— Очень приятно, Терри. — Она обняла парнишку за плечи и увлекла в дом: — Не хотите ли с дороги выпить чашечку чая?
Дикон поблагодарил женщину за предложение, а Терри был так напуган чересчур развитыми материнскими инстинктами Сиобы, что только и ждал момента, когда будет прилично вырваться из ее жарких объятий. Наконец, он нашел повод:
— Мне надо пописать, — жалобно проскулил юноша.
— Вон в ту дверь направо и первый поворот налево, — проинструктировал его Дикон, едва сдерживая улыбку: — И осторожней, почаще пригибайся. Здесь во всем доме очень низкие дверные проемы.
Сиоба отправилась готовить чай.
— А мама вас ждет, Майкл? Если так, то она почему-то ни словом не обмолвилась о вашем приезде. В последние дни она стала такой забывчивой, так что, может быть, у нее это просто выскочило из головы. Но беспокоиться не о чем. Еды в доме хватит, чтобы накормить и вас, и вашего приятеля. — Она радостно закудахтала: — И как это раньше люди обходились без морозильных камер? Вот о чем я себя частенько спрашиваю. Мне вспоминаются времена моего детства, когда матери приходилось мариновать яйца, чтобы кормить меня с братьями и сестрами в неурожайные годы. Один вид у этих яиц был просто отвратительный! Нас было четырнадцать детей в семье, и надо было еще как-то умудриться заставить нас есть эту гадость!
Она замолчала, чтобы засыпать заварку в чайник, и Дикон ухватился за возможность ответить на ее первый вопрос. Сиоба оказалась на редкость говорливой женщиной. Мать Майкла, в противоположность ей, отличалась спокойным характером и молчаливостью. Теперь Дикону стало интересно, как же мать терпит в доме такую неуемную болтушку.
— Нет, — сказал он. — Она меня не ждет. И, прошу вас, не беспокойтесь об угощениях. Более того, она может отказаться от беседы со мной. В этом случае мы с Терри сразу же уедем.
— Ну, я буду молиться о том, чтобы этого не произошло. Вы же проделали такой длинный путь. Будет досадно уезжать, не поговорив с матерью.
Майкл улыбнулся:
— Почему-то у меня сложилось такое впечатление, что вы все-таки ждали нашего приезда.
— Ваша сестра обмолвилась, что не исключена такая возможность. И она добавила, что если вы все-таки решитесь приехать, то не станете объявлять об этом заранее. Она просто хотела предупредить меня, чтобы я не стала сразу же вызывать полицию, заметив, что к дому направляется мужчина. — Она залила заварку кипятком и достала из буфета чашки. — Вам, наверное, не терпится узнать, как чувствует себя ваша матушка. Ну, в общем, конечно, возраст берет свое. Однако, невзирая на то, что она сама говорит, вопрос о ее угасании даже и близко не стоит. Она неважно видит, то есть читать ей уже затруднительно, и тяжело ходить, потому что одна нога плохо слушается. И, разумеется, за ней нужен постоянный уход. Ей требуется соблюдать диету, а мне — следить за этим, иначе в любой момент она может просто потерять сознание.
Она налила чашку чая Майклу и поставила на стол кувшин с молоком и сахарницу.
— Лучше всего, конечно, ей переселиться в какой-нибудь приличный дом для престарелых, туда, где она могла бы сохранить свою независимость и одновременно получать круглосуточный уход. Однако ваша матушка противится такому решению. Мы все по очереди пытаемся объяснить ей, что она может прожить еще лет десять, но она внушила себе, будто ей осталось не более пары месяцев, и поэтому собирается умереть в родном доме. — Она выразительно посмотрела на Майкла. — По вашим глазам я вижу, что вас так и подмывает спросить меня: «А тебе-то какое дело до всего этого?» Вероятно, вас удивляет и то, почему я так легко встала на сторону Эммы и Хью? Вам кажется, что их беспокоит только проблема их долгов? Нет, дорогой мой. Все дело в том, что мне больно видеть, как страдает моя подопечная. Она сидит одна-одинешенька целыми днями в своем кресле, и ей не с кем поговорить. Ведь единственный живой человек здесь — это болтливая ирландка средних лет, с которой у миссис Дикон нет ничего общего. У меня сердце кровью обливается, когда я вижу, как она старается быть со мной вежливой, лишь бы только я не обиделась и не ушла отсюда навсегда. Ради этого она готова переносить мое общество. Вы согласны со мной, Майкл?
— Разумеется.
— Тогда вы попробуете сами убедить ее вести себя разумно.
Он, как бы извиняясь, улыбнулся и покачал головой:
— Нет. Если она хорошо соображает, то может самостоятельно прийти к такому решению. Я не хочу вмешиваться, так как я уже и сам не знаю, что считать для нее разумным, а что — нет. Я и сам для себя пока не умею выбирать правильные решения, а уж думать за кого-то другого… Нет, извините.
Похоже, Сиобу ничуть не расстроил такой ответ Дикона:
— Ну что ж, Майкл, может быть, мне стоит выяснить, примет ли вас ваша матушка? Либо вы побеседуете с ней, либо нет, но откладывать это все же не следует.
Удовлетворенность Сиобы можно было объяснить только тем, что она прекрасно знала свою хозяйку, и понимала: что бы ни посоветовал Пенелопе ее сын, она сделает наоборот. И Майкл сразу догадался, что сиделка заранее рассчитывала на его отказ.
Глава пятнадцатая
Пожилая соседка Аманды Пауэлл выглянула из окна кухни, где готовила обед, и забеспокоилась, потому что какой-то незнакомый мужчина возился с замком гаража Аманды. В доме миссис Пауэлл никого не было, потому что она сама предупредила соседку еще утром, что уезжает на рождественские праздники к матери в Кент. Вскоре после этого она действительно села в машину и отправилась в путь. Женщина поспешила в гостиную предупредить мужа о незнакомце, но, когда супруги вдвоем вернулись на кухню и выглянули в окно, мужчина исчез.
С большой неохотой сосед совершил вылазку в сад Аманды, чтобы выяснить, куда делся незнакомец. Он подергал за ручку, но дверь оказалась запертой. То же самое он проделал и с входной дверью в дом, но и там все было надежно закрыто. Сосед посмотрел на пустынную дорогу, огляделся по сторонам, а затем, неопределенно пожав плечами, вернулся к себе.
— Ты уверена, дорогая, что тебе это не померещилось?
— Конечно, нет, — сердито заворчала она. — Он, скорее всего, убежал в заднюю часть сада, и теперь пытается проникнуть в чей-нибудь еще дом. На эти выходные многие уехали к родственникам. Ты должен позвонить в полицию.
— Они потребуют от меня описание этого человека.
Женщина перестала чистить овощи и выглянула из окна, словно вспоминая только что увиденное:
— Он был примерно шести футов роста, худой, в темном пальто.
Пробурчав что-то вроде того, что невежливо беспокоить полицию в канун Рождества по таким пустякам, тем более, что дом имел охранную сигнализацию, сосед, тем не менее, позвонил в участок. Но как только он положил трубку, выслушав обещание дежурного прислать патрульную машину, он вспомнил, что и сам видел однажды человека, подходящего под описание, данное его женой.
Незнакомец стоял невдалеке от гаража Аманды и наблюдал, как кладут на носилки мертвого бродягу…
Но он решил ничего не говорить об этом своей жене.
— Не знаю только, что это мы так о ней беспокоимся, — продолжала ворчать супруга, возвращаясь на кухню. — Она-то, кажется, еще ничего хорошего нам не сделала.
— Действительно, — согласился сосед, выглядывая в окно. — Да она вообще, как мне кажется, всех людей недолюбливает.
* * *
Когда Майкл в сопровождении Сиобы подошел к открытым дверям гостиной, ему показалось, что он смотрит на огромное полотно сюрреалистической картины. Его мать не сидела, прикованная к креслу, как это описала Сиоба, а, выпрямившись, стояла, опершись на руку Терри, и разглядывала какой-то морской сюжет на стене.
— Ну, конечно, я уже не так хорошо вижу, как раньше, — говорила она, — но, если не ошибаюсь, это работа Джорджа Чамберса-младшего. Вы можете разобрать подпись, стоящую в нижнем левом углу?
Терри сделал вид, что внимательно изучает росчерк художника:
— У вас потрясающая память, миссис Дикон. Джордж Чамберс-младший. Он всегда рисовал море?
— Я уверена, что не только. Он, должно быть, писал еще и многое другое, но и он, и его отец были известными маринистами прошлого века. Я купила эту картину много лет назад за двадцать фунтов в одном маленьком захудалом магазинчике на юге Лондона, а уже через неделю оценила ее на Сотби в несколько сотен. Одному Богу известно, сколько она может стоить сейчас. — Она легонько подтолкнула парня, и они двинулись вперед. — Вы видите мой портрет вон там, в алькове? Он такой большой и яркий. Прочитайте, пожалуйста, подпись художника, — с гордостью произнесла Пенелопа. — Это великий мастер. Я была восхищена, когда он написал этот портрет.
Терри в ужасе уставился на холст.
— Джон Брэтби, — поспешил на выручку Майкл, стоявший все это время в дверях.
Терри облегченно улыбнулся:
— Великолепно, Майк. Ты не ошибся, это действительно Джон Брэтби.
— Но, миссис Дикон, учитывая, насколько вы красивы, вам не кажется, что на портрете он сделал вас несколько заносчивой? Портрет прекрасен, это верно, но в нем не хватает мягкости. Вы понимаете, что я хочу сказать?
— Да, но дело в том, что у меня вовсе не мягкий характер, Терри, и, по-моему, Джон сумел исключительно подчеркнуть это. Ты можешь помочь мне повернуться?
— Разумеется. — Он медленно развернул женщину лицом к ее сыну.
— Здравствуй, Майкл! — поприветствовала его миссис Дикон. — Чем я обязана неожиданному удовольствию видеть тебя?
Он неловко улыбнулся:
— Почему ты всегда сразу же задаешь самые сложные вопросы, ма?
— А вот Терри с ними легко справляется. Когда я спросила его, кто он такой и что здесь делает, он сразу же пояснил, что к вам сегодня приходили… э-э… легавые, и вы решили на время уехать из Лондона. Неужели он мне лгал?
— Нет.
— Прекрасно. Но для меня лучше услышать, что ты заехал ко мне, так как прячешься от полиции, нежели знать, что тебя направила сюда Эмма. Я не потерплю никаких запугиваний с ее стороны, Майкл. — Она легонько толкнула Терри в бок. — Будьте любезны, отведите меня назад к креслу, молодой человек, а затем сходите на кухню и приготовьте нам что-нибудь выпить. Там вы найдете джин, шерри и вино. Но если вы предпочитаете пиво, то спуститесь за ним в подвал. Сиоба поможет вам. — Она устроилась в кресле. — Присядь так, чтобы я могла тебя видеть, Майкл. Ты что же, не успел побриться перед дорогой?
Он подвинул стул к окну:
— Боюсь, что нет. У меня не было времени, потому что после прихода полиции я как-то забыл про это. — Он задумчиво потер подбородок. — Значит, не так-то плохо у тебя со зрением.
Миссис Дикон пропустила это замечание мимо ушей:
— Кто такой Терри и почему он приехал вместе с тобой?
— Это парнишка, у которого я брал интервью, когда писал статью о бездомных. Потом, когда я выяснил, что ему негде отпраздновать Рождество, я предложил ему провести несколько дней у меня.
— Сколько ему лет?
— Ну, это не имеет никакого отношения к сегодняшнему визиту полиции, ма.
— По-моему, я об этом ничего не говорила. Так сколько же ему лет, Майкл?
— Четырнадцать.
— Боже мой! Почему же его родители не следят за ним?
Дикон громко рассмеялся:
— Для этого их сначала нужно отыскать.
Майкл был поражен внешним видом матери. Она сильно изменилась, стала маленькой, иссохшей и совсем худой. Просто какая-то тень бывшей дамы. И даже пронзительные голубые глаза стали тусклыми и серовато-блеклыми. Дикон был готов встретить дракона, пусть раненного, но все еще извергающего пламя. Все, что угодно, но только не то, что увидел.
— Не трать понапрасну своего сочувствия по отношению к нему, ма. Даже если бы он знал, где сейчас находятся его родители, он вряд ли согласился бы жить с ними. Он уже слишком независимый человек.
— Значит, вы с ним чем-то похожи?
— Нет. В его возрасте я был совсем другим. У него есть такие способности, которые у меня не проявились и до сегодняшнего дня. В четырнадцать лет я вряд ли смог бы войти в незнакомый дом и запросто начать беседу с человеком в несколько раз старше меня. Между прочим, о чем вы разговаривали? Мне даже интересно.
Легкая улыбка коснулась губ Пенелопы:
— Я услышала чьи-то тихие шаги в коридоре и громко произнесла: «Кто бы там ни был, пожалуйста, подойдите ко мне». Он вошел и сказал: «У вас что, на затылке уши растут?» Потом он был очень любезен, объяснив мне, что он не вор, но если бы таковым являлся, то уже обратил внимание на несколько замечательных картин, развешенных по стенам. Из его слов я поняла, что этот дом кажется ему дворцом после твоей скучной квартиры, которая напоминает, наверное, общественную уборную. Так что ты собираешься с ним делать после праздников?
— Не знаю. Я об этом пока не задумывался.
— А тебе следовало бы, Майкл. У тебя есть жуткая привычка с легкостью относиться к ответственности, которую ты на себя берешь. Если что-то тебе потом надоедает, то ты так же легко можешь и сбросить с плеч взятый груз. Я виню в этом себя. Мне надо было раньше позаботиться о том, чтобы ты научился встречать неприятности лицом к лицу, а не поощрять твои попытки всячески избегать их.
— Неужели ты так поступала?
— И тебе это известно не хуже, чем мне.
— Ничего подобного. Зато мне известно другое: то, что ты строила из себя мученицу безо всяких на то причин. Вот тогда я решил, что ничто в этом мире не заставит меня пойти тем же путем. Мы с Джулией ненавидели друг друга, и неважно, что она тебе говорила потом. Поверь, она радовалась нашему разводу не меньше, чем я. Ну хорошо, допустим, это я виноват, потому что увлекся другой женщиной, но ты не можешь себе представить, как тяжело спать в одной постели с особой, которая не выносит секса, не хочет иметь детей, да еще сознается в том, что единственная причина, по которой она вышла за тебя замуж, так это то, что «миссис Дикон» куда более благозвучно, чем «мисс Фитт». — Он поднялся со стула и быстро подошел к окну. — Ты никогда не задумывалась над тем, почему она так и не вышла замуж во второй раз и продолжает называться «миссис Дикон»? — Он бросил на мать недовольный взгляд. — Потому что ей нужно было отделаться от постоянного контроля со стороны родителей, и я оказался именно тем идиотом, который ей в этом помог.
— А из-за чего вышла за тебя замуж Клара? Сколько длился твой второй брак, Майкл? Кажется, три года?
— По крайней мере, она предложила мне немного тепла после восьми фригидных лет с Джулией.
Пенелопа осуждающе покачала головой:
— Ну, а почему же она так и не родила тебе ребенка? Не в тебе ли все дело, Майкл? Может быть, это ты не хочешь иметь детей?
— Ошибаешься. Клара просто не хотела портить свою проклятую фигуру. — Он прижался лбом к прохладному стеклу. — Ты не представляешь себе, как я иногда завидую Эмме. Я бы отдал свою правую руку на отсечение взамен ее дочек.
— Вряд ли, — засмеялась Пенелопа. — Это настоящие мерзавки. Я могу вынести их не более двух минут, а потом их жеманные улыбки начинают меня раздражать. Я так надеялась, что ты родишь мне внука. Мальчики не такие притворы, как девчонки.
* * *
Сержант Харрисон, покидая участок, поднял руку, приветствуя двух своих коллег, которые выходили из машины, вернувшись после вызова.
— На пять дней я с вами прощаюсь! По-моему, я заслужил этот короткий отпуск, — радостно сообщил сержант, — и собираюсь использовать его на все сто процентов. Теперь у меня ни одна минутка не пропадет!
— Вот ведь повезло, — с завистью высказался водитель, открывая заднюю дверцу автомобиля и хватая за руку задержанного:
— Ну, выходи, солнышко мое. Давай-ка на тебя посмотрим.
Барри Гровер медленно вылез наружу, часто моргая ст яркого света.
Харрисон замер у дверей.
— А я знаю этого парня. Что он натворил?
— Производил подозрительные действия в саду одной женщины. А точнее, занимался мастурбацией, смотря на фотографию хозяйки дома. Под каким именем он тебе известен?
— Барри Гровер.
— Тогда может быть, ты уделишь нам минут десять, сержант? Этот тип уверяет, что он Кевин Пауэлл из Кента. Будто бы он родственник миссис Аманды Пауэлл, владелицы особняка. Мы посчитали, что это маловероятно, особенно, если принять во внимание, чем он занимался с ее фотографией. Но соседи подтвердили, что у Аманды в Кенте есть родственники. Она как раз и уехала туда сегодня утром к своей матери.
Харрисон с отвращением посмотрел на Барри.
— Его зовут Барри Гровер, — повторил он. — Он живет в Камдене вместе с матерью. О Господи! Надеюсь, что онанизм — это самое страшное его преступление. Не хватало еще вытаскивать трупы из-под паркета в его доме.
* * *
— Мой сын и я всегда имели разные взгляды на жизнь, — рассказывала Пенелопа Терри. — Сейчас, оглядываясь назад, я не могу припомнить ни одного его решения, с котором бы согласилась.
— Между прочим, ты была в восторге, когда я объявил, что женюсь на Джулии, — как бы между прочим заметил Майкл, не отходя от окна.
— Не то чтобы в восторге, Майк, — тут же возразила миссис Дикон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41