А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 



«Мятежница»: АСТ; Москва; 2000
ISBN 5-17-003177-7
Аннотация
Война между Севером и Югом безжалостно разлучала друзей, разбивала семьи. В буре сражений неотразимый майор Иен Маккензи едва не потерял свою возлюбленную — красавицу Элайну, изменчивая судьба грозила сделать их врагами.
Но когда на поле битвы сходятся горячие и пылкие сердца, победитель может быть лишь один, и имя ему — Любовь…
Хизер Грэм
Мятежница
Пролог
ОПАСНАЯ ИГРА
Май 1862 года
Ночь была тревожной. Даже зловещей. Одна из тех ночей, которые считаются самым беспощадным и страшным временем суток в этом чужом диком мире, где каждый шепот ветерка и малейший шелест прибрежной волны кажутся осторожными, крадущимися шагами кровожадного хищника. Будь то человек или зверь…
Полная луна плыла по шелковистому черному небу, бросая на все свой бледный матовый свет. Но к ней уже подкрадывались пока еще невидимые ватные облака. Через несколько мгновений они окутают ночное светило, и тогда земля и море погрузятся в непроглядную тьму.
Ночь была темной, но не безмолвной. В траве стрекотали цикады. Где-то на ветвях деревьев ухала сова. Тончайшая рябь на глади моря и тихий, еле слышный плеск приливных волн лишь оттеняли величественное спокойствие ночной природы, которое, казалось, ничто не могло нарушить.
Но облака наконец добрались до луны и поглотили ее. И тут же все ночные звуки стали громче и тревожнее. У необстрелянных новобранцев роты федералистов, прозванных «пантерами», таинственная тьма флоридской ночи пробудила такой же страх, как грядущие военные баталии.
Но не у их командира…
Он умел бесшумно пробираться сквозь дикие заросли, не обращая внимания ни на шорох ядовитых гадов у самых ног, ни на яростный рев вышедших на охоту хищников. В этих местах, где переплетались ветви сосен и мангровых деревьев, а привязанные к их стволам гамаки свешивались почти до самой воды, он чувствовал себя легкой, изящной и вместе с тем могучей пантерой, мягко ступающей по тропинкам здешнего субтропического леса. Той самой, что дала прозвище ему самому и всей роте.
Про него говорили, что его мягкая походка совершенно бесшумна. Что он видит в полной темноте, с уважением относится к смертельно опасным болотным тварям, лесным и морским хищникам, но никого из них не боится. Он вел своих людей по следам, которых никто, кроме него, не мог различить. В места, куда никогда бы не осмелился ступить ни один здравомыслящий человек. Он же спокойно шел через эти дикие, полные опасностей места, как бы сливаясь с ними. Молчаливый, подвижный как ртуть, хитрый, он нередко наводил страх на собственную роту неожиданным исчезновением и столь же внезапным появлением. У него действительно были повадки пантеры. Он всегда держался начеку. Умел бесшумно подкрасться…
В этот вечер он приказал оставить лошадей в четверти мили от побережья и повел роту к бухте. Казалось, в этих глухих местах еще не ступала нога цивилизованного человека. Они теперь находились даже южнее форта Даллас — старого сторожевого поста местных индейцев. Хотя командир уверял, что рота еще не покидала территории Дейда — округа, названного в память командира, убитого в одном из сражений Второй семинольской войны.
Он хорошо знал эти места…
Хотя этот человек не был индейцем, но поговаривали, будто среди аборигенов у него есть родственники. А потому он с детства изучил все местные болота и морское побережье не хуже любого краснокожего. Ходил также слух, что он состоит в родстве с пантерами и гигантскими ящерицами, которые водятся в местных реках и водоемах. От них он и унаследовал дар бесшумно, как кошка, пробираться по джунглям и плавать, подолгу оставаясь под водой.
На первый взгляд казалось, что майор — а именно такое воинское звание имел командир роты «пантер» Йен Маккензи — действительно вырос среди индейцев и очень походил на них. Он был высок, с длинными, до плеч, черными волосами, смуглым, словно отлитым из бронзы мускулистым телом. Его голубые глаза подчас становились темно-синими, почти черными. В такие минуты Йен Маккензи напоминал вырвавшегося из преисподней духа, таинственного и страшного.
Опасный человек… Он и должен быть таким, ибо ведет своих людей по опасным тропам.
Сейчас, в ночной тьме, рота майора Маккензи выжидала. Выжидала и напряженно всматривалась в подступившие почти к самому берегу джунгли. Когда же облако закрывало луну и окрестности окутывал совсем непроглядный мрак, майор и его люди обращались в слух. Здесь, у самого края одного из болот, тянущихся вдоль всего юго-восточного берега Флориды, они лежали, припав к земле, всматриваясь и вслушиваясь в темноту ночи. Потому что именно сегодня появился реальный шанс схватить Мокасинового Змея — одного из самых известных мятежных шпионов на всем побережье Флориды.
Побережье, ставшем приютом для дезертиров и преступников…
Побережье, которое презирали в войсках федералистов…
Назначение во Флориду для большинства военных означало, что они попадут в ад еще до того, как вступят в бой и впервые нажмут курок своего карабина. Этот полуостров, в сущности, не принадлежал никому: мятежники, поддерживавшие конфедератов, были не в силах отстоять его, а федералисты не могли взять. Протянувшаяся на десятки миль линия побережья не давала возможности конфедератам блокировать войска федералистов, ибо те в любой момент могли подвергнуть ее атакам, что и происходило почти постоянно. Так, городок Джэксонвилл уже несколько раз переходил из рук в руки. Сент-Августин был взят северянами и до сих пор прочно ими удерживался. Еще южнее в руках федералистов оставалась военно-морская база Ки-Уэст. Но на всей остальной территории штата безраздельно хозяйничали мятежники.
Флорида была третьим штатом, стремившимся отделиться от Федерации. Местные конфедераты сохраняли верность своему Великому делу южан. Но одновременно во Флориде существовало и немало федералистов, представлявших серьезную силу. В большинстве случаев им удавалось вытеснять мятежников, выступавших на стороне конфедератов, за пределы полуострова, в Виргинию, Теннесси и другие южные штаты, где и проходили главные баталии между Севером и Югом. Но для южан Флорида имела исключительное значение, главным образом потому, что обеспечивала их войска мясом и солью…
…Итак, перед ротой майора Маккензи стояла нелегкая задача: изловить Мокасинового Змея. После того как на севере полуострова было повешено несколько мятежников, подозреваемых в шпионаже, майор решил покончить с самым опасным из тех, кто еще оставался на свободе и продолжал особенно досаждать местным властям.
Собственно, для федералистов Мокасиновый Змей уже давно стал настоящим бедствием. Сплошь и рядом, когда их корабли пытались пресечь контрабандные поставки оружия мятежникам, последние узнавали об этом заранее и спокойно разгружались в какой-нибудь отдаленной маленькой бухте. Таким же образом в руках повстанцев оказывалось золото, предназначавшееся федералистам. Очень часто солдаты, патрулировавшие на лодках реку Св. Джонса в районе форта Сент-Августин, попадали в руки флоридских повстанцев, создававших настоящий хаос на водных путях и порой доводивших местные власти до полного отчаяния.
Майору предоставили на полуострове полную свободу действий, приказав покончить со шпионами, бандитами, контрабандистами и теми, кто изменил делу федералистов. При особой необходимости даже разрешалось наносить ущерб девственной природе Флориды. Не получая конкретных заданий, он должен был действовать, исходя из обстановки. Это означало, что майор Маккензи не имел непосредственного начальника, которому приходилось бы подчиняться.
Необычная ситуация располагала к столь же необычным методам ведения войны. Майору Маккензи было не по себе, когда несколько человек, подозреваемых в шпионаже, оказались на виселице. Если солдаты погибали в бою, это представлялось ему печальным, но вполне объяснимым. Они умирали в честном сражении. Но когда местные федералисты сами начали вершить правосудие и чинить расправу, Маккензи воспринял это как откровенный разбой и насилие и, усомнившись в справедливости войны, решил, что он сам и его солдаты — не борцы за объединение страны и защитники своих жилищ, достойные славы и почета, а обыкновенные убийцы.
— Корабль! — прозвучал в ночной тиши приглушенный шепот старого Сэма Джонса. — Черт побери, майор, вы были правы!
Хотя вся рота уже не раз убеждалась в сверхъестественной способности их командира предвидеть события, сейчас многие солдаты полагали, что корабль мятежников едва ли осмелится войти в бухту.
— Спокойно, ребята, — предостерег майор. — Мы не можем сразу захватить корабль. Но это отнюдь не значит, что мы позволим кому-либо помешать нам завладеть грузом этого суденышка. Надо подождать, пока хотя бы часть команды высадится на берег. А это обязательно произойдет. Но главная наша задача — схватить Мокасинового Змея.
Шпион, не отрываясь, смотрел на приближавшийся берег. Он считал, что уже почти дома, и радовался этому, ибо война оказалась более утомительным делом, нежели все то, чем ему приходилось заниматься ранее. Шпиона терзали сожаления: горячо желая служить тому, что считал справедливым, он превратился в Мокасинового Змея и угодил в опаснейшую шпионскую игру.
Он глубоко верил в дело южан. В право каждого штата на самоопределение. Именно этого в свое время добивались британские колонии в Северной Америке, дружно начавшие борьбу с Англией за свою свободу, самостоятельность и право строить жизнь по-своему.
Но все же в душе шпиона не утихало беспокойство. И все чаще его преследовал страх. Теперь Мокасиновый Змей хотел бы свернуться в кольцо подобно питону и незаметно ускользнуть. Правда, пока все шло как нельзя лучше. Ему удалось спасти жизнь многим мятежникам.
Его информация получала высокую оценку. А операции по шпионажу искусно планировались.
Но времена менялись. И может быть, сегодня было бы разумнее незаметно скользнуть в воду, раствориться в тумане истории и начать жизнь заново. Возможно, не столь романтичную, но, во всяком случае, дающую какие-то надежды на будущее. Если только…
Корабль достиг середины бухты, замедлил движение и вскоре совсем остановился.
— Спустить шлюпку! — вполголоса скомандовал капитан — суровый, даже грубоватый моряк, плававший до войны чуть ли не по всем морям.
Мокасиновый Змей знавал его и раньше. Они даже успели стать близкими друзьями. Ни тот ни другой, принимая участие в войне, не ждали от этого никаких личных выгод, а тем более богатств. Хотя шпион и провозил контрабандой на полуостров такие товары, как хинин, эфир, хлороформ или опиум, но только для оказания медицинской помощи и спасения людей. Однако эти операции доставляли много беспокойств федералистам, и те известили все прибрежные порты о том, что Мокасиновый Змей куда опаснее самой ядовитой змеи, а потому шпиона надо немедленно взять живым или мертвым, а затем расстрелять или повесить — по усмотрению того, кому удастся его поймать.
Мокасиновый Змей не хотел и думать ни об этих угрозах, ни тем более о том, что они будут приведены в исполнение. Хотя порой и поеживался от страха.
В этот вечер Змей надел шляпу с широкими, скрывавшими лицо полями, а также широкое до пят пальто с плечами дамского покроя и множеством карманов, набитых золотом, корреспонденцией, американской валютой и опиумом. С подобной начинкой пальто оказалось настолько тяжелым, что, прыгнув в воду, шпион непременно пошел бы ко дну. Но ширина пальто и пуговицы с большими петлями давали возможность легко освободиться от него, а позднее выудить из воды.
В тот вечер все шло как по маслу. Берег выглядел безлюдным. К тому же здесь шпион чувствовал себя дома. Всматриваясь зоркими, как у кошки, глазами в темневшую впереди прибрежную полосу, он не замечал ничего подозрительного. Луна все еще пряталась за облаками, но вдруг они расступились, и землю залил таинственный желтоватый свет. Вода, однако, осталась черной, а деревья утонули в собственной тени. Мокасиновый Змей вновь окинул пытливым взором берег. Ничего подозрительного… Ничего… Кроме…
— Подождите, — чуть слышно сказал Мокасиновый Змей, и капитан, уже собравшийся дать команду гребцу принять шпиона в шлюпку и отвезти на берег, знаком остановил матроса.
— Вы что-то заметили? — Капитан, нахмурившись, вгляделся в ночную тьму.
Да, в тени деревьев что-то зашевелилось. Внезапно по спине шпиона пробежал холодок страха. За деревьями сверкнули два красноватых огонька. Змей еще пристальнее вгляделся в темноту. И вдруг беззвучно рассмеялся:
— Да это же просто молодой олень!
— Кто? — переспросил капитан.
— Обыкновенный олень. Так блестят его глаза.
— А… Вот оно что!
— Да. И только-то.
— Дженкинс, возьми Мокасинового Змея. Он сейчас спустится к тебе в шлюпку.
— Слушаюсь, капитан! Капитан повернулся к шпиону:
— Прошу вас, будьте осторожны!
— Не беспокойтесь, сэр!
— Помните, ваша жизнь куда ценнее того, чем набиты карманы этого длинного пальто. Ибо вас никто не сможет заменить.
— Запомню, сэр. А сейчас мне пора.
Капитан кивнул с удрученным видом. Казалось, он хочет сказать что-то еще, но не находит слов. Внезапно его охватил какой-то странный, предательский страх.
Мокасиновый Змей заметил это, и ему стало не по себе.
— Будьте осторожнее, — мрачно повторил капитан. Змей только снисходительно улыбнулся.
— Я знаю, что делаю, сэр!
— Нам пора, сэр, — донесся из шлюпки голос Дженкинса.
Дженкинс, фанатично преданный делу, был готов умереть на поле сражения, если это угодно Всевышнему. Но, уроженец Джэксонвилла, он привык к городской жизни и люто ненавидел южный район штата с его обманчиво прекрасной береговой линией, за которой скрывались непроходимые болота.
Змей осторожно спустился по узкому трапу в шлюпку. Дженкинс тотчас погрузил весла в воду, и утлая скорлупка понеслась через спокойные воды бухты к берегу, быстро приближавшемуся к ним.
— Стоп! — шепотом скомандовал Мокасиновый Змей, нутром почуяв опасность. Что-то здесь было не так. Хотя ничто не нарушало тишину, а на берегу не было никаких признаков движения, у шпиона возникло ощущение, что за ним пристально наблюдают. Кто-то явно поджидал шлюпку, спрятавшись за деревьями. Змею казалось, что он слышит тяжелое дыхание какого-то страшного чудовища, приготовившегося к прыжку.
Дженкинс перестал грести, но шлюпка еще несколько мгновений плыла по инерции вперед. И вдруг ветви прибрежных деревьев словно ожили. Луна скрылась за тучей, и в полной темноте даже зоркий взгляд Мокасинового Змея не смог точно определить, что происходит. Но тут стало слышно, как с деревьев спрыгнули люди. Как раз в этот момент ночное светило выглянуло из-за облака, и Змей увидел, как блеснули направленные на его шлюпку стволы нескольких десятков карабинов.
— Сдавайтесь! — донесся с берега повелительный низкий голос. — Если не окажете сопротивления, то гарантирую вам жизнь!
Тут же еще восемь федералистов в столь ненавистной Змею и Дженкинсу армейской форме спрыгнули с деревьев, опустились на колени у самой воды и также направили карабины на шлюпку.
— Господь Всемогущий! — воскликнул Дженкинс, Он даже не взглянул на Мокасинового Змея, решив, что пути к спасению нет. Однако тот, видимо, не собирался сдаваться. Хотя при первой же попытке спустить ногу за борт шлюпки его бы изрешетили пули федералистов.
Но он не мог сдаться…
Змей бросил на Дженкинса взгляд, полный страха и презрения. Но тот сидел к нему спиной и не заметил этого.
— Мы сдаемся… — начал было Дженкинс. Но не успел он докончить фразу, как за бортом шлюпки раздался громкий всплеск. Дженкинс обернулся и увидел, что Змея в шлюпке уже нет, а по воде расплываются круги. Мокасиновый Змей успел соскользнуть в воду и нырнуть…
— Черт бы побрал этого негодяя! — выругался Йен, сбросив свой кавалерийский френч и расшнуровывая ботинки. — Ребята, держите на мушке того бандита, что сидит в лодке, и следите за поверхностью воды. Этот мерзавец должен в конце концов вынырнуть или хотя бы высунуть голову, чтобы глотнуть воздуха. Гилби Кларк, пройди метров сто вдоль берега и наблюдай оттуда. А ты, Сэм, встань между ним и нами. Тогда мы будем держать под контролем всю бухту. На этот раз ему уже не вывернуться!
И он нырнул. В том, что ему не составит никакого труда справиться со шпионом на глубине, Йен не сомневался, ибо знал: все эти молодчики из числа мятежников непременно рассовывают контрабанду по карманам длиннейших пальто, после чего и бросаются в воду. Плыть в таком одеянии очень трудно. Нередко оно утягивало на дно самого контрабандиста.
Но хотя Йен точно рассчитал направление, вынырнув на поверхность совсем недалеко от шлюпки, ничьей головы поблизости он не обнаружил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32