Возникший было порыв указать гостям на неприемлемость такого рода нападения на неё, как сканирование, угас сам собой, и она спокойно решила: «Пусть смотрят. Не только же мне это позволено, в конце концов! Что они там такого увидят, чего я не знаю?! А увидят, так спасибо! Мне это только поможет».
Расслабившись, смирившись с предопределённым, женщина решилась довериться тем, кого считала избалованными и туповатыми, допустив предположение, что именно их энергии и не хватает ей для восстановления былой гармонии в жизни: «Не с проста они рядом-то со мной!» Всё тело закололо мелкими иголочками, лицо онемело, и теплые струи через ноги стали вытеснять из тела нечто, ощущаемое, как отжившее, выполнившее свою роль. Импровизированный сеанс длился не более пяти минут, но этого вполне хватило, чтобы воспрять и духом и телом, ощутить прилив странной радости и непривычной, будто чужеродной, бодрости. «Господи!» – подумала Евдокия, – «Как рога-то вырастут завтра! Как хвост-то появиться! Вот тебе будет за насмешки твои, баба Яга, чтобы не подтрунивала над братьями по разуму!»
– Что они делают?
– Точно не знаю, но ничего дурного.
– Они же забирают энергию!
– Вижу.
– Это нападение.
– Да.
– Надо вмешаться!
– Не надо. В данном случае это поможет слить грязь.
– Какую?
– Болезни. Ты тоже давно не воплощался, Ген! Забыл, что значит страдать от физической боли. Они вытесняют болезни. Невольно, правда, влезая бес спроса, в порыве любопытства и желания помочь. Но они очень здоровы физически и опыт их сильно отличается от опыта Кирун. Они подпитали друг друга и завязались интересов.
– Это противоречит законам.
– Ты знаешь не все законы, Ген. Не торопись. Ты все поймешь.
– Я обязан доложить Старшим.
– Докладывай.
Первым нарушил молчание Старший из фавнов:
– Приветствую тебя, хранительница тайн заповедного леса! Привет тебе, носитель хранительницы! Позвольте мне задать вам нетактичный вопрос. Что это значит?
Сутр, отдышавшись, ответил на приветствие. Евдокия, прижатая усталостью и рюкзаком к земле, лишь кивнула головой и перешла в наступление из положения сидя на мхе:
– Ты о чём спрашиваешь-то, милый? Уточни спектр твоих интересов, называемых словом «это». А ещё лучше, сначала объясни причину, по которой ты, Старший, оставил на произвол судьбы вверенного тебе члена вашего сообщества на чужой территории. И как после этого ты продолжаешь оставаться на той же полке вашей иерархической системы? Как тебе продолжают доверять людей?! Вернее, фавнов. Какая, в общем, разница! Смятение в умах товарищей по разуму углубилось. Все тупо уставились на Певца. Соображая несколько растеряно, но с достоинством, рыжий фавн рассуждал вслух:
– Я не видел Сутра у портала, это верно. Но счётчик показывал номер «4» перед тем, как я ступил в переход. На той стороне я зафиксировал показание «5». Никто из наших стражей не предъявил мне претензий. Правда, там царила некоторая суета. Будто что-то не совсем в порядке. Но такое бывало. Это технические неполадки, рабочая ситуация. Служба, принимающая доклады от возвращающихся, была чем-то занята другим, и меня это очень устроило – не надо было ничего выдумывать, если вдруг наш выход из зоны был зафиксирован.
В среде туристов наметилось оживление:
– А что, разве можно покинуть зону?
– Вам – нет!
Певец метнул взгляд в сторону вопрошавшего и пригрозил:
– И не следует распространяться об этом! Если будет необходима какая-то помощь, вам предложат сотрудничество, а пока сделайте вид, что вас это не касается, если желаете жить без проблем.
Евдокия уже сожалела о своей торопливости. «Зачем я при всех-то?! Нужно было Певца в сторону отвести! Вот дура! Как танк, всё на своём пути сметаю! Кто меня выбрал-то на эту работу?! Ни дипломатии, ни сдержанности, ни прозорливости нет!»
– Да, дорогая, да! Трудновато с кадрами, ты права! Но ты старайся, старайся, и всё получится! Ты же всё правильно понимаешь! Нужно только теперь делать правильно. Будь последовательной! И хватит вешать на себя ярлыки!
Фея в точности отловила комментарии Тела и поспешила исправить ситуацию:
– Сохраняйте спокойствие и невмешательство! Всё происходящее санкционировано самыми высокими инстанциями. Прошу тебя, о достойнейший из несущих ответственность! Дабы нам не смущать умы твоих подопечных, давай обсудим происходящее наедине завтра, по твоём прибытии в зону. Сутр останется здесь.
– Пожалуй, так будет правильно. Ждите меня утром в сторожке.
– До встречи!
Все члены туристической группы наклонили головы, продемонстрировав прекрасные густые локоны различных оттенков, в дебрях которых плохо просматривались не отросшие ещё до зрелой формы костяные наросты.
Группа состояла опять из юных отпрысков состоятельных и влиятельных лиц параллельного мира.
«Не воспринимают они нас всерьёз! Игрунов запускают, попрыгунчиков! Да это и хорошо. Молодёжь чище и проще консервативного старшинства. Материал, опять же, податливый.»
До аварийного, или критического открытия портала, который происходил на тридцать секунд ровно в полночь по инициации гостевой стороны, оставалось больше часа. Старший не стал ждать последнего момента и транслировал цифровой код открытия перехода. Воздух дрогнул, пространство, будто провалилось в себя и многократно расширилось одновременно. Изменившаяся структура полей физических объектов, попавших под влияние перехода, дрожала и виделась более живой, чем в стационарных условиях. Казалось, старые сосны и мшистые кочки проснулись и вышли из искусственного, замороженного бытия, чтобы на пике возможности своих энергий выполнить в импульсе истинное, скрытое от непосвященных, предназначение. Видевшая не раз эту картину, Евдокия только сейчас поняла: «Так вот почему лес кажется мёртвым! Дело в равновесии! Его жизнь заключатся в выполнении миссии. А миссия забирает много энергии. Сколько же лет здесь существует переход, если на этом участке такая уставшая природа! Какие же перегрузки ты, милая, терпишь!» Наблюдая, как переход поглощает гостей, женщина сравнивала себя с картиной спящей вокруг природы: «И я, как этот лес, отдала себя всю миссии хранителя зоны пересечения миров. Всё здоровье, вся красота ушла, как в чёрную дыру – в переход… Что-то здесь не так. Нет у деревьев и мхов человеческого мозга, силы духа. Им умирать простительно, а мне.»
– Умница! Умница! Не упусти мысль! Запомни!
– С первого раза они никогда не запоминают.
– Они? А ты-то кто, Ген?
– Я имею ввиду тех, кто работает с биологическим инструментом, с физическим телом. Ты же понял меня, Тел!
– Я понял. Но видится мне, что ты сам это можешь скоро позабыть. Ты становишься слишком строг и чёрств к тем, кто сейчас воплощён. Там, ведь, всё видится по-другому. У людей много задач и помех одновременно. Они ограничены запасами энергии и блокированы последствиями собственных ошибок. Я чувствую твою отстранённость от человеческих чувств. Так ты ничего не сможешь сделать для них.
– А я и не собирался. Я наблюдатель. И всё!
– Да. Действительно. Бог с тобой!
– Со мной. И с тобой Бог!
Евдокия почувствовала то, что называют прозрением. Мысль о величии и мощи человеческой природы не раз приходила ей в голову, обсуждалась с мужем, теряя силу свою в праздной беседе. Но сейчас! Вихрем радости свет ворвался в душу и тело, заставил вздохнуть полной грудью, стряхнул напряжение с лица: «Я могу научиться жить! Надо только стараться и делать! Действие в направлении к жизни – вот ключ! Служить переходу мало. Попробую успеть больше».
Сутр наблюдал перемены состояния хранительницы портала.
– Ты так рада, что они ушли?
– Да? Уже ушли?
Действительно: переход успел закрыться, а природа приобрести привычные человеческому глазу очертания.
– Я думала о своём.
– Ты сама дойдёшь, или тебя донести?
– Дойду.
Однако ощущение легкости на душе и состояние физического тела ещё не были синхронизированы. Через сотню метров женщину опять посетило прозрение: «Сама! Всё сама! Зачем? Опять насиловать себя? Тебе предлагают помощь, а ты сама! Какая гордыня! Какая глупость!»
– Возьми мой рюкзак!
– Ещё чего! Он совершенно неудобной конструкции: может натереть спину, а ещё хуже – покалечить позвоночник.
– Я же несу – и не покалечилась.
– Тебе так кажется.
– А меня с рюкзаком тебе нести легче?
– Наше строение тела предполагает перенос такого рода грузов. Наших женщин мы носим на себе.
– Ты, Сутр, уверен, что моя масса не покалечит твой организм?
– Уверен. Устать могу, но восстановлюсь быстро. Особенно, если найдётся что-нибудь золотое.
– Дорогой ты извозчик получаешься. Не обещаю, что найду, но старенькие серёжки валялись в сторожке – это точно.
– Вот и прекрасно! Залезай!
* * *
Сгущались сумерки. Сергею Алексеевичу Сау казалась уже родной: они успели выпить два чайника чая и обговорить наиболее существенные вопросы сосуществования обоих миров. Лесничий был счастлив. Смысл жизни обретал новые оттенки через осознание соприкосновения с миром, расширяющим его представление о собственной роли в процессах вселенского масштаба. Радостное предчувствие позитивных перемен в жизни собственной и жизни вообще граничило с эйфорией, но он знал эту опасную воронку и держал себя в рамках управляемого состояния, чтобы не свалиться в её разрушительный поток. Сергей Алексеевич уже не слушал красавицу, он почти взахлёб мысленно благодарил Высших за всё, что имел: за мудрую жену, за счастье любви с молоденькой соседкой, за жизнь в лесу, за соприкосновение с тайным, за чудную собеседницу и за явные перемены в собственной судьбе. А она, принимая блаженный взгляд невидящих в иступлённой молитве глаз за симпатию и интерес к новой информации, продолжала вещать:
– Наши мужчины очень сильны физически, и не только. Но сейчас не об этом. Существует обычай: фавн, получив согласие от возлюбленной на интимное общение, приводящее к рождению потомства, подтверждает свою состоятельность, как носителя здоровой генетики, многочасовой прогулкой с будущей матерью на плечах. В наших поселениях обязательными атрибутами являются лесопарки. Конечно, таких шикарных лесов с болотами, как в этой зоне, мы не можем создать почему-то, но достаточно мягкий для незащищенных копыт грунт имеется в достатке. Сейчас все понимают, как надо заботиться о здоровье, и прогуливаются регулярно, обычно по вечерам, так что парки заполнены гуляющим народом. Пара помолвленных выделяется из общей массы, так как она сидит на нём верхом! И все знают, что завтра, если испытание закончится благополучно, их ждёт день страстной любви! И все желают им счастья! И в след будущим любовникам устремляются поддерживающие энергии! Кто-то транслирует им информацию о своём уникальном опыте, желая обогатить их интимную жизнь! Все радуются и сопереживают предвкушение сладости физической любви! Такая поддержка всегда кстати, и я не знаю случая, чтобы мужчина не выдержал веса своей любимой. А ваши мужчины способны на такое? Сергей Алексеевич понял, что его о чём-то спросили, по образовавшейся паузе в потоке речи Сау и по её вопросительному взгляду.
– Простите, я не расслышал.
– Понятно. Раз вы не расслышали, значит, ничего не можете. Да и вид ваш, простите, не очень мужественный. Ваша весовая категория не слишком отличается от женской. Я не думаю, что вы можете быть выдающимися любовниками, не имея ярко выраженных особенностей строения скелета. «Что-то я пропустил очень специфическое. На всякий случай, надо поддакнуть».
– Думаю, вы правы.
– Вот-вот! Я чувствовала, что прогулки молодёжи в ваш мир дурно пахнут! Здесь раздолье для недобросовестных искателей женского внимания. Ваши голодные до мужской силы дамы притягивают наших бездельников своей доступностью!
– Подождите-подождите! Всё не совсем так.
– А как?!
– Во-первых, мы не настолько бессильны, как можно подумать. А во-вторых, наши женщины очень многоплановы и духовно развиты. Им не так интересна эта область взаимоотношений, как вам может показаться. В-третьих, контакты между фавнами и людьми, насколько я знаю, вообще ещё не происходили. Вы здесь находитесь в порядке эксперимента!
– А ваша жена?
– Моя жена не нуждается в любовниках, и вообще, она особенная женщина. Она хранитель портала, посвятивший свою жизнь вопросам очень далёким от интимной сферы отношения полов. Кроме того, как не обидно было бы в этом признаться. Она вряд ли может понравиться кому-то, как женщина.
– Почему? Она так некрасива?
– Она была красивой. Но её деятельность как-то повлияла неблагоприятно на здоровье. Она очень больна.
– Чем?
– Как вам сказать. Очень ранней старостью, что ли. Она вся как-то развалилась: ноги, зубы, кожа, фигура. Да всё!
– Как же вы это допустили?! Вам приятно жить с такой женой?
– Да мы почти и не живём вместе.
– Я не знаю обычаи людей. Объясните мне. Это нормально?
– Пожалуй, уже становится нормой в некоторых слоях общества.
– Так, значит, я права! Ваши женщины нуждаются в наших мужчинах!
– Опять вы за своё. Да про ваших мужчин никто здесь не знает!
– Я чувствую, что знают. Я не ошибаюсь! Увидите. Это вы не обладаете должной информацией!
– Не буду спорить. Время покажет.
– Не сомневаюсь. Мне нужно выйти. Я скоро вернусь.
Сау решила избавиться от переработанного чая и пошла в лес. Справившись с делом, засмотрелась на потемневшие в сумерках сосны. Постояла, изучая запахи и звуки, любуясь красотой природы, показавшейся такой родной, что шевельнулась в душе тоска по чему-то далёкому, забытому, былому. Она попыталась зацепиться за возникшее чувство, чтобы понять его природу и историю в собственной судьбе, но истина явно ускользала, не стремясь проявляться.
Прошло около десяти минут, и она четко услышала характерный треск ломающихся веток: через чащу фавн шёл к избушке. Осторожно, чтобы не создавать шума, ступая мягко и медленно, Сау пробралась поближе к поляне и замерла.
Из леса вышел Сутр с грузной ношей на плечах. Дама выглядела горбатой старухой. «Я так и знала! Я знала! О мужское племя! Вы готовы польститься даже на старух! Лишь бы чужая, лишь бы новая была самочка! И ты, Сутр! И ты, брат!» – мысли закипели, возмущение хлы нуло к лицу и выбило слезы.
– Естественной реакцией будет такая – устроить скандал и причинить физическую боль острыми ногтями в паховой области обидчика.
– Интересно. Сутр – её брат! Да и в пах люди бьют обычно ногами. Это сказал Хором, присутствовавший в пространстве наблюдения, в котором контролирующие духи выглядели иначе, чем в обители Натсах, Тела и Гена. Здесь он был впервые, так как недавно получил новое звание и ряд сопутствующих обязанностей. Привыкший ничему никогда не удивляться, уверенный, что всегда будет нечто достойное внимания и осознания, мудрый и многоопытный, «Видящий девять миров» отложил для себя анализ пространства сотрудничества с подобными образу дружественного Вечного и Бесконечного, чтобы подкорректировать происходящее в зоне 2543 Земли, которая интересовала, похоже, многих Вечных Мироздания. Наблюдатель параллельного человеческому мира, улыбаясь, спросил:
– Вы никогда не воплощались фавном, друг мой?
– Нет.
– Представьте хотя бы, что значит, ударить в почти человеческий пах, почти лошадиным копытом.
– Пренеприятно.
– Более чем. Просто смертельно, порой.
– Мозг ваших дам способен воспринимать энергии нашей святости?
– Полагаю, наши понятия святости очень близки. Давайте посмотрим.
– Хорошо.
* * *
Сутр опустил наездницу на землю. Она, покачиваясь, дошла до домика и, прислонившись к бревенчатой стене, стала медленно снимать врезавшийся в плечи рюкзак, который в темноте был принят за горб девушкой фавном по причине отсутствия подобных приспособлений в её мире. Именно в этот момент стало по-настоящему темно. Подняв глаза к небу, восхищенно глядя на мерцающие звёзды, Евдокия заворожено внимала тому, что шло сейчас из Обители Духа. Сутр топтался рядом:
– Пойдём в дом, посидим! Ты не нагулялась? Или тебе плохо?
– Подожди. Послушай лучше! Внимай! Неужели не чуешь?
– О чем ты?
– Благодать! Святость струится! Здесь места такие… Освящено, заряжено, подключено, почитай, всё пространство! Что ни родник, что ни озеро – волшебные! Что ни травинка – целебная! Здесь энергии особенные, чистые, сильные, святые!
Фавн, понимая, что благодаря усталости просветление тоже посещает людей, из вежливости посмотрел вверх. В глаза брызнул свет, ослепил на мгновенье и, будто переломив нечто внутри, вытолкнул на новое, плотное, глубокое чувство, назвать по имени которое, он бы не смог.
– Что это?
– Вера.
– В кого?
Странным заговорщицким тоном, погружённая во что-то своё, фея шептала:
– Это чистая вера. Просто энергия. Мы верим в то, или в того, во что, или в кого готовы верить. Вера может быть слепой, навязанной и навязчивой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Расслабившись, смирившись с предопределённым, женщина решилась довериться тем, кого считала избалованными и туповатыми, допустив предположение, что именно их энергии и не хватает ей для восстановления былой гармонии в жизни: «Не с проста они рядом-то со мной!» Всё тело закололо мелкими иголочками, лицо онемело, и теплые струи через ноги стали вытеснять из тела нечто, ощущаемое, как отжившее, выполнившее свою роль. Импровизированный сеанс длился не более пяти минут, но этого вполне хватило, чтобы воспрять и духом и телом, ощутить прилив странной радости и непривычной, будто чужеродной, бодрости. «Господи!» – подумала Евдокия, – «Как рога-то вырастут завтра! Как хвост-то появиться! Вот тебе будет за насмешки твои, баба Яга, чтобы не подтрунивала над братьями по разуму!»
– Что они делают?
– Точно не знаю, но ничего дурного.
– Они же забирают энергию!
– Вижу.
– Это нападение.
– Да.
– Надо вмешаться!
– Не надо. В данном случае это поможет слить грязь.
– Какую?
– Болезни. Ты тоже давно не воплощался, Ген! Забыл, что значит страдать от физической боли. Они вытесняют болезни. Невольно, правда, влезая бес спроса, в порыве любопытства и желания помочь. Но они очень здоровы физически и опыт их сильно отличается от опыта Кирун. Они подпитали друг друга и завязались интересов.
– Это противоречит законам.
– Ты знаешь не все законы, Ген. Не торопись. Ты все поймешь.
– Я обязан доложить Старшим.
– Докладывай.
Первым нарушил молчание Старший из фавнов:
– Приветствую тебя, хранительница тайн заповедного леса! Привет тебе, носитель хранительницы! Позвольте мне задать вам нетактичный вопрос. Что это значит?
Сутр, отдышавшись, ответил на приветствие. Евдокия, прижатая усталостью и рюкзаком к земле, лишь кивнула головой и перешла в наступление из положения сидя на мхе:
– Ты о чём спрашиваешь-то, милый? Уточни спектр твоих интересов, называемых словом «это». А ещё лучше, сначала объясни причину, по которой ты, Старший, оставил на произвол судьбы вверенного тебе члена вашего сообщества на чужой территории. И как после этого ты продолжаешь оставаться на той же полке вашей иерархической системы? Как тебе продолжают доверять людей?! Вернее, фавнов. Какая, в общем, разница! Смятение в умах товарищей по разуму углубилось. Все тупо уставились на Певца. Соображая несколько растеряно, но с достоинством, рыжий фавн рассуждал вслух:
– Я не видел Сутра у портала, это верно. Но счётчик показывал номер «4» перед тем, как я ступил в переход. На той стороне я зафиксировал показание «5». Никто из наших стражей не предъявил мне претензий. Правда, там царила некоторая суета. Будто что-то не совсем в порядке. Но такое бывало. Это технические неполадки, рабочая ситуация. Служба, принимающая доклады от возвращающихся, была чем-то занята другим, и меня это очень устроило – не надо было ничего выдумывать, если вдруг наш выход из зоны был зафиксирован.
В среде туристов наметилось оживление:
– А что, разве можно покинуть зону?
– Вам – нет!
Певец метнул взгляд в сторону вопрошавшего и пригрозил:
– И не следует распространяться об этом! Если будет необходима какая-то помощь, вам предложат сотрудничество, а пока сделайте вид, что вас это не касается, если желаете жить без проблем.
Евдокия уже сожалела о своей торопливости. «Зачем я при всех-то?! Нужно было Певца в сторону отвести! Вот дура! Как танк, всё на своём пути сметаю! Кто меня выбрал-то на эту работу?! Ни дипломатии, ни сдержанности, ни прозорливости нет!»
– Да, дорогая, да! Трудновато с кадрами, ты права! Но ты старайся, старайся, и всё получится! Ты же всё правильно понимаешь! Нужно только теперь делать правильно. Будь последовательной! И хватит вешать на себя ярлыки!
Фея в точности отловила комментарии Тела и поспешила исправить ситуацию:
– Сохраняйте спокойствие и невмешательство! Всё происходящее санкционировано самыми высокими инстанциями. Прошу тебя, о достойнейший из несущих ответственность! Дабы нам не смущать умы твоих подопечных, давай обсудим происходящее наедине завтра, по твоём прибытии в зону. Сутр останется здесь.
– Пожалуй, так будет правильно. Ждите меня утром в сторожке.
– До встречи!
Все члены туристической группы наклонили головы, продемонстрировав прекрасные густые локоны различных оттенков, в дебрях которых плохо просматривались не отросшие ещё до зрелой формы костяные наросты.
Группа состояла опять из юных отпрысков состоятельных и влиятельных лиц параллельного мира.
«Не воспринимают они нас всерьёз! Игрунов запускают, попрыгунчиков! Да это и хорошо. Молодёжь чище и проще консервативного старшинства. Материал, опять же, податливый.»
До аварийного, или критического открытия портала, который происходил на тридцать секунд ровно в полночь по инициации гостевой стороны, оставалось больше часа. Старший не стал ждать последнего момента и транслировал цифровой код открытия перехода. Воздух дрогнул, пространство, будто провалилось в себя и многократно расширилось одновременно. Изменившаяся структура полей физических объектов, попавших под влияние перехода, дрожала и виделась более живой, чем в стационарных условиях. Казалось, старые сосны и мшистые кочки проснулись и вышли из искусственного, замороженного бытия, чтобы на пике возможности своих энергий выполнить в импульсе истинное, скрытое от непосвященных, предназначение. Видевшая не раз эту картину, Евдокия только сейчас поняла: «Так вот почему лес кажется мёртвым! Дело в равновесии! Его жизнь заключатся в выполнении миссии. А миссия забирает много энергии. Сколько же лет здесь существует переход, если на этом участке такая уставшая природа! Какие же перегрузки ты, милая, терпишь!» Наблюдая, как переход поглощает гостей, женщина сравнивала себя с картиной спящей вокруг природы: «И я, как этот лес, отдала себя всю миссии хранителя зоны пересечения миров. Всё здоровье, вся красота ушла, как в чёрную дыру – в переход… Что-то здесь не так. Нет у деревьев и мхов человеческого мозга, силы духа. Им умирать простительно, а мне.»
– Умница! Умница! Не упусти мысль! Запомни!
– С первого раза они никогда не запоминают.
– Они? А ты-то кто, Ген?
– Я имею ввиду тех, кто работает с биологическим инструментом, с физическим телом. Ты же понял меня, Тел!
– Я понял. Но видится мне, что ты сам это можешь скоро позабыть. Ты становишься слишком строг и чёрств к тем, кто сейчас воплощён. Там, ведь, всё видится по-другому. У людей много задач и помех одновременно. Они ограничены запасами энергии и блокированы последствиями собственных ошибок. Я чувствую твою отстранённость от человеческих чувств. Так ты ничего не сможешь сделать для них.
– А я и не собирался. Я наблюдатель. И всё!
– Да. Действительно. Бог с тобой!
– Со мной. И с тобой Бог!
Евдокия почувствовала то, что называют прозрением. Мысль о величии и мощи человеческой природы не раз приходила ей в голову, обсуждалась с мужем, теряя силу свою в праздной беседе. Но сейчас! Вихрем радости свет ворвался в душу и тело, заставил вздохнуть полной грудью, стряхнул напряжение с лица: «Я могу научиться жить! Надо только стараться и делать! Действие в направлении к жизни – вот ключ! Служить переходу мало. Попробую успеть больше».
Сутр наблюдал перемены состояния хранительницы портала.
– Ты так рада, что они ушли?
– Да? Уже ушли?
Действительно: переход успел закрыться, а природа приобрести привычные человеческому глазу очертания.
– Я думала о своём.
– Ты сама дойдёшь, или тебя донести?
– Дойду.
Однако ощущение легкости на душе и состояние физического тела ещё не были синхронизированы. Через сотню метров женщину опять посетило прозрение: «Сама! Всё сама! Зачем? Опять насиловать себя? Тебе предлагают помощь, а ты сама! Какая гордыня! Какая глупость!»
– Возьми мой рюкзак!
– Ещё чего! Он совершенно неудобной конструкции: может натереть спину, а ещё хуже – покалечить позвоночник.
– Я же несу – и не покалечилась.
– Тебе так кажется.
– А меня с рюкзаком тебе нести легче?
– Наше строение тела предполагает перенос такого рода грузов. Наших женщин мы носим на себе.
– Ты, Сутр, уверен, что моя масса не покалечит твой организм?
– Уверен. Устать могу, но восстановлюсь быстро. Особенно, если найдётся что-нибудь золотое.
– Дорогой ты извозчик получаешься. Не обещаю, что найду, но старенькие серёжки валялись в сторожке – это точно.
– Вот и прекрасно! Залезай!
* * *
Сгущались сумерки. Сергею Алексеевичу Сау казалась уже родной: они успели выпить два чайника чая и обговорить наиболее существенные вопросы сосуществования обоих миров. Лесничий был счастлив. Смысл жизни обретал новые оттенки через осознание соприкосновения с миром, расширяющим его представление о собственной роли в процессах вселенского масштаба. Радостное предчувствие позитивных перемен в жизни собственной и жизни вообще граничило с эйфорией, но он знал эту опасную воронку и держал себя в рамках управляемого состояния, чтобы не свалиться в её разрушительный поток. Сергей Алексеевич уже не слушал красавицу, он почти взахлёб мысленно благодарил Высших за всё, что имел: за мудрую жену, за счастье любви с молоденькой соседкой, за жизнь в лесу, за соприкосновение с тайным, за чудную собеседницу и за явные перемены в собственной судьбе. А она, принимая блаженный взгляд невидящих в иступлённой молитве глаз за симпатию и интерес к новой информации, продолжала вещать:
– Наши мужчины очень сильны физически, и не только. Но сейчас не об этом. Существует обычай: фавн, получив согласие от возлюбленной на интимное общение, приводящее к рождению потомства, подтверждает свою состоятельность, как носителя здоровой генетики, многочасовой прогулкой с будущей матерью на плечах. В наших поселениях обязательными атрибутами являются лесопарки. Конечно, таких шикарных лесов с болотами, как в этой зоне, мы не можем создать почему-то, но достаточно мягкий для незащищенных копыт грунт имеется в достатке. Сейчас все понимают, как надо заботиться о здоровье, и прогуливаются регулярно, обычно по вечерам, так что парки заполнены гуляющим народом. Пара помолвленных выделяется из общей массы, так как она сидит на нём верхом! И все знают, что завтра, если испытание закончится благополучно, их ждёт день страстной любви! И все желают им счастья! И в след будущим любовникам устремляются поддерживающие энергии! Кто-то транслирует им информацию о своём уникальном опыте, желая обогатить их интимную жизнь! Все радуются и сопереживают предвкушение сладости физической любви! Такая поддержка всегда кстати, и я не знаю случая, чтобы мужчина не выдержал веса своей любимой. А ваши мужчины способны на такое? Сергей Алексеевич понял, что его о чём-то спросили, по образовавшейся паузе в потоке речи Сау и по её вопросительному взгляду.
– Простите, я не расслышал.
– Понятно. Раз вы не расслышали, значит, ничего не можете. Да и вид ваш, простите, не очень мужественный. Ваша весовая категория не слишком отличается от женской. Я не думаю, что вы можете быть выдающимися любовниками, не имея ярко выраженных особенностей строения скелета. «Что-то я пропустил очень специфическое. На всякий случай, надо поддакнуть».
– Думаю, вы правы.
– Вот-вот! Я чувствовала, что прогулки молодёжи в ваш мир дурно пахнут! Здесь раздолье для недобросовестных искателей женского внимания. Ваши голодные до мужской силы дамы притягивают наших бездельников своей доступностью!
– Подождите-подождите! Всё не совсем так.
– А как?!
– Во-первых, мы не настолько бессильны, как можно подумать. А во-вторых, наши женщины очень многоплановы и духовно развиты. Им не так интересна эта область взаимоотношений, как вам может показаться. В-третьих, контакты между фавнами и людьми, насколько я знаю, вообще ещё не происходили. Вы здесь находитесь в порядке эксперимента!
– А ваша жена?
– Моя жена не нуждается в любовниках, и вообще, она особенная женщина. Она хранитель портала, посвятивший свою жизнь вопросам очень далёким от интимной сферы отношения полов. Кроме того, как не обидно было бы в этом признаться. Она вряд ли может понравиться кому-то, как женщина.
– Почему? Она так некрасива?
– Она была красивой. Но её деятельность как-то повлияла неблагоприятно на здоровье. Она очень больна.
– Чем?
– Как вам сказать. Очень ранней старостью, что ли. Она вся как-то развалилась: ноги, зубы, кожа, фигура. Да всё!
– Как же вы это допустили?! Вам приятно жить с такой женой?
– Да мы почти и не живём вместе.
– Я не знаю обычаи людей. Объясните мне. Это нормально?
– Пожалуй, уже становится нормой в некоторых слоях общества.
– Так, значит, я права! Ваши женщины нуждаются в наших мужчинах!
– Опять вы за своё. Да про ваших мужчин никто здесь не знает!
– Я чувствую, что знают. Я не ошибаюсь! Увидите. Это вы не обладаете должной информацией!
– Не буду спорить. Время покажет.
– Не сомневаюсь. Мне нужно выйти. Я скоро вернусь.
Сау решила избавиться от переработанного чая и пошла в лес. Справившись с делом, засмотрелась на потемневшие в сумерках сосны. Постояла, изучая запахи и звуки, любуясь красотой природы, показавшейся такой родной, что шевельнулась в душе тоска по чему-то далёкому, забытому, былому. Она попыталась зацепиться за возникшее чувство, чтобы понять его природу и историю в собственной судьбе, но истина явно ускользала, не стремясь проявляться.
Прошло около десяти минут, и она четко услышала характерный треск ломающихся веток: через чащу фавн шёл к избушке. Осторожно, чтобы не создавать шума, ступая мягко и медленно, Сау пробралась поближе к поляне и замерла.
Из леса вышел Сутр с грузной ношей на плечах. Дама выглядела горбатой старухой. «Я так и знала! Я знала! О мужское племя! Вы готовы польститься даже на старух! Лишь бы чужая, лишь бы новая была самочка! И ты, Сутр! И ты, брат!» – мысли закипели, возмущение хлы нуло к лицу и выбило слезы.
– Естественной реакцией будет такая – устроить скандал и причинить физическую боль острыми ногтями в паховой области обидчика.
– Интересно. Сутр – её брат! Да и в пах люди бьют обычно ногами. Это сказал Хором, присутствовавший в пространстве наблюдения, в котором контролирующие духи выглядели иначе, чем в обители Натсах, Тела и Гена. Здесь он был впервые, так как недавно получил новое звание и ряд сопутствующих обязанностей. Привыкший ничему никогда не удивляться, уверенный, что всегда будет нечто достойное внимания и осознания, мудрый и многоопытный, «Видящий девять миров» отложил для себя анализ пространства сотрудничества с подобными образу дружественного Вечного и Бесконечного, чтобы подкорректировать происходящее в зоне 2543 Земли, которая интересовала, похоже, многих Вечных Мироздания. Наблюдатель параллельного человеческому мира, улыбаясь, спросил:
– Вы никогда не воплощались фавном, друг мой?
– Нет.
– Представьте хотя бы, что значит, ударить в почти человеческий пах, почти лошадиным копытом.
– Пренеприятно.
– Более чем. Просто смертельно, порой.
– Мозг ваших дам способен воспринимать энергии нашей святости?
– Полагаю, наши понятия святости очень близки. Давайте посмотрим.
– Хорошо.
* * *
Сутр опустил наездницу на землю. Она, покачиваясь, дошла до домика и, прислонившись к бревенчатой стене, стала медленно снимать врезавшийся в плечи рюкзак, который в темноте был принят за горб девушкой фавном по причине отсутствия подобных приспособлений в её мире. Именно в этот момент стало по-настоящему темно. Подняв глаза к небу, восхищенно глядя на мерцающие звёзды, Евдокия заворожено внимала тому, что шло сейчас из Обители Духа. Сутр топтался рядом:
– Пойдём в дом, посидим! Ты не нагулялась? Или тебе плохо?
– Подожди. Послушай лучше! Внимай! Неужели не чуешь?
– О чем ты?
– Благодать! Святость струится! Здесь места такие… Освящено, заряжено, подключено, почитай, всё пространство! Что ни родник, что ни озеро – волшебные! Что ни травинка – целебная! Здесь энергии особенные, чистые, сильные, святые!
Фавн, понимая, что благодаря усталости просветление тоже посещает людей, из вежливости посмотрел вверх. В глаза брызнул свет, ослепил на мгновенье и, будто переломив нечто внутри, вытолкнул на новое, плотное, глубокое чувство, назвать по имени которое, он бы не смог.
– Что это?
– Вера.
– В кого?
Странным заговорщицким тоном, погружённая во что-то своё, фея шептала:
– Это чистая вера. Просто энергия. Мы верим в то, или в того, во что, или в кого готовы верить. Вера может быть слепой, навязанной и навязчивой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40