Друзья решили, что следует немедленно выяснить именно эту подробность: не мог ли Реймонд оставить "Нимфу" посреди Канала и ретироваться на каком-нибудь подручном плавсредстве прочь.
- А кстати, ты ничего не узнал насчет того, когда они отчалили на "Нимфе"?- спросил Френч.
- Ну как же. Позвонил в фолкстонскую полицию, и сержант доложил мне, что "Нимфа" отплыла в четверг, в пять пятьдесят утра, но кто был на борту, ему не известно. А я все никак не могу выкроить время, чтобы самому все выяснить на месте.
Френч тоже считал, что Таннеру нужно самому поехать в Фолкстон, непременно.
- Постараюсь завтра же туда махнуть,- пообещал Таннер.- Если мне действительно удастся разнюхать, что Реймонд уплыл с теми двумя гусями, это будет грандиозный прорыв.
Френч пылко с ним согласился. Потом заявил, что уже черт знает сколько времени и что у него слипаются глаза. В общем, он пошел.
Через полчаса он уже лежал наконец в постели.
Глава 8
Отплытие катера
А утром, лаконично отрапортовав начальству о своих успехах, Френч прямо из Скотленд-Ярда двинулся на Треднидл-стрит, где должен был встретиться с Ханифордом.
Величественное здание концерна с плотно закрытыми дверьми и пустыми окнами выглядело скорбно-отрешенным, как будто эти каменные стены и квадратики стекол знали, что обитателей, находящихся внутри, постигло несчастье. Френч позвонил в звонок у бокового входа и уже через несколько минут сидел напротив Ханифорда в кабинете покойного Моксона. Сначала они вскользь обсудили ситуацию, но Френч почти сразу перешел к конкретным вопросам.
- Я бы хотел с вами обсудить, мистер Ханифорд, как бы нам раздобыть номера пропавших купюр и облигаций.
Ханифорд повторил, что раздобыть их очень непросто. Мало того что у них нет записей номеров, но он почти уверен, что уничтожены и записи сумм, вырученных от продажи ценных бумаг. Если это подтвердится, он абсолютно не представляет, как теперь можно узнать, от кого были получены деньги. А бродить по окрестным банкам и выспрашивать номера переведенных купюр он не может, поскольку и сам не знает, какие платежные операции были проделаны. Это уж совсем позор.
- Да, пожалуй,- согласился Френч.- А если пойти другим путем?
- Каким именно?
- Спросить у наиболее вероятных ваших партнеров по бизнесу, я имею в виду банки, сколько денежных купюр и облигаций было отчислено ими на вашу фирму на протяжении нескольких последних недель. Может быть, почти все и определится?
Ханифорд лишь жалобно улыбнулся в ответ.
- Я вчера это уже сделал, как только пришел на работу. Попросил их посмотреть. Однако боюсь, что это ничего не даст.
- Но почему, мистер Ханифорд? Мне кажется, это достаточно надежный вариант.
Ханифорд закурил очередную сигарету.
- Позвольте объяснить, почему я не разделяю вашего оптимизма,- медленно произнес он.- Если действительно намечалось бегство, а ведь все пока говорит именно в пользу такого сценария, то преступники наверняка постарались закамуфлировать источники получаемой наличности. У финансистов, знаете ли, есть в арсенале кое-какие хитрости. А можно и без хитрости, просто продавать совсем маленькие партии бумаг. Возможно, операции проводились лишь с мелкими банками в какой-нибудь глухомани. Или со столичными, только в других государствах.
Вот ведь какая штука... Как бы то ни было, я предприму все, что в моих силах. Ну а если у вас будут ко мне претензии, что ж, тогда уж сами попытайтесь решить этот ребус.
Френч подумал про себя, что Ханифорд скромничает. Если за дело возьмется он сам, лучшего и не пожелаешь.
- Похоже, все было тщательно продумано заранее?- предположил Френч, тоже закуривая.
На этот вопрос Ханифорд отреагировал довольно странно:
- И да и нет,- сказал он (если этот ответ можно считать ответом).Лично мне кажется, но опять-таки ничего не стану утверждать... Так вот, мне кажется, что банкротство это настоящее, а не спровоцированное. Я хочу сказать, оно действительно было неизбежным, и компаньоны самоотверженно пытались его избежать, это истинная правда. Но тут совпало сразу столько нежелательных факторов, что ситуация была очень острой. Последствия войны, падение спроса на товары, безработица, и так далее, и тому подобное. Сами знаете, какие теперь времена. В общем, как говорится, не успели оправиться. Вся эта паника на Уолл-стрит, потом дело Хэтри. Наш концерн понес из-за этих катаклизмов колоссальные потери, и тут мы не имеем права предъявлять претензии к руководству.
- Так вот откуда все это пошло-поехало? Все эти мошенничества?
- Думаю, что да. Я уверен, что они какое-то время отчаянно боролись с надвигающейся катастрофой. Думаю, их основной просчет был в том, что они вовремя не отступили. Раз почуяли, что дело плохо, надо сразу было заявить о ликвидации фирмы, и тогда было бы меньше потерь.
- Люди всегда надеются на лучшее, верно?
- Полагаю, это не тот случай. Увидев, что катастрофа и позор неминуемы, они вспомнили, что своя рубашка ближе к телу. Надо спастись самим, и теперь не так уж важно, что какие-то деньги они прихватят с собой.
- Что значит какие-то? Когда люди начинают новую жизнь, надо иметь про запас солидную сумму.
- То-то и оно. Как говорится, лиха беда начало. Если они решили прихватить сумму, достаточную для того, чтобы было на что жить, то почему бы не пожить с комфортом? И не обеспечить себе безбедное существование до конца дней. А главное - возможность не думать о завтрашнем дне. Им нужны были деньги, в основном, для собственного спокойствия. Сами понимаете. Единожды оступившись, человек падает все ниже, таков уж неизбежный ход вещей.
Некоторое время оба молчали, сосредоточенно пуская клубы дыма.
- В принципе, это еще не самое страшное,- наконец, сказал Френч.- Но я, разумеется, их не оправдываю...
Ханифорд швырнул свою сигарету в пепельницу.
- Со стороны всегда все кажется не таким уж страшным,- сказал он,- тем, кто не знает досконально обстоятельств,- заявил он.- Но вы-то, инспектор, человек опытный. Вы же понимаете, сколько горя все это принесет? И уже принесло...
- Да-да, конечно,- сказал Френч, поднимаясь и гася сигарету о дно пепельницы.- Но жизнь слишком коротка, чтобы предаваться метафизическим изысканиям. Будем думать о вещах насущных. Пойду поищу что-нибудь конкретное. Весьма вам признателен за беседу, мистер Ханифорд. Думаю, скоро мы с вами снова увидимся.
Френч подумал, что раз уж он здесь, было бы очень неплохо заодно поговорить с Ноулзом, он у них тут старший бухгалтер. Вряд ли от него можно было получить много сведений, и Френч рассчитывал, что этот разговор займет не много времени.
Ноулза он почему-то представлял себе благожелательным седым стариком. Старомодный предупредительный служащий, а не современный нагловатый всезнайка. И был несказанно удивлен, увидев полную противоположность воображаемому портрету. Довольно высокий господин средних лет с угрюмым матово-смуглым лицом, у него были впалые щеки и острый умный взгляд. Слишком острый и умный, по мнению Френча. И высокий узкий лоб. Чувствовалось, что это яркая личность, причем не слишком симпатичная.
Как бы то ни было, Ноулз с готовностью вызвался помочь следствию. На вопросы отвечал подробно и прямо, не пытаясь увильнуть. Но к сожалению, и беседа с ним почти ничего не дала.
Судя по рассказу Ноулза, Моксон, Дипинг, Нолан и Реймонд торчали целый день в своих кабинетах, работая в поте лица. Все прочие компаньоны, в сущности, мало что понимают и мало чем могут помочь. Тем не менее Ноулз отказался как-либо комментировать заявление Френча о том, что вроде бы Нолан и Реймонд знать не знали, что дела фирмы плохи. Ноулз лишь сказал в ответ, что вообще-то им, как компаньонам, была доступна вся имеющаяся информация, но, возможно, они предпочитали во все это особо не вникать. Лично он получал распоряжения от всех четверых, вот и все, что он может сказать.
Главный бухгалтер Эсдейл, по мнению Ноулза, тоже был человеком достаточно осведомленным и уж конечно мог смекнуть что к чему. Но опять-таки, высказав свое мнение, он отказался что-либо утверждать. Одно он мог сказать точно: к регистрационным книгам доступ был и у компаньонов, и у главного бухгалтера. А хранили все эти гроссбухи под замком.
- А теперь, мистер Ноулз,- продолжил Френч,- пожалуйста, расскажите, что делали вы в интересующие нас дни. Мне предписано подробно опросить всех, кто имеет хоть какое-то отношение к недавним событиям. Итак, я вас слушаю.
Ноулз подхватил накануне простуду. Его не было в конторе как раз в то время, когда грянул гром. Надо сказать, в тот самый четверг ему полегчало, он решил выйти на работу. Утром встал, оделся, но вдруг снова почувствовал себя настолько скверно, что пришлось снова лечь в постель. На следующий день он все-таки, пересилив себя, отправился в Лондон, это уже была пятница. Мистер Нолан действительно звонил ему. Да, лечил его доктор Суэйн, тот, что живет поблизости от его дома. Нет, в четверг он не стал его вызывать. Он приходил накануне, в среду и велел ему еще день-два полежать. Но после звонка Нолана он разнервничался и решил, что в пятницу все-таки должен быть на работе, хотя жена уговаривала остаться дома. Он надеется, что инспектор в полной мере понимает, как он был рад, что не послушался жену и смог хоть чем-то помочь своим товарищам. Конечно, чувства, которые он испытал, услышав новости, описать невозможно. Он был в шоковом состоянии, и не только потому, что узнал о гибели своих начальников, хотя, справедливости ради, их следовало бы назвать друзьями, ибо покойные относились к нему с сердечной теплотой, что один, что другой... А еще он был ошеломлен внезапной перспективой остаться без работы.
Все эти откровения были весьма драматичны и брали за душу, но не давали инспектору ни малейших зацепок. А прислуга, как выяснилось, как раз отсутствовала. Она тоже разболелась и примерно за неделю уехала. А потом и он свалился. Мало того что его жене пришлось возиться с домашними делами, тут еще и за ним пришлось ухаживать. Ну что ж, недаром говорится, пришла беда, отворяй ворота.
В ответ на эти излияния Френч пробормотал дежурную сочувственную фразу.
Примерно в одиннадцать инспектор, донельзя разочарованный результатами двух этих бесед, покинул здание концерна и направился обратно в Скотленд-Ярд. Как выяснилось, там он никому пока не нужен, то есть можно было заняться дальнейшими изысканиями, и в первую очередь проверить показания мистера Нолана.
Начать следовало с беседы с сэром Гарнеттом Чизлхерстом и расспросить его насчет разговора Моксона и Нолана - сразу по окончании того знаменательного официального обеда. Френч направился в его клуб.
Сэр Гарнетт был не очень-то сообразительным стариканом, зато очень чопорным и надменным. Однако тот разговор помнил точно, до деталей. Моксон тогда сообщил, что только что получил телефонограмму от своей сестры, которая живет в Бакстоне. Произошло несчастье: ее мужа, возвращавшегося из театра, сбила машина, и он скончался на месте. Моксон был сам не свой от горя. Он сказал, что сестра его там одна и что утром он должен срочно поехать в Бакстон. Нолан согласился вместо него съездить во Францию. А потом Моксон попросил сэра Гарнетта позвонить утром в офис и объяснить, почему Нолана нет на месте. Ну и вообще там побыть - на случай, если придется срочно подписывать какие-то бумаги.
Френч рассудил, что это очень важные для Нолана показания. Будь Нолан виновен, ему пришлось бы выдумать именно такую историю, что будто бы это Моксон попросил его отправиться во Францию. А теперь выясняется, что это никакая не выдумка, а истинная правда.
Чтобы уже развязаться с этой частью расследования, Френч стал въедливо изучать содержимое папки с бумагами, врученной ему Ноланом вместе с ключами от кают и подсобок катера. Там действительно были документы, касающиеся переговоров с мосье Пастером. Среди писем имелось и то, которое подтверждало намеченный на четверг визит Моксона в Фекан. Что, разумеется, было еще одним подтверждением искренности Нолана. Однако Френч на этом не успокоился. Письма и бумаги могли быть поддельными. Он не поленился принести их Ноулзу, и тот подтвердил, что письма настоящие.
Следующим этапом была поездка в Дувр. Сев на ближайший по расписанию поезд, Френч быстро добрался до места и вскоре уже бродил по улочкам портового города в поисках Штурманской улицы, строения 17-Б и, разумеется, самого Джона Скуэнза. Дома была только его жена, но она подробно описала, как ее супруг выглядит и во что одет. Френч без малейшего труда нашел его в гавани.
Скуэнз был уже в солидном возрасте, интуиция подсказывала Френчу, что этому почтенному человеку вполне можно доверять. Он зарабатывал тем, что предоставлял желающим лодки, а последние три года еще и приглядывал за катером Нолана, который стоит в Гранвилльской бухте. Ему поручено держать все в чистоте, и чтобы мотор был всегда в порядке, чтобы в любой момент можно было выйти в море. Все требования хозяина он выполнял, и, как ему кажется, очень даже неплохо.
В прошлую среду, уже почти в половине двенадцатого к нему постучался парнишка, работающий в гостинице "Лорд Уорден" и сказал, что сейчас звонил мистер Нолан, просил, чтобы катер был на плаву к завтрашнему утру, в восемь тридцать, и чтобы на борту были припасы в соответствии с картой "Е".
Дело в том, что у Нолана была довольно оригинальная система загрузки продовольствия - в зависимости от длительности путешествия и количества гостей. Каждый вариант носил название "карта номер такая-то". Карта "Е" означала, что требуется приготовить продукты для двухдневного путешествия для двух персон.
Скуэнз сразу же поспешил вызволить катер со стоянки, надо было успеть до отлива. А то шлюзовые ворота запрут, и тогда жди до утреннего прилива. Слава богу, успел подогнать катер к ступенькам Кроссуоллской набережной, это сразу за входом в док. Возни было не много, поскольку Нолан выходил в море в прошлое воскресенье. Само собой, после, в понедельник утром Скуэнз хорошенько все прибрал да надраил, ну и долил горючего и масла. Час был поздний, и ночевать ему пришлось на борту, чтобы с утречка попытаться добыть продукты. Да куда там... Все магазины были еще закрыты. Хорошо, выручили друзья, было у кого занять и провизию, и воду, для двух-то деньков.
В общем, минут десять седьмого все было готово. Садись и плыви. Кругом чистота; продуктов - сколько велено; мотор заведен. Скуэнз ждал хозяина минут пятнадцать, не больше. Нолан был в бодром настроении: не дергался, не спешил, разговаривал спокойно, без окриков.
Он как подошел, сразу сказал, что там подальше, у моста, оставил свою машину. Велел Скуэнзу пойти после в гараж Нолсворта и попросить там кого-нибудь перегнать машину, пусть подержат ее у себя пару дней. Потом спросил, не появлялся ли Реймонд. Скуэнз хорошо знал этого джентльмена в лицо, тот много раз плавал с мистером Ноланом. Он ответил, что нет, не появлялся. Тогда Нолан сказал, что немного его подождет.
Ждал до восьми. А потом сказал, что боится опоздать, дескать, у него с кем-то назначена встреча на французском побережье, то есть ему нужно было переплывать весь Канал. Скуэнзу он велел дождаться Реймонда, и если тот появится, сказать, что он, Нолан, уплыл. Пусть, дескать, сядет на рейсовый пароход, они ходят от Дувра и от Фолкстона. Скуэнз ждал-ждал, но мистер Реймонд так и не появился.
- Я правильно вас понял, что мистер Нолан отбыл совсем один?
- Да, сэр, больше на катере никого не было.
- Вы сказали, что недавно заправили судно горючим и маслом. А сколько литров было налито? Мне важно знать, сколько топлива было израсходовано до того момента, когда катер прибыл на стоянку. Вы могли бы назвать какие-то ориентиры?
- Да, сэр. Это проще простого. На баки нанесены отметки, чтоб знать, сколько там чего есть. Я все баки долил до самой верхней черты.
- Ясно. И еще одно уточнение, Скуэнз. Вы только что сказали, что Нолан ждал мистера Реймонда до восьми. Он действительно отчалил ровно в восемь?
- Да нет, еще минутки три промешкал.
- А почему вы так в этом уверены?
- Дело было так, сэр. Мистер Нолан, он начал готовиться к старту, когда пробили часы, надо было разобраться со швартовами, открыть-закрыть бортовой порт, вот на это ушло минуты три.
Френч был поражен такой наблюдательностью. Да, этому бывалому портовику всецело можно было доверять. Он все выкладывал без обиняков, и голова у него работала, дай бог каждому. Френч нутром чуял, что старик абсолютно честно и точно все изложил. Но, как говорится, лишнее свидетельство никогда не помешает.
- Кто-нибудь еще видел, как катер отплывал?
Выяснилось, что таковых было еще несколько, в том числе рабочий, который мостил пристань, полицейский Хогарт и двое лодочников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30