Мне надоела эта повязка, она сводит меня с ума.
Она предоставила ему возможность колдовать над своей рукой, а сама отвернулась.
Омар сначала снял повязку, затем достал из кармана крохотные ножницы и пинцет. Он надрезал швы на ее ладони, а затем аккуратно вытащил их пинцетом.
– Теперь можешь взглянуть. Эстер тщательно осмотрела руку. Зажившие раны покрылись тонкой розовой корочкой.
– Рука стала даже красивее, чем была, – сострила она невесело.
– Мавр сказал, что на руке останутся еле заметные шрамики, – успокоил ее Омар.
– Если так говорит лекарь, то мне придется поверить ему на слово. – Она поднесла шербет к губам и сделала маленький глоток. Эстер не собиралась выпить все до дна, но хотела показать Омару, что она это сделает.
– Мальчик спит так чутко. Вероятно, будет разумно устроить его в другой комнате, пока принц еще не вернулся, – предложил Омар.
– Мы с Халидом – его родители. Колыбель останется здесь.
– Если принц вернется в том же настроении, что и уходил, то непременно разбудит малыша. Эстер кивнула в знак согласия.
– Если такой шум повторится, я последую за своим сыном в другое помещение.
– Запомни еще одно мудрое изречение, принцесса. «Тишина укрощает шум. После шума всегда наступает тишина».
Эстер только фыркнула в ответ. Евнух, не потревожив Кемаля, поднял колыбель и вынес ее за порог, прошептав на ходу:
– Лана позаботится о маленьком принце, а я вернусь с ужином для тебя.
После ухода Омара Эстер распахнула дверь в сад, глубоко вдохнула ароматы цветов, но ничего не смогла увидеть сквозь плотный саван, которым подползающий с моря туман постепенно окутывал окрестности и саму Девичью Башню.
«Где же Халид? – гадала Эстер. – Смягчился ли его гнев? Почему он никак не может понять, что мне нужен священник, благословивший наш брак?»
«К черту священника!» – вдруг решила Эстер. Единственно, кто ей был действительно нужен, это ее муж. Она нуждалась в ласке его сильных рук, в тепле его тела, в его любви и нежности.
С благословением священника или без него Эстер вожделела своего супруга. И она получит то, что хочет. Непременно и очень скоро.
Закрыв дверь в сад, Эстер почти бегом устремилась к своему сундуку и опустилась на колени. Подняв крышку и порывшись как следует в его глубинах, она извлекла кафтан, созданный специально для соблазнения мужчин.
Он был из тончайшего полупрозрачного шелка цвета слоновой кости и спереди скреплялся тремя лентами, которые можно было развязать в один момент. Эстер разделась догола и облачилась в этот наряд. Потом принялась расхаживать по комнате, томясь в ожидании мужа.
На скрипнувшую чуть слышно дверь она отреагировала мгновенно, но это был всего лишь Омар с обещанным ужином. Разместив на столе принесенные блюда, евнух заметил почти не тронутый шербет и посмотрел на свою госпожу с удивлением. Его план не осуществился, но, судя по всему, в нем нет надобности. И без шербета в настроении госпожи произошла разительная перемена.
Как тигрица в клетке, Эстер металась по комнате и наконец набросилась на евнуха с
криком:
– Немедленно позови принца! Ее слова были словно волшебное заклинание. Принц явился сам, и немедленно. Халид, потрясенный недавним свиданием с призраком на башне, получил еще и второй удар, увидев свой Дикий Цветок в наряде, предназначенном для возбуждения мужской похоти.
– Ужин подан, – не к месту сказал Омар и тотчас улетучился.
Мягкая, томная, зазывающая улыбка делала личико Эстер еще более красивым. Противиться ее притягательной красоте было немыслимо. Она сама, первая, подошла к нему и развязала три ленты на кафтане. Легкий наряд спал с ее плеч, и она предстала перед мужем во всей своей великолепной женственной наготе. Единственным ее покровом были медно-рыжие волосы, расчесанные стараниями Омара и ниспадающие за спиной ниже тонкой талии. От подобного безмолвного приглашения невозможно было отказаться.
Руки Эстер обвились вокруг его шеи, а обнаженное тело прижалось к нему, обдавая Халида жаром сквозь одежду. Ему не терпелось сбросить с себя все, но Эстер не торопила события. Она подставила ему сначала щеку, потом губы для поцелуя и, наконец, руку с зажившими ранами.
– Наверное, моя рука стала уродливой, – кокетливо убирая ее от его губ, произнесла Эстер. Халид же повторил ее собственные слова:
– Шрамы – это знак храбрости, проявленной в бою, а твои мне будут просто милы.
В ответ Эстер чуть слышно что-то простонала и покрыла жадными поцелуями его лицо, рассеченное шрамом. За этот шрам многие прозвали его чудовищем, но нашлась красавица, которая увидела даже в его уродстве особую привлекательность, подтверждение его доблести и твердости характера.
Ей тоже хотелось сейчас, в эти мгновения, проявить характер, волю и настойчивость. Эстер сама принялась раздевать его, а он решил покориться.
– А вот и мой сказочный зверь, – обрадовалась она, обнаружив у него на груди под рубашкой подаренного ею массивного золотого грифона. Если раньше Халид сжимал в губах и ласкал языком кончики ее грудей, то теперь Эстер повторяла его действия. У Халида от этой сладострастной ласки перехватило дыхание.
Эстер опустилась на колени и прижалась лицом к его животу. Плотское желание, требующее немедленного удовлетворения, пробудило в ней столько энергии, что она неосознанным взмахом руки смела на ковер все блюда со стола, накрытого заботливым Омаром.
Очарованный и несколько сбитый с толку этим порывом страсти, Халид опустился на софу и позволил ей раздеть себя. Пальцы Эстер пробежали, едва касаясь кожи, по его животу, отыскали завязку, распустили ее и двинулись в обратный путь, стягивая с него шаровары.
И вот они оба обнажены, и все, чем одарила их природа, теперь доступно взглядам. Эстер потянулась к тому, что отличает мужчину от женщины, что составляет предмет особой гордости сильной половины человечества. Она провела языком по длинному стволу, и путешествие по нему вперед и обратно доставляло ей удовольствие. В конце концов ее язык принялся описывать колдовские узоры вокруг напрягшейся бархатистой головки.
Больше выносить эту то ли игру, то ли ласку Халид не смог. Он подхватил ее, привлек ее личико к своим губам, впился в ее прохладный рот алчным поцелуем.
– Теперь твоя очередь, – едва слышно прошептала Эстер.
Халид поднялся и опрокинул жену на стол, только что освобожденный ее стараниями. Теперь он взял инициативу на себя, расцеловал и приласкал ее груди и умелыми пальцами раздразнил ее лоно. Не только в врата в этой рай, он проник значительно глубже.
– Люби меня! – попросила Эстер с затуманенным взглядом.
Халид дал ей то, что она просила. Его победоносно торчащее копье проникало все глубже в жаждущие этого проникновения тайники женской плоти.
– Зарони в меня свое семя, – шепнула Эстер и закрыла глаза, отрешившись от всего остального мира.
Но Халиду еще не хотелось кончать эту забаву с женой. Он плавно выходил из нее и вновь погружался в манящие глубины. Наконец наслаждение превозмогло его волю, и он со стоном содрогнулся в экстазе.
Наступило молчание. «После шума наступает тишина», – говорил прозорливый евнух Омар.
21
– Я умираю, – стонала Эстер, в который уже раз склоняясь над ночным горшком.
– Твоя болезнь, госпожа, не смертельна, – убеждал ее Омар. – Если ты скушаешь хотя бы кусочек этой свежей лепешки, тебе станет легче.
– Не говори о еде, – взмолилась Эстер. – Ты не знаешь, какой кошмар мне приснился ночью. Как будто я стою внизу, у моря, а на меня катится с холма чудовищной величины баклажан.
Омару пришлось подать ей второй горшок. Эстер вырвало. Боже, что с ней происходит?
Халид тактично выдержал паузу за дверью и вошел, когда жена была уже в постели. Он потрогал ее лоб.
– Пожалуйста, пошли за священником, – слабым голосом попросила Эстер.
Халид хитро переглянулся с Омаром.
– Какой еще священник? Проходимцу в сутане у меня в доме не место, – сказал принц. – Почему ты вновь затеяла разговор о священнике?
– Ты отказываешь мне в предсмертном церковном напутствии?
– Ты не умираешь.
– А что я, по-твоему, делаю? – взбеленилась Эстер.
– Ты проживешь еще много лет, – заверил Халид и запустил пальцы в гриву спутанных волос, давно не расчесываемых евнухом. – Я решу, когда тебе придет срок.
Эстер вскочила во весь рост.
– Как ты смеешь приказывать, сколько мне жить? Халид расхохотался.
– Ты имеешь наглость смеяться в лицо умирающей? – Удивительно, что в почти покойнице сохранилось столько энергии, чтобы громко требовать у принца ответа.
– Ей надо кушать по свежей лепешке каждое утро, прежде чем она встанет, – вмешался со своим сомнительным медицинским советом Омар. – Хлеб впитывает излишнюю желчь.
– Умирающие не едят, – оборвала его Эстер.
– Съешь, пожалуйста, хоть этот маленький кусочек лепешки, – то ли приказал, то ли попросил принц. – Иначе я убью себя прямо на твоих глазах.
Эстер слегка сникла. Она схватила лепешку, откусила кусок и дальше уже не могла остановиться.
– Тебе нравится подвергать пытке умирающую? – спросила она с набитым ртом.
– Во время еды не говорят и не задают вопросов. Сначала прожуй, – напомнил ей заповедь Халид.
– К черту твои нотации! Зато я уже почувствовала себя немного лучше.
– Может, прогулка по саду тебе не повредит?
– Я слишком слаба для прогулок.
– У меня есть для тебя сюрприз. Соблазн был велик, и Эстер не устояла.
– Какой же, скажи!
– Скажу, но только на прогулке. На свежем воздухе и без лишних ушей.
Халид протянул руку, помог жене подняться. Опираясь на него, она проследовала в сад.
Когда они достигли границы райского уголка, огражденного каменной стеной, принц вдруг потянул ее за руку, и они свернули в глубь кустарника с проторенного пути. Пригнувшись, они миновали низкую арку и очутились на морском берегу, где их радостно встретил Аргус. Он был готов облизать своих хозяев неоднократно, но Халид строго приказал:
– Сидеть!
И пес подчинился. Только его виляющий хвост разметал песок позади него. Они присели на теплый камень, пахнущий водорослями.
Эстер огляделась по сторонам и спросила:
– А где же обещанный сюрприз?
Халид улыбнулся и произнес непонятную фразу:
– Тетива лука послала стрелу в цель.
– Стрелу? Какую стрелу?
– Участь твоя уже определена, принцесса. – Халид самодовольно улыбнулся.
– О чем ты говоришь? О какой-то стреле, о моей участи? И где твой сюрприз?
– Здесь. – Халид посмотрел ей в глаза, завораживающие изумрудно-зеленые глаза, потом перевел взгляд на ее живот.
Эстер ничего не поняла и недоуменно оглянулась. Халид обнял ее и пояснил:
– Ты плохо себя чувствуешь, потому что носишь моего ребенка.
– Я беременна? – Эстер тотчас начала ощупывать свой живот. В мозгу ее мысли завертелись смерчем. Радоваться ли ей? И вдруг все сомнения, все амбиции отступили перед одним естественным, но непреодолимым желанием – произвести на свет маленькое существо, продолжение себя и любимого мужчины.
И все-таки, переступая роковую черту, отделяющую ее от прошлой жизни, от родных лугов Англии, от матери и сестер, Эстер не могла не посетовать на свою участь:
– Моя мать никогда не узнает, что у нее появится внук или внучка.
Халид, зная, как впечатлительны беременные женщины, поторопился ее утешить:
– Все же связь между двумя мирами есть, и письма доходят до Англии. А может быть, мы когда-нибудь нанесем визит твоей королеве.
Тронутая его великодушием, Эстер сказала:
– Я думаю, что моя мать не откажется выдать меня замуж за неверного турка, но только чтобы все было сделано по церковному обряду.
– Я отправлю письмо в Англию твоей матери, – пообещал Халид, готовый сейчас обещать все что угодно своему Дикому Цветку. Но Эстер вдруг встревожилась:
– А если мать ответит положительно, но султан откажет нам в христианском венчании и отошлет меня обратно на родину? Что мы тогда будем делать?
– Только то, что ты захочешь. Выбери из двух одно – или возвращаться под крылышко матери, или навеки стать моей.
– Я люблю тебя, – подтвердила Эстер.
– О, моя сладкая! – не удержался от восклицания влюбленный турок и подтвердил свои слова действиями.
– А ты уверен, что я жду ребенка? – немножко невпопад спросила Эстер. – Как ты узнал?
– Омар докладывает мне ежедневно о твоем самочувствии. Все слышать и видеть – его обязанность.
Эстер покраснела, подумав, что маленький человечек отмечает в своем дневнике все естественные изменения ее организма.
Халид свистом подозвал Аргуса, и они втроем отправились с побережья через узкий и низкий лаз обратно в замок. Омар ждал их.
– Когда я проснусь, – обратилась Эстер к евнуху, – ты дашь мне два крутых яйца и свежую лепешку.
Омар, покосившись на принца, переспросил:
– Ты подразумеваешь, госпожа, два желтка?
– Нет! Два целых яйца, сваренных вкрутую.
– Но ты же брезгуешь белком.
– Я заставлю себя его съесть, потому что это будет полезно моему малышу.
Омар в изумлении округлил глаза и покинул супружескую пару с радостным чувством. Кажется, его мечта о собственном благополучии сбывается.
Эстер долго проспала после нежного расставания с мужем. Проснувшись, она решила выполнить всю положенную программу – съела два крутых яйца с лепешкой, позволила евнуху помыть и причесать себя и вышла в сад, чтобы вдохнуть свежего и целебного, от произрастающих там диковинных цветов, воздуха.
Она несла на руках маленького Кемаля, а сопровождали ее Омар и Аргус.
– Отдохни, принцесса, – Омар был заботлив, словно курица-наседка. – Если тебе прохладно, я сбегаю за шалью. И ребеночка стоило бы поплотнее укутать.
Эстер бросила на маленького человечка такой свирепый взгляд, что он тут же оторопел, будто пораженный ударом молнии. Эстер, став матерью одного уже родившегося и другого ожидаемого младенца, вышла из-под его опеки, и Омар с этим смирился. Ведь «рай простирается у материнских ног», он сам это неоднократно повторял.
Эстер уселась на мраморную скамью. Мир и покой окружали ее. Аргус устал от беготни и с высунутым языком вытянулся рядом с ней на земле.
– Ты меня никогда не предашь, дружище, – сказала она и погладила пса.
Как бы в ответ Аргус напрягся, вскочил и залаял.
В унисон ему крошка Кемаль завел свою песню в колыбели.
Какие вы, мужчины, шумные. Лучше я заведу себе с десяток дочек, пусть резвятся в гареме.
Но мужчина, дотоле скрывающийся в кустах, был осторожен, как тигр, и бесшумен, как пантера. За его спиной, повторяя его движения, пряталось нечто, завернутое в плотную кисею.
– О боже, кто вы? – воскликнула Эстер, увидев пришельцев.
– Приятный сюрприз для тебя!
Малик и Эйприл вступили на открытое пространство. А вслед за ними появился Халид. Он достал зареванного малыша из колыбели и несколько раз подбросил в воздух, чтобы горластый принц утихомирился.
Эстер бросилась в объятия Эйприл. Обе заплакали, но это были слезы радости.
– Ты что-то не очень торопилась меня навестить, – дразня кузину, сказала Эйприл.
– Естественно, зачем ты мне нужна? У наших кораблей разное плавание, – с истинно английским юмором откликнулась Эстер. – Как насчет мурашек в жару? Или Малик тратит все больше углей для жаровни?
Они посмеялись, а потом Эйприл спросила:
– Ты счастлива?
– Да. Зачем спрашивать?
Но Эйприл все же заметила слезинку, блеснувшую в глазах ее подруги.
– Мне тоже пришлось нелегко, но я быстро привыкла, – похвалилась Эйприл.
– Я за тебя рада, кузина, – отозвалась Эстер. – Я, как и ты, счастлива. Вот мой сынишка Кемаль, вот моя собака Аргус. Что еще нужно для счастья?
– Принц Халид-бек приглашает нас на угощение, – вмешался в разговор кузин Малик. – Продолжим наши беседы за столом.
В неприступной и мрачной крепости, названной Деничьей Башней, не было специальной комнаты для приема гостей. Поэтому дружеская встреча состоялась в скромном покое хозяина замка. Все расселись на подушках вокруг стола. Омар забрал младенца из рук Эстер.
– Лана позаботится о нем. Ей почему-то не терпится заиметь такого же, – с ухмылкой сказал евнух.
– Я собираюсь отправить письмо матери. Халид обещал, что оно будет доставлено в целости и сохранности в Англию.
– А что ты в нем напишешь? – Эйприл придвинулась поближе к Эстер, чтобы никто другой не подслушал ее шепот. – О том, как хорошо тебе на чужбине?
– Не совсем. По утрам меня мучает тошнота. И еще я очень скучаю по Англии, – искренне призналась Эстер. – Мне кажется, что наш остров отплывает от нас все дальше в океан. Халид обещал нанести туда визит и отомстить убийцам за смерть отца.
– Десять лет прошло, их уж, наверное, нет в живых, – резонно заметила кузина.
– Кто остался жив, тех Халид и отыщет, – с уверенностью в голосе заявила Эстер.
– Я должен отметиться подвигом, равным ее деяниям, – сказал Халид. – Моя супруга заслужила высший орден султана за храбрость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Она предоставила ему возможность колдовать над своей рукой, а сама отвернулась.
Омар сначала снял повязку, затем достал из кармана крохотные ножницы и пинцет. Он надрезал швы на ее ладони, а затем аккуратно вытащил их пинцетом.
– Теперь можешь взглянуть. Эстер тщательно осмотрела руку. Зажившие раны покрылись тонкой розовой корочкой.
– Рука стала даже красивее, чем была, – сострила она невесело.
– Мавр сказал, что на руке останутся еле заметные шрамики, – успокоил ее Омар.
– Если так говорит лекарь, то мне придется поверить ему на слово. – Она поднесла шербет к губам и сделала маленький глоток. Эстер не собиралась выпить все до дна, но хотела показать Омару, что она это сделает.
– Мальчик спит так чутко. Вероятно, будет разумно устроить его в другой комнате, пока принц еще не вернулся, – предложил Омар.
– Мы с Халидом – его родители. Колыбель останется здесь.
– Если принц вернется в том же настроении, что и уходил, то непременно разбудит малыша. Эстер кивнула в знак согласия.
– Если такой шум повторится, я последую за своим сыном в другое помещение.
– Запомни еще одно мудрое изречение, принцесса. «Тишина укрощает шум. После шума всегда наступает тишина».
Эстер только фыркнула в ответ. Евнух, не потревожив Кемаля, поднял колыбель и вынес ее за порог, прошептав на ходу:
– Лана позаботится о маленьком принце, а я вернусь с ужином для тебя.
После ухода Омара Эстер распахнула дверь в сад, глубоко вдохнула ароматы цветов, но ничего не смогла увидеть сквозь плотный саван, которым подползающий с моря туман постепенно окутывал окрестности и саму Девичью Башню.
«Где же Халид? – гадала Эстер. – Смягчился ли его гнев? Почему он никак не может понять, что мне нужен священник, благословивший наш брак?»
«К черту священника!» – вдруг решила Эстер. Единственно, кто ей был действительно нужен, это ее муж. Она нуждалась в ласке его сильных рук, в тепле его тела, в его любви и нежности.
С благословением священника или без него Эстер вожделела своего супруга. И она получит то, что хочет. Непременно и очень скоро.
Закрыв дверь в сад, Эстер почти бегом устремилась к своему сундуку и опустилась на колени. Подняв крышку и порывшись как следует в его глубинах, она извлекла кафтан, созданный специально для соблазнения мужчин.
Он был из тончайшего полупрозрачного шелка цвета слоновой кости и спереди скреплялся тремя лентами, которые можно было развязать в один момент. Эстер разделась догола и облачилась в этот наряд. Потом принялась расхаживать по комнате, томясь в ожидании мужа.
На скрипнувшую чуть слышно дверь она отреагировала мгновенно, но это был всего лишь Омар с обещанным ужином. Разместив на столе принесенные блюда, евнух заметил почти не тронутый шербет и посмотрел на свою госпожу с удивлением. Его план не осуществился, но, судя по всему, в нем нет надобности. И без шербета в настроении госпожи произошла разительная перемена.
Как тигрица в клетке, Эстер металась по комнате и наконец набросилась на евнуха с
криком:
– Немедленно позови принца! Ее слова были словно волшебное заклинание. Принц явился сам, и немедленно. Халид, потрясенный недавним свиданием с призраком на башне, получил еще и второй удар, увидев свой Дикий Цветок в наряде, предназначенном для возбуждения мужской похоти.
– Ужин подан, – не к месту сказал Омар и тотчас улетучился.
Мягкая, томная, зазывающая улыбка делала личико Эстер еще более красивым. Противиться ее притягательной красоте было немыслимо. Она сама, первая, подошла к нему и развязала три ленты на кафтане. Легкий наряд спал с ее плеч, и она предстала перед мужем во всей своей великолепной женственной наготе. Единственным ее покровом были медно-рыжие волосы, расчесанные стараниями Омара и ниспадающие за спиной ниже тонкой талии. От подобного безмолвного приглашения невозможно было отказаться.
Руки Эстер обвились вокруг его шеи, а обнаженное тело прижалось к нему, обдавая Халида жаром сквозь одежду. Ему не терпелось сбросить с себя все, но Эстер не торопила события. Она подставила ему сначала щеку, потом губы для поцелуя и, наконец, руку с зажившими ранами.
– Наверное, моя рука стала уродливой, – кокетливо убирая ее от его губ, произнесла Эстер. Халид же повторил ее собственные слова:
– Шрамы – это знак храбрости, проявленной в бою, а твои мне будут просто милы.
В ответ Эстер чуть слышно что-то простонала и покрыла жадными поцелуями его лицо, рассеченное шрамом. За этот шрам многие прозвали его чудовищем, но нашлась красавица, которая увидела даже в его уродстве особую привлекательность, подтверждение его доблести и твердости характера.
Ей тоже хотелось сейчас, в эти мгновения, проявить характер, волю и настойчивость. Эстер сама принялась раздевать его, а он решил покориться.
– А вот и мой сказочный зверь, – обрадовалась она, обнаружив у него на груди под рубашкой подаренного ею массивного золотого грифона. Если раньше Халид сжимал в губах и ласкал языком кончики ее грудей, то теперь Эстер повторяла его действия. У Халида от этой сладострастной ласки перехватило дыхание.
Эстер опустилась на колени и прижалась лицом к его животу. Плотское желание, требующее немедленного удовлетворения, пробудило в ней столько энергии, что она неосознанным взмахом руки смела на ковер все блюда со стола, накрытого заботливым Омаром.
Очарованный и несколько сбитый с толку этим порывом страсти, Халид опустился на софу и позволил ей раздеть себя. Пальцы Эстер пробежали, едва касаясь кожи, по его животу, отыскали завязку, распустили ее и двинулись в обратный путь, стягивая с него шаровары.
И вот они оба обнажены, и все, чем одарила их природа, теперь доступно взглядам. Эстер потянулась к тому, что отличает мужчину от женщины, что составляет предмет особой гордости сильной половины человечества. Она провела языком по длинному стволу, и путешествие по нему вперед и обратно доставляло ей удовольствие. В конце концов ее язык принялся описывать колдовские узоры вокруг напрягшейся бархатистой головки.
Больше выносить эту то ли игру, то ли ласку Халид не смог. Он подхватил ее, привлек ее личико к своим губам, впился в ее прохладный рот алчным поцелуем.
– Теперь твоя очередь, – едва слышно прошептала Эстер.
Халид поднялся и опрокинул жену на стол, только что освобожденный ее стараниями. Теперь он взял инициативу на себя, расцеловал и приласкал ее груди и умелыми пальцами раздразнил ее лоно. Не только в врата в этой рай, он проник значительно глубже.
– Люби меня! – попросила Эстер с затуманенным взглядом.
Халид дал ей то, что она просила. Его победоносно торчащее копье проникало все глубже в жаждущие этого проникновения тайники женской плоти.
– Зарони в меня свое семя, – шепнула Эстер и закрыла глаза, отрешившись от всего остального мира.
Но Халиду еще не хотелось кончать эту забаву с женой. Он плавно выходил из нее и вновь погружался в манящие глубины. Наконец наслаждение превозмогло его волю, и он со стоном содрогнулся в экстазе.
Наступило молчание. «После шума наступает тишина», – говорил прозорливый евнух Омар.
21
– Я умираю, – стонала Эстер, в который уже раз склоняясь над ночным горшком.
– Твоя болезнь, госпожа, не смертельна, – убеждал ее Омар. – Если ты скушаешь хотя бы кусочек этой свежей лепешки, тебе станет легче.
– Не говори о еде, – взмолилась Эстер. – Ты не знаешь, какой кошмар мне приснился ночью. Как будто я стою внизу, у моря, а на меня катится с холма чудовищной величины баклажан.
Омару пришлось подать ей второй горшок. Эстер вырвало. Боже, что с ней происходит?
Халид тактично выдержал паузу за дверью и вошел, когда жена была уже в постели. Он потрогал ее лоб.
– Пожалуйста, пошли за священником, – слабым голосом попросила Эстер.
Халид хитро переглянулся с Омаром.
– Какой еще священник? Проходимцу в сутане у меня в доме не место, – сказал принц. – Почему ты вновь затеяла разговор о священнике?
– Ты отказываешь мне в предсмертном церковном напутствии?
– Ты не умираешь.
– А что я, по-твоему, делаю? – взбеленилась Эстер.
– Ты проживешь еще много лет, – заверил Халид и запустил пальцы в гриву спутанных волос, давно не расчесываемых евнухом. – Я решу, когда тебе придет срок.
Эстер вскочила во весь рост.
– Как ты смеешь приказывать, сколько мне жить? Халид расхохотался.
– Ты имеешь наглость смеяться в лицо умирающей? – Удивительно, что в почти покойнице сохранилось столько энергии, чтобы громко требовать у принца ответа.
– Ей надо кушать по свежей лепешке каждое утро, прежде чем она встанет, – вмешался со своим сомнительным медицинским советом Омар. – Хлеб впитывает излишнюю желчь.
– Умирающие не едят, – оборвала его Эстер.
– Съешь, пожалуйста, хоть этот маленький кусочек лепешки, – то ли приказал, то ли попросил принц. – Иначе я убью себя прямо на твоих глазах.
Эстер слегка сникла. Она схватила лепешку, откусила кусок и дальше уже не могла остановиться.
– Тебе нравится подвергать пытке умирающую? – спросила она с набитым ртом.
– Во время еды не говорят и не задают вопросов. Сначала прожуй, – напомнил ей заповедь Халид.
– К черту твои нотации! Зато я уже почувствовала себя немного лучше.
– Может, прогулка по саду тебе не повредит?
– Я слишком слаба для прогулок.
– У меня есть для тебя сюрприз. Соблазн был велик, и Эстер не устояла.
– Какой же, скажи!
– Скажу, но только на прогулке. На свежем воздухе и без лишних ушей.
Халид протянул руку, помог жене подняться. Опираясь на него, она проследовала в сад.
Когда они достигли границы райского уголка, огражденного каменной стеной, принц вдруг потянул ее за руку, и они свернули в глубь кустарника с проторенного пути. Пригнувшись, они миновали низкую арку и очутились на морском берегу, где их радостно встретил Аргус. Он был готов облизать своих хозяев неоднократно, но Халид строго приказал:
– Сидеть!
И пес подчинился. Только его виляющий хвост разметал песок позади него. Они присели на теплый камень, пахнущий водорослями.
Эстер огляделась по сторонам и спросила:
– А где же обещанный сюрприз?
Халид улыбнулся и произнес непонятную фразу:
– Тетива лука послала стрелу в цель.
– Стрелу? Какую стрелу?
– Участь твоя уже определена, принцесса. – Халид самодовольно улыбнулся.
– О чем ты говоришь? О какой-то стреле, о моей участи? И где твой сюрприз?
– Здесь. – Халид посмотрел ей в глаза, завораживающие изумрудно-зеленые глаза, потом перевел взгляд на ее живот.
Эстер ничего не поняла и недоуменно оглянулась. Халид обнял ее и пояснил:
– Ты плохо себя чувствуешь, потому что носишь моего ребенка.
– Я беременна? – Эстер тотчас начала ощупывать свой живот. В мозгу ее мысли завертелись смерчем. Радоваться ли ей? И вдруг все сомнения, все амбиции отступили перед одним естественным, но непреодолимым желанием – произвести на свет маленькое существо, продолжение себя и любимого мужчины.
И все-таки, переступая роковую черту, отделяющую ее от прошлой жизни, от родных лугов Англии, от матери и сестер, Эстер не могла не посетовать на свою участь:
– Моя мать никогда не узнает, что у нее появится внук или внучка.
Халид, зная, как впечатлительны беременные женщины, поторопился ее утешить:
– Все же связь между двумя мирами есть, и письма доходят до Англии. А может быть, мы когда-нибудь нанесем визит твоей королеве.
Тронутая его великодушием, Эстер сказала:
– Я думаю, что моя мать не откажется выдать меня замуж за неверного турка, но только чтобы все было сделано по церковному обряду.
– Я отправлю письмо в Англию твоей матери, – пообещал Халид, готовый сейчас обещать все что угодно своему Дикому Цветку. Но Эстер вдруг встревожилась:
– А если мать ответит положительно, но султан откажет нам в христианском венчании и отошлет меня обратно на родину? Что мы тогда будем делать?
– Только то, что ты захочешь. Выбери из двух одно – или возвращаться под крылышко матери, или навеки стать моей.
– Я люблю тебя, – подтвердила Эстер.
– О, моя сладкая! – не удержался от восклицания влюбленный турок и подтвердил свои слова действиями.
– А ты уверен, что я жду ребенка? – немножко невпопад спросила Эстер. – Как ты узнал?
– Омар докладывает мне ежедневно о твоем самочувствии. Все слышать и видеть – его обязанность.
Эстер покраснела, подумав, что маленький человечек отмечает в своем дневнике все естественные изменения ее организма.
Халид свистом подозвал Аргуса, и они втроем отправились с побережья через узкий и низкий лаз обратно в замок. Омар ждал их.
– Когда я проснусь, – обратилась Эстер к евнуху, – ты дашь мне два крутых яйца и свежую лепешку.
Омар, покосившись на принца, переспросил:
– Ты подразумеваешь, госпожа, два желтка?
– Нет! Два целых яйца, сваренных вкрутую.
– Но ты же брезгуешь белком.
– Я заставлю себя его съесть, потому что это будет полезно моему малышу.
Омар в изумлении округлил глаза и покинул супружескую пару с радостным чувством. Кажется, его мечта о собственном благополучии сбывается.
Эстер долго проспала после нежного расставания с мужем. Проснувшись, она решила выполнить всю положенную программу – съела два крутых яйца с лепешкой, позволила евнуху помыть и причесать себя и вышла в сад, чтобы вдохнуть свежего и целебного, от произрастающих там диковинных цветов, воздуха.
Она несла на руках маленького Кемаля, а сопровождали ее Омар и Аргус.
– Отдохни, принцесса, – Омар был заботлив, словно курица-наседка. – Если тебе прохладно, я сбегаю за шалью. И ребеночка стоило бы поплотнее укутать.
Эстер бросила на маленького человечка такой свирепый взгляд, что он тут же оторопел, будто пораженный ударом молнии. Эстер, став матерью одного уже родившегося и другого ожидаемого младенца, вышла из-под его опеки, и Омар с этим смирился. Ведь «рай простирается у материнских ног», он сам это неоднократно повторял.
Эстер уселась на мраморную скамью. Мир и покой окружали ее. Аргус устал от беготни и с высунутым языком вытянулся рядом с ней на земле.
– Ты меня никогда не предашь, дружище, – сказала она и погладила пса.
Как бы в ответ Аргус напрягся, вскочил и залаял.
В унисон ему крошка Кемаль завел свою песню в колыбели.
Какие вы, мужчины, шумные. Лучше я заведу себе с десяток дочек, пусть резвятся в гареме.
Но мужчина, дотоле скрывающийся в кустах, был осторожен, как тигр, и бесшумен, как пантера. За его спиной, повторяя его движения, пряталось нечто, завернутое в плотную кисею.
– О боже, кто вы? – воскликнула Эстер, увидев пришельцев.
– Приятный сюрприз для тебя!
Малик и Эйприл вступили на открытое пространство. А вслед за ними появился Халид. Он достал зареванного малыша из колыбели и несколько раз подбросил в воздух, чтобы горластый принц утихомирился.
Эстер бросилась в объятия Эйприл. Обе заплакали, но это были слезы радости.
– Ты что-то не очень торопилась меня навестить, – дразня кузину, сказала Эйприл.
– Естественно, зачем ты мне нужна? У наших кораблей разное плавание, – с истинно английским юмором откликнулась Эстер. – Как насчет мурашек в жару? Или Малик тратит все больше углей для жаровни?
Они посмеялись, а потом Эйприл спросила:
– Ты счастлива?
– Да. Зачем спрашивать?
Но Эйприл все же заметила слезинку, блеснувшую в глазах ее подруги.
– Мне тоже пришлось нелегко, но я быстро привыкла, – похвалилась Эйприл.
– Я за тебя рада, кузина, – отозвалась Эстер. – Я, как и ты, счастлива. Вот мой сынишка Кемаль, вот моя собака Аргус. Что еще нужно для счастья?
– Принц Халид-бек приглашает нас на угощение, – вмешался в разговор кузин Малик. – Продолжим наши беседы за столом.
В неприступной и мрачной крепости, названной Деничьей Башней, не было специальной комнаты для приема гостей. Поэтому дружеская встреча состоялась в скромном покое хозяина замка. Все расселись на подушках вокруг стола. Омар забрал младенца из рук Эстер.
– Лана позаботится о нем. Ей почему-то не терпится заиметь такого же, – с ухмылкой сказал евнух.
– Я собираюсь отправить письмо матери. Халид обещал, что оно будет доставлено в целости и сохранности в Англию.
– А что ты в нем напишешь? – Эйприл придвинулась поближе к Эстер, чтобы никто другой не подслушал ее шепот. – О том, как хорошо тебе на чужбине?
– Не совсем. По утрам меня мучает тошнота. И еще я очень скучаю по Англии, – искренне призналась Эстер. – Мне кажется, что наш остров отплывает от нас все дальше в океан. Халид обещал нанести туда визит и отомстить убийцам за смерть отца.
– Десять лет прошло, их уж, наверное, нет в живых, – резонно заметила кузина.
– Кто остался жив, тех Халид и отыщет, – с уверенностью в голосе заявила Эстер.
– Я должен отметиться подвигом, равным ее деяниям, – сказал Халид. – Моя супруга заслужила высший орден султана за храбрость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39