Настоящий правитель никогда не позволил бы овладеть собой столь недостойному страху. Мой отец, келдхар, за это время уже отыскал бы и покарал предателей. Герцог Хурбский и тот сделал бы то же самое. А вы? Сидите сложа руки. Дрожите от страха, зарывшись в пуховые подушки. Какой же вы герцог? Так, жалкий пленник. Нет, я уверена: всему виной хандрозные соки и нечистоты, отравившие вашу кровь. Необходимо либо основательное очищение, либо полная замена крови. Попробуем сначала первое, потом второе.
— Нет! Не нужно! Я абсолютно здоров, и кровь моя в полном порядке! — Заметив недоверие на ее лице, он добавил: — Я докажу, вот увидите, докажу! Найду и уничтожу главных свои недругов — сына Фал-Грижни и его мать. Завтра же утром мой гвардейцы выступят к Назара-Сину. Никаких промедлений! Слишком долго я прислушивался к велениям своего глупого доброго сердца. Слишком долго враги беззастенчиво пользовались моей добротой. Ну как, кельдама, вы довольны?
— Пока да, — медленно кивнула она. — В голове у вас по-прежнему каша, а потому и подозреваете вы явно не тех. Самому скудному умишке было бы яснее ясного, что враги ваши здесь, в городе. Уверена, обшаривая каменную пустыню, вы только потеряете время, силы, деньги и людей. Но, по крайней мере, это хоть какое-то занятие. Все же лучше, чем ничего.
Над склонами Назара-Сина висела полная луна, заливая окрестности столь ярким светом, что четырем путникам, появившимся из тайного хода в пещеры, не понадобилось освещать себе дорогу. Трое из них были людьми — здоровыми, полными сил. Четвертого вряд ли кто-либо счел человеком, и тем более полным сил.
Леди Верран, выйдя наружу первой, жадно ловила ртом прохладный свежий воздух. Шедшие позади Террз и Хар-Феннахар бережно поддерживали едва стоявшего на ногах Нида. Тревога о состоянии мутанта мешала Верран полностью вкусить радость столь редкой экскурсии на Поверхность. Впрочем, эта экспедиция и была затеяна ради Нида. Таким больным Верран его еще не видела. Но как узнать что с ним? Рассказать о своих бедах Нид не мог да и ни один обитатель пещер не разбирался в анатомии мутантов. Обитатель пещер? Скорее, всего мира. Знал в этом толк один только Террз Фал-Грижни, который в свое время вывел эти существа но, увы, его знания погибли вместе с ним. Верран вздохнула. Она всегда вздыхала, вспоминая покойного мужа и свою жизнь с ним. Как давно это было! Как много он мог бы ей объяснить, растолковать, если бы только достало ума спросить! Сколько возможностей упущено, притом безвозвратно!
Она взглянула на Нида. Седеющая голова мутанта поникла, он шел неверным шагом, тяжело опираясь на спутников, но, ступив на землю, чуть заметно распрямился, набрал в грудь воздуха… А потом поднял голову, обвел взглядом холм — зрелище, по обычным меркам, серое и неприглядное, для Нида было, по всей видимости, исполнено дивного очарования. Затем он посмотрел на небо, на луну и звезды. И в тот же миг тусклые глаза заблестели, из горла вырвался проникновенный полукрик-полустон.
Верран, наблюдая за ним, не смогла сдержать улыбки. Вот оно, лекарство, в котором нуждался Нид. Свежий воздух… Прохладный бриз… Небо над головой… Поверхность! Если что-то и могло вдохнуть в него новые силы, то лишь воздух Поверхности. Время от времени он был до крайности необходим ему. «И мне тоже», — подумала Верран.
Раздувая ноздри, Нид шумно втягивал воздух. Казалось, многообразие запахов волнует, будоражит его. Зашипев, он освободился от поводырей, нужда в которых на время отпала, высоко поднял голову и твердым шагом направился к вершине ближайшего пригорка, чтобы беспрепятственно внюхиваться в аромат ветра. Верран за ним не пошла. Пусть побудет один. Часто ли ему в жизни выпадала такая возможность? И она переключила внимание на других своих спутников, отметив про себя, что Риллиф Хар-Феннахар держится со спокойной невозмутимостью. Да и стоило ли удивляться? Ведь Рил принимал Поверхность как нечто само собой разумеющееся. Вид ночного неба, голых утесов и скудной растительности ничуть его не волновал, как некогда не волновал и ее саму. Нет, для Рила диво дивное — пещеры.
А если бы он знал, что никогда их не покинет, как скоро изменилось бы его мнение?
Она перевела взгляд на Террза. Юноша прохаживался взад-вперед, всматриваясь то в землю и траву, то в усыпанное бриллиантами звезд небо. Пожалуй, решила она, он взирает на все это как исследователь — изучающе и беспристрастно, но все же внимательно. А это уже немалое достижение. До сих пор Террз не проявлял к Поверхности ни малейшего интереса. Казалось, он даже гордился своей способностью презрительно относиться ко всему, что связано с людьми. Но теперь в нем что-то дрогнуло, что-то изменилось, и объяснить это можно было только одним — влиянием Феннахара. Это его рассказы пробудили в юноше интерес, чего никогда не удавалось сделать Верран, и лишнее доказательство тому — согласие принять участие в ночной прогулке. Конечно, сказалась и его искренняя привязанность к Ниду, но все-таки было чему порадоваться. Сколько долгих венов Верран упрашивала сына хотя бы на минутку выйти на Поверхность, но безуспешно. И вот он наконец здесь, наверху, и кто знает, что за этим последует? Может, ему понравится. Вылазки участятся. Не исключено даже, — Верран позволила себе помечтать, — что однажды его удастся уговорить наведаться в один из больших прибрежных городов. Не в Ланти-Юм, конечно, но в Гард-Ламмис или Стрелл.
Может, он даже проникнется своей человеческой природой и с радостью примет себя таким, каков есть? Рил ведет его именно в этом направлении… если допустить, что кто-то вообще может руководить Террзом.
Поймав взгляд путешественника, она улыбнулась ему, и Феннахара поразила и порадовала теплота этой улыбки.
А вот и сын. Внешне, как всегда, сдержан и невозмутим, но Верран показалось, что она уловила легкий оттенок душевного смятения.
— Феннахар, разве эта безграничная пустота не наполняет вас чувством одиночества? — Террз мельком взглянул на звезды. — Непостижимый простор… отсутствие стен, потолка… разве не внушают они ощущение собственной незначительности, даже уязвимости?
— В чем-то вы правы, — согласился Феннахар, но я бы не сказал, что это так уж плохо. Не слишком приятно, когда тебе напоминают о твоем истинном месте во Вселенной, но, пожалуй, это весьма полезно.
— Так вы терпите неприглядность Поверхности ради духовного самосовершенствования?
— Духовного само… — Феннахар расхохотался, и смех его эхом разлетелся над холмами. Но, заметив слегка уязвленный взгляд собеседника, он подавил вспышку веселья: — Простите, Террз. С вашей точки зрения вопрос вполне резонный. Но на мой взгляд, предположение, будто мы «терпим» землю и небо, вопиюще нелепо. Я, как и большинство других людей, нахожу их прекрасными.
— Но в чем заключается эта красота? Допустим, ландшафт небезынтересен. Но сказать, что он красив?.. Увольте. Особой красоты я тут не нахожу.
— Оглянитесь! Посмотрите, как величественны эти суровые зазубренные отроги…
— Безжизненны и неприглядны, к тому же их хлещут ледяные ветры.
— Мне эти прохладные свежие бризы несут ощущение жизни и свободы, а воздух пещер представляется тяжелым и спертым.
— Как, наше благодатное тепло? Да оно — само совершенство!
— Тогда обратите внимание на разнообразие изысканность и многосложность окружающей нас растительности, а ведь это лишь малая толика того что можно встретить на Поверхности.
— Согласен, флора Поверхности богата, тогда как в пещерах не растет ничего, кроме грибов. И все же разве может недолговечная земная растительность сравниться по цвету, блеску, безупречности и постоянству с нашими кристаллическими образованиями, сохраняющими первозданную красоту на протяжении не одного великого вена?
— У цветов есть одно неоспоримое преимущество, — заметила леди Верран. — Они живые.
— Аргумент верный, но к делу не относящийся, мама.
— Возможно, ты изменил бы мнение, если бы хоть раз увидел настоящий цветок, вдохнул его аромат… особенно аромат розы. А без этого как ты можешь судить?
Террз промолчал.
— Посмотрите на небо, — продолжил Феннахар. — Звезды, дивная луна… Неужели они не будоражат ваше воображение?
Террз поднял глаза, и его взгляд невольно оказался прикован к лику луны, точно она заворожила его.
— Они… не сказать, чтобы так уж неприятны, — наконец признал он с крайней неохотой, словно слова вытягивали из него силой. — Такое ощущение, будто в них заключен какой-то смысл, разгадать бы его… Может, при помощи высшей магии… — Он помолчал, потом как будто опомнился. — Но их свет холоден и тускл, и ни в коей мере не сравним с излучением камня.
— В таком случае вам наверняка бы понравился свет фонаря или огонь свечи, они дают и яркость, и тепло. А если вам не по душе пустоши Назара-Сина, возможно, приглянулись бы городские сооружения с надежными стенами и крышами. Или зеленый полог леса. Мир разнообразен до беспредельности, Террз, разнообразен настолько, что не передать словами. Чтобы не ошибиться в суждениях, надо прежде всего его увидеть.
Террз ответил не сразу, и леди Верран удивленно на него поглядела. Обычно ее сын мгновенно отвергал даже старательно замаскированные намеки на возможное исследование Поверхности. Но на этот раз он стоял, сложив на груди руки и склонив голову, в глубоком раздумье, должно быть, под впечатлением слов Феннахара. Она с замиранием сердца ждала его ответа. Наконец Террз поднял глаза.
— Может ли статься, что…
Вопрос так и остался незавершенным, потому что в это самое мгновение Нид, стоявший в одиночестве на вершине холма, громко зашипел и заверещал. Люди умолкли, и мутант повторил свои сигналы.
— Он предупреждает нас о чем-то, — сказала Феннахару Верран, и все трое без лишних слов поспешили вверх по склону. Нид напряженно вглядывался в даль. Увидя, что спутники подошли совсем близко, он поднял громадную лапу и с тихим посвистом указал куда-то во тьму. Верран проследила глазами по направлению руки и, глядя на юго-восток, к Ланти-Юму, сумела различить тусклую россыпь оранжевых огоньков, мерцающих среди скал. Сердце ее отчаянно забилось.
Увидели огоньки и остальные.
— Костры, — ровным голосом прокомментировал Террз. — Они вернулись.
— Гвардейцы? — спросил Феннахар.
— Они. Это был всего лишь вопрос времени, — ответила за сына Верран.
— Верран, вам, Террзу и Ниду нужно немедленно убраться отсюда. Не думаю, что гвардейцы предпримут атаку до рассвета. К тому времени мы будем уже на полпути к Гард-Ламмису. А там я посажу вас на корабль, отправляющийся в Стрелл…
— Нет, — с ледяным спокойствием сказал Террз. — Мама может поступать по своему усмотрению, Нид последует за ней. Но я свой дом не брошу.
Феннахар смотрел на него во все глаза.
— Это безумие. По-моему, вы не понимаете всей серьезности ситуации…
— Все он понимает, Рил, — вздохнула Верран. — Но вам не удастся убедить его изменить решение. Что до меня, сына я, конечно, не брошу.
— И что дальше? Укроетесь с вардрулами где-нибудь в недрах? Наверняка в пещерах найдутся ходы, куда гвардейцам не добраться…
— Нет, мы не станем ни прятаться, ни бежать, — сказал Террз.
— У вас нет иного выхода.
— Один все же есть. Мы будем защищаться.
— Вы сами не знаете, что говорите. Послушайте, друг мой, неужели вы всерьез решили, что можете тягаться с гвардейцами? Вас наверняка убьют, и ваших друзей вардрулов тоже. Не говоря уже о вашей матери, гибель которой будет на вашей совести. Вы этого хотите?
— Пусть некоторые из нас погибнут, — бесстрастно произнес Террз, — но это невысокая цена за мир и будущее безмятежное существование. Жертва вполне оправданная и в высшей степени гармоничная. Как можно страшиться воссоединения с Предками?
Феннахар в отчаянии покачал головой.
— Ничего не понимаю. Смею только предположить, что жизнь несколько предпочтительнее смерти. А насчет обороны пещер… К битве вы абсолютно не готовы, ведь вардрулы по природе своей не воины — слишком добры, слишком утонченны.
— Ничто не лишено способности меняться. Кланы охотно отразят нашествие убийц. — Террз поднял руку, предвосхищая возражение. — Феннахар, на споры нет времени. Не пройдет и багрянца, как гвардейцы будут здесь, надо подготовить достойный прием. Я ждал этого момента. Будьте уверены, мы встретим их во всеоружии. — И не дожидаясь ответа, Террз резко развернулся и направился вниз по склону к входу в пещеры.
Нид, прекрасно уловивший суть разговора, ретиво зашипел и бойко зашагал следом за хозяином Похоже, предвкушение схватки изгнало одолевавшую его немощь. Феннахар и Верран обменялись понимающими взглядами. Женщина слегка пожала плечами и также отправилась к лазу. Через секунду за ней последовал и Феннахар.
Глава 9
С первыми лучами солнца отряд герцогских гвардейцев под предводительством командира Кронила достиг Блистания Мвжири. Впрочем, вардрульское название замаскированного входа в пещеры солдатам было неведомо, и они воспринимали его не иначе как лаз, сослуживший им добрую службу во время предыдущей операции, как более или менее освоенную территорию. В прошлый раз проникнуть внутрь не составило труда, да и теперь вокруг не было ни души. И все-таки известная осторожность не помешает. Белые демоны, показавшие себя презренными трусами перед лицом воинской доблести гвардейцев, были вполне способны на коварство, умы в отвратительно безволосых черепах таили в себе бездну непостижимой хитрости, поэтому Кронил на всякий случай выслал вперед дозор — пару самых надежных своих вояк.
Они осмотрели местность и не обнаружили ни малейших признаков присутствия демонов. Зияющий впереди вход в пещеру не внушал особых подозрений, и Кронил отдал короткую команду: «Бегом… марш! » Первая шеренга быстро миновала арку, пробежала несколько шагов по коридору и вдруг в мгновение ока исчезла из виду… Казалось, каменный пол заживо поглотил их. Откуда-то из-под ног раздались вопли боли и ужаса. Бежавшие в передних рядах попытались было остановиться, но на них напирали ни о чем не ведающие соратники, и несчастные также утопали в камне. Крики слились в единый жуткий вопль, разносившийся под сводами пещеры, улетая куда-то вдаль. Кронил во всю глотку выкрикивал команды и некоторые из них, к счастью, были-таки услышаны. Колонна замедлила ход, остановилась, и чудом уцелевшие гвардейцы, оказавшиеся в первой шеренге, забалансировали на самом краю невидимого обрыва. Их спешно оттащили назад, после чего удалось восстановить относительный порядок. Среди наступившей тишины стали особенно отчетливы доносившиеся снизу крики, стоны, мольбы.
— Всем молчать! — приказал Кронил и, сложив ладони рупором, громко крикнул прямо в пол, в ответ тотчас же послышались вопли. С превеликим трудом удалось выделить один, пожалуй, самый вразумительный крик.
— Нас здесь десять человек, командир. Один цел и невредим, пятеро ранены, двое при смерти, двое убиты.
— Кто говорит?
— Сержант Воро, командир.
— Где вы?
— В яме прямо под вами. Тут ловушка. Пол усеян каменными пиками. Четверо угодили прямо на них — и насмерть. Яма тянется через весь коридор.
— Глубокая?
— Футов двенадцать будет. И футов десять — двенадцать в ширину.
— Открытая?
— Да, сэр. Вас прекрасно видно.
— А вас нет.
— Надо полагать, магия, командир. Другого объяснения быть не может.
При слове «магия» Кронил похолодел, но тут же взял себя в руки. Долг гвардейцев — исполнить повеление его милости, каким бы жестоким, опасным и даже идиотским оно ни было. Долг есть долг, и без этого утешительного девиза жизнь оказалась бы куда более сложной и запутанной.
— Слишком широкая. Не перепрыгнуть, — вслух подумал командир и принял решение: — Ладно, Воро. Спускаемся на канатах и рассчитываем на вашу поддержку. Смотрите, чтобы никто не угодил на пики, а там позаботимся о вас. Отряжу троих-четверых, чтобы вытащили раненых, а остальные двинутся дальше. Поняли меня?
— Понял, командир.
У каждого гвардейца был при себе моток веревки. Двое из них закрепили эти веревки за ближайшие сталагмиты и осторожно спустились, с изумлением наблюдая за тем, как их тела погружаются в камень. При этом они ничего не чувствовали. Горячий влажный воздух не встретил на своем пути никакой преграды, и по мере того, как они уходили «под землю», тусклое излучение каменных стен оставалось прежним. Вскоре они очутились в открытой яме, созерцая ряды оставшихся наверху товарищей. Перекличка позволила им убедиться, что голоса их по-прежнему отчетливо слышны, и только затем они решились оглядеться, окинуть взглядом сужающиеся книзу скаты, смертоносные пики, раненых товарищей. Гвардеец Джорнилс оказался мертвее мертвого, каменная пика проткнула его насквозь, войдя между лопаток. Аналогичная участь постигла и самонадеянного Фоннеса, который упал боком и напоролся на острие подмышечной впадиной так, что оно вышло в районе шеи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
— Нет! Не нужно! Я абсолютно здоров, и кровь моя в полном порядке! — Заметив недоверие на ее лице, он добавил: — Я докажу, вот увидите, докажу! Найду и уничтожу главных свои недругов — сына Фал-Грижни и его мать. Завтра же утром мой гвардейцы выступят к Назара-Сину. Никаких промедлений! Слишком долго я прислушивался к велениям своего глупого доброго сердца. Слишком долго враги беззастенчиво пользовались моей добротой. Ну как, кельдама, вы довольны?
— Пока да, — медленно кивнула она. — В голове у вас по-прежнему каша, а потому и подозреваете вы явно не тех. Самому скудному умишке было бы яснее ясного, что враги ваши здесь, в городе. Уверена, обшаривая каменную пустыню, вы только потеряете время, силы, деньги и людей. Но, по крайней мере, это хоть какое-то занятие. Все же лучше, чем ничего.
Над склонами Назара-Сина висела полная луна, заливая окрестности столь ярким светом, что четырем путникам, появившимся из тайного хода в пещеры, не понадобилось освещать себе дорогу. Трое из них были людьми — здоровыми, полными сил. Четвертого вряд ли кто-либо счел человеком, и тем более полным сил.
Леди Верран, выйдя наружу первой, жадно ловила ртом прохладный свежий воздух. Шедшие позади Террз и Хар-Феннахар бережно поддерживали едва стоявшего на ногах Нида. Тревога о состоянии мутанта мешала Верран полностью вкусить радость столь редкой экскурсии на Поверхность. Впрочем, эта экспедиция и была затеяна ради Нида. Таким больным Верран его еще не видела. Но как узнать что с ним? Рассказать о своих бедах Нид не мог да и ни один обитатель пещер не разбирался в анатомии мутантов. Обитатель пещер? Скорее, всего мира. Знал в этом толк один только Террз Фал-Грижни, который в свое время вывел эти существа но, увы, его знания погибли вместе с ним. Верран вздохнула. Она всегда вздыхала, вспоминая покойного мужа и свою жизнь с ним. Как давно это было! Как много он мог бы ей объяснить, растолковать, если бы только достало ума спросить! Сколько возможностей упущено, притом безвозвратно!
Она взглянула на Нида. Седеющая голова мутанта поникла, он шел неверным шагом, тяжело опираясь на спутников, но, ступив на землю, чуть заметно распрямился, набрал в грудь воздуха… А потом поднял голову, обвел взглядом холм — зрелище, по обычным меркам, серое и неприглядное, для Нида было, по всей видимости, исполнено дивного очарования. Затем он посмотрел на небо, на луну и звезды. И в тот же миг тусклые глаза заблестели, из горла вырвался проникновенный полукрик-полустон.
Верран, наблюдая за ним, не смогла сдержать улыбки. Вот оно, лекарство, в котором нуждался Нид. Свежий воздух… Прохладный бриз… Небо над головой… Поверхность! Если что-то и могло вдохнуть в него новые силы, то лишь воздух Поверхности. Время от времени он был до крайности необходим ему. «И мне тоже», — подумала Верран.
Раздувая ноздри, Нид шумно втягивал воздух. Казалось, многообразие запахов волнует, будоражит его. Зашипев, он освободился от поводырей, нужда в которых на время отпала, высоко поднял голову и твердым шагом направился к вершине ближайшего пригорка, чтобы беспрепятственно внюхиваться в аромат ветра. Верран за ним не пошла. Пусть побудет один. Часто ли ему в жизни выпадала такая возможность? И она переключила внимание на других своих спутников, отметив про себя, что Риллиф Хар-Феннахар держится со спокойной невозмутимостью. Да и стоило ли удивляться? Ведь Рил принимал Поверхность как нечто само собой разумеющееся. Вид ночного неба, голых утесов и скудной растительности ничуть его не волновал, как некогда не волновал и ее саму. Нет, для Рила диво дивное — пещеры.
А если бы он знал, что никогда их не покинет, как скоро изменилось бы его мнение?
Она перевела взгляд на Террза. Юноша прохаживался взад-вперед, всматриваясь то в землю и траву, то в усыпанное бриллиантами звезд небо. Пожалуй, решила она, он взирает на все это как исследователь — изучающе и беспристрастно, но все же внимательно. А это уже немалое достижение. До сих пор Террз не проявлял к Поверхности ни малейшего интереса. Казалось, он даже гордился своей способностью презрительно относиться ко всему, что связано с людьми. Но теперь в нем что-то дрогнуло, что-то изменилось, и объяснить это можно было только одним — влиянием Феннахара. Это его рассказы пробудили в юноше интерес, чего никогда не удавалось сделать Верран, и лишнее доказательство тому — согласие принять участие в ночной прогулке. Конечно, сказалась и его искренняя привязанность к Ниду, но все-таки было чему порадоваться. Сколько долгих венов Верран упрашивала сына хотя бы на минутку выйти на Поверхность, но безуспешно. И вот он наконец здесь, наверху, и кто знает, что за этим последует? Может, ему понравится. Вылазки участятся. Не исключено даже, — Верран позволила себе помечтать, — что однажды его удастся уговорить наведаться в один из больших прибрежных городов. Не в Ланти-Юм, конечно, но в Гард-Ламмис или Стрелл.
Может, он даже проникнется своей человеческой природой и с радостью примет себя таким, каков есть? Рил ведет его именно в этом направлении… если допустить, что кто-то вообще может руководить Террзом.
Поймав взгляд путешественника, она улыбнулась ему, и Феннахара поразила и порадовала теплота этой улыбки.
А вот и сын. Внешне, как всегда, сдержан и невозмутим, но Верран показалось, что она уловила легкий оттенок душевного смятения.
— Феннахар, разве эта безграничная пустота не наполняет вас чувством одиночества? — Террз мельком взглянул на звезды. — Непостижимый простор… отсутствие стен, потолка… разве не внушают они ощущение собственной незначительности, даже уязвимости?
— В чем-то вы правы, — согласился Феннахар, но я бы не сказал, что это так уж плохо. Не слишком приятно, когда тебе напоминают о твоем истинном месте во Вселенной, но, пожалуй, это весьма полезно.
— Так вы терпите неприглядность Поверхности ради духовного самосовершенствования?
— Духовного само… — Феннахар расхохотался, и смех его эхом разлетелся над холмами. Но, заметив слегка уязвленный взгляд собеседника, он подавил вспышку веселья: — Простите, Террз. С вашей точки зрения вопрос вполне резонный. Но на мой взгляд, предположение, будто мы «терпим» землю и небо, вопиюще нелепо. Я, как и большинство других людей, нахожу их прекрасными.
— Но в чем заключается эта красота? Допустим, ландшафт небезынтересен. Но сказать, что он красив?.. Увольте. Особой красоты я тут не нахожу.
— Оглянитесь! Посмотрите, как величественны эти суровые зазубренные отроги…
— Безжизненны и неприглядны, к тому же их хлещут ледяные ветры.
— Мне эти прохладные свежие бризы несут ощущение жизни и свободы, а воздух пещер представляется тяжелым и спертым.
— Как, наше благодатное тепло? Да оно — само совершенство!
— Тогда обратите внимание на разнообразие изысканность и многосложность окружающей нас растительности, а ведь это лишь малая толика того что можно встретить на Поверхности.
— Согласен, флора Поверхности богата, тогда как в пещерах не растет ничего, кроме грибов. И все же разве может недолговечная земная растительность сравниться по цвету, блеску, безупречности и постоянству с нашими кристаллическими образованиями, сохраняющими первозданную красоту на протяжении не одного великого вена?
— У цветов есть одно неоспоримое преимущество, — заметила леди Верран. — Они живые.
— Аргумент верный, но к делу не относящийся, мама.
— Возможно, ты изменил бы мнение, если бы хоть раз увидел настоящий цветок, вдохнул его аромат… особенно аромат розы. А без этого как ты можешь судить?
Террз промолчал.
— Посмотрите на небо, — продолжил Феннахар. — Звезды, дивная луна… Неужели они не будоражат ваше воображение?
Террз поднял глаза, и его взгляд невольно оказался прикован к лику луны, точно она заворожила его.
— Они… не сказать, чтобы так уж неприятны, — наконец признал он с крайней неохотой, словно слова вытягивали из него силой. — Такое ощущение, будто в них заключен какой-то смысл, разгадать бы его… Может, при помощи высшей магии… — Он помолчал, потом как будто опомнился. — Но их свет холоден и тускл, и ни в коей мере не сравним с излучением камня.
— В таком случае вам наверняка бы понравился свет фонаря или огонь свечи, они дают и яркость, и тепло. А если вам не по душе пустоши Назара-Сина, возможно, приглянулись бы городские сооружения с надежными стенами и крышами. Или зеленый полог леса. Мир разнообразен до беспредельности, Террз, разнообразен настолько, что не передать словами. Чтобы не ошибиться в суждениях, надо прежде всего его увидеть.
Террз ответил не сразу, и леди Верран удивленно на него поглядела. Обычно ее сын мгновенно отвергал даже старательно замаскированные намеки на возможное исследование Поверхности. Но на этот раз он стоял, сложив на груди руки и склонив голову, в глубоком раздумье, должно быть, под впечатлением слов Феннахара. Она с замиранием сердца ждала его ответа. Наконец Террз поднял глаза.
— Может ли статься, что…
Вопрос так и остался незавершенным, потому что в это самое мгновение Нид, стоявший в одиночестве на вершине холма, громко зашипел и заверещал. Люди умолкли, и мутант повторил свои сигналы.
— Он предупреждает нас о чем-то, — сказала Феннахару Верран, и все трое без лишних слов поспешили вверх по склону. Нид напряженно вглядывался в даль. Увидя, что спутники подошли совсем близко, он поднял громадную лапу и с тихим посвистом указал куда-то во тьму. Верран проследила глазами по направлению руки и, глядя на юго-восток, к Ланти-Юму, сумела различить тусклую россыпь оранжевых огоньков, мерцающих среди скал. Сердце ее отчаянно забилось.
Увидели огоньки и остальные.
— Костры, — ровным голосом прокомментировал Террз. — Они вернулись.
— Гвардейцы? — спросил Феннахар.
— Они. Это был всего лишь вопрос времени, — ответила за сына Верран.
— Верран, вам, Террзу и Ниду нужно немедленно убраться отсюда. Не думаю, что гвардейцы предпримут атаку до рассвета. К тому времени мы будем уже на полпути к Гард-Ламмису. А там я посажу вас на корабль, отправляющийся в Стрелл…
— Нет, — с ледяным спокойствием сказал Террз. — Мама может поступать по своему усмотрению, Нид последует за ней. Но я свой дом не брошу.
Феннахар смотрел на него во все глаза.
— Это безумие. По-моему, вы не понимаете всей серьезности ситуации…
— Все он понимает, Рил, — вздохнула Верран. — Но вам не удастся убедить его изменить решение. Что до меня, сына я, конечно, не брошу.
— И что дальше? Укроетесь с вардрулами где-нибудь в недрах? Наверняка в пещерах найдутся ходы, куда гвардейцам не добраться…
— Нет, мы не станем ни прятаться, ни бежать, — сказал Террз.
— У вас нет иного выхода.
— Один все же есть. Мы будем защищаться.
— Вы сами не знаете, что говорите. Послушайте, друг мой, неужели вы всерьез решили, что можете тягаться с гвардейцами? Вас наверняка убьют, и ваших друзей вардрулов тоже. Не говоря уже о вашей матери, гибель которой будет на вашей совести. Вы этого хотите?
— Пусть некоторые из нас погибнут, — бесстрастно произнес Террз, — но это невысокая цена за мир и будущее безмятежное существование. Жертва вполне оправданная и в высшей степени гармоничная. Как можно страшиться воссоединения с Предками?
Феннахар в отчаянии покачал головой.
— Ничего не понимаю. Смею только предположить, что жизнь несколько предпочтительнее смерти. А насчет обороны пещер… К битве вы абсолютно не готовы, ведь вардрулы по природе своей не воины — слишком добры, слишком утонченны.
— Ничто не лишено способности меняться. Кланы охотно отразят нашествие убийц. — Террз поднял руку, предвосхищая возражение. — Феннахар, на споры нет времени. Не пройдет и багрянца, как гвардейцы будут здесь, надо подготовить достойный прием. Я ждал этого момента. Будьте уверены, мы встретим их во всеоружии. — И не дожидаясь ответа, Террз резко развернулся и направился вниз по склону к входу в пещеры.
Нид, прекрасно уловивший суть разговора, ретиво зашипел и бойко зашагал следом за хозяином Похоже, предвкушение схватки изгнало одолевавшую его немощь. Феннахар и Верран обменялись понимающими взглядами. Женщина слегка пожала плечами и также отправилась к лазу. Через секунду за ней последовал и Феннахар.
Глава 9
С первыми лучами солнца отряд герцогских гвардейцев под предводительством командира Кронила достиг Блистания Мвжири. Впрочем, вардрульское название замаскированного входа в пещеры солдатам было неведомо, и они воспринимали его не иначе как лаз, сослуживший им добрую службу во время предыдущей операции, как более или менее освоенную территорию. В прошлый раз проникнуть внутрь не составило труда, да и теперь вокруг не было ни души. И все-таки известная осторожность не помешает. Белые демоны, показавшие себя презренными трусами перед лицом воинской доблести гвардейцев, были вполне способны на коварство, умы в отвратительно безволосых черепах таили в себе бездну непостижимой хитрости, поэтому Кронил на всякий случай выслал вперед дозор — пару самых надежных своих вояк.
Они осмотрели местность и не обнаружили ни малейших признаков присутствия демонов. Зияющий впереди вход в пещеру не внушал особых подозрений, и Кронил отдал короткую команду: «Бегом… марш! » Первая шеренга быстро миновала арку, пробежала несколько шагов по коридору и вдруг в мгновение ока исчезла из виду… Казалось, каменный пол заживо поглотил их. Откуда-то из-под ног раздались вопли боли и ужаса. Бежавшие в передних рядах попытались было остановиться, но на них напирали ни о чем не ведающие соратники, и несчастные также утопали в камне. Крики слились в единый жуткий вопль, разносившийся под сводами пещеры, улетая куда-то вдаль. Кронил во всю глотку выкрикивал команды и некоторые из них, к счастью, были-таки услышаны. Колонна замедлила ход, остановилась, и чудом уцелевшие гвардейцы, оказавшиеся в первой шеренге, забалансировали на самом краю невидимого обрыва. Их спешно оттащили назад, после чего удалось восстановить относительный порядок. Среди наступившей тишины стали особенно отчетливы доносившиеся снизу крики, стоны, мольбы.
— Всем молчать! — приказал Кронил и, сложив ладони рупором, громко крикнул прямо в пол, в ответ тотчас же послышались вопли. С превеликим трудом удалось выделить один, пожалуй, самый вразумительный крик.
— Нас здесь десять человек, командир. Один цел и невредим, пятеро ранены, двое при смерти, двое убиты.
— Кто говорит?
— Сержант Воро, командир.
— Где вы?
— В яме прямо под вами. Тут ловушка. Пол усеян каменными пиками. Четверо угодили прямо на них — и насмерть. Яма тянется через весь коридор.
— Глубокая?
— Футов двенадцать будет. И футов десять — двенадцать в ширину.
— Открытая?
— Да, сэр. Вас прекрасно видно.
— А вас нет.
— Надо полагать, магия, командир. Другого объяснения быть не может.
При слове «магия» Кронил похолодел, но тут же взял себя в руки. Долг гвардейцев — исполнить повеление его милости, каким бы жестоким, опасным и даже идиотским оно ни было. Долг есть долг, и без этого утешительного девиза жизнь оказалась бы куда более сложной и запутанной.
— Слишком широкая. Не перепрыгнуть, — вслух подумал командир и принял решение: — Ладно, Воро. Спускаемся на канатах и рассчитываем на вашу поддержку. Смотрите, чтобы никто не угодил на пики, а там позаботимся о вас. Отряжу троих-четверых, чтобы вытащили раненых, а остальные двинутся дальше. Поняли меня?
— Понял, командир.
У каждого гвардейца был при себе моток веревки. Двое из них закрепили эти веревки за ближайшие сталагмиты и осторожно спустились, с изумлением наблюдая за тем, как их тела погружаются в камень. При этом они ничего не чувствовали. Горячий влажный воздух не встретил на своем пути никакой преграды, и по мере того, как они уходили «под землю», тусклое излучение каменных стен оставалось прежним. Вскоре они очутились в открытой яме, созерцая ряды оставшихся наверху товарищей. Перекличка позволила им убедиться, что голоса их по-прежнему отчетливо слышны, и только затем они решились оглядеться, окинуть взглядом сужающиеся книзу скаты, смертоносные пики, раненых товарищей. Гвардеец Джорнилс оказался мертвее мертвого, каменная пика проткнула его насквозь, войдя между лопаток. Аналогичная участь постигла и самонадеянного Фоннеса, который упал боком и напоролся на острие подмышечной впадиной так, что оно вышло в районе шеи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36