоевателя и крестовых походов. Как же поступал рыцарь в старину, узрев друга в беде? Разве он поворачивался к нему спиной? Бросал ли он на произвол судьбы соблазненную им беззащитную девушку? Принимая у себя в доме юного родственника, старался ли вельможа в те давно прошедшие времена обыграть его в кости и сбывали ли в старину рыцари негодных лошадей обманом? Возможно ли, что эта коварная светская женщина, какой описывает ее моя тетушка, заманила бедного Гарри в ловушку, что слезы ее притворны и она откажется от него, лишь только обнаружит, что он беден? Не лучше ли нам поскорее упаковать наши сундуки и занять каюту на первом же корабле, отплывающем в Америку?" Вот какие мысли бродили в голове у Джорджа, когда Гамбо, зевая, со свечой в руке отворил ему дверь и он увидел Гарри, дремлющего у угасающего камина, а на столе возле него - кучку пепла, выбитого из трубки.
Гарри приподнялся, открыл затуманенные дремотой глаза, и они сразу засветились радостью при виде его дорогого Джорджа. Рассмеявшись весело, как мальчишка, он обнял брата.
- Ну, вот, слава тебе господи, ты здесь, цел и невредим! - сказал он. А я сейчас видел тебя во сне, Джордж, - мне снилось, будто мы отвечаем урок Уорду! Ты еще не забыл линейку, Джордж? Ого, да, никак, уже три часа, будь я проклят! Где это вы изволили шататься, мистер Джордж? Ты ужинал? Я ужинал в кофейне Уайта, но теперь уже проголодался снова. Я не играл в карты, сударь, - нет, нет; это развлечение не для младших братьев! И милорд Марч уплатил мне свой долг - пятьдесят фунтов. Я ставил на лошадь герцога Гамильтона против его лошади! Сегодня утром они оба участвовали в скачках в Ньюмаркете, и милорд проиграл, потому что ему не хватило веса, и уплатил мне проигрыш, хотя и рычал при этом, как медведь. Давай выкурим трубочку, Джордж! Ну хоть одну!
И, покурив, молодые люди отправились на покой, а я, со своей стороны, желаю им приятного сна, ибо, право же, это очень приятно и радостно - видеть братьев, которые любят друг друга.
Глава LV
Братья беседуют
Само собой разумеется, что наши молодые люди потолковали между собой о доме, и обо всех домочадцах, и о том, как там идут дела, и каждый поведал другому во всех подробностях, что с ним произошло за время их разлуки. А как собаки, а как поживает мистер Демпстер, и старый Натан, и все прочие? В добром ли здравии Маунтин? А Фанни уже, верно, совсем взрослая девушка, и притом хорошенькая? Так, значит, дочка пастора Бродбента обручилась с Томом Бейкером из Саванны и они собираются поселиться в Джорджии! Гарри признался, что было время, когда он сам вздыхал по дочке пастора Бродбента, и посему распил немало крепких напитков с ее отцом и проиграл ему довольно много денег в карты, дабы иметь предлог находиться в обществе этой девушки. Однако госпожа Эсмонд никогда бы не потерпела, чтобы, упаси господи, он снизошел до Полли Бродбент. Итак, значит, жена полковника Джорджа Вашингтона оказалась очень приятной, добродушной и привлекательной женщиной, да к тому же состоятельной? Полковник привез ее в Ричмонд и нанес официальный визит госпоже Эсмонд? Джордж с большим юмором описал необычайно церемонную встречу этих двух дам и убийственную вежливость, с которой его мать принимала жену мистера Вашингтона. "Пустое, мой дорогой Джордж, - сказала миссис Маунтин. Хотя полковник и женился на другой, а все-таки я помню, как двум хорошо мне знакомым молодым людям грозила участь приобрести отчима ростом в шесть футов два дюйма".
Но ведь это Маунтин, - у нее всегда на уме свадьбы! Стоит только молодому человеку и девушке сесть вдвоем за карты или за чайный столик, как ей уже мнится, что они связаны нерасторжимыми узами. И, конечно, это она глупая болтушка - распустила слухи насчет несчастной индианки. Однако госпожа Эсмонд беспощадно высмеяла его преподобие Стэка, когда он заявился к ней с этими сплетнями, и сказала: "С таким же успехом я могу поверить, что мистер Эсмонд украл серебряные ложечки или надумал жениться на негритянке-судомойке". Но хотя госпожа Эсмонд с презрением отвергла выдвинутое против бедняжки Лани обвинение, и даже благодарила ее за проявленную ею заботу о Джордже во время его болезни, тем не менее она столь высокомерно держала себя с этой несчастной, что та затаилась в людской и пыталась утопить свою тоску в вине. Словом, два месяца, проведенных Джорджем дома, выглядели в его описании довольно безрадостно.
- Право первородства принадлежит мне, Гарри, - сказал он, - но любимчиком остаешься ты, и да поможет мне бог! И наша матушка, сдается мне, даже имеет на меня зуб за это. Как посмел я совершить этот pas Шаг (франц.). - опередить вашу милость при появлении на свет! Будь ты старшим сыном, к твоим услугам был бы лучший винный погреб и лучшая кобыла и ты, несомненно, сделался бы самым популярным человеком во всей округе, в то время как я совершенно не умею располагать к себе людей и даже отпугиваю их своим угрюмым видом; я должен был бы родиться вторым и стать стряпчим или отправиться в Англию, завершить там свое образование, возвратиться на родину пастором и читать благодарственные молитвы за столом вашей милости. Распалась связь времен. Почто же я скрепить ее рожден!
- Да ты, никак, говоришь стихами, Джордж! Ей-же-ей, ты говоришь стихами! - воскликнул Гарри.
- Боюсь, мой милый, что эти стихи уже произнес до меня кто-то другой, с улыбкой отвечал Джордж.
- Ну да, это из какой-нибудь твоей книжки. Честное слово, мне кажется, ты прочел все книги на свете до единой! - заявил Гарри и тут же рассказал брату, как ему довелось увидеть двух писателей в Танбридже и как он снял перед ними шляпу. - Не потому, что я так уж люблю их книги, - для этого я, пожалуй, недостаточно умен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Мое сердце преисполнено самой горячей признательности за те слова, которые Вы, Ваша милость, почли возможным сказать о моем Гарри. И в самом деле, он такой сын, какого только может пожелать себе любая мать, А год, проведенный в Европе, придал ему ту утонченность и лоск, которых он не мог бы приобрести в нашей скромной Виргинии. Мистер Стэк - один из наших бесценных духовных пастырей в Ричмонде - получил письмо от мистера Уорда, который был воспитателем моего дорогого мальчика в детстве. Мистер Уорд знаком с леди Уорингтон и ее превосходным семейством, и он сообщает, что мой Гарри в последнее время часто бывал в доме у этих своих родственников. Мне очень отрадно знать, что мой мальчик имеет счастье находиться в обществе своей доброй тетушки. Пусть же он следует ее советам и прислушивается к голосу тех, кто истинно желает ему добра! Прощайте, высокочтимая сударыня и сестра! От всей глубины материнского сердца приношу Вам благодарность за Вашу доброту к моему мальчику. Мы долгое время были отторгнуты друг от друга, так пусть эти узы добра сближают нас все больше и больше. Благодарю Вас также и за Ваши слова о моем дорогом отце. Да, без сомнения, он был один из лучших людей на свете! Я знаю, что и он тоже благодарен Вам за любовь к одному из его внуков, а дочь его остается всегда покорной слугой Вашей милости и исполненной признательности сестрой,
Рэйчел Эсмонд-Уорингтон,
P. S.
Я посылаю письмо также и леди Марии, но не вижу необходимости ставить в известность ее или моего дорогого Гарри о том, что его мать, а быть может, и Ваша милость рассчитывают несколько увеличить его небольшое состояние. Этот брак невозможен со всех точек зрения".
- Письмо моей матери не содержит ничего для меня нового, сударыня, сказал Джордж, откладывая письмо в сторону. - Я всегда знал, что Гарри любимый сын госпожи Эсмонд, как он того и заслуживает. У него множество достоинств, которыми я, к несчастью, не обладаю. У него более красивая внешность...
- Ну, нет, в этом вы ему не уступите, - сказала старая дама, бросив на него лукавый взгляд. - И если б не ваши каштановые, а его белокурые волосы, вас бы и не отличить друг от друга.
Мистер Джордж поклонился, и легкий румянец окрасил его бледные щеки.
- У него нрав легкий, а у меня угрюмый, - продолжал он. - Гарри всегда весел, а я скорей наоборот. Он знает секрет привлекать к себе все сердца, а мой удел иметь очень немногих друзей.
- У вас с моей сестрицей было несколько маленьких стычек, - сказала баронесса. - Такие стычки, помнится, постоянно происходили прежде и в нашей семье, и если моя сестрица пошла в нашу матушку...
- Моя мать никогда не называла ее иначе, как сущим ангелом, - поспешно возразил Джордж.
- Ах, так всегда говорят о тех, кого уже нет в живых! - воскликнула баронесса. - Да, Рэйчел Каслвуд, если хотите, была ангелом... во всяком случае, так считал ваш дед. Но позвольте мне сказать вам, сударь, что ангелы порой не слишком commodes a vivre Удобны для совместной жизни (франц.).. Возможно, им трудно жить среди нас, грешных, и дышать одним с нами воздухом. Моя дорогая маменька была столь совершенна, что никак не могла простить мне моих несовершенств. О, боже, как она угнетала меня этим своим ангельским видом!
Джордж опустил глаза и невольно вспомнил свою невеселую юность. Ему совсем не хотелось открывать семейные тайны этой любопытной и циничной светской старухе, которая, однако, невзирая на его молчаливую сдержанность, словно бы читала его мысли.
- Я вполне понимаю вас, сударь, хотя вы и держите язык за зубами, сказала баронесса. - Проповедь с утра, проповедь на сон грядущий и две-три проповеди в воскресный день - вот и все, что требуется, чтобы прослыть высоконравственным человеком в глазах людей; всякое развлечение греховно; все мы, светские люди, подлежим отлучению от церкви; танцы - мерзкая разнузданность; посещать театры - как можно! Игра в карты - прямой путь к погибели. Да разве это жизнь? Бог мой, разве это жизнь?
- Мы могли играть в карты в любой вечер, стоило нам только захотеть, улыбаясь, сказал Джордж. - А мой дед так любил Шекспира, что и матушка ни слова не смела сказать в его осуждение.
- Да, помню. Он знал целые страницы наизусть, хотя, на мой взгляд, мистер Конгрив писал куда лучше. И потом, еще этот ужасный скучнейший Мильтон, - ваш дед и мистер Аддисон всегда зачем-то делали вид, будто они его обожают! - вскричала старая дама, постукивая веером.
- Если ваша милость не жалует Шекспира, то вы сойдетесь с моей матушкой, ибо она тоже совершенно к нему равнодушна, - сказал Джордж. - И, право, мне кажется, что вы не совсем к ней справедливы. Любому бедняку она готова помочь; любому больному она...
- Ну еще бы! Она, конечно, тут как тут со своими ужасными слабительными и пилюлями! - прервала его баронесса. - В точности как моя маменька!
- Но она по мере сил старается вылечить их! Она исполняет свой долг так, как понимает его, и хочет только добра.
- Я не порицаю вас, сударь, за то, что вы исполняете ваш долг и остаетесь при своем мнении относительно госпожи Эсмонд, - сказала старая дама. - Но, во всяком случае, в одном вопросе мы все трое, безусловно, сходимся: этому нелепому браку необходимо помешать. Вам известен возраст Марии? Я могу сообщить вам это, хотя она и вырвала титульный лист из нашей фамильной библии в Каслвуде.
- Моя матушка хорошо помнит возраст своей кузины, и разница в летах между нею и моим бедным братом приводит ее в отчаяние. И в самом деле, женщине ее возраста, выросшей в городе, привыкшей к лондонским развлечениям, к роскоши, жизнь в нашем виргинском поместье покажется крайне унылой. К тому же и дом там, в сущности, Гарри не принадлежит. Видит бог, он там всегда желанный гость, более желанный, быть может, чем я, законный наследник поместья, однако, как я уже ему говорил, весьма сомнительно, чтобы его жене... чтобы ей понравилось у нас в колонии, - слегка покраснев, с запинкой произнес Джордж.
Старая дама резко рассмеялась.
- Ах, племянник Уорингтон, - сказала она, - вы можете говорить со мной без стеснения. Я не стану передавать наш разговор вашей маменьке. Будто я не знаю, что у нее нрав крутой и она любит поставить на своем. Гарри тоже держал язык за зубами, однако, даже не будучи особым прозорливцем, можно догадаться, кто у вас там верховодит в доме и какую жизнь устроила вам моя сестрица. Я так люблю мою племянницу, нашу дорогую леди Молли, что была бы очень рада, если бы она годика два-три пожила в Виргинии под властью вашей маменьки. Вы, кажется, смущены, сударь? Да, Гарри сказал мне все же вполне достаточно, чтобы я поняла, кто заправляет всем в вашей семье.
- Сударыня, - улыбаясь, сказал Джордж, - я могу добавить только одно: не позавидуешь той женщине, которая войдет в наш дом против воли моей матушки, и моему бедному брату это слишком хорошо известно.
- Как? Вы уже обсуждали это с ним? Вижу, что обсуждали! И это глупое дитя считает, что долг чести обязывает его... Ну, разумеется, он так считает, бедный ребенок!
- Он говорит, что леди Мария вела себя необычайно благородно по отношению к нему. Когда он был в заключении, она отнесла ему все свои драгоценности и безделушки и все деньги, до последней гинеи. Этот поступок так его растрогал, что теперь он считает себя связанным с ней еще более крепкими узами. Но должен признаться, что брат, по-видимому, сильнее ощущает узы долга, чем узы любви... Сейчас, по крайней мере, его чувства таковы.
- Мой дорогой, - вскричала госпожа Бернштейн, - разве вы не понимаете, что Мария принесла грошовые безделушки и полдюжины гиней мистеру Эсмонду, наследнику обширного поместья в Виргинии, а не младшему сыну, который, в сущности, нищ и только что промотал все свое состояние до последнего шиллинга? Клянусь честью дворянки, что я, зная упрямство Гарри и понимая размеры несчастья, которое он готов на себя навлечь, пыталась путем подкупа заставить Марию порвать с ним и потерпела фиаско только потому, что не могла предложить достаточно крупную сумму! Когда он находился в заключении, я послала к нему моего стряпчего с приказом немедленно покрыть его долги, если он согласится расстаться с Марией, но Мария опередила меня, и после этого Гарри решил, что он не может отступиться от своего нелепого обещания. А теперь позвольте мне рассказать вам, что тут произошло за этот месяц!
И старая дама со всеми подробностями изложила уже известную нам историю, не скупясь на циничные выражения, что было довольно обычно в те времена, когда в высшем свете даже самые утонченные дамы позволяли себе называть вещи теми именами, которые никто из нас не рискнет ныне произнести в обществе. И должен сказать, что это к лучшему. Возможно, что мы не более добродетельны, но как-то больше уважаем приличия; быть может, мы не стали чище, но, несомненно, стали чистоплотнее.
Госпожа Бернштейн говорила так долго, так много и так умно, что осталась очень довольна собой и своим слушателем, и, отдавая себя в руки камеристки, перед тем как отойти ко сну, сообщила ей, что изменила свое мнение о старшем племяннике: мистер Джордж весьма недурен собой, явно умнее бедняжки Гарри (которого, что греха таить, господь не наделил большим разумом) и у него чрезвычайно bel air Здесь: интересная внешность (франц.)., этакая меланхоличность... и какое-то особенное благородство и достоинство, je ne sais quoi Не знаю, как это выразить (франц.)., и все это так живо напомнило ей полковника... Бретт слышала от нее когда-нибудь о полковнике? Десятки раз, конечно. И баронесса тут же рассказала Бретт о полковнике еще раз.
Тем временем ее новый фаворит был, по-видимому, далеко не в таком восторге от своей тетушки, как она от него. Какую странную картину жизни и нравов нарисовала старая дама своему изумленному племяннику! Как высмеивала она все и вся! В каком беспощадном свете показала свое семейство и заодно, невольно, самое себя! Какими себялюбцами, погрязшими - от колыбели до заката дней - в унылом беспутстве и приевшихся удовольствиях, изобразила всех до единого! Какие низменные открылись цели! Какая бешеная алчность в борьбе за самую ничтожную добычу! Какое убогое честолюбие!
"И это наследники благородного рода? - думал Джордж, за полночь возвращаясь от тетушки и проходя мимо домов, где у подъездов при свете догорающих факелов зевали носильщики портшезов, поджидая светских гуляк своих хозяев-полуночников. - И это носители доблестных имен, гордые хранители чести своих предков? Или те при жизни были не лучше этих? Все ветви нашего родословного древа украшены благородными гербами, и титулы наши мы получили задолго до Вильгельма Завоевателя и крестовых походов. Как же поступал рыцарь в старину, узрев друга в беде? Разве он поворачивался к нему спиной? Бросал ли он на произвол судьбы соблазненную им беззащитную девушку? Принимая у себя в доме юного родственника, старался ли вельможа в те давно прошедшие времена обыграть его в кости и сбывали ли в старину рыцари негодных лошадей обманом? Возможно ли, что эта коварная светская женщина, какой описывает ее моя тетушка, заманила бедного Гарри в ловушку, что слезы ее притворны и она откажется от него, лишь только обнаружит, что он беден? Не лучше ли нам поскорее упаковать наши сундуки и занять каюту на первом же корабле, отплывающем в Америку?" Вот какие мысли бродили в голове у Джорджа, когда Гамбо, зевая, со свечой в руке отворил ему дверь и он увидел Гарри, дремлющего у угасающего камина, а на столе возле него - кучку пепла, выбитого из трубки.
Гарри приподнялся, открыл затуманенные дремотой глаза, и они сразу засветились радостью при виде его дорогого Джорджа. Рассмеявшись весело, как мальчишка, он обнял брата.
- Ну, вот, слава тебе господи, ты здесь, цел и невредим! - сказал он. А я сейчас видел тебя во сне, Джордж, - мне снилось, будто мы отвечаем урок Уорду! Ты еще не забыл линейку, Джордж? Ого, да, никак, уже три часа, будь я проклят! Где это вы изволили шататься, мистер Джордж? Ты ужинал? Я ужинал в кофейне Уайта, но теперь уже проголодался снова. Я не играл в карты, сударь, - нет, нет; это развлечение не для младших братьев! И милорд Марч уплатил мне свой долг - пятьдесят фунтов. Я ставил на лошадь герцога Гамильтона против его лошади! Сегодня утром они оба участвовали в скачках в Ньюмаркете, и милорд проиграл, потому что ему не хватило веса, и уплатил мне проигрыш, хотя и рычал при этом, как медведь. Давай выкурим трубочку, Джордж! Ну хоть одну!
И, покурив, молодые люди отправились на покой, а я, со своей стороны, желаю им приятного сна, ибо, право же, это очень приятно и радостно - видеть братьев, которые любят друг друга.
Глава LV
Братья беседуют
Само собой разумеется, что наши молодые люди потолковали между собой о доме, и обо всех домочадцах, и о том, как там идут дела, и каждый поведал другому во всех подробностях, что с ним произошло за время их разлуки. А как собаки, а как поживает мистер Демпстер, и старый Натан, и все прочие? В добром ли здравии Маунтин? А Фанни уже, верно, совсем взрослая девушка, и притом хорошенькая? Так, значит, дочка пастора Бродбента обручилась с Томом Бейкером из Саванны и они собираются поселиться в Джорджии! Гарри признался, что было время, когда он сам вздыхал по дочке пастора Бродбента, и посему распил немало крепких напитков с ее отцом и проиграл ему довольно много денег в карты, дабы иметь предлог находиться в обществе этой девушки. Однако госпожа Эсмонд никогда бы не потерпела, чтобы, упаси господи, он снизошел до Полли Бродбент. Итак, значит, жена полковника Джорджа Вашингтона оказалась очень приятной, добродушной и привлекательной женщиной, да к тому же состоятельной? Полковник привез ее в Ричмонд и нанес официальный визит госпоже Эсмонд? Джордж с большим юмором описал необычайно церемонную встречу этих двух дам и убийственную вежливость, с которой его мать принимала жену мистера Вашингтона. "Пустое, мой дорогой Джордж, - сказала миссис Маунтин. Хотя полковник и женился на другой, а все-таки я помню, как двум хорошо мне знакомым молодым людям грозила участь приобрести отчима ростом в шесть футов два дюйма".
Но ведь это Маунтин, - у нее всегда на уме свадьбы! Стоит только молодому человеку и девушке сесть вдвоем за карты или за чайный столик, как ей уже мнится, что они связаны нерасторжимыми узами. И, конечно, это она глупая болтушка - распустила слухи насчет несчастной индианки. Однако госпожа Эсмонд беспощадно высмеяла его преподобие Стэка, когда он заявился к ней с этими сплетнями, и сказала: "С таким же успехом я могу поверить, что мистер Эсмонд украл серебряные ложечки или надумал жениться на негритянке-судомойке". Но хотя госпожа Эсмонд с презрением отвергла выдвинутое против бедняжки Лани обвинение, и даже благодарила ее за проявленную ею заботу о Джордже во время его болезни, тем не менее она столь высокомерно держала себя с этой несчастной, что та затаилась в людской и пыталась утопить свою тоску в вине. Словом, два месяца, проведенных Джорджем дома, выглядели в его описании довольно безрадостно.
- Право первородства принадлежит мне, Гарри, - сказал он, - но любимчиком остаешься ты, и да поможет мне бог! И наша матушка, сдается мне, даже имеет на меня зуб за это. Как посмел я совершить этот pas Шаг (франц.). - опередить вашу милость при появлении на свет! Будь ты старшим сыном, к твоим услугам был бы лучший винный погреб и лучшая кобыла и ты, несомненно, сделался бы самым популярным человеком во всей округе, в то время как я совершенно не умею располагать к себе людей и даже отпугиваю их своим угрюмым видом; я должен был бы родиться вторым и стать стряпчим или отправиться в Англию, завершить там свое образование, возвратиться на родину пастором и читать благодарственные молитвы за столом вашей милости. Распалась связь времен. Почто же я скрепить ее рожден!
- Да ты, никак, говоришь стихами, Джордж! Ей-же-ей, ты говоришь стихами! - воскликнул Гарри.
- Боюсь, мой милый, что эти стихи уже произнес до меня кто-то другой, с улыбкой отвечал Джордж.
- Ну да, это из какой-нибудь твоей книжки. Честное слово, мне кажется, ты прочел все книги на свете до единой! - заявил Гарри и тут же рассказал брату, как ему довелось увидеть двух писателей в Танбридже и как он снял перед ними шляпу. - Не потому, что я так уж люблю их книги, - для этого я, пожалуй, недостаточно умен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67