А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Эйми вздрогнула от неожиданного и резкого движения мальчишки, одним махом подскочившего к виконту и уже тянувшего его за рукав френча. Племянники так тихо вели себя последние несколько минут, что она совершенно забыла об их существовании.– Ты принес нам сладостей? – спросил малыш и запрыгал перед виконтом от нетерпения. – А? Принес?– Тейн!– Я Родди, тетя Ми.– Ну конечно, Родди. – Чувствуя, как горит ее лицо, Эйми была уверена, что красна как рак. Не хватало еще выражать досаду из-за этой путаницы, подумала она, подавив недовольный вздох. Ей не свойственны были подобные ошибки, и всю вину она возложила на появление лорда Стоунхерста. – Малыш, ты должен знать, что задавать подобные вопросы невежливо.– Но раньше он всегда приносил нам сладости.Эйми сама не знала почему, но слова ребенка удивили ее. В конце концов, ей было известно, что иногда виконт приезжал в Лондон и, как она могла догадаться, изредка навещал Хоксли и Мору. Но оказывается, что и с мужем Джиллиан он завязал дружеские отношения и взял себе за правило заглядывать к ним на огонек.Видимо, общество ее отца теперь не считалось достойным визита.Уязвленная подобным неуважением, она наблюдала, как Стоунхерст наклонился к мальчику.– Извини, приятель, – с нежностью в голосе произнесен он. – Я что-то забегался сегодня и забыл о сладостях. В следующий раз обязательно принесу. Обещаю.К брату подошел Тейн. Широко распахнутыми глазами он смотрел на виконта.– Ты был солдатом? – выпалил он. – Нам папа так сказал.– Да, был.– А солдаты всегда сдерживают обещания, разве нет?– Так точно. Ну, или, по крайней мере, стараются.Важно выпячивая грудь, Родди поспешил вступить в разговор, дабы не остаться не у дел:– Папа говорит, что солдаты сражаются на войне. – Он ткнул пальчиком в бледный шрам, злостно рассекающий щеку виконта: – Ты был ранен на войне?Стоунхерст рассеянно провел рукой по линии шрама, унесшись мыслями куда-то далеко. Его взгляд остановился на одной точке, словно он видел что-то недоступное остальным. На мгновение тень чего-то мрачного и загадочного скользнула по его лицу, а боль, отразившаяся в глазах, заставила Эйми содрогнуться.– Да, я был ранен в сражении, – охрипшим голосом подтвердил лорд Стоунхерст. – Но по правде говоря, я был ранен задолго до войны.Что бы это значило? – задалась вопросом Эйми, удивившись собственной любознательности. Даже во времена их былой дружбы он, к огорчению Эйми, предпочитал умалчивать о своем прошлом. Лишь по слухам она знала, что привело его к разрыву с ныне покойными отцом и старшим братом. Хотя ей было известно, что лорд Стоунхерст получил ранение в битве при Ватерлоо, он никогда не говорил об этом так открыто, как сейчас. Все ее расспросы обычно заканчивались одним – лорд замыкался и мрачнел, и Эйми более не смела настаивать на продолжении разговора.Чувство сострадания переполняло ее, и, решив, что пора вмешаться в разговор, она сделала шаг вперед, привлекая внимание мальчиков.– Почему бы вам не отправиться поиграть с котенком? – предложила Эйми и отстранила мальчиков от виконта легким подгоняющим жестом.– Котенок убежал, как только ты упала с дерева, тетя Ми, – с важностью сообщил Родди, топнув при этом ногой.– Разумеется, он убежал, – передразнила Эйми племянника. – Тогда, может, вы отыщете маму и скажете ей, что пришел лорд Стоунхерст?Лица мальчишек озарили улыбки.– Да, тетя, – прокричали племяшки. Виконт стал им уже не так интересен, как только что полученное поручение. Толкаясь и обгоняя друг друга, близнецы понеслись через весь сад – каждый хотел сообщить матери эту новость первым.Как только мальчишки исчезли за дверью дома, Стоунхерст, стоявший за спиной Эйми, заговорил:– Да все в порядке. Не съел бы я их.Она повернулась к лорду и с раздражением ответила:– Хотелось бы надеяться, что нет. В конце концов, они ведь не хотели обидеть вас. Это всего лишь детское любопытство.– Мне это прекрасно известно. И что бы вы там ни подумали, не в моих принципах развлекаться, делая детям выговоры.Эйми промолчала в ответ на его справедливый упрек. Конечно, она знала это. Но и признавать, что больше волновалась не за его гнев в ответ на любопытство мальчиков, а о его возможных переживаниях, вызванных дальнейшими расспросами, она не собиралась.– Вы правы, милорд. Приношу свои извинения. Просто мне казалось, вы никогда не были склонны вспоминать о… своем ранении. Или что-то изменилось?Виконт заметно напрягся и, отвернувшись, опустил голову. После короткой, но достаточно неловкой паузы он холодно ответил, давая понять, что тема закрыта:– Нет, ничто не изменилось.Убеждая саму себя, что ответ нисколько не разочаровал ее, а накатившее чувство обиды – что-то иное, Эйми горделиво вскинула голову и предложила:– Тогда, может, сменим тему?Обернувшись, лорд Стоунхерст посмотрел на нее через плечо, в движении его губ вновь читалась насмешка.– Прекрасная мысль! Непременно, давайте примерим маски светской вежливости. О чем же нам побеседовать? Может, о погоде? Или о здоровье вашего батюшки? Или о вашем собственном?Насмешливые выпады лорда задели Эйми, однако огромным усилием воли она справилась с уязвленным чувством собственного достоинства.– Славно. Я чувствую себя достаточно хорошо. Благодарю.В ответ на сжатый ответ Эйми виконт рассмеялся. Дальше она помнила лишь то, как он в несколько огромных шагов преодолел расстояние, разделяющее их, и подошел вплотную. Возвышаясь над ней, он стоял так близко, что Эйми чувствовала крепкий запах его одеколона. Как всегда, этого было достаточно, чтобы вывести ее из равновесия, но Эйми, хоть и с трудом, постаралась сохранить рассудок.– Ну надо же, какие мы вежливые!Эйми была охвачена смятением, находясь под прицелом его серых глаз. Он крепко схватил ее руку, скользнув пальцем по царапине, оставленной когтями котенка.– Нет необходимости кривить душой. Хоть это и не часто случается, но я замечаю, когда вы злитесь. В такие моменты очаровательный блеск ваших глаз служит мне подсказкой, и этот милый маленький ротик становится сморщенным, словно чернослив. Что же не так, мышка?Эйми вспыхнула. Расправив плечи, она устремила на виконта разгневанный взгляд.– Не называйте меня так, – прошипела она и дернула рукой в тщетной попытке высвободиться.– О-о, так вы отрастили коготки со времени нашей последней встречи? Помнится, бывали времена, когда вам нравилось, что я так вас называл.– Это было давно. Я изменилась.– Не так уж и давно. Но вполне вероятно, вы правы и роль мышки вам больше не к лицу. Но котенок мне нравится не меньше. Тем более, учитывая обстоятельства, это имя вам подходит больше. Вы так не считаете?Эйми была вне себя от ярости и уже было открыла рот, чтобы дать виконту достойный отпор, но… Прежде чем она успела сказать хоть слово, его рука взмыла вверх и с нежностью пера дотронулась до ее щеки, в то время как на губах Эйми почувствовала легкое прикосновение его пальцев. Ее словно пронзила молния: каждая клеточка тела отозвалась на неожиданное вторжение, а предназначенные уничтожить противника слова упрека застыли на кончике языка.– Вы можете шипеть и царапаться, маленький котенок, – губы лорда были так близки и обольстительны, – но я-то знаю, что вы скучали по мне.Казалось, время остановилось в момент, когда они встретились взглядами. Их губы были так близко, что Эйми могла чувствовать его дыхание, обжигающее кожу. Конечно же, она неверно истолковала его взгляд в тот момент. Вряд ли она была права, приняв за желание блеск в озерах его серых глаз. Такая серая мышка, как она, не могла вызвать его…В ту же секунду налетел порыв резкого ветра, взмывая вверх юбки платья и так же неожиданно возвращая Эйми к реальности. Она заметила нервное движение ноздрей Стоунхерста, в тот же момент выпустившего ее руку.– Приношу свои извинения, миледи, – грубо произнес он, отступая на шаг. – Но грязь на вашей щеке…– Да-да. – Эйми сглотнула, обхватив себя за талию, словно стараясь удержать платье от порыва ветра. Она знала, что ошиблась. Разве его прежних слов недостаточно, чтобы понять, что она абсолютно не интересует виконта?– Лорд Стоунхерст! Какая приятная неожиданность!Услышав голос сестры, Эйми повернула голову и улыбнулась. Лицо Джилли тоже озаряла улыбка.И снова миру предстала картина безмятежной праздности: лорд Стоунхерст, делая вид, что ничего не произошло, приветствовал низким поклоном Джиллиан.– Миссис Монро, я был тут неподалеку и подумал, что могу ненадолго заглянуть к вам.– Как мило с вашей стороны. Я уверена, что Коннор будет… О Боже, Эйми, что произошло?При этом восклицании Эйми вздрогнула. Она начала поправлять растрепавшиеся пряди русых волос, в то время как ее сковала паника. Могла ли догадываться сестра, что Эйми, чуть было не потеряв голову, готова была снова броситься в объятия Стоунхерста? Неужели выражение лица выдало ее?Пока она отчаянно напрягала мозг в поисках подходящего объяснения, виконт пришел ей на помощь.– Ваша сестра пыталась снять котенка, забравшегося на дерево, – сказал он, бросив в сторону Эйми загадочный взгляд. – Как раз в тот момент, когда я подошел, она чуть не упала, но я успел ее подхватить.– Тогда неудивительно, дорогая, что ты выглядишь так, словно побывала в зарослях ежевики, – снисходительно покачивая головой, произнесла Джиллиан. – Сложно представить, о чем ты думала, когда решила забраться на дерево в одном из лучших парадных платьев. Выглядишь ты ужасно. – Она вновь обратилась к виконту: – Как я уже говорила, лорд Стоунхерст, Коннор будет очень рад встрече с вами, но мы совсем не ожидали увидеть вас раньше вечера.– Сегодняшнего вечера? – Собственный голос зловещим эхом отозвался в голове Эйми. – Что ты имеешь в виду?Сестра взяла Эйми под руку и с явным удовольствием продолжила:– Так точно, сегодняшним. Совершенно забыла сказать тебе, лорд Стоунхерст остановится у Моры и Хоксли на пару дней, пока не закончит свои дела в городе. Не имея других планов на сегодня, лорд был так добр, что согласился почтить нас своим присутствием на праздничном обеде. Прекрасная новость, не правда ли?О да. Прекраснее не бывает. Практически так же прекрасно, как если бы сообщили, что ей предстоит погрузиться в бочку с кипящим маслом, а после быть вываленной в куче перьев.Эйми не знала, плакать ей или смеяться, когда встретила непроницаемый взгляд виконта. Тем временем сестра беспечно продолжала ворковать, не подозревая о волнении, нарастающем в душе Эйми. Пришло время сбыться худшему из ее кошмаров. Теперь ей предстояло провести вечер в одном доме с мужчиной, общества которого она предпочла бы избежать. Неожиданно Эйми открыла для себя, что лорд Стоунхерст по-прежнему способен вызывать в ней бурю чувств, от которых, как она полагала, уже давным-давно избавилась.Грядущий вечер сулил стать для нее серьезным испытанием. Глава 3 Ройс Гренвилл, виконт Стоунхерст, переминался с ноги на ногу, раздраженно ворча. Он вытянул шею и, в тщетной попытке хоть как-то ослабить накрахмаленный шейный платок, нетерпеливым жестом потянул его из стороны в сторону. С каждой минутой, продлевающей его неземные мучения, воздух становился все более душным и тяжелым. И уже не в первый раз за вечер он мечтал оказаться где-нибудь в другом месте.Где угодно, но не здесь.Нахмурившись, виконт тяжелым взглядом обвел гостей. В радостной суете они перемещались по элегантной гостиной лорда и леди Хоксли и вели оживленные разговоры. В нескольких шагах от лорда герцог Мейтленд был поглощен дискуссией с бароном Бедфордом, в то время как его мачеха, овдовевшая престарелая герцогиня, уютно устроилась на канапе перед камином, воодушевленно беседуя с театральной актрисой Вайолет Лафдер.«Я определенно лишний в этой компании», – уныло думал Ройс, глядя в окно, за которым уже царствовала ночь. Из присутствующих он хорошо знал Хоксли, Монро и их жен, с остальными же его связывало мимолетное знакомство. Чувствуя себя не в своей тарелке, он не мог не ассоциировать себя со слоном из басни, который по глупости забрел в посудную лавку. Нелепо и не к месту.Конечно, подобные приемы не были для него привычным делом. С самого детства Ройс чувствовал себя недостойным даже самой худшей участи простолюдина. Все предрешило отношение отца, оскорблявшего его с той ненавистью, которую заслуживают разве что заклятые враги. Их неприятие друг к другу было постоянной темой для обсуждения в свете, а возвращение Ройса с войны вызвало лишь новую волну слухов и сплетен. Вернувшись разбитым, раненным, уставшим, Ройс жил только своим горем. Отстранившись от всех и вся, он стал затворником и вместе с тем диковинкой для членов аристократического общества. Что же касается приема, оказываемого ему этими людьми, так его держали за чудака, вызывающего жалость и любопытствующие взгляды, но никак не за человека их положения.Выработанным годами жестом Ройс провел пальцем по неровному шраму, протянувшемуся через всю щеку. Возможно, годы службы в британской кавалерии и оставили ранения на его теле, но душевные раны он получил задолго до того, как покинул дом и отправился исполнить военный долг. Кошмар битвы при Ватерлоо был последней каплей в разрушении его души – он опустошил ее окончательно. А ранения, полученные в бою, оказались столь тяжелыми, что поставили под сомнение жизнь виконта.Проклятие! Вот какая судьба ему уготована. Навеки обречен жить затворником. Горький опыт подсказывал ему никогда и никого не подпускать слишком близко. Те же, кто совершает эту ошибку, в итоге обречены на страдание.– А вот и ты, Стоунхерст.Выхваченный из своих размышлений бархатным голосом, нараспев произнесшим его имя, он поднял глаза и увидел направлявшегося к нему Габриела Сатклиффа, графа Хоксли. В обеих руках графа было по бокалу бренди.– Можно было догадаться, что найду тебя именно здесь, подальше от толпы, в столь привычной для тебя задумчивости. Ты похож на героя мелодраматического романа. – Подойдя к Ройсу, граф протянул ему один из бокалов, на лице его была нескрываемая ирония. – Кажется, это пойдет тебе на пользу.Ройс с благодарностью отозвался на предложение и с удовольствием сделал глоток бренди, смакуя тепло, разлившееся по телу. Как всегда, терпкий вкус алкоголя заставил его собраться, словно по крупицам возвращая самообладание.Выдавив из себя легкий смешок, Хоксли отставил свой бокал и, сдвинув брови, изучающе посмотрел на Ройса. Хорошо сшитый фрак безупречно сидел на красивой фигуре графа. Локоны светлых волос были искусно взъерошены таким образом, что служили штрихом, подчеркивающим его образ порочного ангела, которым его единодушно наделила лондонская публика.– Поправь меня, если я ошибусь, но мне кажется, ты не сдвинулся с этого места с тех пор, как начали собираться гости. Я уже подумал было что ты пустил здесь корни, подобно какому-нибудь редкому растению.Ройс ответил ему враждебным взглядом:– Предупреждаю, что не в настроении выслушивать лекции. Сам знаешь, что я терпеть не могу подобные сборища. И по-моему, яснее ясного дал понять, что и от этого вечера не в восторге. К тому же ты остался глух к моему отказу. Если бы я знал, что мне предстоит выслушивать твои нотации по поводу моей необщительной натуры, то никогда не принял бы твоего приглашения остановиться у вас, пока нахожусь в Лондоне.Граф слегка пожал широкими плечами:– Глупо было бы останавливаться в гостинице, когда у нас столько комнат для гостей. А если ты ждешь, что я извинюсь за попытку силой приобщить тебя к обществу, вместо того чтобы позволить уединиться в своей комнате, то это ты зря. Боюсь, тебя ждет разочарование. С тех пор как продал дом в Лондоне, ты все время проводишь в затворничестве в Стоунклиффе, и мы уже ох как давно не виделись. С тех пор как ты не появился на крестинах Фионы, ты мне задолжал по крайней мере один ужин.Сдержав ругательство, Ройс снова отвернулся к окну и стал смотреть на ночное небо. Ему не хотелось встречаться со взглядом графа. Стоунхерст и сам знал, что многим обязан Хоксли. Граф был одним из немногих, кто составлял прежний круг его друзей и остался верен ему, несмотря ни на что. Хоксли удавалось с завидным упрямством игнорировать довольно часто и отчетливо проявлявшиеся попытки Ройса отмахнуться от друга. И хоть Стоунхерст был уверен, что всем будет только лучше от установленной им дистанции, он не мог заставить себя навсегда разорвать ту последнюю нить, что связывала его с Алексом. В конце концов, дружба его ушедшего старшего брата и Хоксли тоже повлияла на отношения между ними.Как всегда, мысли о брате вонзились в душу горящим клинком, пробуждая болезненные воспоминания о произошедшей трагедии, погнавшей его из дому. Ужасающая цепочка событий, запущенная лордом в тот роковой день, запечатлелась в разуме Ройса раздробленной на куски путаницей образов и впечатлений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26