Через
милю за поворотом показался белый шлагбаум поперек дороги, на обочинах
блеснули пуговицы и металлические шлемы. Моури стиснул зубы и, не снижая
скорости, направил машину прямо в центр шлагбаума. Динокар разбил
деревянную планку и помчался дальше, в сторону брызнули обломки. Он ощутил
пять ударов по корпусу автомобиля; в заднем стекле появились два круглых
отверстия, третье - на стыке лобового стекла и крыши.
Очевидно, по радио передали сигнал тревоги, и силы безопасности
попытались оцепить максимальную территорию вокруг города. Он обнаружил
себя, прорвавшись через кордон. Теперь им стало известно, в каком
направлении он движется; несомненно, об этом они могут судить гораздо
лучше, чем он сам. Ему никогда не доводилось ездить тут - окрестности
казались совершенно незнакомыми, и не было карты, чтобы сориентироваться.
Что еще хуже - он остался без документов и почти без денег. Взрыв чемодана
лишил Моури всего снаряжения - кроме того, что было в карманах. Правда,
есть еще краденая машина и пистолет.
Вскоре он выехал на перекресток; на обеих сторонах дороги тускло
поблескивали указатели. Резко затормозив, Моури вылез из машины и подошел к
ближайшей табличке. На ней значилось: "Радин - 27 ден". На другой -
"Валапан - 92 дена". Так, значит, он едет в Валапан. Конечно, вся полиция
там уже поставлена на ноги и попытается на этот раз его не упустить.
С левой стороны на указателе было написано: "Пертейн - 51 ден". Он
снова сел в машину и повернул налево.
Хотя признаков погони не ощущалось, но это еще ни о чем не говорило.
Возможно, именно сейчас какой-нибудь умник с радиопередатчиком и большой
картой рассылает патрульные машины так, чтобы заблокировать его динокар, и
ждет поступления новых данных.
У отметки девятого дена Моури увидеп еще один перекресток, место было
знакомое. Впереди уже виднелось зарево ночных огней Пертейна, а где-то
справа начиналась тропа, ведущая к пещере в лесу. Рискнув проехать еще
несколько миль в сторону Пертейна, он расстался с машиной. Когда ее найдут,
наверняка сделают вывод, что беглец решил затеряться в большом городе.
Прекрасно - они зря потратят время и силы на розыски в столице.
Он пошел назад, к лесу, по обочине дороги. Чтобы добраться до дерева с
надгробной плитой, понодобилось еще два часа. За это время он одиннадцать
раз нырял в лес, прячась от патрульных машин, битком набитых полицейскими.
Похоже, целая армия поднята на ноги среди ночи и направлена на его поиски -
отличный результат, как сказал бы Вульф.
Наконец он углубился в лес, направляясь к пещере.
В пещере все было без изменений. Моури возблагодарил небеса,
добравшись до нее; здесь он чувствовал себя в большей безопасности, чем
где-либо на этой враждебной планете. Вряд ли агентам Кайтемпи удается
проследить его путь через двадцать миль девственного леса - даже если они
вылезут из кожи.
Присев на один из контейнеров, он некоторое время колебался между
долгом и желанием. В соответетвии с инструкцией, при каждом посещении
пещеры ему следовало включать передатчик и посылать на базу отчет о
проделанной работе. Моури прекрасно представлял, что произойдет, если он
подчинится инструкции. Последует приказ оставаться в убежище и не
предпринимать больше никаких действий. Потом за ним пришлют корабль и
перебросят на какую-нибудь другую сирианскую планету, где он сможет начать
все сначала. На Джеймек доставят его преемника.
Моури такая перспектива не устраивала. Можно долго толковать о
несомненных преимуществах замены засветившегося агента новым - для
разведчика это означает провал, поражение. Он, Джеймс Моури, отказывается
считать себя побежденным. Пошли они к дьяволу! Возможно, Кайтемпи что-то и
учуяла, но это еще не значит, что им удастся его схватить!
Кроме того, уже выполнен первый этап плана и даже часть второго.
Остается третий этап - наращивание давления до такой степени, что противник
не сможет защищать переднюю дверь, всецело занятый обороной задней.
Третий этап заключался в бомбардировке стратегических объектов - как
его собственными силами, так и с помощью нанятых людей. Моури располагал
необходимым снаряжением для первого и деньгами для второго. В еще
нераспакованных контейнерах денег хватит на покупку дюжины боевых кораблей
- и еще останется команде на сигареты. В одном из серых цилиндров хранились
сорок безобидных на вид игрушек, каждая из которых могла поднять на воздух
что угодно - в нужном месте и в нужное время.
Он не мог начинать наступательные действия без приказа, так как обычно
третьему этапу предшествует массированная атака космических сил Земли. Но
можно продолжать готовить почву для дальнейших действий, все время
напоминая о существовании Дирак Ангестун Гесепт, устроить еще несколько
покушений, забросать столицу листовками. 3то и есть его главная цель -
вызывать головную боль у власть предержащих.
Нет, он не выйдет на связь. Надо еще немного поработать - и плевать он
хотел, схватит его Кайтемпи или нет. Им удалось выкурить его из Кадина - но
они не заставят Джеймса Моури покинуть планету! Это уж слишком.
Вскрыв пару контейнеров, он разделся и застегнул на талии широкий
пояс, набитый гильдерами, - от чего сразу же потолстел. Сверху Моури
напялил плохо скроенное громоздкое одеяние - обычный костюм сирианских
фермеров. Пара накладок, закрепленных под скулами, сделала его лицо шире и
круглее. Затем он выщипал брови, сделав их кустистыми, а волосы подрезал на
сельский манер.
Свое преображение Моури завершил с помощью краски, которая придала его
лицу неровный лиловатый оттенок, характерный для сириан с плохой кожей.
Последним штрихом была инъекция в щеку, около правой ноздри - через два
часа на этом месте будет красоваться оранжевое родимое пятно.
Теперь он превратился в средних лет фермера, грубого работягу,
любителя хорошо поесть и опрокинуть лишнюю кружку зиса. В соответствии с
новыми документами его звали Ратан Гусулкин, землепашец. В них также
значилось, что он эмигрировал с Диракты пять лет назад. Это объясняло его
машамский акцент - единственное, чего он не мог скрыть.
Прежде чем начать новую жизнь - и новую роль, - он с удовольствием
поел и позволил себе четыре часа сна - роскошь, которой ему так не хватало
в последние сутки. Затем Моури отправился в путь. Не доходя мили две до
Пертейна, он закопал пакет с пятьюдесятью тысячами гильдеров под южной
опорой моста. Где-то поблизости на дне реки покоилась его пишущая машинка.
Он позвонил в "Сузун" из первой же будки, встретившейся ему в
Пертейне. Трубку сняли сразу; голос был незнакомый, резкий, экран оставался
темным.
- Это бар "Сузун"? - спросил Моури.
- Да
- Скрива здесь?
После небольшой паузы последовало:
- Он где-то здесь, наверху либо на заднем дворе. Кто его спрашивает?
- Его родная матушка
- Ну, загибаешь! Я ведь слышу, что.
- Какое тебе дело? - рявкнул Моури в трубку. - Скрива здесь или нет?
Тон голоса внезапно изменился, став вдруг неестественно ласковым:
- Не вешай трубку. Я сейчас попробую его найти.
- Не стоит беспокоиться. А Гурд здесь?
- Нет, его не было сегодня. Подожди минуточку, я пошел за Скривой. Он
или наверху, или..
- Послушай, парень, - приказал Моури и, вытянув губы, оглушительно
свистнул. Затем швырнул трубку на рычаг, вышел из будки и пошел прочь -
быстрым шагом, но так, чтобы не привлекать внимания. Напротив в дверях
магазинчика торчал скучающий продавец, разглядывая Моури с ног до головы.
Его заметили и четверо парней, оживленко болтавших у витрины лавки. Пять
свидетелей, пять описаний внешности Ратана Гусулкина.
"Не вешай трубку!" - настаивал незнакомец, тщетно пытаясь скрыть
привычную властность, Это был не бармен, и в голосе не чувствовалось
нагловатой развязности, характерной для завсегдатаев "Сузуна". Он говорил
повелительным тоном, как полицейский или агент Кайтемпи. Да, не вешай
трубку, дурачок - мы еще не вычислили, откуда ты звонишь!
Пройдя триста ярдов, Моури вскочил в автобус. Обратили ли внимание
продавец и люди у магазина, как он уехал? Автобус затрясся по разбитой
мостовой, патрульная машина поравнялась с ним и резко затормозила у
телефонной будки. Автобус свернул за угол. Моури подумал, что был на грани
провала.
Без сомнения, в баре "Сузун" засада. Стремительность, с которой у
будки появились полицейские, подтверждала это. Оставалось только гадать,
что заставило их заняться баром в районе трущоб. Возможно, нитью послужила
отрубленная голова в мешке.
А может быть, попались Гурд и Скрива, развешивая провода над улицами.
Он живо представил, как они топали тяжелыми башмаками по крышам, поднимая
шум на всю округу. Ослепленные жаждой наживы, они были там заметны так же
хорошо, как пара подвыпивших слонов.
Если их поймали, то заставят говорить. Когда щипцами один за другим
отрывают ногти или тыкают электроды в уголки глаз, даже самые непрошибаемые
становятся разговорчивыми. Да, они заговорят. Но не смогут рассказать
ничего интересного. Только странную историю о ненормальном типе с машамским
акцентом и бездонным кошельком. Ни слова о Дирак Ангестун Гесепт. Ни звука
о земной интервенции на Джеймек.
Но есть еще пятеро, которые могут сообщить коечто поинтереснее.
"- Выдели, кто только что вышел из будки?
- Ага. Деревенщина, толстый такой. Вроде спешил.
- Куда он направился?
- Вон туда. Сел в сорок второй автобус.
- Как он выглядел? Опишите-ка его поподробнее, Ну, живо!
- Среднего роста, средних лет, круглолицый, еще цвет лица такой
нездоровый. Брюхо у него - будь здоров. На щеке родинка. Меховая куртка на
нем и коричневые холщовые брюки, на ногах - тяжелые башмаки. Ну, знаете,
типичный фермер.
- Достаточно. Джалек, гони за автобусом. Где микрофон? Надо передать
его приметы. Если поторопимся, поймаем его.
- Хитрый, гад! Сразу почуял неладное, когда Латим снял трубку.
Свистнул ему в ухо и слинял. Держу пари, не поехал он на этом автобусе.
Где-то здесь у него машина.
- Хватит трепатъся, давай за автобусом! Двоих уже упустили, упустим
третьего - придется объясняться.
- Ага, знаю".
Моури вышел из автобуса и тут же пересел в другой, идущий в обратную
сторону. Но на этот раз он не собирался колесить по городу, запутывая
следы. Теперь все было значительно забавнее: у Кайтемны почти наверняка
есть его описание, и на ноги, похоже, поднят весь Джеймек.
Пересаживаясь в третий раз, он попал на экспресс, идущий за город. Из
экспресса он вышел, не доезжая милю до места, где были спрятаны пятьдесят
тысяч, - для тех, кому, если трезво сопоставить факты, оставалось жить не
более пятидесяти часов. Он вновь направлялся и заветной пещере в лесу.
Но сейчас было не время заботиться о деньгах. Того и гляди на дороге
покажутся патрульные машины. Поиски толстопузого фермера вряд ли
ограничатся одним Пертейном. В любой момент может начаться прочесывание
пригородов. Пока светло, лучшее, что он мог предпринять, - исчезнуть и
больше не показыватьтся в прежнем обличье.
Двигаясь быстрым шагом, Моури без помех добрался до леса. Некоторое
время он шел по обочине дороги, скрываясь за деревьями всякий раз, когда
слышал шум мотора. Но движение становилось все более интенсивным, и он
наконец потерял надежду найти свой ориентир до наступления темноты. К тому
же он очень устал, глаза слипались, ноги гудели.
Забравшись подальше в лес, он нашел удобную, хорошо замаскированную
ложбинку и, удовлетворенно вздохнув, растянулся на мягком мху. Он долго
лежал, задумчиво глядя на небо в просветах между листьями.
Вульф уверял, что один человек может отвлечь на себя целую армию.
Интересно знать, сколько человек поднято сейчас на ноги и какая от этого
польза. Самое трудное в одинокой жизни "осы" - невозможно выглянуть из-за
кулис и оценить, хотя бы приблизительно, реакцию противника на
представление.
Сколько драгоценных человеко-часов стоила врагу его деятельность?
Тысячи? Десятки тысяч? Миллионы? Куда бы пошли эти человеко-часы, если бы
он не заставлял использовать их с другой целью? Этим в конечном счете и
измеряется успех его пребывания на Джеймеке.
С такими мыслями он и заснул. Уже опустилась ночь, когда Моури
проснулся, свежий и полный сил. Настроение его улучшилось. Все могло бить
хуже, значительно хуже. Например, если бы он отправился в "Сузун", прямо в
распростертые объятия Кайтемпи. А там бы быстро разобрались, что за рыбка
угодила в сети, - применив свои излюбленные методы получения информации.
Моури далеко не был уверен в своей стойкости. В Кайтемпи молчат лишь те,
кто успел покончить с собой, прежде чем начался допрос.
Пробираясь в темноте к пещере, он благодарил судьбу, мудрость или
интуицию, надоумившую его позвонить в бар. Затем его мысли обратились к
судьбе Гурда и Скривы. Если их поймали - что очень важно, - у него больше
нет союзников, опять придется действовать одному. А найти им замену будет
не так легко.
Если же им удалось унести ноги, то как с ними связаться? "Сузун" был
единственной явкой. Они, вероятно, тоже жаждут встретится с ним. Но в таком
большом городе, как Пертейн, можно искать друг друга месяцами. Эту проблему
надо как-то решить.
Добравшись до пещеры на рассвете, Моури снял башмаки, сел на гальку у
ручья и опустил гудящие ноги в воду. Он все еще прикидывал, как разыскать
Гурда и Скриву, если те по-прежнему на свободе. Когда-нибудь Кайтемпи
снимет засаду в баре - либо удовлетворившись достигнутым, либо потеряв
терпение. Тогда можно будет зайти туда и попытаться что-нибудь разузнать.
Но когда это случится - через месяц? Через год?
Конечно, в новом обличье он сможет побродить около бара, пока не
встретит кого-нибудь из завсегдатаев, знакомых с Гурдом и Скривой. Но это
рискованная затея: вполне возможно, "Сузун" долгое время останется в центре
внимания Кайтемпи и агенты в штатском будут хватать всех подозрительных в
радиусе полумили от бара.
Потратив целый час на обдумывание различных вариантов, он наконец
нашел приемлемый способ установления контакта с братьями - если только они
на свободе и способны соображать. Может быть, чтонибудь и выйдет. Этих
головорезов дураками не назовешь, к тому же надежда на неиссякаемый поток
гильдеров должна стимулировать их природную хитрость.
Он оставит им записку на прежнем месте, под отметкой тридцать третьего
дена по дороге в Радин. Ведь за последнее задание им причитается пятьдесят
тысяч гильдеров - вполне достаточно, чтобы подстегнуть их умственную
деятельность.
Тем временем взошло солнце, его лучи пробились сквозь кроны деревьев,
и в пещере стало тепло. День был прекрасный, Моури не смог противостоять
искушению устроить себе выходной и отложить все дела на потом. Он нуждался
в отдыхе: постоянное бегство, тревожный сон и нервное напряжение измотали
его до предела.
Целый день он грелся на солнце рядом с пещерой, наслаждаясь тишиной,
покоем и привычной земной пищей. Никто его не беспокоил, патрули не
прочесывали лес, в небе не шныряли самолеты-разведчики.
Очевидно, противнику не приходило в голову устраивать поиски в лесной
глуши - ведь он действовал только в густонаселенных районах. Что ж, с их
точки зрения такой вывод логичен. Дирак Ангестун Гесепт слишком большая
разветвленная организация, чтобы поместиться в пещере.
Оса выросла до таких гигантских размеров, что никто не будет терять
время на ее поиски в кроличьих норах.
Этой ночью он спал крепко и спокойно, как ребенок. Следующее утро
Моури провел в приятном безделье; в полуденную жару искупался в ручье.
Ближе к вечеру он занялся туалетом и для начала коротко постригся на
армейский манер. Еще одна инъекция - и родимое пятно на щеке исчезло. Он
перекрасился с ног до головы; цвет кожи стал светлее, с легким пурпурным
оттенком. Специальные пластинки, заменившие удаленные зубы мудрости,
сделали его лицо шире, челюсти - массивнее.
Он полностью сменил одежду. Туфли военного образца, гражданский костюм
из дорогого магазина, шейный платок, повязанный так, как носили офицеры
космического флота. Картину довершили часы в платиновом корпусе и
платиновый браслет, на котором болтался покрытый орнаментом опознавательный
жетон.
Теперь он выглядел как человек из высших слоев общества, новый набор
документов, покоившийся в кармане, подтверждал это. Их владелец, полковник
Крисна Халопти, сотрудник Управления военной разведки, имел право требовать
содействия со стороны любых сирианских властей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
милю за поворотом показался белый шлагбаум поперек дороги, на обочинах
блеснули пуговицы и металлические шлемы. Моури стиснул зубы и, не снижая
скорости, направил машину прямо в центр шлагбаума. Динокар разбил
деревянную планку и помчался дальше, в сторону брызнули обломки. Он ощутил
пять ударов по корпусу автомобиля; в заднем стекле появились два круглых
отверстия, третье - на стыке лобового стекла и крыши.
Очевидно, по радио передали сигнал тревоги, и силы безопасности
попытались оцепить максимальную территорию вокруг города. Он обнаружил
себя, прорвавшись через кордон. Теперь им стало известно, в каком
направлении он движется; несомненно, об этом они могут судить гораздо
лучше, чем он сам. Ему никогда не доводилось ездить тут - окрестности
казались совершенно незнакомыми, и не было карты, чтобы сориентироваться.
Что еще хуже - он остался без документов и почти без денег. Взрыв чемодана
лишил Моури всего снаряжения - кроме того, что было в карманах. Правда,
есть еще краденая машина и пистолет.
Вскоре он выехал на перекресток; на обеих сторонах дороги тускло
поблескивали указатели. Резко затормозив, Моури вылез из машины и подошел к
ближайшей табличке. На ней значилось: "Радин - 27 ден". На другой -
"Валапан - 92 дена". Так, значит, он едет в Валапан. Конечно, вся полиция
там уже поставлена на ноги и попытается на этот раз его не упустить.
С левой стороны на указателе было написано: "Пертейн - 51 ден". Он
снова сел в машину и повернул налево.
Хотя признаков погони не ощущалось, но это еще ни о чем не говорило.
Возможно, именно сейчас какой-нибудь умник с радиопередатчиком и большой
картой рассылает патрульные машины так, чтобы заблокировать его динокар, и
ждет поступления новых данных.
У отметки девятого дена Моури увидеп еще один перекресток, место было
знакомое. Впереди уже виднелось зарево ночных огней Пертейна, а где-то
справа начиналась тропа, ведущая к пещере в лесу. Рискнув проехать еще
несколько миль в сторону Пертейна, он расстался с машиной. Когда ее найдут,
наверняка сделают вывод, что беглец решил затеряться в большом городе.
Прекрасно - они зря потратят время и силы на розыски в столице.
Он пошел назад, к лесу, по обочине дороги. Чтобы добраться до дерева с
надгробной плитой, понодобилось еще два часа. За это время он одиннадцать
раз нырял в лес, прячась от патрульных машин, битком набитых полицейскими.
Похоже, целая армия поднята на ноги среди ночи и направлена на его поиски -
отличный результат, как сказал бы Вульф.
Наконец он углубился в лес, направляясь к пещере.
В пещере все было без изменений. Моури возблагодарил небеса,
добравшись до нее; здесь он чувствовал себя в большей безопасности, чем
где-либо на этой враждебной планете. Вряд ли агентам Кайтемпи удается
проследить его путь через двадцать миль девственного леса - даже если они
вылезут из кожи.
Присев на один из контейнеров, он некоторое время колебался между
долгом и желанием. В соответетвии с инструкцией, при каждом посещении
пещеры ему следовало включать передатчик и посылать на базу отчет о
проделанной работе. Моури прекрасно представлял, что произойдет, если он
подчинится инструкции. Последует приказ оставаться в убежище и не
предпринимать больше никаких действий. Потом за ним пришлют корабль и
перебросят на какую-нибудь другую сирианскую планету, где он сможет начать
все сначала. На Джеймек доставят его преемника.
Моури такая перспектива не устраивала. Можно долго толковать о
несомненных преимуществах замены засветившегося агента новым - для
разведчика это означает провал, поражение. Он, Джеймс Моури, отказывается
считать себя побежденным. Пошли они к дьяволу! Возможно, Кайтемпи что-то и
учуяла, но это еще не значит, что им удастся его схватить!
Кроме того, уже выполнен первый этап плана и даже часть второго.
Остается третий этап - наращивание давления до такой степени, что противник
не сможет защищать переднюю дверь, всецело занятый обороной задней.
Третий этап заключался в бомбардировке стратегических объектов - как
его собственными силами, так и с помощью нанятых людей. Моури располагал
необходимым снаряжением для первого и деньгами для второго. В еще
нераспакованных контейнерах денег хватит на покупку дюжины боевых кораблей
- и еще останется команде на сигареты. В одном из серых цилиндров хранились
сорок безобидных на вид игрушек, каждая из которых могла поднять на воздух
что угодно - в нужном месте и в нужное время.
Он не мог начинать наступательные действия без приказа, так как обычно
третьему этапу предшествует массированная атака космических сил Земли. Но
можно продолжать готовить почву для дальнейших действий, все время
напоминая о существовании Дирак Ангестун Гесепт, устроить еще несколько
покушений, забросать столицу листовками. 3то и есть его главная цель -
вызывать головную боль у власть предержащих.
Нет, он не выйдет на связь. Надо еще немного поработать - и плевать он
хотел, схватит его Кайтемпи или нет. Им удалось выкурить его из Кадина - но
они не заставят Джеймса Моури покинуть планету! Это уж слишком.
Вскрыв пару контейнеров, он разделся и застегнул на талии широкий
пояс, набитый гильдерами, - от чего сразу же потолстел. Сверху Моури
напялил плохо скроенное громоздкое одеяние - обычный костюм сирианских
фермеров. Пара накладок, закрепленных под скулами, сделала его лицо шире и
круглее. Затем он выщипал брови, сделав их кустистыми, а волосы подрезал на
сельский манер.
Свое преображение Моури завершил с помощью краски, которая придала его
лицу неровный лиловатый оттенок, характерный для сириан с плохой кожей.
Последним штрихом была инъекция в щеку, около правой ноздри - через два
часа на этом месте будет красоваться оранжевое родимое пятно.
Теперь он превратился в средних лет фермера, грубого работягу,
любителя хорошо поесть и опрокинуть лишнюю кружку зиса. В соответствии с
новыми документами его звали Ратан Гусулкин, землепашец. В них также
значилось, что он эмигрировал с Диракты пять лет назад. Это объясняло его
машамский акцент - единственное, чего он не мог скрыть.
Прежде чем начать новую жизнь - и новую роль, - он с удовольствием
поел и позволил себе четыре часа сна - роскошь, которой ему так не хватало
в последние сутки. Затем Моури отправился в путь. Не доходя мили две до
Пертейна, он закопал пакет с пятьюдесятью тысячами гильдеров под южной
опорой моста. Где-то поблизости на дне реки покоилась его пишущая машинка.
Он позвонил в "Сузун" из первой же будки, встретившейся ему в
Пертейне. Трубку сняли сразу; голос был незнакомый, резкий, экран оставался
темным.
- Это бар "Сузун"? - спросил Моури.
- Да
- Скрива здесь?
После небольшой паузы последовало:
- Он где-то здесь, наверху либо на заднем дворе. Кто его спрашивает?
- Его родная матушка
- Ну, загибаешь! Я ведь слышу, что.
- Какое тебе дело? - рявкнул Моури в трубку. - Скрива здесь или нет?
Тон голоса внезапно изменился, став вдруг неестественно ласковым:
- Не вешай трубку. Я сейчас попробую его найти.
- Не стоит беспокоиться. А Гурд здесь?
- Нет, его не было сегодня. Подожди минуточку, я пошел за Скривой. Он
или наверху, или..
- Послушай, парень, - приказал Моури и, вытянув губы, оглушительно
свистнул. Затем швырнул трубку на рычаг, вышел из будки и пошел прочь -
быстрым шагом, но так, чтобы не привлекать внимания. Напротив в дверях
магазинчика торчал скучающий продавец, разглядывая Моури с ног до головы.
Его заметили и четверо парней, оживленко болтавших у витрины лавки. Пять
свидетелей, пять описаний внешности Ратана Гусулкина.
"Не вешай трубку!" - настаивал незнакомец, тщетно пытаясь скрыть
привычную властность, Это был не бармен, и в голосе не чувствовалось
нагловатой развязности, характерной для завсегдатаев "Сузуна". Он говорил
повелительным тоном, как полицейский или агент Кайтемпи. Да, не вешай
трубку, дурачок - мы еще не вычислили, откуда ты звонишь!
Пройдя триста ярдов, Моури вскочил в автобус. Обратили ли внимание
продавец и люди у магазина, как он уехал? Автобус затрясся по разбитой
мостовой, патрульная машина поравнялась с ним и резко затормозила у
телефонной будки. Автобус свернул за угол. Моури подумал, что был на грани
провала.
Без сомнения, в баре "Сузун" засада. Стремительность, с которой у
будки появились полицейские, подтверждала это. Оставалось только гадать,
что заставило их заняться баром в районе трущоб. Возможно, нитью послужила
отрубленная голова в мешке.
А может быть, попались Гурд и Скрива, развешивая провода над улицами.
Он живо представил, как они топали тяжелыми башмаками по крышам, поднимая
шум на всю округу. Ослепленные жаждой наживы, они были там заметны так же
хорошо, как пара подвыпивших слонов.
Если их поймали, то заставят говорить. Когда щипцами один за другим
отрывают ногти или тыкают электроды в уголки глаз, даже самые непрошибаемые
становятся разговорчивыми. Да, они заговорят. Но не смогут рассказать
ничего интересного. Только странную историю о ненормальном типе с машамским
акцентом и бездонным кошельком. Ни слова о Дирак Ангестун Гесепт. Ни звука
о земной интервенции на Джеймек.
Но есть еще пятеро, которые могут сообщить коечто поинтереснее.
"- Выдели, кто только что вышел из будки?
- Ага. Деревенщина, толстый такой. Вроде спешил.
- Куда он направился?
- Вон туда. Сел в сорок второй автобус.
- Как он выглядел? Опишите-ка его поподробнее, Ну, живо!
- Среднего роста, средних лет, круглолицый, еще цвет лица такой
нездоровый. Брюхо у него - будь здоров. На щеке родинка. Меховая куртка на
нем и коричневые холщовые брюки, на ногах - тяжелые башмаки. Ну, знаете,
типичный фермер.
- Достаточно. Джалек, гони за автобусом. Где микрофон? Надо передать
его приметы. Если поторопимся, поймаем его.
- Хитрый, гад! Сразу почуял неладное, когда Латим снял трубку.
Свистнул ему в ухо и слинял. Держу пари, не поехал он на этом автобусе.
Где-то здесь у него машина.
- Хватит трепатъся, давай за автобусом! Двоих уже упустили, упустим
третьего - придется объясняться.
- Ага, знаю".
Моури вышел из автобуса и тут же пересел в другой, идущий в обратную
сторону. Но на этот раз он не собирался колесить по городу, запутывая
следы. Теперь все было значительно забавнее: у Кайтемны почти наверняка
есть его описание, и на ноги, похоже, поднят весь Джеймек.
Пересаживаясь в третий раз, он попал на экспресс, идущий за город. Из
экспресса он вышел, не доезжая милю до места, где были спрятаны пятьдесят
тысяч, - для тех, кому, если трезво сопоставить факты, оставалось жить не
более пятидесяти часов. Он вновь направлялся и заветной пещере в лесу.
Но сейчас было не время заботиться о деньгах. Того и гляди на дороге
покажутся патрульные машины. Поиски толстопузого фермера вряд ли
ограничатся одним Пертейном. В любой момент может начаться прочесывание
пригородов. Пока светло, лучшее, что он мог предпринять, - исчезнуть и
больше не показыватьтся в прежнем обличье.
Двигаясь быстрым шагом, Моури без помех добрался до леса. Некоторое
время он шел по обочине дороги, скрываясь за деревьями всякий раз, когда
слышал шум мотора. Но движение становилось все более интенсивным, и он
наконец потерял надежду найти свой ориентир до наступления темноты. К тому
же он очень устал, глаза слипались, ноги гудели.
Забравшись подальше в лес, он нашел удобную, хорошо замаскированную
ложбинку и, удовлетворенно вздохнув, растянулся на мягком мху. Он долго
лежал, задумчиво глядя на небо в просветах между листьями.
Вульф уверял, что один человек может отвлечь на себя целую армию.
Интересно знать, сколько человек поднято сейчас на ноги и какая от этого
польза. Самое трудное в одинокой жизни "осы" - невозможно выглянуть из-за
кулис и оценить, хотя бы приблизительно, реакцию противника на
представление.
Сколько драгоценных человеко-часов стоила врагу его деятельность?
Тысячи? Десятки тысяч? Миллионы? Куда бы пошли эти человеко-часы, если бы
он не заставлял использовать их с другой целью? Этим в конечном счете и
измеряется успех его пребывания на Джеймеке.
С такими мыслями он и заснул. Уже опустилась ночь, когда Моури
проснулся, свежий и полный сил. Настроение его улучшилось. Все могло бить
хуже, значительно хуже. Например, если бы он отправился в "Сузун", прямо в
распростертые объятия Кайтемпи. А там бы быстро разобрались, что за рыбка
угодила в сети, - применив свои излюбленные методы получения информации.
Моури далеко не был уверен в своей стойкости. В Кайтемпи молчат лишь те,
кто успел покончить с собой, прежде чем начался допрос.
Пробираясь в темноте к пещере, он благодарил судьбу, мудрость или
интуицию, надоумившую его позвонить в бар. Затем его мысли обратились к
судьбе Гурда и Скривы. Если их поймали - что очень важно, - у него больше
нет союзников, опять придется действовать одному. А найти им замену будет
не так легко.
Если же им удалось унести ноги, то как с ними связаться? "Сузун" был
единственной явкой. Они, вероятно, тоже жаждут встретится с ним. Но в таком
большом городе, как Пертейн, можно искать друг друга месяцами. Эту проблему
надо как-то решить.
Добравшись до пещеры на рассвете, Моури снял башмаки, сел на гальку у
ручья и опустил гудящие ноги в воду. Он все еще прикидывал, как разыскать
Гурда и Скриву, если те по-прежнему на свободе. Когда-нибудь Кайтемпи
снимет засаду в баре - либо удовлетворившись достигнутым, либо потеряв
терпение. Тогда можно будет зайти туда и попытаться что-нибудь разузнать.
Но когда это случится - через месяц? Через год?
Конечно, в новом обличье он сможет побродить около бара, пока не
встретит кого-нибудь из завсегдатаев, знакомых с Гурдом и Скривой. Но это
рискованная затея: вполне возможно, "Сузун" долгое время останется в центре
внимания Кайтемпи и агенты в штатском будут хватать всех подозрительных в
радиусе полумили от бара.
Потратив целый час на обдумывание различных вариантов, он наконец
нашел приемлемый способ установления контакта с братьями - если только они
на свободе и способны соображать. Может быть, чтонибудь и выйдет. Этих
головорезов дураками не назовешь, к тому же надежда на неиссякаемый поток
гильдеров должна стимулировать их природную хитрость.
Он оставит им записку на прежнем месте, под отметкой тридцать третьего
дена по дороге в Радин. Ведь за последнее задание им причитается пятьдесят
тысяч гильдеров - вполне достаточно, чтобы подстегнуть их умственную
деятельность.
Тем временем взошло солнце, его лучи пробились сквозь кроны деревьев,
и в пещере стало тепло. День был прекрасный, Моури не смог противостоять
искушению устроить себе выходной и отложить все дела на потом. Он нуждался
в отдыхе: постоянное бегство, тревожный сон и нервное напряжение измотали
его до предела.
Целый день он грелся на солнце рядом с пещерой, наслаждаясь тишиной,
покоем и привычной земной пищей. Никто его не беспокоил, патрули не
прочесывали лес, в небе не шныряли самолеты-разведчики.
Очевидно, противнику не приходило в голову устраивать поиски в лесной
глуши - ведь он действовал только в густонаселенных районах. Что ж, с их
точки зрения такой вывод логичен. Дирак Ангестун Гесепт слишком большая
разветвленная организация, чтобы поместиться в пещере.
Оса выросла до таких гигантских размеров, что никто не будет терять
время на ее поиски в кроличьих норах.
Этой ночью он спал крепко и спокойно, как ребенок. Следующее утро
Моури провел в приятном безделье; в полуденную жару искупался в ручье.
Ближе к вечеру он занялся туалетом и для начала коротко постригся на
армейский манер. Еще одна инъекция - и родимое пятно на щеке исчезло. Он
перекрасился с ног до головы; цвет кожи стал светлее, с легким пурпурным
оттенком. Специальные пластинки, заменившие удаленные зубы мудрости,
сделали его лицо шире, челюсти - массивнее.
Он полностью сменил одежду. Туфли военного образца, гражданский костюм
из дорогого магазина, шейный платок, повязанный так, как носили офицеры
космического флота. Картину довершили часы в платиновом корпусе и
платиновый браслет, на котором болтался покрытый орнаментом опознавательный
жетон.
Теперь он выглядел как человек из высших слоев общества, новый набор
документов, покоившийся в кармане, подтверждал это. Их владелец, полковник
Крисна Халопти, сотрудник Управления военной разведки, имел право требовать
содействия со стороны любых сирианских властей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21