Лицо сэра Майлза тоже начинает бросать вызов жилету мистера Клейпула. Молодые люди входят в гостиную, и все три дамы поднимаются и делают три ледяных реверанса.
Малыш Майлз бросается навстречу гостям. Протягивает ручонку.
- О Гарри! Нет! Кто же из вас Гарри? Вы мой Гарри! - И на этот раз он не ошибается. - Мой дорогой Гарри! Я так рад, что ты пришел, а они тебя тут так ругали!
- Я явился сюда, чтобы засвидетельствовать свое почтение дядюшке, говорит темноволосый мистер Уорингтон, - и поблагодарить за радушный прием, оказанный им моему брату Генри.
- Так это мой племянник Джордж? Да это ж вылитый мой покойный брат, это его глаза! Мальчики, я в восторге, что вижу вас обоих! - восклицает дядюшка, с чувством пожимая руку обоим братьям, и его честное лицо сияет от радости.
- Вот воистину самое таинственное и самое счастливое воскрешение из мертвых! - произносит леди Уорингтон. - Меня удивляет только, почему мой племянник Генри до сих пор скрывал это событие от нас, - добавляет она, бросая искоса взгляд на молодых людей.
- Он знал об этом столько же, сколько вы, ваша милость, - говорит мистер Уорингтон.
Барышни, опустив глаза долу, украдкой косятся друг на друга.
- В самом деле, сэр? Крайне удивительно, - говорит маменька и снова делает реверанс. - Мы уже были оповещены об этом событии, сэр. Мистер Клейпул, наш сосед по имению, только что принес нам эту весть, и она послужила темой моей беседы с дочерьми.
- Да, - прозвучал детский голосок, - и ты знаешь, Гарри, папенька и маменька сказали, что ты обма...
- Замолчи, дитя мое! Скруби, отведите мистера Майлза в его комнату! Мистер Уорингтон... Нет, мне кажется, будет более уместно сказать племянник Джордж, позвольте представить вам ваших кузин.
Две барышни приседают, две юбки становятся колоколом, две ручки протягиваются вновь прибывшим. Мистер Эсмонд-Уорингтон отвешивает низкий поклон, которым он как бы объемлет (о нет, он не раскрывает им объятий!) всех трех дам. Он прижимает шляпу к груди. И говорит:
- Я почитаю своим долгом засвидетельствовать мое почтение дяде и кузинам и поблагодарить вас, сударыня, за то гостеприимство, которое вы соизволили оказать моему брату.
- Мы сделали не так уж много, племянник, однако все, что было в наших силах, разрази меня гром! - восклицает добросердечный сэр Майлз. - Все, что в наших силах.
- Я должным образом оцениваю это, сэр, - говорит мистер Уорингтон без улыбки, обводя серьезным взглядом все семейство.
- Так дай же мне твою руку. Ни слова больше, - говорит сэр Майлз. - За кого ты нас принимаешь, разве я каннибал какой-нибудь, чтобы не оказать гостеприимства сыну моего дорогого брата? Вот что, друзья, милости прошу отведать у нас молодого барашка сегодня в три часа. Это мой сосед, Том Клейпул, сын сэра Томаса Клейпула, баронета, моего дорогого друга. Что скажешь, Том, - составишь нам компанию? Ты ведь не раз пробовал наше пиво, мой мальчик.
- Да, пробовал, сэр Майлз, - отвечает Том без особого восторга.
- Так ты отведаешь его снова, мой мальчик, отведаешь снова! Что у нас сегодня на обед, леди Уорингтон? Пища у нас простая, но сытная, друзья... простая, но сытная!
- Мы, к сожалению, не можем сегодня воспользоваться вашим приглашением, сэр, мы обедаем с одним другом, который проживает в доме лорда Ротема, вашего соседа. С полковником Ламбертом, вернее - с генерал-майором Ламбертом, ибо он только что был произведен в этот чин.
- И с его дочками, надо полагать, - такие простенькие, сельские барышни, - говорит Флора.
- Да, я как будто видела двух каких-то безвкусных простушек, - говорит Дора.
- Лучше их не сыщется девушек во всей Англии! - неожиданно выпаливает Гарри, хотя никто из присутствующих не удостоил его пока ни единым словом. Он уже, как вы понимаете, низвержен с престола, его уже вроде как бы и нет, он стал невидим для окружающих.
- О, в самом деле, кузен? - говорит Дора, бросая взгляд на молодого человека, который сидит с пылающими щеками, сгорая от столь унизительного обращения и не зная, как на него отвечать и отвечать ли вообще. - О, в самом деле, кузен? Вы чрезвычайно милосердны... Да нет, вы просто счастливец, право! Вы видите ангелов там, где мы видим лишь самых заурядных, самых незначительных особ. Я, конечно, представления не имела о том, кто были эти нелепые создания, восседавшие в карете лорда Ротема, - я узнала только роскошные ливреи его слуг. Но если это были три ангела, я умолкаю.
- Мой брат очень доверчив, - вступает в разговор Джордж. - И часто ошибается в своих суждениях о дамах.
- Ах, вот как, - в некотором замешательстве говорит Дора.
- Боюсь, что моему племяннику Генри приходилось встречаться с некоторыми недостойными представительницами нашего пола, - замечает маменька со скорбным вздохом.
- Нас нетрудно обмануть, сударыня.... мы оба еще очень молоды... С годами мы научимся лучше распознавать людей.
- От всей души надеюсь, мой дорогой племянник, от всей души. Я горячо желаю всяческого благополучия вам и вашему брату и возношу о вас молитвы господу. Мы-то, со своей стороны, прилагали к тому все усилия. В тяжкую минуту, о которой я больше не буду упоминать...
- В ту самую, когда моему дядюшке сэру Майлзу как раз случилось отбыть из города, - подхватывает Джордж, поглядывая на баронета, в ответ на что тот улыбается ему приветливо и одобряюще.
- ...я отправила вашему брату трактат, который, как я полагала, должен был утешить его и, я в этом уверена, - послужит к его исправлению. Нет, не благодарите меня, я не жду похвал, я лишь исполнила свой долг - свой скромный женский долг, ибо что стоят все блага мира, племянник, по сравнению со спасением души? Если я принесла добро, я чувствую себя вознагражденной, если я оказала пользу, сердце мое ликует. Если мои скромные усилия помогли вам, Гарри, осознать...
- О, вы имеете в виду эту вашу проповедь? - перебивает ее простодушный Гарри. - Очень вам признателен, тетушка, но я не имел времени прочесть ни единого слова. Я, понимаете ли, не слишком разбираюсь в таких вещах... Но тем не менее благодарю вас.
- Доброе намерение - вот что главное, - говорит Джордж Уорингтон. - И мы с братом оба приносим свою благодарность. Наш дорогой друг генерал Ламберт намерен был внести выкуп за Гарри, но, по счастью, у меня имелись деньги брата, и я смог расплатиться по его обязательствам. Но это не умаляет доброты друга, и я благодарен ему, ибо он поспешил на выручку Гарри в ту минуту, когда тот особенно нуждался в помощи и когда ближайшим родственникам его... по несчастному стечению обстоятельств... случилось отбыть из города.
- Я бы, конечно, все... все, что в моих силах... Мой дорогой мальчик, разумеется, я бы сделал все... Это же... мой родной племянник... сын моего брата!.. Я... Я бы все, разрази меня гром, все, решительно все... восклицает сэр Майлз, хватая руку Джорджа и тиская ее от избытка чувств. Неужто вы так-таки не можете остаться и отобедать с нами? Отложите-ка свой обед с полковником... то есть с генералом... Ну-те, прошу! А нет, так назначьте другой день. Миледи Уорингтон, попросите своего племянника назначить день, когда он будет сидеть под портретом деда и пить его вино!
- Умственными способностями он, как видно, значительно превосходит своего незадачливого младшего брата, - заметила миледи, когда молодые люди покинули гостиную. - Младший - беспечный кутила и мот - и в самом деле, должно быть, не особенно печется о деньгах, ибо вы заметили, сэр Майлз, что переход к брату его виргинского наследства, - величина его, без сомнения, сильно преувеличена, но тем не менее, оно, вероятно, все же значительно, заметили ли вы, повторяю я, что это крушение всех надежд весьма мало огорчило Гарри?
- Ничуть не удивлюсь, если старший брат окажется таким же нищим, как младший, - заметила Дора, надменно вскинув головку.
- Забавно! Обратили вы внимание, что на кузене Джордже был один из кафтанов кузена Гарри - коричневый с золотом, тот самый, который он надевал, когда водил тебя на концерт, Флора?
- Вот как, он водил Флору на концерт? - Мистер Клейпул разъярен.
- Да, я не могла пойти, мне нездоровилось, и наш кузен сопровождал ее, - сообщила Дора.
- Я бы никак не стала возражать против того или иного невинного развлечения, мой дорогой мистер Клейпул, а уж тем паче против музыки мистера Генделя, - заявила маменька. - Музыка очищает душу, возвышает мысли, мы слышим ее в храме божьем, и, как всем известно, ею занимался царь Давид. От ваших опер я бегу, как от заразы, я запрещаю моим детям распевать ваши романсы, потому что они крайне безнравственны, но музыка, музыка, друзья мои! Будем наслаждаться ею, как всем прочим, в разумных размерах. Будем...
- Я слышу музыку обеденного гонга, - вмешался папенька, потирая руки. Пошли, дочки. Скруби, ступайте, приведите мистера Майли. Том, предложите руку миледи.
- Нет, дорогой Томас, я пойду одна, не спеша. Ведите к столу нашу дорогую Флору, - сказала великодушная добродетель.
Дора же, самоотверженно решив сделать обед как можно приятнее для всех, без умолку говорила о Генделе и его музыке.
Глава LI
Conticuere omnes При всеобщем молчании (лат.).
Если любезный читатель соблаговолит перейти вместе с нами через улицу и заглянет в дом лорда Ротема, предоставленный им в пользование его другу-генералу, то он найдет обоих молодых людей в тесном семейном кругу, уже знакомом нам по Окхерсту и Танбридж-Уэлзу. Джеймс Вулф тоже обещал прибыть к обеду, однако в настоящую минуту он ухаживает за мисс Лоутер, и за один ее единственный взгляд готов отдать самые изысканные яства, приготовленные поваром лорда Ротема, и даже еще одно угощение, обещанное на десерт. А посему, читатель, можете занять место мистера Вулфа и быть за столом шестым. Не сомневайтесь - Вулф не придет. Что до меня, то я буду стоять возле буфета и записывать застольную беседу.
Но сначала обратите внимание, какие счастливые лица у дам! Я еще намедни все собирался рассказать вам о том, как добрая миссис Ламберт, услыхав о том, что бейлиф взял Гарри Уорингтона под стражу, бросилась к своему супругу и стала просить, молить и требовать, чтобы ее Мартин вызволил мальчика из беды.
- Он надерзил тогда? Пустое! Он был очень взбешен, когда ему возвратили его подарки? Пустое! Конечно, всякий бы на его месте разгневался, а уж тем более такой вспыльчивый юноша, как Гарри! Мы небогаты и должны быть бережливы, чтобы держать мальчиков в колледже? Пустое! Необходимо найти какой-то способ помочь этому юноше. Разве ты не помог Чарльзу Уоткинсу два года назад? И разве он не выплатил тебе весь долг до последнего пенни? Да, выплатил, а ты, милостью божьей, осчастливил всю семью! И миссис Уоткинс молится за тебя и благословляет тебя по сей день, и мне кажется, поэтому у нас с тех пор так хорошо все спорится. И я нисколечко, ну нисколечко, не сомневаюсь, что поэтому тебя и сделали генерал-майором, - говорила любящая супруга.
Ну, а так как убедить Мартина Ламберта сделать доброе дело было не слишком трудно, то он и в этом случае довольно быстро дал себя уговорить и, порешив, что ему надо обратиться к своему другу Джеймсу Вулфу и вместе с ним взять Гарри на поруки, тут же надел шляпу, пожал руку Тео, которая, кажется, уже разгадала его намерения (а быть может, эта дуреха-маменька успела проболтаться), поцеловал румяную щечку малютки Этти и вышел из комнаты, покинув дочек и супругу, которая, впрочем, тут же поспешила за ним следом.
Оставшись с ним наедине, восхищенная матрона не смогла сдержать наплыва чувств. Обвив руками шею муженька, она в одно мгновенье запечатлела на его лице более сотни поцелуев, призвала на его голову благословение божье, обильно оросила слезами его плечо и за этим сентиментальным занятием была застигнута врасплох старой миссис Куиггет, экономкой лорда, которая, спеша куда-то по хозяйству, была, думается мне, немало удивлена, наткнувшись на эту супружескую идиллию.
- Мы немножко повздорили, а теперь вот решили помириться! Пожалуй, не стоит трубить об этом на всех перекрестках, миссис Куиггет, - сказал генерал, направляясь к выходу.
- Кто бы мог подумать! - проговорила похожая на старого какаду миссис Куиггет и издала хрипловатый резкий смешок, что еще больше увеличило ее сходство с этой белой, горбоносой, крайне долгоживущей птицей. - Кто бы мог подумать! - повторила она, продолжая смеяться, и так хлопнула себя по худым бокам, что зазвенели все привязанные к поясу ключи и, как могло показаться, даже ее старые кости.
- О, Куиггет! - всхлипнула миссис Ламберт. - - Какой это человек!
- Вы поссорились, а потом помирились, сударыня? Значит, все в порядке.
- Поссорилась - с ним? Никогда не слыхала, чтобы он так безбожно врал. Мой генерал настоящий ангел, Куиггет. Я готова упасть перед ним на колени и целовать его сапоги. Да, да! Никогда еще на всем белом свете не было такого доброго человека, как мой генерал. И за какие только заслуги достался мне такой хороший муж! И как это судьба послала мне такого прекрасного человека!
- Сдается мне, сударыня, что вы ему под пару, - проскрипел старый какаду. - А что прикажете подать вам сегодня на ужин?
Когда генерал Ламберт с большим опозданием вернулся в этот вечер к ужину и поведал обо всем, что произошло, - и как был освобожден Гарри, и как его воскресший из мертвых брат явился, чтобы прийти к нему на помощь, весть эта, как вы легко можете себе представить, привела в великое волнение все семейство. Если супруг миссис Ламберт и прежде был сущий ангел, то что же сказать про него теперь? Если утром супруга готова была облобызать его сапоги, то до какого самозабвенного восторга могла она дойти к вечеру?
Малютка Этти подходит, молча прижимается к отцу и отпивает глоточек из его рюмки. Лица супруги и Тео сияют от счастья, как две луны в полнолуние... А по окончании ужина все четверо, как по сигналу, опускаются на колени и возносят благодарственные хвалы, исполнившись той чистой радости, какую, как нам известно из Писания, испытывают ангелы при виде раскаявшихся грешников. И в этот миг раздается громкий стук в дверь. Кто бы это мог быть? Милорд в деревне, за много миль от города. Уже перевалило за полночь, так запоздали они сегодня с ужином, так заболтались, сидя за столом! Но мне кажется, миссис Ламберт уже догадалась, кто там, за дверью.
- Это Джордж, - говорит некий молодой человек, представляя другого, вошедшего с ним. - Мы были у тетушки Бернштейн, а потом решили, что не можем лечь спать, пока не выразим своей благодарности и вам тоже, тетушка Ламберт. Дорогая, дорогая, хорошая... - Дальнейшая речь становится нечленораздельной. Тетушка Ламберт целует Гарри. Тео поддерживает побледневшую как смерть Этти и трясет ее, чтобы привести в чувство. Джордж Уорингтон стоит, сняв шляпу, а затем (после того как Гарри представил его) подходит к миссис Ламберт и целует ей руку. Генерал смахивает слезу. Все счастливы и растроганы, в чем я вас торжественно заверяю. Таков счастливый удел великодушных сердец, когда обида забыта, мир восстановлен и любовь, казалось утраченная навек, торжествует вновь.
- Мы прямо от тетушки Бернштейн, - увидели свет у вас в окнах и были просто не в силах отправиться на покой, не пожелав вам всем доброй ночи, говорит Гарри. - Верно, Джордж?
- Вот уж поистине замечательный сюрприз препод-несли вы нам перед отходом ко сну, мальчики, - говорит генерал. - А когда вы придете к нам пообедать? Завтра?
Нет, завтра они обедают у госпожи Бернштейн. В таком случае послезавтра? Да, они дают обещание прийти послезавтра, и это и есть тот самый день, с которого мы начнем нашу главу, и тот самый обед, на который мы уже имели честь пригласить нашего читателя вместо полковника Джеймса Вулфа, отлучившегося по делам сугубо личного свойства.
С какой целью? - спросите вы. О вет, не для того, чтобы просто отобедать, нет, но еще и прослушать Сообщение мистера Джорджа Эсмонда-Уорингтона, которое он, несомненно, собирается сделать. Ну вот все и расселись и, как видите, - не в роскошной столовой милорда, но в маленьком уютном кабинете (а быть может, это гостиная?) окнами на улицу. Уже убрали со стола, генерал уже провозгласил здоровье короля, слуги покинули комнату, гости полны внимания, и мистер Джордж, откашлявшись и зардевшись легким румянцем, приступает к рассказу:
- Мне вспоминается сейчас, как на совете у нашего генерала некий маленький филадельфиец, чей ум и проницательность мы не раз имели возможность отмечать, возражал против проведения той самой военной операции, плачевный исход которой полностью доказал его правоту.
"Разумеется, - говорил он, - когда войска вашего превосходительства достигнут форта Дюкен, эта небольшая слабая крепость никак не сможет оказать сопротивление такому генералу, такой армии и такой артиллерии. Но берете ли вы в расчет, сэр, все трудности похода? Вашему превосходительству придется пробираться через девственные леса, где не ступала нога человека, вам придется самим прокладывать себе дорогу, и ваше войско растянется не меньше чем на четыре мили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67