«Хоть я и обожаю диковинки (а принимать в родовом замке колдуна наравне с мастерами – это, несомненно, занятие редкостное), всё же хочу спросить: не слишком ли много неудобств всего лишь ради возможности обойти пару-другую неприятностей? Тем более для таких мастеров, как вы с почтенным Пеменхатом. Признайся, Карсидар, неужели вы не выпутались бы без Дрива?»
Карсидар промолчал. Пеменхат понёс свою обычную ахинею насчёт колдовства, а Квейд неожиданно вставил:
«И разбойников он колдовством убил! Мои люди видели у него амулет и отравленные иглы, он носит их в одном из мешочков на поясе».
Эта фраза неожиданно разозлила Читрадриву. Какие иглы, какой амулет?! Единственную вещичку, похожую на амулет, он отдал Шиману, и был это бронзовый медальон на цепочке. Что за убожество мысли у здешних гохем! А ведь в таком месте живут…
Эта вспышка искреннего негодования вызвала у Карсидара очередной приступ головной боли. Очевидно, на сей раз ему сделалось по-настоящему плохо, потому что некоторое время Читрадрива не слышал ничего, затем раздался шум, и Карсидар сказал то, что думал:
«Простите, ваша светлость, но с вашего позволения я удалюсь. Мне необходимо отдохнуть, вы же видите».
Князь милостиво согласился. Пеменхат также выразил желание удалиться. Тут Люжтен попытался возразить, мол, слышал от караванщиков о бесконечной балладе, которую почтенный Пем знает наизусть, и просит старика немедленно её спеть.
«Но, ваша светлость! – запротестовал тот. – Пение бесконечной баллады займёт слишком много времени! А я устал не меньше мастера Карсидара».
Вздохнув, князь выразил надежду, что Пеменхат ещё споёт её.
«В беседке с колокольчиками», – согласился старик.
«Нет, это место для уединённых размышлений. Лучше завтра здесь же».
На том и порешили. Карсидар с Пеменхатом вышли из зала и последовали в отведенные им комнаты за княжеским слугой (Читрадрива слышал шаги по крайней мере ещё одного человека).
«Вряд ли сейчас произойдёт что-то интересное», – осторожно, чтобы не спровоцировать новый приступ у Карсидара, подумал Читрадрива и стал прислушиваться к происходящему вполуха.
Действительно, какое-то время они шли молча. Но вдруг Читрадрива ощутил лёгкое удивление Карсидара, затем услышал:
«А ну-ка стой!»
И ещё минуты полторы спустя:
«Посвети… Нет, не так… Ай, ничего у тебя не выходит. Лучше подай сюда факел!»
«Интересно, что он там увидел?» – подумал Читрадрива, прислушиваясь чуть-чуть тщательнее, но стараясь не выдать при этом себя. Однако Карсидар молчал, лишь мысль напряжённо работала, перебирая роящиеся в голове образы и разбегающиеся ассоциации.
«Чего там интересного? Пошли лучше», – услышал Читрадрива непривычно тихий голос Пеменхата и, немедленно расслабившись, восстановил баланс чувств, поэтому окончание фразы старика прозвучало нормально:
«Я что-то устал. Спать охота».
«Погоди, почтенный Пем, погоди… Скажи лучше, он тебе никого не напоминает?»
Жаль, что нельзя увидеть человека, на которого обратил внимание Карсидар. Да кто ж это такой, в конце концов?! И почему он безропотно позволяет рассматривать себя? А может, это и не человек вовсе, а так, живое существо…
«Пошли лучше», – повторил Пеменхат.
«Э, нет, почтенный! Скажи сначала, на кого он похож…»
«На герцога Слюжского! – ляпнул старик и, неприлично громко захохотав, добавил тише:
– Пошли спать».
«Брось свои дурацкие шуточки, – Карсидар начал было злиться, но неожиданно загорелся вновь:
– А ты вот так стань и смотри вон туда… Глаза-то, глаза! Жаль только, он с бородкой и усиками. А заслони бороду, тогда и увидишь… Нет, несомненно похож!»
«На кого?»
«Сам не пойму. Но на кого-то знакомого. И нос… Смотри, какой нос!»
«Клянусь всеми богами, встретились бы мы в драке, я б ему и нос откромсал, и уши только за то, что не могу прямо сейчас лечь в постель, будь он хоть сам король Орфетанский! Идём же, чёрт тебя подери!»
Наконец Карсидар догадался обратиться к сопровождающему слуге (или к одному из них):
«Эй, скажи, чей это портрет?»
Ага, вот оно что! Читрадрива вспомнил, что коридоры замка сплошь увешаны фамильными портретами. Люжтен ценил диковинки во всех проявлениях жизни, а полное собрание изображений князей Люжтенских с кучей родственников – тоже своего рода драгоценность. Но кто… вернее, чей портрет привлёк столь пристальное внимание Карсидара?
«Это двоюродный дед нашего светлейшего князя, – сказал слуга. – Был он старшим в роду, да умер бездетным, и после него княжество перешло к сыну его младшего брата, отцу ныне здравствующего светлейшего…»
«Ага, родственник, значит… А ты, почтенный Пем, посмотри ещё внимательней! Ну же! Вот сюда… Так… Видишь?»
«Я вижу одно: этот господин похож на ныне здравствующего светлейшего князя, который наверняка предоставил нам удобные спальни, – как можно более учтиво ответил Пеменхат. – И видеть его ты мог либо сегодня на конюшне, либо только что за столом».
Читрадрива почувствовал досаду Карсидара и какое-то разочарование.
«Ладно уж, пошли», – неохотно промолвил Карсидар.
И через некоторое время:
«А всё же жаль, что ты ничего не высмотрел. Очень жаль».
Остаток пути проделали молча, лишь под конец Пеменхат пожаловался:
«Чего-то опять рёбра заныли. Поел я плотно, что ли… Ничего, отосплюсь вот, отлежусь… А хоть бы и отсижусь… Садик у князя замечательный, мне бы такой! Но – бродячая жизнь… Трактир мой и то спалили… Эх!!!»
Затем старик и Карсидар пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись. Из чего Читрадрива заключил, что либо их спальни находятся рядом, либо их сопровождал не один слуга. Ну, да ладно…
Вот Карсидар распрощался и с сопровождающим. Оставшись в одиночестве, он некоторое время лихорадочно цеплялся за обрывки разных мыслей, но наконец затих. Пора.
Читрадрива плавно соскочил с кровати и, стараясь не шуметь, вышел на цыпочках в коридор. Он вообще перестал слушать Карсидара, лишь время от времени немного сосредотачивался, чтобы проверить, верно ли идёт. Карсидар на это не реагировал. Наверное, задремал.
Никто не видел, как Читрадрива крался по коридорам замка. Одни лишь портреты дядюшек и дедушек пристально рассматривали его, насилу преодолевая ночной мрак, да однажды ему пришлось быстро юркнуть в глубокую нишу, прячась от совершавшего обход часового. Но вот Читрадрива остановился перед дверью, за которой, как он знал наверняка, находится Карсидар. Наконец-то!
Читрадрива осторожно толкнул дверь, которая тут же бесшумно отворилась. На его счастье, забота князя об Люжтенском замке распространялась вплоть до дверных петель.
Карсидар спал мёртвым сном. Коптящее пламя факела, воткнутого в выдолбленное в стене отверстие, отбрасывало на его лицо неверные колеблющиеся тени, отчего казалось, что он следит за вошедшим из-под прищуренных век. Впрочем, то была лишь иллюзия, ибо Читрадрива абсолютно не слышал его мыслей. Карсидар тоже не стал раздеваться, хотя сапоги сбросил. Впрочем, и куртку он снял, и рукавный арбалет отстегнул. Эти вещи были сложены на стуле, размещённом у изголовья. Спал Карсидар на кровати, которая была гораздо больше и роскошнее той, что стояла в спальне Читрадривы, и имела вдобавок огромный балдахин. Да и комната была попросторнее, и убрана богаче. Впрочем, это понятно – колдун мастеру не ровня.
Несмотря на то, что Карсидар крепко спал, всё же стоило поостеречься. С самым прославленным мастером современности шутки плохи. На всякий случай Читрадрива встал около факела в наиболее освещённом месте и тихо позвал:
– Эй…
И тут же убедился, что молва не зря называла Карсидара лучшим из лучших. Среагировал он молниеносно – в мгновение ока проснулся, немедленно вскочил и принял боевую стойку. В его руках тут же появился обнажённый меч, причём Читрадрива не мог с уверенностью сказать, извлёк ли Карсидар оружие из-за изголовья, лежало оно рядом с ним на кровати или на полу – настолько стремительными были его движения. Да и сориентировался Карсидар мгновенно, потому что в следующую же секунду опустил меч, медленно сел на кровать и разочарованно протянул:
– А-а, это ты…
«Вот так вступленьице!» – осторожно, чтобы не проболтаться, подумал Читрадрива.
В самом деле, знал бы Карсидар о нём побольше, не говорил бы таким разочарованным тоном. Ничего, сейчас узнает! Сейчас он всё узнает…
– Да, я, – сказал Читрадрива как можно более мягко. – Ты не находишь, что пришло время откровенно поговорить кое о чём?
Одновременно он попытался тихонечко прислушаться. Карсидар мысленно выругался, обозвав его проклятым колдуном, и решил больше никогда и ни о чём не разговаривать с ним. Вслух же сказал, вытягиваясь на кровати во весь рост:
– Но ведь не среди ночи… Завтра приходи, тогда и потолкуем.
Но Читрадрива не собирался сдаваться. И в качестве первого удара послужила небрежно брошенная фраза:
– Ну уж!.. Начнём с того, что ты вообще не собираешься говорить со мной.
Читрадрива подошёл к кровати, высоко задрав голову, словно разглядывал утопающий в полутьме потолок, расписанный сценами охоты на разных животных. Краем глаза он отметил, что Карсидар слегка вздрогнул, и услышал его крепкое мысленное ругательство.
– С чего ты взял? – Карсидар попытался придать своему голосу интонацию удивления.
Читрадрива присел на краешек кровати, забросил ногу на ногу и сказал:
– Да так, показалось.
«Он что, действительно в мыслях роется?» – подумал Карсидар с испугом.
Тут Читрадрива решился на второй удар и резко произнёс на анхито:
– Хайен-эрец.
– Что-что? – переспросил Карсидар, и уж теперь его чувство не было притворным.
– Хайен-эрец. На анхито это означает «ядовитый глаз». Так называют наше искусство борьбы без оружия. Насколько я понимаю, тебя это смущает?
На самом-то деле Карсидара смущало нечто совсем другое, и Читрадрива отлично знал это, однако решил немного поиграть с ним, для чего требовалось провести отвлекающий манёвр. Пусть же Карсидар думает до поры до времени, что ошибся насчёт возможности чтения мыслей… по крайней мере его мыслей. Заодно Читрадрива решил напугать собеседника.
– Это очень древнее искусство анхем. Передавалось оно от учителя к ученику, ясное дело, только в ограниченном кругу лиц. Только самым талантливым. Подобные вещи не для общего употребления. Хочешь, покажу?
И, не дожидаясь согласия, он пристально посмотрел Карсидару прямо в глаза, мгновенно сконцентрировался и выплеснул на него волну отрицательных эмоций. Затем повторил это ещё несколько раз…
Карсидара точно парализовало. Жалкий, со вспотевшим от напряжения лбом, он лежал на кровати, скованный ледяным ужасом, и не мог не то что пальцем шевельнуть, но даже подумать о чём бы то ни было. Читрадрива отчётливо слышал тишину.
– Вот и всё. Теперь я могу сделать с тобой, что захочу, – сказал он просто и тут же поспешил успокоить Карсидара:
– Но не бойся. Во-первых, я не довёл твоё оцепенение до состояния смерти; во-вторых, я сейчас верну всё на место.
Он мысленно отпустил его и осведомился:
– Ну как, понял? Почувствовал?
– Да-а… ты боец… почище меня, – насилу выдавил из себя Карсидар, едва ворочая одеревеневшим языком.
Читрадрива осторожно порадовался, ибо хотя всё сказанное было сущей правдой, в рассказе была опущена существеннейшая деталь: до древнего искусства хайен-эрец он дошёл самостоятельно! В самом деле, кто стал бы обучать таким вещам жалкого полукровку? А ведь добился своего! И все безоговорочно признавали, что в хайен-эрец ему, Читрадриве, нет равных…
Но довольно об этом. Пока Карсидар напуган происшедшим, пока не успел собраться с силами, нужно двигаться вперёд. Кстати, о чём он думает?
«…действительно мог убить меня», – подслушал Читрадрива обрывок мысли Карсидара.
Значит, он не на шутку напуган. И то правда: как тут не испугаться, если ты совершенно неожиданно обездвижен, парализован! Ладно, теперь можно и поговорить по душам.
– Я показал тебе хайен-эрец не затем, чтобы постращать тебя. Ты не из тех, кого можно запугать. Твою волю нельзя сломить, тебя можно только убить. Но согласись: если бы я хотел убить тебя, ты давно был бы мёртв, разве нет?
Карсидар вновь вздрогнул, однако теперь сопротивление с его стороны было гораздо слабее прежнего.
– И вообще, мне это ни к чему, – продолжал Читрадрива. – Вспомни наш разговор в трактире Пема при первой встрече. Убить тебя, как же! Ведь ты пригласил меня прогуляться в Риндарию. За что же убивать?
Карсидар был явно растерян, и Читрадрива вёл дальше в том же духе:
– Ты просто забыл, зачем позвал меня с собой. А мы не враги, мы союзники. И нам нечего опасаться друг друга. Пойми, мы нужны друг другу. Тем более, что похожи мы гораздо сильнее, чем ты можешь себе представить.
Произнеся эту загадочную фразу, оставлявшую достаточный простор для фантазии, Читрадрива умолк и, отвернувшись от Карсидара, замер. А тот безуспешно пытался сообразить, что же имел в виду собеседник.
И тогда Читрадрива решил нанести главный удар. Он расслабился и, совершенно не таясь, подумал:
«Мы оба можем читать мысли людей. Не только я, но и ты. Просто я уже научился этому, а тебе обучение ещё только предстоит».
Карсидар мгновенно подскочил, сел на постели и чуть ли не заорал:
– Нет, постой! Не ровняй меня и себя! С чего бы это? Ведь не про меня Пеменхат говорит, а про тебя, что ты копаешься в его голове. И я уже готов поверить в его нелепые сны и всё такое прочее, потому что мне кажется, что ты и у меня…
Читрадрива очень медленно обернулся к нему, удивлённо задрал брови вверх и спросил:
– Что случилось, гохи? Отчего ты кричишь? При чём здесь чтение мыслей?
Карсидар сначала опешил, уловив в его словах не то издёвку, не то скрытый розыгрыш. Затем, после непродолжительного молчания, осторожно начал:
– Но послушай… Ты же… сказал насчёт чтения… да, верно: ты говорил о том, что мы оба можем читать мысли… – И докончил уже совсем неуверенно:
– Не только ты…
– Говорил?! Помилуй, Карсидар, я всего лишь подумал об этом!
На губах Читрадривы заиграла саркастическая ухмылочка, совершенно несвойственная крайне сдержанному в проявлении чувств гандзаку. А у Карсидара чуть глаза на лоб не вылезли, когда он спрашивал дрожащим голосом:
– К-как? К-как ты сказ-зал? Всего лишь под-думал?!
– Да, всего лишь подумал. Именно. – Читрадрива выдержал эффектную паузу и заключил:
– Это как раз свидетельствует о том, что ты тоже способен читать мысли. Вот так.
На величайшего мастера современности было просто жалко смотреть. Но Читрадрива поверг Карсидара в окончательное смущение, когда в ответ на его мысль: «Значит, я тоже колдун», – сказал:
– Не более, чем я.
Карсидар нервно хихикнул, забился в угол роскошной кровати и оттуда сказал то, о чём подумал:
– Кажется, я сошёл с ума.
– Нет, ты не спятил. Во всяком случае, можно попытаться объяснить всё это.
– Как например? – робко подал голос Карсидар.
– Например допустить, что ты наполовину гандзак, как и я, – невозмутимо сообщил Читрадрива.
От этого дикого, нелепого, попросту оскорбительного предположения притихший было Карсидар так и взвился:
– Глупости!!! Что за бред ты несёшь?! Я – гандзак?.. Тьфу!!! Какой из меня, к чёрту, гандзак! Я и не похож-то на гандзака ни капли…
– Я вот тоже не похож, но тем не менее моя мать была чистокровная анха, – бесцеремонно прервал его Читрадрива. – К тому же я русый, а твои волосы гораздо темнее.
– Но мои родители не были гандзаками! – не сдавался Карсидар.
– Твои родители? Брось! Мы не дети, и ты прекрасно понимаешь, что никто не может быть абсолютно уверен, что его отцом обязательно является муж его матери. Но даже эта простая истина не применима к тебе, потому что, насколько я помню, ты неоднократно повторял, что не знаешь своих родителей и не знал их никогда.
Читрадрива замолчал, и Карсидар эхом ответил:
– Не знал их никогда…
Затем собрался с духом и продолжил:
– Меня нашёл когда-то один старый мастер. Имя этого человека давно забыто, так что не стоит даже называть его. Я… и в самом деле, я ничего не помню о себе маленьком. А если начинаю припоминать, то оказывается, что в то время я уже был в обучении у этого человека. Он передал мне все свои знания и умения, сделал для меня всё, что мог…
– Как Пеменхат для Сола? – осторожно спросил Читрадрива.
– Гораздо больше. Ведь старик не учит мальчика, а меня учили. Ещё как! О боги, тошно вспоминать, как я валился на соломенную подстилку, на кучу хвороста, а то и на голую землю, и почти мгновенно засыпал от усталости, хоть в голове успевала всё же пронестись мысль: хорошо бы не проснуться назавтра!.. Но я не умер. И даже стал теперь лучшим из лучших. Так-то.
– Тем не менее, ты действительно не можешь сказать ничего определённого насчёт своих родителей, – с удовлетворением констатировал Читрадрива. – Значит, нельзя с уверенностью сказать, что хотя бы один из них не является гандзаком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56