А он никогда не согласится на брак Изабель с кем-то из этих пустых фатов.
Минутой позже Джон подошел к Монтгомери-хауз и уже начал было подниматься по лестнице, когда голосок позади него произнес:
— Не желаете цветочков для своей леди, милорд?
Обернувшись, Джон увидел девочку-цветочницу; несколько секунд он разглядывал ее лохмотья, потом перевел взгляд на корзину, наполненную букетиками незабудок и фиалок.
Джон презирал уличных торговцев. Один из них продал Леноре ту траву, которая… Отгоняя тяжелые воспоминания, он сдержанно отказался и, отвернувшись, поднялся по лестнице.
— Добрый день, ваша светлость, — приветствовал его Пебблс, отступая в сторону.
— Добрый день.
Со второго этажа до Джона донесся смех. По всей вероятности, Изабель и ее сводные сестры обсуждали свой успех на вчерашнем балу. Будет совсем нетрудно выдать их замуж… Джон вовсе не собирался всю жизнь изображать заботливую наседку при трех девицах.
— Дамы в гостиной, — сказал ему Пебблс.
Джон посмотрел на маленький столик, на котором стоял серебряный поднос с визитными карточками.
— А почему все эти карточки здесь, если леди принимают посетителей?
— У леди Изабель болит голова, — объяснил ему Пебблс. — Несколько посетителей пожелали известить ее о своем визите.
Джон принялся внимательно рассматривать карточки.
— Простите, ваша светлость, но эти визитные карточки предназначались для леди… — сказал Пебблс.
Джон бросил мрачный взгляд на дворецкого:
— Как опекун мисс Изабель, я должен быть в курсе ее знакомств.
Лицо дворецкого прояснилось.
— Прошу простить меня, ваша светлость. Я забыл, что…
— Я прощаю вам вашу оплошность и ценю преданность моей подопечной, — прервал его Джон.
— Благодарю, ваша светлость. Проводить вас в гостиную?
Вместо ответа Джон еще раз посмотрел на три последних визитных карточки, которые он все еще держал в руках. Гнев и ревность — чувства, которые, как он думал, давно уже умерли в его душе, — переполняли его. Николас де Джуэл, Уильям Гримсби и даже его собственный брат Росс — все они приходили в Монтгомери-хауз, чтобы засвидетельствовать свое почтение Иза-бель.
Дворецкий кашлянул, напоминая о своем присутствии, и Джон наконец оторвался от карточек.
— Я не останусь в доме.
— В таком случае не желаете ли вы оставить визитную карточку, ваша светлость? — спросил Пебблс; в его вежливом тоне проскользнула саркастическая нотка.
Джон взглянул ему прямо в глаза и слегка наклонил голову.
— Я хочу, чтобы вы передали ее в руки леди Изабель, — проговорил он, отдавая дворецкому свою визитную карточку.
Убрав остальные карточки в карман, Джон повернулся к удивленному дворецкому и посмотрел на него с вызовом. Губы Пебблса дрогнули в улыбке.
— Я искренне одобряю ваши действия, ваша светлость.
— Вы меня чрезвычайно успокоили, — проворчал Джон.
Джон вышел из Монтгомери-хауз и направился к своему особняку. Он заметил какую-то женщину в темном плаще, которая делала ему приглашающие жесты. Что нужно от него этой женщине? Джон огляделся, но вокруг никого не было, за исключением девочки-цветочницы.
Странная женщина снова поманила его.
Джон пошел к ней. Женщина исчезла в садике дома Монтгомери. Последовав за ней, Джон увидел Изабель, в одиночестве сидящую на скамье: склонив голову, она что-то сосредоточенно вязала.
Изабель Монтгомери была похожа на златокудрого ангела. Но Джон слишком хорошо знал, что может скрываться за очаровательной внешностью…
— Куда делась эта странная женщина? — спросил Джон, спускаясь в садик.
При звуке его голоса Изабель вздрогнула от неожиданности:
— Прошу прощения?
— Я видел какую-то странную женщину, которая вошла сюда, — подходя к девушке, пояснил Джон. Остановившись, он огляделся по сторонам. — Вы ее не видели?
Изабель смотрела на него с удивлением:
— На ней был потрепанный темный плащ?
— Да.
— Я ее не видела, — покачала головой Изабель.
— Вы знаете, во что она одета, но не видели саму женщину? — смущенный ее ответом, спросил Джон.
— Конечно, я видела ее прежде, — с застенчивой улыбкой ответила Изабель. — Гизела всегда ходит в одной и той же одежде.
— Так ее зовут Гизела?
Изабель кивнула:
— Иногда она приходит сюда, чтобы попросить еды; должно быть, она проскользнула в кухню, а я ее не заметила.
Джон облегченно вздохнул.
— Вы не сможете найти себе подходящего мужа, если будете и дальше сидеть здесь в одиночестве, — заметил он, присаживаясь рядом с девушкой на скамью.
— Но я не одна, я с вами, — возразила Изабель и умолкла, устремив взгляд в пространство. Наконец она повернулась к герцогу: — Боюсь, вы застали меня не в лучшем настроении. Я размышляла о том, где Майлз и что он делает.
— Майлз вместе с моим братом находится в Нью-Йорке, и надеюсь, дела у них идут успешно, — ответил ей Джон. — Нет причин печалиться. Летом они вернутся домой.
Изабель улыбнулась ему: похоже, слова Джона вселили в нее надежду и уверенность.
Внезапно Джону захотелось, чтобы Изабель — нежная, прекрасная, добрая — с таким же нетерпением ждала его возвращения домой. Когда-то, давным-давно, он имел глупость думать, что найдет возлюбленную и подругу. Как же он был наивен, как ошибался! Ленора Гримсби вышла за него из-за богатства и высокого титула и успела сделать несчастным человеком еще до того, как…
— Но что вы делаете здесь, когда в вашей гостиной толпятся поклонники? — спросил Джон, стараясь заглушить мрачные мысли.
— Я от них прячусь, — с озорной улыбкой ответила девушка. — Я вяжу шаль.
— Для кого же?
— Для девочки, которая продает цветы на Беркли-сквер. Я заметила, что у нее нет теплой одежды, а еще очень свежо.
— Вы не сумеете спасти весь мир, Белли.
— Верно, но бедной девочке будет теплее.
— Пытаетесь заработать себе белый камешек? — поддразнил ее Джон. — Вы солгали вчера: сказали, что ваши сводные сестры выглядят прекрасно. Чтобы искупить эту ложь, вам понадобится не один белый камень!
— Господь прощает мелкие прегрешения, — возразила Изабель.
— Тогда объясните мне, мисс Монтгомери, почему эта ложь — мелкое прегрешение, — вытянув ноги, поинтересовался Джон. Он перевел взгляд на руки девушки, державшие вязанье. У нее такие тонкие пальцы, а руки так нежны…
— Что-то не так?
— Нет-нет, — подняв глаза, ответил Джон. Что он мог сказать? «Я просто представил себе, что эти руки гладят и ласкают меня… Что ты крепко прижала меня к себе в страстном исступлении». Боже милостивый, эта девочка умерла бы на месте, узнай она об этих мыслях!
Изабель тем временем смотрела на него с выражением крайней озадаченности на прелестном лице.
— Я жду, когда же вы просветите меня касательно ваших мелких прегрешений, — сказал Джон.
— Дурная ложь почти всегда причиняет боль, но добрая ложь, которая есть мелкое прегрешение, не позволяет человеку разгневаться или огорчиться, — объяснила Изабель. — Другими словами, дурная ложь творит зло, а добрая предотвращает его.
— Мисс Монтгомери, для меня было большим облегчением узнать, что вы — обычная смертная, — наклоняясь к ней, проговорил Джон.
Изабель вспыхнула:
— Конечно же, я обыкновенный человек. Что вы хотите этим сказать?
— Грешники и преступники стараются оправдать свои поступки, — усмехнулся Джон. — Истина же в том, что любая ложь грешна.
Изабель укоризненно посмотрела на него, но не выдержала, и губы ее дрогнули в улыбке.
— Я позволю себе не согласиться с вами, ваша светлость.
Джон поднялся и, внезапно меняя тему, спросил:
— Можете пообещать мне кое-что?
— Если это будет в моих силах, — чуть склонив голову набок, проговорила Изабель.
— Держитесь подальше от графа Рэйпена. Уильям Гримсби не подходит вам. Выберите себе в мужья кого угодно, но не его.
Упрямое выражение, появившееся на лице девушки, дало герцогу понять, что он сделал неверный шаг, попытавшись запретить ей встречаться с одним из тех людей, которых она видела прошлым вечером. Она не проявляла никакого желания подыскать себе мужа; ему не стоило говорить о том, что Гримсби ей не подходит.
— Я предпочитаю составлять о людях собственное мнение, — мило улыбнувшись ему, ответила Изабель. — По некоторым причинам я не склонна верить сплетням.
— Черт побери, Белли, я предоставил вам возможность дебютировать в свете в этом сезоне, я дал вам шанс… — Он встал.
— Я вовсе не хотела ехать в Лондон на этот сезон, — напомнила ему девушка, также поднимаясь со скамьи.
— Не забудьте, на следующей неделе бал у Деб-ре, — напомнил ей Джон, поворачиваясь, чтобы уйти.
— Я не пойду.
— Вы будете там, — бросил через плечо Джон и направился к лестнице, ведущей на улицу.
— Нет, не буду.
Джон не стал обращать внимания на ее слова. Ему не нравились женщины, которые стремились оставить за собой последнее слово.
Выйдя на улицу, Джон взглянул налево и увидел в нескольких ярдах от себя девочку-цветочницу.
«…Бедной девочке будет теплее…» Внезапно ему припомнились эти слова его подопечной. Как все же она наивна и сентиментальна! Только подумайте, леди вяжет шаль для бедной цветочницы! Джон не мог себе представить, чтобы какая-нибудь другая женщина из высшего общества стала заниматься подобными вещами. Эта мысль вызвала у него невольную улыбку.
Внезапно он остановился и обернулся.
— Эй, девочка! Подойди сюда!
Цветочница поспешила к нему:
— Да, милорд?
— Как тебя зовут?
— Молли, милорд.
Джон полез в карман. С собой у него было только две банкноты — по пять и по десять фунтов. Цветы стоили намного дешевле. Он знал, что ведет себя глупо, но, представив одобрительную улыбку своей подопечной, протянул цветочнице пятифунтовую бумажку.
— Я беру все твои цветы, — заявил он изумленной девочке. — Оставь сдачу и купи себе поесть.
Молли отдала ему оставшиеся незабудки и фиалки:
— Да благословит вас господь, да хранит вас бог…
— Тебя тоже, дитя.
Джон повернулся и быстро зашагал по Пикка-дилли в направлении своего дома на Парк-лейн. Он почти слышал, как со стуком падает на чашу весов белый камешек…
Прошла бесконечно долгая неделя.
По-прежнему избегая поклонников, Изабель всякий раз ссылалась на головную боль. Она ни разу за все это время не видела своего опекуна, хотя газета «Тайме» ежедневно повествовала о его похождениях. Леди Аманда Стэнли была с ним в опере, а леди Люси Спенсер танцевала с ним бесчисленное количество раз на празднике, который она устраивала в своем городском доме. Хуже всего для Изабель было то, что Гизела все не появлялась, оставив девушку наедине с ее мыслями вдали от всего мира.
Наконец Изабель приняла решение. Начиная с бала у Дебре, она будет улыбаться всему миру и флиртовать со своими поклонниками; она собиралась также держать их всех на расстоянии до тех пор, пока не вернется Майлз. Тогда она уедет в Стратфорд и будет по-прежнему проводить время с Гизелой в тишине и уединении. Ее жизнь была такой спокойной, пока в ней не появился герцог Эйвон!.. Теперь понадобится много месяцев, чтобы избавиться от тревоги, которую он вселил в ее душу.
Ровно через неделю после спора с опекуном Изабель сопровождала герцогиню Тессу и леди Эстер на бал у Дебре. С ними, разумеется, отправились Дельфиния, Лобелия и Рут.
Спускаясь по ступеням лестницы в бальный зал Дебре, Изабель гордо подняла голову, решив, что на этот раз не позволит чувству неуверенности помешать ей.
Никогда прежде Изабель не была так хороша. Платье, сшитое из бледно-фиолетового индийского муслина с золотыми блестками, оставляло грудь почти открытой; рукава были очень короткими. Руки Изабель казались выточенными из слоновой кости. Волосы она уложила в классическую римскую прическу, собрав золотистые пряди в два узла на затылке.
Изабель знала, что выглядит не менее изысканно, чем остальные светские дамы. Так почему же они спокойны и уверенны, а она чувствует себя неловкой, робкой и беспомощной?
И тут Изабель поняла. Она могла одеваться, как они, могла пытаться вести себя так же, как. они, но в душе, в глубине сердца, она никогда не смогла бы стать одной из них.
Девушка коснулась своего золотого медальона, надеясь, что любящая душа ее матери поможет ей пережить и этот вечер, и все прочие вечера — до возвращения Майлза. Потом она вспомнила о герцоге Эйвоне. Что он подумает, когда увидит ее преображение из робкой дебютантки в изысканную леди? Почему ей так важно, чтобы он остался доволен? В конце концов, он всего лишь самоуверенный светский волокита!
Стоя подле леди Тессы и леди Эстер, Изабель оглядывала бальный зал. Взглядом она отыскивала Джона, но он еще не прибыл. Дельфиния уже танцевала с майором Граймсом, а Лобелия и Рут — со Спьюингом и Хэнкоком.
— Добрый вечер, ваша светлость, — раздался рядом с ней женский голос.
— Леди Монтегю! — проговорила другая женщина.
Обернувшись, Изабель увидела Аманду Стэнли и Люси Спенсер. Они улыбались вдовствующей герцогине и ее сестре, но взгляды их были прикованы к Изабель.
— Вижу, веселые вдовушки решили сегодня выйти на охоту, — проворчала пожилая леди.
Аманда и Люси вежливо улыбнулись, не желая вступать в перепалку с матерью герцога.
— Вы уже знакомы с подопечной Джона, Изабель Монтгомери? — спросила их герцогиня Тесса.
— Мы не были официально представлены друг другу, — ответила Аманда Стэнли.
— Но мы так много слышали о ней от ее сводных сестер, — ехидно заметила Люси Спенсер.
Изабель решила не поддаваться смущению и, улыбнувшись, сказала:
— Я уверена, что Лобелия и Рут сильно преувеличили мои достоинства.
Она отвернулась, показывая, что разговор окончен. Оказалось, нет ничего сложного в том, чтобы вести себя надменно и заносчиво.
В следующий момент Изабель увидела Николаса де Джуэла, медленно пробиравшегося к ней через толпу гостей. Ей удавалось избегать встреч с ним в Монтгомери-хауз, хотя он и появлялся там почти каждый день; но тогда она могла притвориться, что страдает головной болью, — а как ей избежать его приглашения на танец сейчас? Чувствуя себя загнанным зверьком, она с ужасом думала о том, что Николас будет прикасаться к ней, когда они будут танцевать: от одной мысли об этом ее мутило.
— Добрый вечер, ваша светлость… Добрый вечер, леди Монтегю, — поприветствовал Николас пожилых дам. — Добрый вечер, Изабель. Я не видел вас всю прошлую неделю. Мне вас очень недоставало.
Изабель заставила себя улыбнуться:
— У меня болела голова, Николас.
— Ну что же, сейчас, по крайней мере, вы выглядите совершенно здоровой. — Николас протянул ей руку. — Пойдем танцевать?
Неожиданно Изабель почувствовала чье-то присутствие. Обернувшись, она увидела графа Рэйпена.
— Простите, Николас. Мисс Монтгомери уже обещала этот танец мне, — сказал Уильям Гримсби и, переведя взгляд на девушку, прибавил: — Не так ли, миледи?
— Да, граф, — подтвердила Изабель. Она была рада избавиться от Николаса, к тому же ей было приятно, что ее приглашает на танец такой красивый и представительный мужчина.
— Зовите меня просто Уильям, — сказал граф Рэйпен.
— Тогда и вы зовите меня Изабель, — ответила девушка. — И благодарю вас за то, что избавили меня от необходимости танцевать с Николасом.
— Вам не нравится де Джуэл?
— Не особенно…
— Почему?
Изабель загадочно улыбнулась, но потом призналась:
— Он мне напоминает хорька.
Граф Рэйпен усмехнулся:
— Да, в Николасе есть что-то от грызуна. Но почему хорек, а не крыса?
— Крысы — умные животные, — ответила девушка.
Гримсби откровенно рассмеялся:
— Вы, Изабель, похожи на освежающий осенний ветер после летней жары…
— Я считаю это комплиментом, — сказала Изабель и кокетливо улыбнулась графу. Оказывается, болтать с мужчинами не так уж и сложно.
— Вы изумительно танцуете, — заметил Гримсби, одарив Изабель очаровательной улыбкой. — Кстати, каким образом вы стали подопечной Сен-Жермена?
— Мой брат отправился в Америку и попросил его светлость на время стать моим опекуном, — объяснила Изабель. — Как только брат вернется, он возьмет заботу обо мне на себя. Признаюсь, Майлз принял верное решение. Само присутствие его светлости герцога Эйвона позволяет мне держать Николаса на расстоянии.
— Значит, вы не думаете о браке с де Джуэлом?
— Скорее умру старой девой, — ответила Изабель, вызвав у Гримсби улыбку. — Не могли бы вы ответить мне на один вопрос?
Граф Рэйпен утвердительно склонил голову.
— Почему вы с Джоном не любите друг друга?
— Наша вражда носит личный характер, — ответил он.
— Понимаю…
— Нет, не понимаете, — с улыбкой возразил Уильям. — Но, уверяю вас, все это будет скоро улажено.
— Блаженны миротворцы, — процитировала Изабель Писание, — ибо они будут наречены сынами божьими.
Граф заметно удивился. Он собирался ответить, но что-то отвлекло его от разговора. Изабель проследила за его взглядом: наверху лестницы стоял герцог Эйвон, похожий на самого Люцифера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Минутой позже Джон подошел к Монтгомери-хауз и уже начал было подниматься по лестнице, когда голосок позади него произнес:
— Не желаете цветочков для своей леди, милорд?
Обернувшись, Джон увидел девочку-цветочницу; несколько секунд он разглядывал ее лохмотья, потом перевел взгляд на корзину, наполненную букетиками незабудок и фиалок.
Джон презирал уличных торговцев. Один из них продал Леноре ту траву, которая… Отгоняя тяжелые воспоминания, он сдержанно отказался и, отвернувшись, поднялся по лестнице.
— Добрый день, ваша светлость, — приветствовал его Пебблс, отступая в сторону.
— Добрый день.
Со второго этажа до Джона донесся смех. По всей вероятности, Изабель и ее сводные сестры обсуждали свой успех на вчерашнем балу. Будет совсем нетрудно выдать их замуж… Джон вовсе не собирался всю жизнь изображать заботливую наседку при трех девицах.
— Дамы в гостиной, — сказал ему Пебблс.
Джон посмотрел на маленький столик, на котором стоял серебряный поднос с визитными карточками.
— А почему все эти карточки здесь, если леди принимают посетителей?
— У леди Изабель болит голова, — объяснил ему Пебблс. — Несколько посетителей пожелали известить ее о своем визите.
Джон принялся внимательно рассматривать карточки.
— Простите, ваша светлость, но эти визитные карточки предназначались для леди… — сказал Пебблс.
Джон бросил мрачный взгляд на дворецкого:
— Как опекун мисс Изабель, я должен быть в курсе ее знакомств.
Лицо дворецкого прояснилось.
— Прошу простить меня, ваша светлость. Я забыл, что…
— Я прощаю вам вашу оплошность и ценю преданность моей подопечной, — прервал его Джон.
— Благодарю, ваша светлость. Проводить вас в гостиную?
Вместо ответа Джон еще раз посмотрел на три последних визитных карточки, которые он все еще держал в руках. Гнев и ревность — чувства, которые, как он думал, давно уже умерли в его душе, — переполняли его. Николас де Джуэл, Уильям Гримсби и даже его собственный брат Росс — все они приходили в Монтгомери-хауз, чтобы засвидетельствовать свое почтение Иза-бель.
Дворецкий кашлянул, напоминая о своем присутствии, и Джон наконец оторвался от карточек.
— Я не останусь в доме.
— В таком случае не желаете ли вы оставить визитную карточку, ваша светлость? — спросил Пебблс; в его вежливом тоне проскользнула саркастическая нотка.
Джон взглянул ему прямо в глаза и слегка наклонил голову.
— Я хочу, чтобы вы передали ее в руки леди Изабель, — проговорил он, отдавая дворецкому свою визитную карточку.
Убрав остальные карточки в карман, Джон повернулся к удивленному дворецкому и посмотрел на него с вызовом. Губы Пебблса дрогнули в улыбке.
— Я искренне одобряю ваши действия, ваша светлость.
— Вы меня чрезвычайно успокоили, — проворчал Джон.
Джон вышел из Монтгомери-хауз и направился к своему особняку. Он заметил какую-то женщину в темном плаще, которая делала ему приглашающие жесты. Что нужно от него этой женщине? Джон огляделся, но вокруг никого не было, за исключением девочки-цветочницы.
Странная женщина снова поманила его.
Джон пошел к ней. Женщина исчезла в садике дома Монтгомери. Последовав за ней, Джон увидел Изабель, в одиночестве сидящую на скамье: склонив голову, она что-то сосредоточенно вязала.
Изабель Монтгомери была похожа на златокудрого ангела. Но Джон слишком хорошо знал, что может скрываться за очаровательной внешностью…
— Куда делась эта странная женщина? — спросил Джон, спускаясь в садик.
При звуке его голоса Изабель вздрогнула от неожиданности:
— Прошу прощения?
— Я видел какую-то странную женщину, которая вошла сюда, — подходя к девушке, пояснил Джон. Остановившись, он огляделся по сторонам. — Вы ее не видели?
Изабель смотрела на него с удивлением:
— На ней был потрепанный темный плащ?
— Да.
— Я ее не видела, — покачала головой Изабель.
— Вы знаете, во что она одета, но не видели саму женщину? — смущенный ее ответом, спросил Джон.
— Конечно, я видела ее прежде, — с застенчивой улыбкой ответила Изабель. — Гизела всегда ходит в одной и той же одежде.
— Так ее зовут Гизела?
Изабель кивнула:
— Иногда она приходит сюда, чтобы попросить еды; должно быть, она проскользнула в кухню, а я ее не заметила.
Джон облегченно вздохнул.
— Вы не сможете найти себе подходящего мужа, если будете и дальше сидеть здесь в одиночестве, — заметил он, присаживаясь рядом с девушкой на скамью.
— Но я не одна, я с вами, — возразила Изабель и умолкла, устремив взгляд в пространство. Наконец она повернулась к герцогу: — Боюсь, вы застали меня не в лучшем настроении. Я размышляла о том, где Майлз и что он делает.
— Майлз вместе с моим братом находится в Нью-Йорке, и надеюсь, дела у них идут успешно, — ответил ей Джон. — Нет причин печалиться. Летом они вернутся домой.
Изабель улыбнулась ему: похоже, слова Джона вселили в нее надежду и уверенность.
Внезапно Джону захотелось, чтобы Изабель — нежная, прекрасная, добрая — с таким же нетерпением ждала его возвращения домой. Когда-то, давным-давно, он имел глупость думать, что найдет возлюбленную и подругу. Как же он был наивен, как ошибался! Ленора Гримсби вышла за него из-за богатства и высокого титула и успела сделать несчастным человеком еще до того, как…
— Но что вы делаете здесь, когда в вашей гостиной толпятся поклонники? — спросил Джон, стараясь заглушить мрачные мысли.
— Я от них прячусь, — с озорной улыбкой ответила девушка. — Я вяжу шаль.
— Для кого же?
— Для девочки, которая продает цветы на Беркли-сквер. Я заметила, что у нее нет теплой одежды, а еще очень свежо.
— Вы не сумеете спасти весь мир, Белли.
— Верно, но бедной девочке будет теплее.
— Пытаетесь заработать себе белый камешек? — поддразнил ее Джон. — Вы солгали вчера: сказали, что ваши сводные сестры выглядят прекрасно. Чтобы искупить эту ложь, вам понадобится не один белый камень!
— Господь прощает мелкие прегрешения, — возразила Изабель.
— Тогда объясните мне, мисс Монтгомери, почему эта ложь — мелкое прегрешение, — вытянув ноги, поинтересовался Джон. Он перевел взгляд на руки девушки, державшие вязанье. У нее такие тонкие пальцы, а руки так нежны…
— Что-то не так?
— Нет-нет, — подняв глаза, ответил Джон. Что он мог сказать? «Я просто представил себе, что эти руки гладят и ласкают меня… Что ты крепко прижала меня к себе в страстном исступлении». Боже милостивый, эта девочка умерла бы на месте, узнай она об этих мыслях!
Изабель тем временем смотрела на него с выражением крайней озадаченности на прелестном лице.
— Я жду, когда же вы просветите меня касательно ваших мелких прегрешений, — сказал Джон.
— Дурная ложь почти всегда причиняет боль, но добрая ложь, которая есть мелкое прегрешение, не позволяет человеку разгневаться или огорчиться, — объяснила Изабель. — Другими словами, дурная ложь творит зло, а добрая предотвращает его.
— Мисс Монтгомери, для меня было большим облегчением узнать, что вы — обычная смертная, — наклоняясь к ней, проговорил Джон.
Изабель вспыхнула:
— Конечно же, я обыкновенный человек. Что вы хотите этим сказать?
— Грешники и преступники стараются оправдать свои поступки, — усмехнулся Джон. — Истина же в том, что любая ложь грешна.
Изабель укоризненно посмотрела на него, но не выдержала, и губы ее дрогнули в улыбке.
— Я позволю себе не согласиться с вами, ваша светлость.
Джон поднялся и, внезапно меняя тему, спросил:
— Можете пообещать мне кое-что?
— Если это будет в моих силах, — чуть склонив голову набок, проговорила Изабель.
— Держитесь подальше от графа Рэйпена. Уильям Гримсби не подходит вам. Выберите себе в мужья кого угодно, но не его.
Упрямое выражение, появившееся на лице девушки, дало герцогу понять, что он сделал неверный шаг, попытавшись запретить ей встречаться с одним из тех людей, которых она видела прошлым вечером. Она не проявляла никакого желания подыскать себе мужа; ему не стоило говорить о том, что Гримсби ей не подходит.
— Я предпочитаю составлять о людях собственное мнение, — мило улыбнувшись ему, ответила Изабель. — По некоторым причинам я не склонна верить сплетням.
— Черт побери, Белли, я предоставил вам возможность дебютировать в свете в этом сезоне, я дал вам шанс… — Он встал.
— Я вовсе не хотела ехать в Лондон на этот сезон, — напомнила ему девушка, также поднимаясь со скамьи.
— Не забудьте, на следующей неделе бал у Деб-ре, — напомнил ей Джон, поворачиваясь, чтобы уйти.
— Я не пойду.
— Вы будете там, — бросил через плечо Джон и направился к лестнице, ведущей на улицу.
— Нет, не буду.
Джон не стал обращать внимания на ее слова. Ему не нравились женщины, которые стремились оставить за собой последнее слово.
Выйдя на улицу, Джон взглянул налево и увидел в нескольких ярдах от себя девочку-цветочницу.
«…Бедной девочке будет теплее…» Внезапно ему припомнились эти слова его подопечной. Как все же она наивна и сентиментальна! Только подумайте, леди вяжет шаль для бедной цветочницы! Джон не мог себе представить, чтобы какая-нибудь другая женщина из высшего общества стала заниматься подобными вещами. Эта мысль вызвала у него невольную улыбку.
Внезапно он остановился и обернулся.
— Эй, девочка! Подойди сюда!
Цветочница поспешила к нему:
— Да, милорд?
— Как тебя зовут?
— Молли, милорд.
Джон полез в карман. С собой у него было только две банкноты — по пять и по десять фунтов. Цветы стоили намного дешевле. Он знал, что ведет себя глупо, но, представив одобрительную улыбку своей подопечной, протянул цветочнице пятифунтовую бумажку.
— Я беру все твои цветы, — заявил он изумленной девочке. — Оставь сдачу и купи себе поесть.
Молли отдала ему оставшиеся незабудки и фиалки:
— Да благословит вас господь, да хранит вас бог…
— Тебя тоже, дитя.
Джон повернулся и быстро зашагал по Пикка-дилли в направлении своего дома на Парк-лейн. Он почти слышал, как со стуком падает на чашу весов белый камешек…
Прошла бесконечно долгая неделя.
По-прежнему избегая поклонников, Изабель всякий раз ссылалась на головную боль. Она ни разу за все это время не видела своего опекуна, хотя газета «Тайме» ежедневно повествовала о его похождениях. Леди Аманда Стэнли была с ним в опере, а леди Люси Спенсер танцевала с ним бесчисленное количество раз на празднике, который она устраивала в своем городском доме. Хуже всего для Изабель было то, что Гизела все не появлялась, оставив девушку наедине с ее мыслями вдали от всего мира.
Наконец Изабель приняла решение. Начиная с бала у Дебре, она будет улыбаться всему миру и флиртовать со своими поклонниками; она собиралась также держать их всех на расстоянии до тех пор, пока не вернется Майлз. Тогда она уедет в Стратфорд и будет по-прежнему проводить время с Гизелой в тишине и уединении. Ее жизнь была такой спокойной, пока в ней не появился герцог Эйвон!.. Теперь понадобится много месяцев, чтобы избавиться от тревоги, которую он вселил в ее душу.
Ровно через неделю после спора с опекуном Изабель сопровождала герцогиню Тессу и леди Эстер на бал у Дебре. С ними, разумеется, отправились Дельфиния, Лобелия и Рут.
Спускаясь по ступеням лестницы в бальный зал Дебре, Изабель гордо подняла голову, решив, что на этот раз не позволит чувству неуверенности помешать ей.
Никогда прежде Изабель не была так хороша. Платье, сшитое из бледно-фиолетового индийского муслина с золотыми блестками, оставляло грудь почти открытой; рукава были очень короткими. Руки Изабель казались выточенными из слоновой кости. Волосы она уложила в классическую римскую прическу, собрав золотистые пряди в два узла на затылке.
Изабель знала, что выглядит не менее изысканно, чем остальные светские дамы. Так почему же они спокойны и уверенны, а она чувствует себя неловкой, робкой и беспомощной?
И тут Изабель поняла. Она могла одеваться, как они, могла пытаться вести себя так же, как. они, но в душе, в глубине сердца, она никогда не смогла бы стать одной из них.
Девушка коснулась своего золотого медальона, надеясь, что любящая душа ее матери поможет ей пережить и этот вечер, и все прочие вечера — до возвращения Майлза. Потом она вспомнила о герцоге Эйвоне. Что он подумает, когда увидит ее преображение из робкой дебютантки в изысканную леди? Почему ей так важно, чтобы он остался доволен? В конце концов, он всего лишь самоуверенный светский волокита!
Стоя подле леди Тессы и леди Эстер, Изабель оглядывала бальный зал. Взглядом она отыскивала Джона, но он еще не прибыл. Дельфиния уже танцевала с майором Граймсом, а Лобелия и Рут — со Спьюингом и Хэнкоком.
— Добрый вечер, ваша светлость, — раздался рядом с ней женский голос.
— Леди Монтегю! — проговорила другая женщина.
Обернувшись, Изабель увидела Аманду Стэнли и Люси Спенсер. Они улыбались вдовствующей герцогине и ее сестре, но взгляды их были прикованы к Изабель.
— Вижу, веселые вдовушки решили сегодня выйти на охоту, — проворчала пожилая леди.
Аманда и Люси вежливо улыбнулись, не желая вступать в перепалку с матерью герцога.
— Вы уже знакомы с подопечной Джона, Изабель Монтгомери? — спросила их герцогиня Тесса.
— Мы не были официально представлены друг другу, — ответила Аманда Стэнли.
— Но мы так много слышали о ней от ее сводных сестер, — ехидно заметила Люси Спенсер.
Изабель решила не поддаваться смущению и, улыбнувшись, сказала:
— Я уверена, что Лобелия и Рут сильно преувеличили мои достоинства.
Она отвернулась, показывая, что разговор окончен. Оказалось, нет ничего сложного в том, чтобы вести себя надменно и заносчиво.
В следующий момент Изабель увидела Николаса де Джуэла, медленно пробиравшегося к ней через толпу гостей. Ей удавалось избегать встреч с ним в Монтгомери-хауз, хотя он и появлялся там почти каждый день; но тогда она могла притвориться, что страдает головной болью, — а как ей избежать его приглашения на танец сейчас? Чувствуя себя загнанным зверьком, она с ужасом думала о том, что Николас будет прикасаться к ней, когда они будут танцевать: от одной мысли об этом ее мутило.
— Добрый вечер, ваша светлость… Добрый вечер, леди Монтегю, — поприветствовал Николас пожилых дам. — Добрый вечер, Изабель. Я не видел вас всю прошлую неделю. Мне вас очень недоставало.
Изабель заставила себя улыбнуться:
— У меня болела голова, Николас.
— Ну что же, сейчас, по крайней мере, вы выглядите совершенно здоровой. — Николас протянул ей руку. — Пойдем танцевать?
Неожиданно Изабель почувствовала чье-то присутствие. Обернувшись, она увидела графа Рэйпена.
— Простите, Николас. Мисс Монтгомери уже обещала этот танец мне, — сказал Уильям Гримсби и, переведя взгляд на девушку, прибавил: — Не так ли, миледи?
— Да, граф, — подтвердила Изабель. Она была рада избавиться от Николаса, к тому же ей было приятно, что ее приглашает на танец такой красивый и представительный мужчина.
— Зовите меня просто Уильям, — сказал граф Рэйпен.
— Тогда и вы зовите меня Изабель, — ответила девушка. — И благодарю вас за то, что избавили меня от необходимости танцевать с Николасом.
— Вам не нравится де Джуэл?
— Не особенно…
— Почему?
Изабель загадочно улыбнулась, но потом призналась:
— Он мне напоминает хорька.
Граф Рэйпен усмехнулся:
— Да, в Николасе есть что-то от грызуна. Но почему хорек, а не крыса?
— Крысы — умные животные, — ответила девушка.
Гримсби откровенно рассмеялся:
— Вы, Изабель, похожи на освежающий осенний ветер после летней жары…
— Я считаю это комплиментом, — сказала Изабель и кокетливо улыбнулась графу. Оказывается, болтать с мужчинами не так уж и сложно.
— Вы изумительно танцуете, — заметил Гримсби, одарив Изабель очаровательной улыбкой. — Кстати, каким образом вы стали подопечной Сен-Жермена?
— Мой брат отправился в Америку и попросил его светлость на время стать моим опекуном, — объяснила Изабель. — Как только брат вернется, он возьмет заботу обо мне на себя. Признаюсь, Майлз принял верное решение. Само присутствие его светлости герцога Эйвона позволяет мне держать Николаса на расстоянии.
— Значит, вы не думаете о браке с де Джуэлом?
— Скорее умру старой девой, — ответила Изабель, вызвав у Гримсби улыбку. — Не могли бы вы ответить мне на один вопрос?
Граф Рэйпен утвердительно склонил голову.
— Почему вы с Джоном не любите друг друга?
— Наша вражда носит личный характер, — ответил он.
— Понимаю…
— Нет, не понимаете, — с улыбкой возразил Уильям. — Но, уверяю вас, все это будет скоро улажено.
— Блаженны миротворцы, — процитировала Изабель Писание, — ибо они будут наречены сынами божьими.
Граф заметно удивился. Он собирался ответить, но что-то отвлекло его от разговора. Изабель проследила за его взглядом: наверху лестницы стоял герцог Эйвон, похожий на самого Люцифера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28