– Вовсе нет, просто мы за вас беспокоимся.
– Ты очень милый, Кейт, – отозвалась Мередит.
– Вы придете ужинать, как мы договаривались? – Серые глаза Кейта смотрели на нее очень серьезно. – Не хочу на вас давить, но все мы будем страшно расстроены, если вас не будет. Без вас все будет совсем не то.
– Конечно, я приду, – ответила Мередит и успокаивающе похлопала его по руке. – Джон меня проводит да заодно и приглядит за мной.
– Мама, Кейт абсолютно прав: без тебя праздничный ужин нам будет не в радость, – подтвердила Кэт.
– Я приду, – пообещала Мередит, с любовью глядя на дочь.
Кэтрин с облегчением улыбнулась и едва успела подхватить расстегнувшуюся жемчужную сережку. Сапфировое кольцо на пальце сверкнуло в ярком электрическом свете.
«И глаза у нее такие же синие, как этот сапфир, – подумала Мередит. – Глаза Джека».
– До чего же ты светская, мама, – сказал несколько часов спустя Джон, помогая Мередит снять пальто и вешая его в стенной шкаф.
– Это был во всех отношениях замечательный ужин. Ты подумай, Пирсоны разорились на банкетный зал в ресторане «Ля-Гренуй». Но все-таки они немножко…
– Надоедливые, – перебил Джонатан, качая головой. – Ох уж эти Пирсоны! Моя сестричка просто героиня, что взваливает на себя этот клан. Я бы не рискнул, честно тебе говорю.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, Джон, но согласись, каждый из них по отдельности очень мил, а родители Кейта весьма симпатичные люди.
– Да, зато сестры Кейта – довольно шумные особы.
– Видишь ли, дорогой, мы привыкли к другой жизни, более спокойной. Ведь нас всего трое, невелико семейство.
– И слава Богу, – ответил он, снимая пальто. – По-моему, ты заслужила медаль за то, что высидела этот ужин и выслушала все эти тосты. Уф, как вспомню!
Мередит рассмеялась.
– Да, с этим они явно переборщили. Но я себя почувствовала намного лучше, когда мы вышли на воздух после душной гостиной. И еда в «Ля-Гренуй» весьма изысканная.
– Ты не слишком на нее налегала. Она улыбнулась.
– Джон, а давай-ка выпьем чаю?
– Отличная идея.
Он прошел в кухню, снял с плиты чайник, налил в него воды, снова поставил на плиту и включил газ. Потом посмотрел в окно. На фоне ночного неба мерцал огнями большой мост. На некотором расстоянии посверкивал еще один. Чудесный сверкающий город. Джон всегда любил Манхэттен. Он смотрел, как течет Ист-ривер, вдали виднелся остров Рузвельта. Забавно, что мать всегда выбирает жилище у воды. У нее было две квартиры в Саттон-плейс. Эта нравилась Джону больше – отсюда открывался прекрасный вид на Манхэттен.
– Когда ты возвращаешься в Нью-Хэйвен? – спросила Мередит, ставя на поднос чашки и блюдца.
– Завтра рано утром. Я доберусь туда часа за два, если дорога будет свободна. Слушай, а Кэт сказала, когда она намерена устраивать свадьбу?
Мередит кивнула.
– В этом году, конечно. Они не хотят с этим тянуть. Может, в сентябре. В это время Серебряное озеро особенно красиво.
– Лучше в начале октября, когда начинается листопад. Свадьба в осенних красках – это здорово!
– Да, ты прав, я им об этом скажу. Кэт намерена на следующей неделе назначить точную дату. Надо же успеть разослать приглашения, все устроить.
– Тетя Бланш обо всем позаботится, – засмеялся Джон. – Она уж все заранее распланирует. Между прочим, сегодня вечером она мне сообщила, что намерена переплюнуть даже твою свадьбу, которая, как я сильно подозреваю, была устроена не без ее участия.
– Еще бы. Действительно, в такого рода делах она не нуждается в помощниках. У нее настоящий талант по части устройства подобных мероприятий. Завари чай, Джон, слышишь, чайник там надрывается.
– Ладно. А ты не ходи на кухню, а посиди в библиотеке. Я принесу чай туда.
– Спасибо, дорогой.
Она послушно прошла через большой холл и вошла в библиотеку, окна которой выходили на реку. Мередит остановилась у одного из окон и стала смотреть на ночной город. По реке плыла большая баржа, очевидно, везла груз в порт.
Мередит никогда не надоедало наблюдать за Ист-ривер. По реке всегда сновали какие-нибудь кораблики, большие или маленькие, баржи, лодки; здесь всегда кипела жизнь.
Мысли снова обратились к Кэтрин. Мередит отошла от окна и села в кресло перед камином. Она устроит своей девочке самую лучшую свадьбу на свете, уж можете не сомневаться…
Размышления прервал Джон:
– Куда поставить поднос? Наверное, сюда, рядом с тобой.
– Да, поставь на кофейный столик. – Мередит сдвинула в сторону груду альбомов по искусству.
Она разлила чай, и несколько минут они молча его пили. Вдруг Джон сказал:
– У вас с Люком серьезно?
Мередит непонимающе уставилась на него.
– Ну, ты собираешься за него замуж, мама?
– Он меня об этом не просил, – отозвалась она.
– А если попросит? – не отставал Джон.
– Если честно, то не знаю.
– Почему?!
– Почему не знаю? Ты это хочешь узнать?
– Да.
Мередит слегка пожала плечами.
– Просто не знаю, и все. Слишком серьезный шаг: это будет означать, что мне придется полностью перестроить свой образ жизни.
– Ну и что? Мне кажется, тебе надо выйти за него.
– Ты правда так считаешь? – вопросительно подняла светлую бровь Мередит.
– Конечно. Ты его любишь, он тебя тоже. Голову даю на отсечение: если дашь ему хотя бы крошечный шанс, он тут же сделает тебе предложение.
Мередит промолчала.
– Мама, ты привыкла, что мы всегда вместе. Три мушкетера, помнишь? Ты нас так обычно называла. Кэт выходит замуж, скоро у нее будет собственная жизнь, собственная семья. Я, может, тоже когда-нибудь женюсь, если встречу подходящую кандидатуру. Я не хочу, чтобы ты однажды осталась одна.
Мередит взглянула на сына, тронутая его словами, потом нахмурилась.
– Тебя тревожит моя одинокая старость, да, Джон?
Рассмеявшись, он покачал головой.
– Ты никогда не будешь старой, мама. Ты всегда будешь молодой и прекрасной. Я никогда не видел, чтобы женщина так выглядела в сорок четыре года.
– А ты, конечно, много повидал на своем веку, – поддела его Мередит. – Знал столько женщин…
Но Джонатан не был расположен шутить.
– Я не хочу, чтобы ты осталась одна. – Он откашлялся и в упор посмотрел на мать. – Когда я был маленьким, я слышал… слышал, как ты ночью плачешь, мама. Всхлипываешь так, словно в твоем сердце незаживающая рана. Я стоял под дверью, слушал и ужасно переживал. А войти не смел, хотя мне очень хотелось утешить тебя.
– Надо было войти, – тихо заметила Мередит. Слова сына ее поразили.
– Я боялся. В те годы ты иногда очень сильно сердилась. Когда я стал постарше, я однажды ночью спросил тебя, почему ты плачешь. Помнишь?
– Смутно.
– Помнишь, что ты мне ответила? Мередит отрицательно качнула головой.
– Ты сказала, что плачешь потому, что потеряла кого-то, когда была ребенком. Я спросил, кого, но ты молча отвернулась.
Мередит смотрела на сына, не в силах вымолвить ни слова.
– Мама, кого ты потеряла? Мне всегда хотелось узнать.
– Не знаю, – проговорила она после долгой паузы. – Если бы знала, я бы сказала тебе, Джон. Честное слово, сказала бы.
Сын встал и подошел к ней, сел рядом. Взял за руку, заглянул в глаза. Во взгляде его читались любовь и нежность. Он медленно начал:
– Я ужасно переживал, что ты плачешь. Хотел помочь, утешить, но не знал как. Сколько мучений доставляли мне твои слезы.
– О Джон!
– Вот почему твои отношения с Люком так важны для меня, мама… Он отличный парень, любит тебя. Может быть, он сможет помочь тебе забыть все прошлые горести и обиды…
Посреди ночи Мередит проснулась.
Она выскользнула из кровати, накинула халат и прошла в библиотеку. Там на сервировочном столике стояли напитки. Она налила себе в высокий бокал немного коньяку, добавила воды и села в кресло. Устроилась поудобнее и сделала глоток.
Мередит обнаружила, что обдумывать свои проблемы, сидя в кресле, куда удобнее, чем лежа в кровати. Она сидела, откинувшись на спинку кресла, старалась расслабиться и думала о словах сына.
Джон удивил ее, но ее также тронули его нежность и забота. Хотя Мередит и не хотелось, чтобы сын тревожился о ней, все же это ей было приятно. Для матери очень важно сознавать, что дети ценят и любят ее.
Она всегда старалась, чтобы у ее детей было счастливое детство, старалась, чтобы им было хорошо. И Мередит хотелось верить, что ей это удалось. Кэтрин и Джонатан выросли замечательными, умными, добрыми, порядочными. Каждый из них нашел свою дорогу в жизни, и, слава Богу, их миновали соблазны, которые, к сожалению, захватили многих их сверстников: наркотики, алкоголь и прочее. Мередит могла чувствовать себя счастливой.
Поразительно, Джон помнит, как она плакала по ночам, полагая, что дети спят и ничего не слышат. Но странная вещь: у нее в памяти совершенно не сохранился разговор с сыном о потере, которую она испытала в детстве. Мередит знала, что Джон ничего не придумал. Зачем бы ему говорить неправду? Просто она забыла, о чем сказала ему много лет назад. Что она имела в виду? Мередит терялась в догадках.
Вздохнув, она допила коньяк, встала и пошла обратно в спальню. Может наконец сможет заснуть. Во всяком случае, надо постараться. Впереди трудный день. Она сняла халат и легла. Почти сразу глаза начали слипаться, и скоро Мередит погрузилась в глубокий сон.
Детей было очень много. Мальчики и девочки. Некоторые – совсем маленькие, года три-четыре, не больше. Другие постарше, лет семь-восемь. Они шли по пустынной выжженной земле. Некоторые держались за руки: мальчик и девочка, две девочки. Другие шли по одиночке. «Как много детей, – думала она, постепенно наполняясь страхом. – Я никогда не смогу снова найти ту девочку. И мальчика. Я их навсегда потеряла. Где они? Должно быть, где-то среди этих детей. Я должна их найти».
Она в отчаянии бросилась к детям, которые спокойно и деловито шагали по направлению к горизонту. Она вглядывалась в их лица, но не узнавала. Дети шагали по сухой, спекшейся грязи, как автоматы: глядя прямо перед собой и не обращая на нее ни малейшего внимания. Их безжизненные, тусклые, тупые лица были лишены всякого выражения.
«Куда вы идете? – закричала она. – Куда?» Никто ей не ответил. «Вы их видели? – снова закричала она. – Девочку с длинным полосатым шарфом? Мальчика в кепи? Пожалуйста, скажите мне, если вы их видели».
Дети единым потоком повернули направо и направились в сторону моря. Она никогда раньше не видела моря. Вода была черной и маслянистой. Содрогнувшись, она закричала детям, чтобы те шли обратно. Но они словно не слышали. Ей стало страшно, она просто вся тряслась от страха. А дети продолжали шагать. «Нет! – закричала она. – Стойте!» Никакого ответа. Они шли и шли и заходили прямо в море, медленно погружаясь под воду и исчезая из виду. «О Господи, нет!» – кричала она. Никто ее не слышал.
Вокруг стало пусто. Осталась только она одна. И тут она увидела их. Они приближались к ней, взявшись за руки. Маленькая девочка с шарфом и мальчик в школьном кепи. Она помахала – дети замахали в ответ. Она побежала. Она была уже совсем близко к ним. Таблички, приколотые к их пальто, были огромными, больше, чем раньше. Они трепетали на ветру, заслоняя лица детей. Вдруг мальчик и девочка повернулись и побежали в сторону моря. «Нет! – закричала она. – Нет! Стойте! Не ходите туда!» Они не слушали. Она тоже побежала. Выжженная земля задрожала и треснула пополам. Она перескочила через трещину и, ловя ртом воздух, побежала дальше. Наконец она догнала детей и схватила мальчика за плечо. Он упирался. А потом медленно стал оборачиваться. Она закричала – у него не было лица. Она рывком повернула к себе девочку и снова закричала.
– Мама, что с тобой, что ты? – ворвался в ее комнату Джон, на ходу включая свет и подбегая к кровати.
Мередит сидела, глаза ее были широко открыты, лицо и шея покрыты холодным потом. Она покачала головой.
Сын сел прямо на одеяло. Он внимательно посмотрел на Мередит и крепко взял за руку, желая успокоить. Потом спросил:
– Что с тобой, мама?
Мередит глубоко вздохнула.
– Мне приснился странный сон, ночной кошмар.
– Он тебя напугал, я слышал, как ты кричала.
– Да, наверное. Извини, что разбудила тебя.
– Ничего. – Джон нахмурился. – Что за кошмар?
– Ничего конкретного, какие-то спутанные отрывки, – заставила себя улыбнуться Мередит, надеясь, что сын поверит. – Забудем. Я уже в полном порядке. Иди спать, солнышко.
Джонатан склонился, нежно поцеловал ее в щеку.
– Если что, сразу зови меня.
– Все отлично, – ответила она.
После того как Джон вышел из комнаты, Мередит долго лежала без сна, припоминая малейшие детали своего кошмара и обдумывая их.
Этот сон привиделся ей впервые много лет назад, когда она была совсем молоденькой и жила в Сиднее. Он повторялся в течение долгих лет, а потом вдруг внезапно прекратился, когда ей было около тридцати. И вдруг кошмар вернулся – она видела его вот уже два раза за последний месяц.
Снилось всегда одно и то же: пустынное место – заброшенное и зловещее. Дети, шагающие в море на свою погибель. И ее собственное отчаяние, что она не может найти мальчика и девочку.
Мередит всегда просыпалась в холодном поту. И всегда после пробуждения ее охватывал страх. Что означал этот сон?
17
– Сколько приступов у вас было? – спросила доктор Дженнифер Поллард, впиваясь взглядом в Мередит.
– Два в январе, два в феврале, три в марте и два в этом месяце… в четверг, на праздновании помолвки Кэт, и потом в воскресенье. Последний приступ был сильнее предыдущих. Он продолжался целый день, я чувствовала себя куда слабее, чем в другие разы. Мне было так плохо, что я даже не ходила вчера на работу. А сегодня утром попыталась поработать и очень быстро утомилась. И решила, что надо пойти к вам.
– Рада, что вы так решили, – ответила доктор. – По телефону вы мне рассказали, что симптомы всегда одинаковы: тошнота и полное изнеможение. Еще что-нибудь, Мередит?
– Больше ничего.
– Рвота, температура, спазмы в желудке, понос, головная боль?
Мередит отрицательно покачала головой.
– Нет, ничего такого. Меня мутит, и я ощущаю просто невероятную усталость.
– Ясно. – Дженнифер задумчиво потерла подбородок.
Мередит напряженно подалась вперед.
– Дженнифер, вы считаете, что я больна?
– Честно говоря, не уверена. Сначала мы проведем всестороннее обследование, а уж потом я поставлю точный диагноз. – Говоря это, врач открыла лежащую перед ней папку и проглядела верхнюю страницу. – Я смотрела вашу историю болезни перед нашей встречей; три месяца назад, в конце декабря, вы уже прошли полное обследование. Вы абсолютно здоровы, Мередит.
– Да, я знаю, вот почему я в полном недоумении.
– Ну что ж, разберемся, – деловито захлопнула папку Дженнифер. – Для начала сделаем все анализы.
Она встала и вышла из-за стола. Мередит тоже поднялась.
Дженнифер Поллард положила руку ей на плечо.
– Не смотрите так озабоченно. Мы обязательно докопаемся до сути.
– Как вы думаете, что это может быть? Поколебавшись, Дженифер сказала:
– Что угодно, но пока бессмысленно строить догадки. Может быть, и ничего. И в то же время я не хочу вас утешать, что вы в полном порядке. Для этого я вас слишком уважаю, да и вообще это не в моих правилах. Я убеждена, что с пациентами надо быть честным. Сильное утомление, симптомы которого вы описали, может свидетельствовать о многом. Анемия, гормональное расстройство, хроническая инфекция. И потом, это может быть элементарное переутомление.
– Нет, только не переутомление! – воскликнула Мередит. – Ведь в остальное время меня переполняют энергия и жажда деятельности.
– Пойдемте к Анджеле. – Дженнифер пропустила Мередит вперед, и они вышли из кабинета в коридор. – Вы ведь знаете наши порядки. Анджела возьмет кровь на анализ, сделает электрокардиограмму и снимок легких. Еще понадобится анализ мочи. Проведем полное обследование.
Открыв дверь в маленькую лабораторию, Дженнифер сказала:
– Вы пока раздевайтесь, а я сейчас пришлю Анджелу.
– Спасибо, – пробормотала Мередит.
Через час Мередит уже была снова одета и сидела в кабинете доктора Поллард. Мередит с тревогой смотрела на Дженнифер.
– Ну что?
– Ничего, – улыбнулась Дженнифер. – Как я и говорила, у вас не наблюдается никакой физической аномалии. Ни образований, ни опухолей, вы даже не поморщились, когда я мяла ваш живот. Давление в норме. Конечно, надо дождаться анализов крови и мочи, они будут готовы через пару дней. Но, честно говоря, я почти уверена, что они тоже не покажут ничего тревожного. В общем, вы по-прежнему совершенно здоровы, как и три месяца назад.
– Тогда как же вы объясняете эти приступы?
– Трудно сказать. – Дженнифер откинулась на спинку кресла и пристально посмотрела на Мередит. – Может быть, нервы? Стресс? Вы слишком много работаете. Сколько я вас знаю – а это без малого десять лет, – вы всегда были трудоголиком, хоть мне и не нравится это слово. А стресс может сыграть с организмом злую шутку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24