Ей никогда еще не было так хорошо. Она часто влюблялась, но это быстро проходило, не затрагивая сердца. Она уже начала бояться грядущего одиночества. Что она так и проведет лучшие свои годы в этой глуши. Но, к счастью, все страхи были позади. Она полюбила! Теперь ей больше не грозит бездарное увядание, нашлась родственная душа, способная в полной мере оценить все ее таланты! Теперь она избавлена от скуки и унылого прозябания. Теперь у нее совсем иная жизнь! Милый Фрэнк! При мысли о нем Джулиет сразу начинала блаженно улыбаться. Какой он у нее добрый и справедливый, какой щепетильный – даже слишком! – в отношении денег. Ему необходимо отцовское благословение, он боится, что не сумеет обеспечить жене привычный комфорт. Это так трогательно. Ничего удивительного, что она не смогла тогда сдержать улыбку. Ее Фрэнк – истинный джентльмен, как бы старомодно это ни звучало. Джулиет было даже немного страшно. Ведь судьба свела ее с таким совершенством…
Фрэнк был не только воплощением благородства и порядочности. Даже в обыденных мелочах он был как раз таким человеком, который ей подходил. В отличие от остальных ее кавалеров Фрэнк – не жалкий прожигатель жизни, сосредоточенный исключительно на удовольствиях и развлечениях. Да, он любит играть в теннис и в бильярд, но это для него отнюдь не главное. Он любит театр и искусство, так же пламенно, как она сама. Милый Фрэнк! Разве кто-то может с ним сравниться?
Но как же все в этой жизни непросто… Фрэнк прав: они не могут пожениться без согласия отца. Но даст ли он его когда-нибудь? Даже такая неисправимая оптимистка, как Джулиет, понимала, что это почти утопия. Она как наяву слышала недовольный голос отца: «Это глупая блажь, дорогая, моя дочь не может выйти за нищего выскочку». А если после долгой борьбы он все-таки смягчится, то она может рассчитывать примерно на такое: «Я готов с миром его отпустить, пусть поищет более подходящее занятие, чтобы должным образом тебя содержать. И тогда я подумаю».
Чем больше Джулиет обо всем этом думала, тем сильнее сомневалась в благополучном исходе. А если отец останется непреклонным, что тогда? Можно сколько угодно говорить, что она уже совершеннолетняя и имеет полное право выйти за своего избранника. Она хорошо знала его характер. Он, конечно, человек добрый и справедливый, но и достаточно жесткий. Если избранник дочери будет ему не по нраву, он пойдет на многое, лишь бы предотвратить этот брак. Может даже вычеркнуть ее из своего завещания, только бы не допустить в семью нежеланного зятя.
Но если ее лишат наследства, то им не на что будет жить. Те деньги, которые ей оставила тетушка (и которыми она похвасталась Фрэнку), па самом деле были ничтожными. Вся надежда только на доходы, которые они получат благодаря пьесе (а ей, разумеется, успех будет обеспечен). Ее денег хватит только на свадьбу, те гроши, что останутся после, можно вообще не брать в расчет.
Осознав все это, Джулиет почувствовала, как меркнет ее радость, и с ужасом подумала, что может опять превратиться в восторженную неудачницу, что ее счастье окажется совсем недолгим. Однако ей ничего не оставалось, как покорно ждать развития событий.
Ее настроение испортилось бы куда сильнее, узнай она о двух беседах, которые – по иронии судьбы – состоялись именно в тот день, когда они с Фрэнком обручились.
Первая произошла между ее отцом и мачехой. Все утро он диктовал Фрэнку и теперь отдыхал в библиотеке – читал книжку, прислоненную к специальной подставке. Леди Чаттертон тоже решила отдохнуть от своих общественных дел и что-то вязала, разложив на столике множество разноцветных клубков. Какое-то время в комнате царила тишина, прервал ее сэр Роланд.
– А знаешь, Сильвия, я велел Роско завтра съездить в Лондон, мне нужны кое-какие данные из отдела, курирующего колонии. Тебе, кажется, нужно было передать кому-то посылку, поручи ему, он с удовольствием тебя выручит.
– В этом я не сомневаюсь, – усмехнулась она, и они стали обсуждать, когда лучше это сделать. Заметив, что мужу наскучило читать, леди Чаттертон попросила: – Расскажи мне про этого твоего Роско. Уже прошло какое-то время, наверное, ты успел к нему присмотреться. Как он тебе?
– Парень он на редкость толковый, – задумчиво ответил сэр Роланд, – с предыдущими не сравнить, разумеется, за исключением Хопкинса. Впрочем, в некоторых вещах он переплюнул даже старину Хопкинса.
– Ну раз уж он переплюнул самого Хопкинса, то считай, тебе крупно повезло. Но меня интересуют не деловые качества. Что он за человек? Он тебе нравится?
Сэр Роланд пристально на нее посмотрел, и ответил далеко не сразу:
– Даже не знаю, что тебе сказать. Вроде бы всем хорош: вежливый, исполнительный, инициативный, не лодырь и не шалопай. Правда, он никогда ничего о себе не рассказывает, но это тоже, в сущности, скорее достоинство. За что мне его не любить?
Леди Чаттертон рассмеялась.
– Вот-вот. Не за что. Но раз ты задаешь такой вопрос, значит, все-таки не любишь. Но почему? Очень бы хотелось знать.
– Перестань, Сильвия. Это несправедливо. Разве я хоть раз дал повод для подобных подозрений? Как можно выражать недовольство человеку, который так старается тебе угодить. Это просто непорядочно.
– И все-таки… – сказала Сильвия, не обращая внимания на оправдания мужа, – тебе он точно не нравится. Что же тебя в нем не устраивает?
– А тебе он нравится? – раздалось в ответ.
– Если это тебя так волнует, я скажу: скорее нет. В профессионализме и опыте ему не откажешь, и чувствуется, что он хочет всем понравиться, стать своим в доме. Всегда готов помочь не только тебе, но любому, кто его попросит.
– Тогда что же не так?
– Именно об этом я только что спросила тебя. Но мне лично трудно сказать что-то определенное. Но почему-то он вызывает у меня недоверие. Надеюсь, я не очень тебя огорчила.
– Если честно – очень. Потому что попала в самую точку. Он и у меня вызывает то же самое чувство. Недоверие. Но справедливости ради должен сказать, что он предельно честен, ни единого намека на фальшь, сколько я к нему ни присматривался.
– Рада это слышать.
– Я, конечно, рад, что ты рада. Только не надейся, ч го я поверю, будто ты завела этот разговор просто так. Что тебя смущает?
– У меня к нему нет никаких конкретных претензий.
– Тогда повторю ваш собственный вопрос, миледи… Что же тебя в нем не устраивает?
– Ты всегда умел загнать меня в угол, старый хитрец, – Сильвия улыбнулась. – Понимаешь, я немного волнуюсь. Только не подумай, что я заподозрила какой-то обман или непорядочность… И все-таки у меня на душе неспокойно.
– Но почему?
– Почему? Ладно, не стану ходить вокруг да около… Я боюсь за Джулиет.
– За Джулиет? – удивленно переспросил старый джентльмен.
– Я опасаюсь, что эта глупышка влюбится в него.
Сэр Роланд помрачнел.
– Дорогая, надеюсь, твои опасения окажутся напрасными. Только этого нам не хватало. Но почему это вообще пришло тебе в голову?
– Трудно сказать. Вроде бы пока никаких поводов, но учитывая обстоятельства, это может произойти само собой. Они много времени проводят вместе. Это неизбежно, ведь мистер Роско живет в нашем доме, он твой секретарь. Так вот. Я как-то видела их вдвоем, когда они были уверены, что рядом никого нет. Это произошло случайно, я не собиралась за ними следить.
– Совсем-совсем не собиралась? – сэр Роланд лукаво усмехнулся. – Рад это слышать.
– Я сидела у окна в своем кабинете, а они как раз выбирались из лодки. Ничего настораживающего, но однако каждый их жест говорил о том, что они не просто друзья, а очень хорошие друзья.
– Тебе могло показаться, от твоего окна до берет – немалое расстояние.
– Естественно, я могла ошибиться. Но сердце подсказывает мне, что так оно и есть. Ты видел, как она на него смотрит? Ну хотя бы когда мы садимся обедать? Ловит каждый его взгляд, каждое слово. А потом вдруг, будто спохватившись, торопливо отводит глаза.
– У тебя слишком богатое воображение.
– Но не до такой же степени. Впрочем, не думаю, что это что-то серьезное. Но знаешь, Роланд, мне кажется, что в любой момент все может перемениться.
Повисло долгое молчание. И снова его первым нарушил сэр Роланд.
– Дьявольщина! Наконец-то после всех этих бестолковых мартышек я нашел нормального секретаря, и вот пожалуйста… Если то, что ты говоришь, – правда, мне придется выставить этого Роско. Ей-богу, я был бы здорово расстроен, но надо спасать дочь.
– Пока рано бить тревогу. Возможно, у самого Роско и в мыслях нет ничего такого. Ты сможешь и дальше вести себя так, будто у пас не было этого разговора?
– Смогу, – угрюмо буркнул сэр Роланд.
Вторая беседа наверняка огорчила бы Джулиет даже еще сильнее.
Это обсуждение происходило в комнате Буш. Мистер Артур Бун изливал душу своей нареченной.
– Конечно паниковать пока ни к чему, – говорил ей Бун, нахмурив брови, – вряд ли он о чем-либо догадывается, но малый он ушлый. Слишком ушлый.
– Так, значит, он может что-то заподозрить, если вдруг начнет лезть не в свои дела?
– Конечно паниковать пока ни к чему, – снова пробурчал Артур, – но догадаться он действительно может, если начнет всюду соваться.
– Не станет он никуда соваться.
– Это почему же? Если он почует что-то неладное, нам не поздоровится. Нос у него длинный, как у птиц, которые всегда выискивают червячка пожирнее. Почему бы ему не выслужиться перед хозяином, а? Это никогда не лишнее.
– Может, ты и прав. Тогда нужно вести себя осторожнее.
Он пожал плечами.
– Легко сказать. Что ты предлагаешь?
– А что я могу предложить? Это не моя забота.
– Хочешь все спихнуть на меня? Ишь ты какая умная. И твоя забота тоже. Как барыши делить, ты знаешь, а как помочь…
– Погоди, этот Роско скоро сам схлопочет. Такой начнется скандал, что любо-дорого, это я тебе обещаю.
– Скандал? И с какой такой радости?
– Я тут кое-что видела. Тут втихую такие дела творятся… Если хозяин прознает, только мы этого умника и видели.
– Что ты несешь? Какие еще дела?
– Это было вчера, – с важным видом продолжила Мэгги. – У меня был выходной вечер. Обычно я езжу в город, но в этот раз мне незачем было туда тащиться. Дай, думаю, прогуляюсь вдоль нашей речки Айви, дойду до того места, где поляна, там можно передохнуть, попить чаю. Ты ведь знаешь это местечко?
Бун молча кивнул.
– Примерно за час до ухода я видела, как наша барышня и секретарь плывут куда-то на лодке. Ну плывут и плывут, мне-то что до них. А потом как вышла, все поглядывала иногда на речку – просто так.
– Это я уже понял, – нетерпеливо перебил он. – Ты можешь не отвлекаться, говорить по делу?
– А я и не отвлекаюсь, – огрызнулась Мэгги. – Надо же объяснить, что и как было, иначе ты ничего не поймешь.
– Ладно, молчу. Давай объясняй.
Бросив на него обиженный взгляд, Мэги продолжила:
– До поляны пройти нужно примерно полмили, там дорожка как раз почти к берегу спускается.
– Знаю.
– Там еще русло надвое делится. А в середке – островок.
– Ну да, да, островок.
– И вижу, на берегу островка знакомая лодка, совсем как наша. Стала я этот остров оглядывать, ну и высмотрела их. Сидят под деревом, сбоку куст, за которым их почти не видать, голубчиков. И она читает ему книгу. Книгу эту я сразу признала.
– Какая глазастая! С расстояния в пятьсот ярдов сумела прочесть название!
– А ты меня не подкалывай, Артур Бун. Не ровен час, сам наколешься. Книгу эту толстенную я видела у нашей барышни в спальне. Она при мне ее захлопнула, вот я и запомнила цвет обложки – красный.
– Ну и что дальше?
– А дальше вот что. Они что-то обсуждали. Наклонятся к ней, почитают страницу-другую, и давай спорить, что-то друг дружке доказывают, руками размахивают. Сразу видно, что друзья, да такие, что не разлей вода. Уж сколько я лет тут прислуживаю, а никогда не видела, чтобы мисс Джулиет так волновалась и переживала.
– Да, глаза у тебя и впрямь зоркие, как у орла, за полмили все видят.
– Можешь сколько угодно надо мной насмехаться, только я видела, что видела. И вот что я тебе скажу: неспроста они прячутся в укромных уголках.
– Почему бы им не посидеть в теньке под деревом, прежде чем плыть назад?
– Ох и простофиля ты, Артур, любой обведет тебя вокруг пальца, – Мэгги презрительно фыркнула. – Разве я про то говорю, что они решили передохнуть в тенечке? Я говорю, что они кое-что скрывают. И я знаю что.
Артур Бун нетерпеливо взмахнул рукой.
– Черт побери! Мэгги, с тобой и святой начнет чертыхаться! Почему ты не можешь обойтись без всяких фокусов, возьми и скажи, все как есть.
– А ты бы пореже меня перебивал, тогда давно бы все знал. Сегодня утром, когда я прибиралась в спальне мисс Джулиет, то стала смотреть, нет ли где той книжки. На виду ее не было. Я залезла в комод, открыла один ящик – нету, открыла второй – она там! Лежит себе полеживает.
– Ну и? Да не молчи же ты, Христа ради!
– Она спрятала ее под бельем. Я вытащила и посмотрела, что это за книга такая. Которую нужно прятать. И знаешь, что это было?
– Откуда мне знать, Мэгги? Ты ведь еще ничего не сказала!
– Это не книга, а пьеса!
– Пьеса?
– Да. Под обложкой оказались листочки, напечатанные на машинке, а некоторые страницы были исписаны ручкой – я сразу узнала почерк самой мисс. Похоже, они вместе ее сочиняют, пьесу эту.
Бун нетерпеливо поерзал.
– Ах какое интересное открытие! Нам-то что с того?
– Иногда мне кажется, что ты и вправду дурачок. Если молодой пригожий парень и молодая пригожая девушка все время вместе над чем-то корпят, обязательно будет продолжение. А какое, сам сообразишь, если у тебя хоть на это хватит мозгов.
Бун посмотрел на нее с явным изумлением.
– Да что тут соображать-то. Мне уже давно все про них понятно.
Мэгги даже открыла рот, явно не зная, что сказать.
– Откуда ты знаешь? – наконец пробормотала она.
– Может, я, конечно, и вправду дурачок, – обиженно сказал он, – но зрение у меня не хуже твоего. Его вполне хватает, чтобы разглядеть все, что нужно. Можешь себе представить, а?
– Да хватит тебе… болтаешь и болтаешь, точно диктор по радио. Что тебе про них понятно?
– Понятно, что они влюблены друг в друга. Ну и что теперь?
– Теперь все устроится! – торжественно воскликнула Мэм и. – Наконец мы нащупали его слабину!
– Послушай, Мэгги, мы же с тобой не в субботнюю викторину играем. Может, хватит всех этих «угадаек»? Что за камешек ты прячешь за пазухой? Быстренько его вытаскивай.
– Да неужели ты еще не сообразил, что к чему? Если хозяин прознает про то, что известно нам с тобой, наш хитрец мистер Роско вылетит из поместья.
Глаза Буна хищно сощурились.
– Мэгги, я всегда говорил, что ты – умница. Отлично! Если мистер Роско вздумает совать нос, куда не просят, мы хорошенько его приструним. Наконец-то я услышал что-то полезное и приятное насчет этого типа. Надо будет переговорить с хозяином.
– Ты погоди, не торопись. Дело-то рискованное. Надо сначала все как следует обдумать.
– Положись на меня. Если повезет, наш друг особо долго тут не задержится. Ты хорошая девочка, Мэгги. Ты обязательно получишь по заслугам.
Этим двусмысленным обещанием и завершилась беседа.
Возможно, что напрасно, совершенно напрасно сэр Роланд и Артур Бун решили выждать. Сэр Роланд не стал ни о чем расспрашивать своего секретаря, а мистер Бун не стал ничего сообщать хозяину насчет вышеупомянутого секретаря. Каждый втайне надеялся, что все и так обойдется (то есть Фрэнк будет благоразумно вести себя с Джулиет, равно как не будет совать нос в «дела» Буна).
Знаменательный и самый счастливый для Джулиет день для Далси стал роковым: с него началась полоса бесконечных терзаний и страхов.
На работе все складывалось очень даже неплохо. Все шло своим чередом. Гениальный план обдуривания пациентов, разработанный Фрэнком, приносил все больше денег. Однажды ей удалось всего за одну неделю получить дополнительно девяносто четыре фунта и десять шиллингов! И никто ничего не заподозрил. Это была просто фантастика!
Ее мучило совсем другое. После своего отъезда Фрэнк при их редких теперь встречах держался по-прежнему – как верный друг и помощник, хотя ей, конечно, хотелось большего. Но спустя несколько недель Фрэнк вдруг резко изменился. Вечно торопился, стал приезжать в Лондон все реже и реже. От него веяло холодом и, похоже, он совсем о пей не скучал. Его раздражало каждое ее – даже самое безобидное – замечание. Общаться с ним становилось все тяжелее. Кроме того, он сделался очень скрытным, Далси пыталась узнать, что там, в этом его захолустном поместье, происходит, но он почти ничего не рассказывал.
Что-то там точно случилось. Но что? Наверняка это не было связано непосредственно с работой, потому что все испытательные сроки давным-давно к тому моменту прошли. Значит, сэр Роланд был им доволен. Перемена произошла внезапно. Значит, для этого существовала какая-то причина. А поскольку его отчуждение и раздражение никуда не девались, и даже усиливались, Далси поняла, что и причина этих печальных изменений все еще существует…
Как уже было сказано, Далси была женщиной ревнивой, и вскоре ее подозрения обрели вполне определенное направление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32