Хопалонг направился к нему, собираясь устроить здесь водопой для уставших лошадей. Памела вдруг услышала его тихий возглас и быстро обернулась. Хопалонг стоял, изучая на земле перед собой следы неподкованных лошадей.
— Дикие лошади? — спросила она.
— Нет.
Этого ответа Памеле было вполне достаточно, чтобы понять, что же на самом деле происходит. Дик Джордан взял в руки винчестер.
— Сколько их?
— Шесть или восемь. Точно не могу сказать!.. — Хопалонг натянул на голову шляпу и тихо выругался.
Сзади за ними гналась шайка бандитов, а впереди были апачи. Весь вопрос состоял теперь в том, чтобы решить, что из этих двух зол было злом наименьшим. Далеко впереди протекал Западный приток, оттуда было рукой подать до тропы Индюшиное Перо. Индейцы проезжали всего час назад, это в лучшем случае. Продолжали ли они свой путь или устроили привал где-нибудь неподалеку? И где сейчас находится Спарр?
— Рискнем, — неожиданно сказал Хопалонг. — Доберемся до Индюшиного Пера и устроим привал. И нам, и лошадям надо как следует отдохнуть. Мы еще покажем этому Спарру!
— А как же индейцы? — спросил Джордан.
Хопалонг ответил на это, усмехаясь:
— У краснокожих сейчас свои проблемы.
Он снял шляпу и пригладил рукой волосы, а затем водрузил ее на место, надвинув поглубже на глаза.
— А может быть, — как ни в чем не бывало продолжал он, — они тоже нарвутся на неприятности. Никогда нельзя знать заранее, что может случится, если ты вдруг отважился на подобную прогулку в горах!
Хопалонг сел в седло, и они осторожно двинулись вперед. Следы неподкованных лошадей теперь были хорошо заметны на земле. Очевидно, апачи направлялись именно в эту сторону. Видимо, тропа вела к поселениям в окрестностях Альмы или к лагерям старателей, которые за последнее время стали все чаще и чаще появляться в этих краях.
Расстилавшаяся перед ними небольшая зеленая долина выглядела очень мирно. Она манила к себе, но Хопалонг свернул с дороги и направился в сторону розовой с белыми прожилками кварца скалы из песчаника, у подножия которой росло несколько сикомор.
Между деревьями и скалой мог запросто проехать всадник, и Хопалонг направился туда. Его чутье было обострено до предела. От волнения во рту у него пересохло, но внешне он оставался спокоен. Хопалонг увидел, как совсем рядом с ним взлетела испуганная птичка-канюк.
Обогнув уступ скалы, Хопалонг увидел перед собой въезд в долину, окруженную со всех сторон отвесными скалами. На небольшом плато внизу кое-где росли деревья — сосны, сикоморы и кедры. Скрываясь за деревьями, они миновали последнюю сотню ярдов. Оказавшись на месте, Хопалонг внимательно осмотрелся по сторонам.
Плато, если этот пятачок, затерянный между скалами, можно было так назвать, занимало площадь не более акра, густо заросло травой. Слева каньон сужался и становился обыкновенной узкой и мрачной щелью между скал.
— Заночуем здесь, — сказал Хопалонг, — и проведем здесь в зависимости от обстоятельств еще один день. Не будем вступать в разборки с индейцами.
Лагерь был разбит среди валунов у подножия скалы. Взяв в руки винтовку, Хопалонг двинулся через узкую долину. Заметив какое-то движение в зарослях, он скрылся за деревьями, и тут же в поле зрения появились четверо индейцев.
С противоположной стороны выехало еще несколько краснокожих. Эта другая компания была уже посерьезней, в ней Хопалонг насчитал одиннадцать человек. Ему очень хотелось предупредить Дика и Памелу, но он не решился покинуть свое укрытие. Индейцы были настроены далеко не дружелюбно. Они видели следы! Они знали, где искать!
Мгновение спустя Хопалонг увидел, что к нему бежит Памела. Увидев, как отчаянно жестикулирует ей Кэссиди, она бросилась ничком в траву и поползла по-пластунски. Хопалонг видел, как широко открылись ее глаза при виде апачей.
— Это мимбренос, — прошептал он. — Вот так попали! Будут у нас неприятности!
Памела не впала в истерику. Она приняла ситуацию такой, какой та была. И теперь молча смотрела на индейцев. Похоже, в это время у индейцев разгорелся какой-то спор, скорее всего относительно того, атаковать ли им прямо сейчас или переждать еще немного. Дело близилось к вечеру, а апачи не воевали по ночам.
— Ты думаешь, они нападут на нас? — спросила Памела.
Хопалонг пожал плечами.
— Трудно сказать, что у них на уме, — отозвался он, — могут и сейчас. Мне кажется, что они не могут никак договориться: одни хотят сделать это прямо сейчас, а другие нет. Позицию мы себе выбрали хорошую. Только бы еды нам хватило в случае осады.
Памела бросила на него быстрый взгляд.
— Думаешь, мы в западне?
— Все может статься, — Хопалонг неожиданно усмехнулся, — но в любом случае я не буду против этого возражать. Вот пусть Спарр нагонит нас и сам сразится с индейцами. Я думаю, что у него это должно очень здорово получаться. — Потом Хопалонг взглянул на Памелу серьезно и спросил: — Как отец?
— Устал очень, хотя сам ни за что на свете в этом не признается, но мне кажется, что он не сможет больше проехать ни мили. Он как лег, так и лежит на том месте у скалы, где мы его оставили. Он все еще никак не может прийти в себя, хотя и старается убедить меня, что у него все хорошо.
Еще какое-то время они молча следили за апачами, а потом Памела вдруг неожиданно спросила:
— А они очень далеко от нас? Может, попробовать их всех сейчас перестрелять?
Кэссиди посмотрел на нее.
— Может быть, и можно, но не стоит самим первым нарываться на неприятности. Пусть уж начнут они, если им именно этого надо. А может быть, они просто уберутся отсюда и оставят нас в покое. — Он снова взглянул в сторону индейцев. — До них не более трехсот ярдов.
— А как ты думаешь, Хоппи, они хорошо стреляют?
— Уж можешь мне поверить, — заговорил Хопалонг, — что некоторые из них действительно умеют по-настоящему здорово стрелять. Не так давно семьдесят мексиканцев окружили где-то одного-единственного краснокожего, а тот сумел справиться с такой оравой — и был таков, только его и видели! Семерых он застрелил из ружья, причем каждый выстрел был произведен точно в голову. Вот это стрельба! И я нисколько не виню оставшихся в живых, что они в конце концов плюнули на того индейца и разошлись по домам.
Вдыхая терпкий и одновременно душистый запах нагретой солнцем травы, Хопалонг почувствовал, что отдых ему бы тоже не помешал. Он растянулся прямо на траве, стараясь полностью расслабить все мускулы и как можно плотнее прижаться телом к земле.
— Ты лучше возвращайся к отцу, Пам, — нежно сказал он, — и приготовь-ка что-нибудь на ужин. Кажется, нам предстоит долгое ожидание...
— А что ты здесь будешь делать один? — беспокойно взглянула на него Памела.
— Ждать. Если они решат сунуться сюда, я остановлю их, если, конечно, смогу. А если не смогу, то придется мне отсюда смываться.
— Ну хорошо, — она уже собралась уйти, но остановилась, — только ты береги себя. Ты и так очень часто рискуешь.
— Здесь ты не права! — Хопалонг отрицательно покачал головой. — Рисковать, надеясь на авось, могут только дураки. Воины могут быть или хорошими или мертвыми: или ты действительно способен на что-то, или же тебя просто убьют Мне рассказывали, что когда-то в детстве я до ужаса боялся перейти на другую сторону глубокого каньона по тонкому бревну. Все мальчишки по многу раз проделывали это, но только не я. Теперь я знаю, что если бы по ту сторону каньона находилось бы что-то, что было бы мне просто жизненно необходимо достать, я бы перешел туда по бревну, но только в том случае, если бы никакой другой возможности пробраться туда у меня не было. Я никогда не видел смысла в риске ради риска. Вот именно в этом-то и заключается разница между подлинной храбростью и глупой бравадой.
Памела ушла. Хопалонг вытер ладони о рубашку и стал наблюдать за лесом, в котором скрылись индейцы. Когда индейцы появились из леса и начали стремительно приближаться, все пятнадцать всадников, у Хопалонга засосало под ложечкой. Он решил подпустить их поближе.
Вот между ними уже триста ярдов. Апачи отчаянно погоняли лошадей. Вот расстояние сократилось до двухсот. Сто пятьдесят, сто ярдов. Хопалонг выстрелил, прицелившись в ближайшего к нему индейца. От выстрела винчестер дернулся в руках. Хопалонг опять прицелился и снова выстрелил. Индеец свалился на траву, перевернувшись через голову. Хопалонг выстрелил еще три раза, а затем вскочил на ноги и побежал. До леса надо было преодолеть пятьдесят ярдов. Он слышал пронзительные крики индейцев, у самого уха просвистела пуля, пущенная ему вдогонку. И тут Кэссиди увидел, что из-за валунов и деревьев выстрелили сразу две винтовки. Хопалонг тут же повернулся назад и выстрелил два раза подряд с бедра. Оба выстрела пришлись в цель: один попал в лошадь, а второй — в колено седоку. Перезаряжая на бегу винтовку, он укрылся за стволом дерева и изготовился для стрельбы. Но долина была совершенно пустынна. На траве осталась лежать только мертвая лошадь и застреленный индеец, — больше никого и нигде не было видно.
Памела смотрела на Хопалонга, лицо ее было бледным от испуга. Дик Джордан был доволен.
— Один готов! — сказал он весело. Таким оживленным Хопалонг еще не видел старика с тех пор, как встретился с ним по дороге а Нью-Мексико. — Как ты думаешь, мы их остановили?
— На какое-то время, да. — Хопалонг обернулся и взглянул на тропу, по которой они сюда приехали. — Они наверняка вернутся утром. Мы сможем это предотвратить. Тем более, что теперь их уже будет меньше.
Памела подошла к костру.
— Кофе уже готов, — тихо сказала она, — тебе принести?
Хопалонг посмотрел на нее. Она была испугана, очень сильно испугана. Но ничто не могло помешать ей выполнять привычную работу. Хопалонг перевернулся на спину и стал смотреть в небо. Быстро сгущались сумерки. Не так уж часто в жизни приходится встречать таких девушек. Таких как она мало, очень мало! Он взял чашку из рук Памелы, и на какое-то мгновение их глаза встретились. Девушка смущенно потупилась. Хопалонг быстро поднес чашку ко рту и тут же умудрился обжечь губы. Все! Не время думать о девчонках! Их подстерегают апачи, и утром они опять объявятся, и возможно, что на этот раз их будет больше, так что ни о какой безопасности и мечтать было нечего. Хопалонг Кэссиди взялся за чашку и вновь попробовал кофе. И на этот раз кофе показался ему на редкость вкусным.
Глава 9
Кэссиди устраивает западню
Небольшой костер отбрасывал дрожащие причудливые тени на скалу и на кроны деревьев. Легкий ночной ветерок перешептывался о чем-то с листьями, и легко касался серебристой травы, блестевшей в лунном свете. На самом краю маленького пятачка у костра спал Дик Джордан. Сон убрал с его лица выражение смелой уверенности, с каким он уже привык переносить все выпадавшие на его долю страдания.
Хопалонг заговорил с Памелой:
— Старик чуть живой от усталости. Я даже не знаю, можно ли рисковать, чтобы выбраться отсюда или нет.
— Это будет трудно?
— Да уж не легко. День-то у нас сегодня выдался какой!
— А можно пересидеть здесь хотя бы один день?
— Видимо, придется пойти на это, — согласился Хопалонг, — но мы должны перебраться в более безопасное место. Если мы начнем удирать отсюда, то краснокожие обязательно нас догонят.
— А Спарр? Как ты думаешь, он теперь далеко от нас?
— Не очень. — Хопалонг сгреб еще не обгоревшие концы поленьев в самую середину костра. — Несомненно, наш выбор пути для отступления их несколько озадачил, но упускать нас они не будут. В конце концов я даже не возражаю против того, чтобы завтра утром он появился здесь со своими людьми.
— Не надо так говорить! Ты ведь не всерьез, правда? — Памела даже вздрогнула. — Теперь, когда мы вырвались от него, меня начинает бить дрожь от одной мысли что мы снова можем оказаться у него в руках. И если уж этому и суждено случиться, то я первой, ты слышишь, покончу с собой!
— А я как раз совсем серьезно, и более того, я вполне уверен в том, что говорю. Смотри, если Спарр сейчас въедет сюда в долину, он просто неизбежно нарвется на апачей. И там завяжется перестрелка. При любом ее исходе, мы только выиграем. У меня и план есть на этот случай. — После непродолжительной паузы вновь заговорил Хопалонг: — Спарр, вероятно, в двух милях отсюда! Жаль, конечно, что я не знаю наверняка, что тогда в Хорс-Спрингсе были именно Меските и Джонни.
— Джонни, я помню, любил драки.
— Кстати, он не изменился. А Меските умеет читать следы, как индеец! — Хопалонг усмехнулся. — Знаешь, это необходимо, если живешь по соседству с краснокожими. Как в школе, а главные экзаменаторы в ней — апачи. В случае провала экзамена, апачи снимают скальпы.
— Отец обычно называл индейцев коричневыми призраками. Они появляются и исчезают мгновенно...
— Это точно, они поразительно изобретательны. И не удивительно, — продолжал Хопалонг, — ведь это их земля. Они знают все о ней, а мы — ничего.
Хопалонг поднялся с земли. Стараясь держаться подальше от огня, он пробрался между деревьев и валунов и скрылся в высокой траве. Апачи скорее всего разбили свой лагерь в полумиле от них, а может быть, даже и еще ближе. С предельной осторожностью Хопалонг пробрался поближе к тому месту, где по его расчетам должны были пережидать ночь индейцы. Незадолго до наступления темноты он обратил внимание на то, что несколько ворон начали кружить все над одним и тем же местом, и Хопалонг был в полной уверенности, что там и был устроен лагерь апачей.
Находясь на полпути между индейцами и местом своей стоянки, Хопалонг резко свернул вправо к тропе, ведущей к скале. Въехав верхом в долину, он быстро окинул взглядом каждый ее уголок и тут же заприметил широкий скалистый уступ у небольшого горного ручья, к которому была проложена тропа. Тропа дальше вела к очень уединенному уголку, окруженному со всех сторон валунами, и там же она обрывалась. Хопалонг ехал, специально оставляя следы, а затем, укрывшись за валунами, разжег небольшой костер, подождал, пока тот хорошо разгорится и подбросил в него еще несколько толстых поленьев, которые должны были нескоро догореть. После этого он начал пробираться к скалистому выступу. Шел он очень осторожно, стараясь тихо ступать и не делать резких движений. Добрался до ручейка, какое-то время шел по воде, и только потом выбрался на берег и пустился в обратный путь. Вся операция заняла у него около двух часов. Но Хопалонг был уверен, что ожидаемый результат стоил потраченного времени. Он не стал сразу возвращаться к костру, а решил проверить путь к горной расщелине, которую заприметил еще днем.
Взобравшись по откосу, он почувствовал, что из расщелины потянуло слабым сквозняком. Он подобрал с земли камешек и бросил его в бездонно-черный провал. По звуку упавшего камня Хопалонг решил, что глубина провала была около тридцати футов. Пробираясь дальше по гребню откоса, он неожиданно натолкнулся на неглубокий желобок в скале, и желобок этот казался на редкость ровным — тропа! Был ли этот путь в скале создан самой природой или его проложили индейцы? Не искушая более судьбу, Хопалонг выпрямился во весь рост и направился обратно. Он уже достаточно близко подошел к тем валунам, где они расположились, когда ему наконец стал виден свет от горящего костра. Это означало, что место привала было выбрано им очень удачно. Хопалонг подошел поближе и окликнул Памелу. Девушка вышла из-за скалы. В руках она сжимала винтовку. Памела с облегчением вздохнула.
— Что случилось, Хоппи? Я уже стала волноваться, что ты заблудился в темноте или же тебя вообще убили! — Их взгляды встретились. — Ты что, нашел что-нибудь?
— Может быть и так! — Хопалонг опустился на землю, чтобы на него не падал свет от костра. — Ты лучше ложись спать.
— Будем нести караул?
— Именно. Апачи меня не слишком тревожат. Они раньше утра не вылезут, но вот Спарр, насколько мне известно, не имеет ничего против ночных рейдов. Пожалуй, я бы предпочел сразиться с апачами, чем с ним. Ну спи, ты, наверное, смертельно устала.
Авери Спарр ни за что не пожелает расставаться с тем, что он, казалось, так твердо уже держал в своих руках. Хопалонг был весьма опытным следопытом, чтобы недооценивать своего не менее опытного противника. Спарр с присущей ему безграничной решимостью, словно матерый волк будет упорно и беспощадно идти по их следам. С ним наверняка будут его бандиты, подгоняемые чувством пережитой обиды и глубокой ненавистью к Хопалонгу. Теперь они были стаей.
Догадается ли Спарр, что Хопалонг избрал себе направление для отступления не север или юг, а бежал прямо в горы и притом не просто в горы, а в самые высочайшие из тех, какие только были в этих краях, где неведомые тропы ведут в никуда. Бежал в этот край отвесных скал и возвышающихся над каменными лабиринтами вершин, туда, где глубочайшие каньоны и пропасти чередуются с непролазными чащобами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24