Канадец, естественно, решил, что им грозит какая-то новая опасность, и, покинув на минуту свой пост, поспешил разбудить Луи Морэна.— Что случилось? — спросил последний, неторопливо поднявшись на ноги, как если бы он вовсе не спал.— Не знаю, господин Луи, но в саванне творится что-то невероятное. Вы знаете, я — старый лесной бродяга, которого не так-то легко испугать, а тут, даю вам честное слово, мне сделалось страшно.— О! О! Видно, и впрямь дело серьезное. Пойдем посмотрим.— Пойдемте. Может быть, сообща мы и разберемся, что это такое.Затем, проведя Луи Морэна к ретраншементам, Сент-Аманд указал ему на странное и противоестественное волнение травы.— Да, — задумчиво произнес дон Луи. — Это сулит нам серьезные неприятности.— Я тоже так считаю.— Черт побери! За этим кроется какой-то коварный замысел краснокожих. На нас будет совершено нападение, и не далее, как через полчаса.— Я готов держать пари, — живо подхватил Сент-Аманд, видимо, довольный, что француз подтвердил его предположение. — Что же нам теперь делать, господин Луи?— Потихоньку, не теряя ни минуты, разбудить наших товарищей, потому что время не терпит отлагательства. Главное — старайтесь не шуметь. Для нас очень важно, чтобы негодяи, которые там шныряют, не заподозрили, что мы готовимся встретить их с оружием в руках.Сент-Аманд отправился исполнять распоряжение француза. Он переходил от одного пеона к другому, и несколько минут спустя все уже стояли на своих местах у завалов.По приказанию Луи не будили пока только дона Гутьерре и дона Мигуэля.Затем француз обошел весь бивуак и, убедившись, что все в порядке и все на своих местах, подозвал Безрассудного.— Что вам угодно, господин Луи? — спросил последний.— Возьмите ружье и спуститесь в равнину, разузнайте, что там происходит в зарослях травы…— Вы это узнаете не позже, чем через полчаса, господин Луи.— Только смотрите в оба и не давайте себя убить.— Постараюсь, господин Луи, — отвечал тот, рассмеявшись. Затем перепрыгнул через завал и скрылся в кустах.Француз внимательно следил за ним сверху. Канадец вернулся, как обещал, не позднее, чем через полчаса.Луи Морэн, нетерпеливо и с беспокойством ожидавший его возвращения, тотчас позвал его к себе:— Ну, идите скорее и расскажите, что вам удалось узнать?— Все, что нужно, господин Луи.— Тогда говорите живей.— Это краснокожие.— Краснокожие? — удивился Луи Морэн, потому что после разговора с Опоссумом он был уверен, что с их стороны нападение им не грозит.— Да, господин Луи, это краснокожие. Они прошли близко от меня, едва не задев меня локтями.— Черт возьми! Их много?— Насколько я могу судить, около сотни.— Так много… — прошептал француз, обводя взглядом своих немногочисленных товарищей. — Даже слишком много…— Подумаешь! — беспечно бросил канадец. — Нам не раз приходилось иметь дело с целыми племенами.— Это верно, — мрачно проговорил Луи. — Но тогда наш отряд состоял только из охотников, привычных к пустыне. Видели вы, как они разрисованы?— Я не мог рассмотреть, к какому племени они принадлежат, но только все они раскрашены так, как красятся индейцы, отправляясь на войну.— Есть у них огнестрельное оружие?— На это я могу ответить вам с уверенностью — у них есть ружья.— У всех?— Да, господин Луи, у всех. По-видимому, все они — храбрые воины… Я не видел ни одного копья.— Странно! — прошептал француз, словно отвечая собственным мыслям. — Столько ружей в одном индейском отряде.В эту минуту внизу, у подножия холма, раздвинулись кусты, и показался индеец, размахивающий шкурой бизона в знак мира.— Ага! — произнес Луи. — Парламентер! Посмотрим, чего хочет этот негодяй. Странно! Этот индеец кажется мне подозрительным… Смотрите в оба, друзья мои, и прошу вас не стрелять без моего приказания. Безрассудный, — сказал он затем, обращаясь к одному из канадцев, — выйдете к ним и узнайте, в чем дело.Безрассудный взобрался на завал и, обращаясь к неподвижно стоявшему краснокожему, спросил:— Что вам нужно, воин? Почему вместо того, чтобы спокойно продолжать свой путь, вы будите нас в столь ранний час?Все пеоны, находившиеся у ретраншементов, с тревогой прислушивались к разговору Безрассудного с парламентером. Глава XXII. ПРИСТУП — Вы начальник? — спросил индеец вместо всякого ответа на предложенный ему вопрос.— А вы? — насмешливо спросил его, в свою очередь, канадец.— Я начальник.— Тем лучше для вас, тогда, значит, и я начальник… Ну, что же вам от нас нужно?— Сесть к огню совета моего брата и выкурить с ним трубку мира.— А что будут тем временем делать ваши товарищи?— Я один, — уверенным тоном отвечал индеец.— На этот раз вы лжете, начальник, — грубо отрезал канадец.В ту же минуту толпа краснокожих с воинственными криками, стреляя на бегу, выскочила из кустов и ринулась на завалы.Безрассудный упал, серьезно раненный. Завязался бой, но, благодаря принятым доном Луисом мерам, краснокожие были встречены сокрушительным огнем и под градом пуль вынуждены были отступить, понеся весьма значительный урон.Все это произошло почти мгновенно.Нападение, а затем и бегство краснокожих произошло так быстро, и такое глубокое безмолвие внезапно сменило шум битвы, что, если бы среди защитников лагеря не оказалось их троих тяжело раненных товарищей, все это могло показаться им дурным сном.Крики индейцев и стрельба разбудили дона Мигуэля и дона Гутьерре, а затем из палатки выглянули и девушки, дрожавшие от. страха.— Что случилось, Господи Боже! — воскликнула Сакрамента.— Боже, смилуйся над нами! — прошептала ее сестра, подняв глаза к небу.Луи Морэн стоял, задумавшись и не отвечая на вопросы, которыми его осыпали дон Гутьерре и дон Мигуэль.Странное подозрение не давало ему покоя, и он хотел разобраться в происшедшем.— Что ни говорите, а здесь не обошлось без участия дона Рамона, — сказал он, наконец, и, повернувшись к дону Мигуэлю, добавил: — Послушайте, я сейчас должен ненадолго покинуть лагерь… Это совершенно необходимо… Пока меня не будет, вы должны только обороняться и ни в коем случае не совершать вылазок!.. Боже вас сохрани делать это!.. Враги, которые напали на нас, гораздо опаснее, чем вы думаете… Я сам пойду на разведку.А когда дон Гутьерре и дон Мигуэль начали было возражать, он резко оборвал их:— Ни слова больше!.. Теперь дорога каждая минута!.. Прощайте! Сент-Аманд, идите за мною!Помахав на прощание рукой, охотник перепрыгнул через завал вместе с канадцем.Прошло полчаса — целая вечность. Потом прозвучали несколько выстрелов, и снова наступила мертвая тишина.— Неужели они убили его?! — вскричал дон Мигуэль. — О, я отомщу им за это!И под влиянием гнева молодой человек в несколько минут сумел организовать защиту и воодушевить немногочисленных защитников бивуака, видимо основательно встревоженных неожиданным нападением краснокожих.Последнее было как нельзя более кстати, потому что индейцы вовсе и не собирались отказываться от намерения овладеть лагерем и деятельно готовились к новой атаке; только теперь они действовали по хорошо обдуманному плану, полные решимости на этот раз добиться успеха. Из лагеря видно было, как индейцы рубили ветви с деревьев, хотя испанцы и не понимали, зачем именно они это делают.— Подождите немного, сеньор, — сказал Марсо дону Мигуэлю, когда тот обратился к нему с расспросами, — и вы все увидите собственными глазами. Они оборвут зелень и огромные вязанки хвороста будут катить впереди себя, защищаясь таким образом от наших пуль, а когда подойдут к нашему лагерю, подожгут хворост и бросят сюда через завалы… Как видите, все очень просто.— Боже мой! Зачем же дон Луис покинул нас?! — в тревоге воскликнул дон Мигуэль.— Потерпите немного, сеньор, — повторил канадец свое любимое выражение. — У господина Луи совсем другое представление об этих индейцах.— Какое же? — спросил дон Гутьерре.— Э! — продолжал канадец насмешливо. — Ему, видите ли, кажется, что эти краснокожие вовсе не краснокожие, а такие же белые, как и мы с вами.— Да неужели! — в один голос воскликнули испанцы.— Это случается, и довольно часто, и, по-моему, не будет ничего удивительного, если так случится и на сей раз… Мне тоже кажется подозрительным, что индейцы напали на нас ночью… краснокожие любят ночью спать и сражаются только при свете солнца.— Увы! Не все ли нам равно, кто эти враги, белые или краснокожие?.. Дон Луис погиб, они убили его!— Я знаю господина Луи давно и видал его в делах, гораздо более горячих, чем здесь. Он не тот человек, который даст себя убить так просто, и, по-моему, выстрелы, которые вы слышали, доказывают только, что он сыграл с ними какую-то ловкую шутку, вот и все… Но чтобы они убили его, нет! Этому я не верю…Эти слова канадца не могли, конечно, успокоить дона Гутьерре и его племянника, но те сделали вид, что согласны с его мнением, только для того, чтобы положить конец спору.— Приготовьтесь! — крикнул вдруг охотник. — Или я ошибаюсь, или на нас снова будет совершено нападение.— По местам! — крикнул дон Мигуэль.Все бросились к завалам с твердой решимостью скорее умереть, нежели живыми попасть в плен к индейцам.Канадец не ошибся, призывая своих друзей к оружию, -краснокожие приближались к завалам. Но на этот раз они шли медленно и в строгом порядке, тщательно укрываясь за огромными вязанками хвороста.Эти вязанки катили несколько человек, в то время как за ними скрывались другие индейцы, безостановочно стрелявшие в защитников лагеря.По приказанию дона Мигуэля, пеоны, укрывшиеся за фургонами и стволами деревьев, пока не отвечали ни единым выстрелом на неприятельский огонь.Между тем индейцы, хотя и медленно, но все-таки приближались к холму, и вскоре должны были достигнуть его вершины.После настоятельных просьб дона Мигуэля девушки согласились, наконец, укрыться за деревьями, где были в относительной безопасности.Так прошло несколько минут, в продолжение которых обе стороны пребывали в бездействии, готовясь к решительной схватке.Вдруг индейцы повыскакивали из-за вязанок хвороста и с дикими воплями ринулись на завалы, окружавшие лагерь со всех сторон.Завязался рукопашный бой, на землю падали раненые и убитые.Бой продолжался довольно долго без заметного преимущества той или другой стороны. Индейцы, сражавшиеся на открытой местности, несли гораздо больший урон. Пеоны защищались с невероятным упорством, пуская в ход все, что попадалось под руку.Дон Гутьерре был ранен пулею в руку, но, тем не менее, мужественно продолжал сражаться; дон Мигуэль носился по бивуаку, как вихрь, возбуждая одних, браня других и беспощадно разя врагов, попадавшихся ему на пути.Лагерь был охвачен огнем: индейцы бросали горящий хворост на фургоны, и те тотчас же загорались.Вдруг дон Мигуэль упал: пуля пронзила ему грудь.Пеоны, увидев своего начальника неподвижно застывшим на земле, в ужасе попятились назад, еще минута — и все должно было быть кончено.Но тут внезапно появилась дона Сакрамента и с отчаянным воплем, словно раненая львица, бросилась в самую гущу сражающихся.— Подлые трусы! — вскричала она. — Вы хотите бежать! Так что же, женщина должна давать вам пример, как следует исполнять свой долг!Затем, подняв с земли мачете, выпавший из рук дона Мигуэля, она кинулась к завалам, на которые успели забраться краснокожие. Ее пламенная краткая речь и бесстрашное мужество нашли живой отклик в сердцах пеонов, и они, отринув страх, устремились за Сакраментой и отбросили врагов прочь. Им так и не удалось одержать победу.Но тут во главе небольшого отряда дикарей появились два человека, одетые по-европейски, которые до сих пор, по всей видимости, держались в тени.Эти двое были дон Рамон и дон Ремиго.— Вперед! Вперед! — кричал дон Ремиго. — Захватить только девушек!.. По тысяче унций золотом за каждую из них!Вслед за этим началась ужасная свалка, тем более ужасная, что от ее исхода зависела судьба девушек.Пеоны и оставшийся в живых канадец прикрыли девушек плотным кольцом из собственных тел. Все они, не задумываясь, готовы были пожертвовать собой ради спасения двух несчастных девушек.А, между тем, при всей самоотверженности оставшихся в живых защитников, вскоре неизбежно должна была наступить минута, когда они погибнут с сознанием собственного бессилия.Опустившись на колени возле раненного отца, девушки без страха ждали смерти, которая должная была избавить их от позорного плена.Внезапно раздался громоподобный крик, и в то же мгновение сверкнули тысячи молний!.. Ветер смерти пронесся над нападающими, они валились на землю подобно колосьям, срезанным серпом, и вслед за тем отряд демонов вскочил на холм. Во главе их был Луи Морэн, беспощадно разивший попадавшихся ему на пути врагов, устремляясь туда, где находились девушки.— Смелей! — кричал он при этом во всю силу своего голоса. — Смелей! Я здесь!Нападающие, испуганные внезапным появлением нового отряда противников, в беспорядке отступали, продолжая оказывать вялое сопротивление.— Сюда! Сюда! — крикнул дон Мигуэль, приподнявшись на одно колено. — Луи, спасите моих кузин, спасите дядю!— Я здесь! — отвечал тот. — Я здесь!Все происшедшее станет вполне ясным, если вспомнить, что представлял собой Луи Морэн. Ему достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что напали на них не краснокожие, а только переодетые индейцами мексиканцы, бандиты самого низкого пошиба. Ему удалось добраться до лагеря команчей, которые, под началом Опоссума и других начальников, уже спешили к нему на помощь.Помимо дружеских чувств, которые они питали к охотнику, команчи чувствовали себя еще глубоко оскорбленными тем, что сальтеадоры переоделись в военные костюмы их племени для того, чтобы под видом краснокожих совершать грабежи и убийства. Индейцы решили примерно наказать за это бандитов.Между тем битва все еще продолжалась. Бандиты, зная, что им не будет пощады от Красных Бизонов, защищались с отчаянной решимостью, и даже не для того, чтобы спасти свою жизнь, — они знали, что их участь решена, — а из желания погибнуть и таким образом избежать пыток, которым, несомненно, их подвергнут индейцы, если они живыми попадут им в руки.Завидев Луи Морэна, дон Рамон взревел подобно дикому зверю — француз явился отнять у него добычу, которую он считал уже своею. Дон Ремиго и еще двое бандитов поспешили к нему на помощь, и все четверо вместе ринулись на француза, рассчитывая сообща покончить со своим врагом.Но Опоссум вовремя заметил опасность и с несколькими своими отборными воинами кинулся к своему другу.Луи Морэн с оружием в руках смело ждал приближения врагов.— Итак, — насмешливо заговорил он, — мы опять с вами встретились, дон Рамон! Надеюсь, это будет наша последняя встреча.— Я тоже надеюсь на это, проклятый француз! — вскричал мексиканец дрожащим от гнева голосом. — Умри, негодяй! — добавил он, направив на Луи Морэна дула своих револьверов.Француз проворно отскочил в сторону, убив прикладом ружья одного из бандитов, а затем рассек череп второму злодею, занесшему над его головой шпагу.Таким образом, Луи Морэну предстояло иметь дело уже только с двумя противниками.— Позвольте мне самому проучить этих негодяев! — крикнул он Опоссуму. — Займитесь лучше теми, кто еще жив.С этими словами он бросил на землю ружье, как вещь совершенно ему ненужную, и, держа в одной руке длинную шпагу, а в другой — револьвер, смело напал на двоих мексиканцев.Тем временем дон Мигуэль, несмотря на полученное им довольно серьезное ранение, увидев союзников, которых привел его друг, и вдохновленный жаром сражения, поднялся и, опираясь на шпагу, медленно дотащился до того места, где в эту минуту происходил смертельный поединок. Здесь дон Мигуэль уже не в силах был совладать с охватившей его яростью и, ринувшись на дона Ремиго, пронзил его шпагою насквозь.Мексиканец с отчаянным криком вцепился в дона Мигуэля и повалился с ним вместе на землю. Противники катались, извиваясь, словно змеи, по земле, пытаясь задушить один другого.Трудно представить, чем закончился бы этот поединок, если бы не подоспел Опоссум, который схватил дона Ремиго за волосы, с силою отогнул ему голову назад и вонзил ему нож в горло.Тот замертво рухнул к ногам Опоссума.Что же касается дона Рамона, то его участь была более ужасна: Луи Морэн обезоружил его и, несмотря на отчаянное сопротивление, связав, взял в плен.Битва кончилась.Из отряда бандитов, напавших на лагерь, в живых остался только один — дон Рамон.Луи Морэн с присущим ему великодушием хотел сохранить ему жизнь, но Опоссум воспротивился.— Ядовитых змей следует убивать, — сказал он. — Этот человек — змея, и он умрет… Он принадлежит Красным Бизонам, команчские воины привяжут его к столбу пыток.Француз тщетно пытался дать понять неумолимому начальнику, что даже к самым заклятым врагам следует проявлять милосердие, но Опоссум ничего не желал слышать и по его приказанию индейцы увели дона Рамона с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22