А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– Да хранит вас Бог, Тиарнан Таленсакский, – ответил он. – И спасибо вам. Мы с ума сходили, тревожась за леди Мари, и, похоже, мы не зря тревожились. Она была нам доверена, и мы были бы опозорены, если бы с ней случилось что-то дурное. Что произошло?
Тиарнан взглянул на Мари, которая опустила голову и смотрела теперь на свое седло.
– Дама зашла в лес, чтобы ее не поймали на дороге. Эон из Монконтура нашел ее у источника Нимуэ, примерно в двух с половиной милях к югу от Шателье, и повел себя так, как и можно было ожидать. Однако она храбро ему сопротивлялась и звала на помощь, а я оказался недалеко и услышал ее. У нее ушибы и вывихнутое плечо, ничего более серьезного.
– А что стало с Эоном? – спросил Ален.
– Убежал, – бесстрастно ответил Тиарнан. – Лорд Тиарнан застрелил двух его товарищей, – вставила Мари, внезапно поднимая голову. Он не имел права говорить так, будто грабители просто убежали без всякой борьбы. Он вел себя как герой, и ему следует отдать должное. Возможно, он пытался сохранить ее репутацию, но не годится, чтобы она была куплена ценой его собственной. – Наверное, он застрелил бы и Эона тоже, но Эон приставил нож мне к горлу и пригрозил, что убьет меня, поэтому лорд Тиарнан согласился сражаться с ним на ножах. И когда они сражались, грабитель набросил на голову Тиарнану свой плащ и убежал. Трус!
Она гневно посмотрела на Тиарнана. Его глаза искрились смехом.
– Я согласился с ним сразиться потому, что он назвал меня трусом, – мягко поправил он ее. – Возможно, вы нас не поняли, ведь мы разговаривали по-бретонски. Он угрожал вам, потому что решил, что я – возлюбленный, на встречу с которым вы пришли. Когда я сказал ему, что это отнюдь не так, он вас отпустил.
Мари снова понурилась и быстро заморгала. Да, это отнюдь не так. Пожелание, чтобы это было именно так, еще не оформилось в ней, но обида на то, что это не так, поднималась в ее душе и причиняла боль.
– О! – тихо проговорила она. – Да, я не понимала, что вы говорили.
Ален тоже моргал глазами. Он не просто потерял девицу, которую ему полагалось оберегать: его соперник нашел ее в смертельной опасности и спас. Он надеялся расположить к себе герцога, а вместо этого будет возвышен его соперник. Это было несправедливо до полной нелепости. По-ребячески злорадно он спросил:
– А что вы делали у источника Нимуэ? Этот лес принадлежит герцогу. Он вам дал разрешение там охотиться?
«Ошибка, – подумал Тьер. – Мелочное обвинение в браконьерстве только показывает, что ты не умеешь проигрывать. И всем известно, как Тиарнана любят при дворе. Очень может быть, что у него есть разрешение охотиться, где ему вздумается. Бедняга Ален!»
– Я искал того крупного оленя, который ушел от нас в прошлый крестопоклонный день, – ответил Тиарнан. Он, как всегда, выглядел безмятежно серьезным, но Тьер успел заметить, как блеснули его быстрые глаза: Тиарнан знал, почему Ален это сказал. – Я хотел проверить, остался ли он в этой части леса. Герцог мог бы славно на него поохотиться, когда начнется сезон.
Тут Тьер посмотрел на него с тревогой. Чтобы выслеживать добычу, нужна собака. У Тиарнана была отличная ищейка: при дворе все знали, что один раз он отказался продать ее герцогу за пятнадцать марок серебром.
– А что случилось с вашей собакой? – спросил Тьер. – Надеюсь, грабители не убили эту вашу пятнистую суку.
– Осталась дома, – коротко бросил Тиарнан. – Течка. – Он отпустил повод лошади и вытер руки о запачканную зеленую куртку. – Милорды, поскольку вы здесь и можете сопровождать леди Мари, я вас оставляю. Я собирался этим утром вернуться в Таленсак.
При этих словах Ален преисполнился надежды, а Мари – страха.
– Вы не поедете с нами в Ренн? – спросил Ален с неподобающей поспешностью.
– Нет. Зачем мне вставать у вас на пути?
– Вы говорили, что у вас в Ренне дела! – возмущенно проговорила Мари.
– И это так, – отозвался Тиарнан. – Но я не поеду ко двору в таком наряде. Сначала мне нужно вернуться домой и переодеться. Мы увидимся с вами в Ренне, леди Мари.
Она поднесла руку ко рту и прикусила кончик пальца. Она попыталась представить себе Тиарнана при дворе, одетого в алую парчу и горностай. Это было похоже на падение с высокой скалы. Значит, он все-таки был частью всей этой гадкой истории, у нее нет защитников. А чтобы принудить женщину к браку, есть десятки способов, начиная со строгих лекций и лишения пищи и кончая избиениями и изнасилованием. Она уже устала. Невозможно сказать, сколько она сможет вынести.
– Стоило ли трудиться мне помогать? – с горечью спросила она Тиарнана. – Зачем было спасать меня от Эона, чтобы потом предать? Боже милостивый! Я предпочла бы умереть, чем стать женой врага моего отца!
Тиарнан ухватился за ее стремя.
– Никто не причинит вам вреда, леди, – пообещал он совершенно серьезно. – Я сам стану вам в этом порукой.
– Я не выйду замуж за вассала Бретани! – яростно объявила Мари. Ее отец заявлял, что если они снова поменяют сюзерена, то лишатся чести. Мари не допустит бесчестья семьи. Нет, никогда! – Вы хотите сказать, что герцог Хоэл с этим согласится? После всего, что он предпринял, чтобы меня заполучить?
– Да, – спокойно ответил Тиарнан и в ответ на ее недоверчивый взгляд добавил: – Герцог Хоэл предложит вам мужей, которые бы вам подходили, но если вы им откажете, никто не станет вас принуждать. Это противоречило бы законам церкви, которые герцог чтит. И потом, вы родственница его супруги и потому неприкосновенны. Я – его вассал, и я его знаю.
Мари взглянула в его замкнутое смуглое лицо – и поверила ему. Пообещав стать для нее гарантом, он дал слово лично обеспечить ее безопасность, сразившись, если понадобится, с любым, кто станет ей угрожать. Он не стал бы давать такое обещание, если бы это могло заставить его противиться собственному сюзерену. Немалая часть ее тошнотворной усталости испарилась, и Мари поняла, как ее страшила предстоящая борьба.
– Если я скажу герцогу Хоэлу, что не стану женой ни одного из его людей, он позволит мне вернуться домой? – запинаясь спросила Мари, охрипнув от облегчения и краснея под всеми своими синяками.
Тиарнан покачал головой:
– Он оставит вас при дворе в надежде, что вы передумаете.
– Но он не заставит меня выходить замуж против моей воли? Вы становитесь гарантом этого?
– Вот вам моя рука, – серьезно ответил он, протягивая ей руку.
Мари взяла ее обеими своими, заключив договор в присутствии свидетелей. У него оказалась узкая жилистая кисть, запачканная травой, и Мари ощутила скрытую в ней силу. Он чуть сжал ее пальцы, и у нее загорелось лицо. Глаза защипало от слез. И сердце отчего-то защемило.
– Спасибо, – дрожащим голосом сказала она. – Я призову вас, если вы ошиблись.
– Вам это не понадобится. – Тиарнан опустил руку и обвел всех взглядом. Его глаза на секунду задержались на Алене, и его самообладание дало трещину. – Ален де Фужер... – начал он и неловко замолчал.
– Вы рассчитываете, что я стану трубить о ваших подвигах герцогу? – кисло вопросил Ален.
Тиарнан покачал головой:
– Нет. Но я еду в Ренн, чтобы сообщить моему сюзерену о том, что я собираюсь жениться на дочери Эрве Комперского.
Ален побледнел и молча воззрился на Тиарнана. Он с такой силой сжал поводья своего коня, что бедное животное захрапело и прижало уши, недовольно грызя удила. Тиарнан смотрел на него бесстрастно, только глаза у него снова сверкнули. «Что в них промелькнуло? – попытался понять Тьер. – Торжество? Нет, жалость».
– Желаю вам всем приятного пути, – сказал Тиарнан и, сойдя с дороги, направился к лесу. – Я увижу вас в Ренне через несколько дней.
– Желаю вам счастья! – сказал Тьер, который на этот раз вовремя вспомнил о хороших манерах.
Тиарнан приостановился – и когда он оглянулся, все его лицо преобразилось благодаря редкой улыбке.
– Думаю, оно у меня есть, – отозвался он и зашагал дальше.
Ален и Мари сидели совершенно неподвижно и смотрели ему вслед, пока он не скрылся из виду. Тогда Ален ударил каблуками по бокам своего коня и понесся по дороге галопом, опустив голову и не оглядываясь назад.
Тьер проводил его взглядом с искренней жалостью. Ален уже два года любил Элин Комперскую, и в течение нескольких месяцев даже казалось, что ему удастся смести все преграды, разделявшие их, одной только силой своей любви. Он даже добился от своего отца неохотного разрешения на женитьбу. А потом девицей заинтересовался Тиарнан. Однако Ален продолжал надеяться вопреки всему. До этой минуты. Тьер вздохнул, подался вперед и взял поводья лошади, на которой сидела Мари.
– Нам следовало бы вернуться в Бонн-Фонтейн, леди Мари, – сказал он. – Время близится к вечеру, и я уверен, что вам нужно отдохнуть.
Мари кивнула и запустила пальцы в гриву фермерской лошади. Она была оглушена тем, что услышала: она не знала слишком многого, чтобы что-то понять. Тиарнан собирается жениться на дочери владетеля Компера. Этот удар она ощущала, несмотря на все остальное. Но почему бы ему было не жениться? Ведь она не могла бы выйти за него замуж: он – верный вассал герцога Хоэла и враг ее дома. «Предательство! – сказала она своему ноющему сердцу. – Разнузданность! А как же честь твоей семьи? И ведь ты почти ничего о нем не знаешь. Ты влюбилась только потому, что он тебя спас. Это недопустимо».
Она боролась со своей болью, а та сопротивлялась, словно злой пес, не желающий отдать кость, которую у него отнимают. «Тиарнан собирается жениться на дочери владетеля Компера, – твердо повторила она себе, – Это уже решено. Он едва обратил на тебя внимание. И с чего ему было это делать, когда он только что заключил помолвку с другой? И когда об этом услышал Ален де Фужер, то побледнел и ускакал в ярости».
Она посмотрела на Тьера, который ехал рядом с ней, надев повод ее лошади себе на запястье.
– Лорд Ален желал жениться на той женщине, которая обещана лорду Тиарнану? – спросила она.
Из-за усталости ее не смутило то, что она явно показывает свое любопытство.
Тьер посмотрел на нее с одобрением.
– Вы правильно поняли, – ответил он. – И боюсь, что он превратит остаток нашего пути в ад. Он не умеет страдать молча, а страдать он будет определенно.
В качестве вознаграждения за то, что ему приходится играть роль советника и наперсника Алена, он позволял себе делать в адрес кузена достаточно резкие замечания.
Мгновение Мари внимательно изучала своего спутника. Он по-прежнему походил на жабу, но в его сардонической ухмылке было нечто симпатичное. И кроме того, он был к ней добр. Когда они ехали из монастыря, она не обратила на него особого внимания: почти все разговоры вел Ален, который к тому же был более заметным благодаря своей привлекательной внешности и дорогому модному наряду.
– Она очень красива? – спросила Мари.
– Конечно, – отозвался Тьер. Он заметил ее любопытство, но не удивился ему. Если бы подобная драма разыгралась перед ним, он тоже начал бы задавать вопросы. Кроме того, он был рад возможности разговорить Мари. – Иначе Ален не был бы в нее влюблен. Он не стал бы любить девицу за ее ум, поскольку сам не слишком им одарен. Эллин Комперская, несравненная Элин! Она очень сладко поет, может играть на лютне и виоле и танцует легко, как подхваченный ветром листок. Они с Аленом – очень красивая пара. Но у нее есть два старших брата и пара сестер, так что она не принесет своему мужу такого приданого, на которое мог бы жить человек благородного происхождения. Мой дядюшка Жюль, отец Алена, не собирается дробить свое поместье ради Алена: он будет получать пожизненное содержание, но и только. Ему, в сущности, не на что жениться. А Таленсак пусть и не такое крупное и богатое владение, как Фужер, но очень недурное, и Тиарнан был единственным его владетелем с самого своего совершеннолетия. У бедняги Алена не было шансов.
Мари минуту ехала молча, обдумывая услышанное. Она всю свою жизнь слышала похожие истории, не обращая на них особого внимания. Любой брак был для нее чуждой территорией. Теперь же тайная боль в сердце сказала ей о существовании целой долины боли, о которой она прежде не подозревала. И Алену придется через всю эту долину пробираться.
– А что... леди Элин... об этом думает? – спросила она в конце концов.
– Думаю, она согласилась со своим отцом, – сказал Тьер. – С ее стороны было бы глупо считать иначе. Конечно, юную девицу о таких вещах спрашивать не полагается. Не в упрек вам будь сказано, леди.
Тьер ухмыльнулся.
Она внимательно посмотрела на него:
– А что думаете вы? Что ваш кузен был глупцом, позволив себе надеяться на что-то, потому что земля важнее любви?
Он пожал плечами. Невозможно было объяснить ей, что он больше всего уважает Алена именно тогда, когда тот действует наиболее неправильно.
– Я думаю, что любовь – это растение, которое любит тучную землю, – ответил он вместо этого. – И если она все-таки выживает на тощей песчаной пустоши, кто захотел бы, чтобы любимый человек с трудом добывал пропитание? Нет, следует сначала найти плодородную землю, и если ее должным образом обихаживать, то на ней можно будет вырастить все, что угодно. – Он снова ухмыльнулся. – Кстати, у меня самого земли нет.
– Однако лорд Тиарнан, судя по вашим словам, женится по любви.
– Несомненно. Но этот счастливец может себе такое позволить. Не так много молодых людей сами себе хозяева и свободны делать выбор. Нам, остальным, приходится довольствоваться теми крохами счастья, которые нам перепадают.
Она прикусила согнутый крючком палец, и он вдруг почувствовал себя невесомым от радости. «Господи, мне хочется ее расцеловать! – подумал он. – Но и без этого я получил целый кус счастья. Прекрасный майский вечер, живые изгороди в цвету, мой конь подо мной, и красивая девушка слушает мои разговоры о любви».
– И вы тоже можете почитать себя счастливой, – сказал он Мари. – Если Тиарнан говорил правду (а я в этом уверен), то герцог позволит вам выбрать себе мужа, так что вы будете иметь счастье выйти замуж по любви.
– Я не выйду замуж ни за кого из вассалов герцога, – твердо заявила Мари. – Мой отец принес клятву верности герцогу Роберту, и только ему. Я не предам честь моей семьи.
Произнесенные вслух, эти слова принесли ей облегчение, став подтверждением того, что она по-прежнему осталась той, кем всегда себя считала, что боль в сердце не изменила ее целиком и полностью.
Тьер поднял брови.
– Не понимаю, почему вы так говорите. Ваш дед служил Бретани, пока не решил, что выгоднее будет примкнуть к нормандцам. Вы восстановили бы честь семьи, а не предали бы ее.
– Я не ответственна за то, что сделал мой дед, – ответила Мари. – Если бы все вернулись к первоначальному вассалитету своих предков, то мы все присягали бы императору греков. Мой отец – человек герцога Роберта, так что мой переход к другому сюзерену стал бы предательством.
Тьер только засмеялся. Ему не хотелось спорить.
– Скажите, как вам удалось убежать из Бонн-Фонтейна через запертую дверь? Мы так и не смогли понять.
Мари бросила на него суровый взгляд. Однако она уже понимала, что не сделает второй попытки убежать. Она слишком устала – а Тиарнан поручился за ее безопасность.
– Я подложила в дверь мою головную повязку, чтобы она не закрылась до конца, – объяснила она Тьеру.
Он снова рассмеялся.
– Клянусь всеми святыми, я благодарен Тиарнану, несмотря на то, что он сделал моему кузену, и хотя это обошлось мне в шестнадцать серебряных пенни.
Она воззрилась на него, хмуря брови. Он пришел в восторг от того, как морщится у нее лоб. «Еще до нашего приезда в Ренн, – пообещал он себе, – я заставлю ее смеяться. Если это – единственное счастье, которое мне принесет путешествие, с меня и его хватит».
– Я пообещал святому Михаилу сто свечей, если вас найдут целой и невредимой, – объяснил он. – Ну что ж, эти шестнадцать серебряных пенни потрачены не зря.
– Святой Михаил – это великий святой и хорошо защищает от зла, – серьезно отозвалась Мари, перекрестившись.
– Аминь! – радостно подхватил Тьер. – И, будучи архангелом, он действует быстро.
Когда чуть позже они доехали до Бонн-Фонтейна, то обнаружили, что их отряд лишился своего командира. Ускакавшего галопом Алена де Фужера в монастыре не оказалось. Тьер разрывался между досадой и тревогой. Он догадывался, куда уехал Ален, и считал эту поездку чистым безумием. Если Алену не удастся добиться своей цели, то ему придется вернуться к герцогу опозоренным из-за брошенного поручения, и к тому же он разгневает отца. Но если он своего добьется, его положение станет еще хуже: он должен будет покинуть Бретань, жить на заработок наемного солдата и содержать жену за счет подачек со стола своего господина – если, конечно, его не убьют при попытке побега с возлюбленной. Потому что Ален наверняка задумал с ней убежать, а Тиарнан Таленсакский вряд ли согласится принять это безропотно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41