Отец знал, что Диксон располагает важными для него документами, и если бы он был убежден, что они находились в том портфеле, то он любой ценой завладел бы им.— Считаете ли вы, что ваш отец мог бы убить человека?— Вполне, — ответила она, — если этот человек допустил несправедливость и дело можно поправить ценой его смерти. По этой причине я так хотела помочь вам и старалась заполучить что-нибудь такое, что позволило бы выдвинуть обвинение против Диксона. Ради этого шла на любой риск и совершала продиктованные отчаянием поступки, которые представляются вам столь нелогичными. Было уже известно, что отец скоро выйдет на свободу, и было ясно, что он будет стремиться реабилитировать свое имя ради того, чтобы я снова могла идти по жизни с гордо поднятой головой. Я уже пыталась объяснить вам, что мне нет дела до друзей, бросивших меня в трудную минуту. Сам факт их предательства показывает, как мало стоила их дружба. Исключено, что я снова захочу дружбы столь сомнительного качества.— Тем не менее не думаете же вы, что отец мог рискнуть нанести дочери еще больший, чем раньше, ущерб в ее взаимоотношениях с обществом?— Сознательно — нет. И все же ему всегда было по душе играть ва-банк. Он был готов пойти на любой риск ради своей публичной реабилитации. Однако Диксон был человек упрямый. И если бы мой отец предъявил ему ультиматум, я не знаю, что бы случилось. Если отец и убил Диксона, то уверена, что это произошло в порядке самозащиты, но поклясться, что он его не убивал, я не могу.— Похоже на то, — резюмировал Морейн, — что мы ничего не выигрываем от разговора на эту тему. Постарайтесь выбросить эту мысль из головы. Пойду сниму деньги и…Он замер, услышав выкрики уличных продавцов газет: “УБИТ ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДЕЯТЕЛЬ! ЧИТАЙТЕ ОБ ЭТОМ ПРЕСТУПЛЕНИИ!”Натали поднесла руку к горлу и затаила дыхание.— Сохраняйте спокойствие и хладнокровие, — посоветовал Морейн. — Полиция не замедлит явиться за вами. Помните, что вы не должны отвечать ни на какие вопросы. Заявляйте им, что без моего разрешения отказываетесь давать какие-либо сведения о моем бизнесе и что вчера вечером покинули офис по служебным делам. И больше ничего им не говорите. Это было бы бесполезно.Она отодвинула кресло, снова подошла к нему и положила руки на плечи.— Обещайте мне, что будете осторожны, — с мольбой в голосе потребовала она. — Не подвергайте себя опасности ради моего отца или меня.На его лице промелькнула улыбка. Он дружески похлопал ее по спине.— Не забывайте, что я сам по уши погряз в этом деле. Ну да ладно. Я пошел.Едва за ним закрылась дверь, как раздался телефонный звонок.
Морейн прямиком направился в банк. Он ничего не стал объяснять выразившему свое недоумение служащему. Да, он снимает всю сумму. Нет, у него не имеется претензий к банку. Нет, он не знает, откроет ли снова здесь счет. Нет, он не желает говорить с управляющим, так как очень спешит.Он получил свои четыре тысячи долларов банкнотами по пятьдесят и сто, положил их в карман, вышел из банка, нашел телефон-автомат и позвонил в кабинет Фила Дункана.Когда ответила его секретарша, Морейн сказал:— Мистера Дункана, пожалуйста.— Кто его просит?— Сэм Морейн.Секретарша не удержалась от удивленного возгласа и тут же соединила его с окружным прокурором.— Мне нужно встретиться с тобой, Фил, — заявил Морейн.— Ты где?— В кабине телефона-автомата.— Мне уже надоело названивать в твой офис. Ты читал газеты?— Нет.— Убит Питер Диксон.— Бог ты мой! — воскликнул Морейн. — Когда и как это произошло, Фил?— Все подробно изложено в газетах, — с расстановкой произнес Дункан. — Мне хотелось бы поговорить с тобой по этому делу, Сэм.— Послушай, Фил. Я тоже нуждаюсь во встрече с тобой, но она должна состояться в таком месте, где нас никто бы не перебивал.— Почему бы тебе не подъехать сюда? — предложил прокурор.— Нет, я против. Только не в кабинете. Где сейчас Барни?— В доме Диксона, готовит донесение об обстоятельствах убийства. Подойдет с минуты на минуту.— Я предлагаю тебе следующий вариант, Фил. Никому не говори, что идешь на встречу со мной. Выходи из прокуратуры и иди до ближайшего угла. Через пять минут я буду на месте. Поговорим в моей машине.— Подходит, — согласился Дункан. — Значит, на перекрестке через пять минут.— Отлично, — подтвердил Сэм Морейн и повесил трубку.Он повел машину, соблюдая крайнюю осторожность. Не хватало только нарушить правила уличного движения и опоздать. Он чувствовал себя бодро и был в превосходив ном настроении. Турецкие бани, бритва парикмахера и массаж развеяли остатки бурной ночи.Он остановился в оговоренном месте. К нему подсел Фил Дункан.— Почему ты не захотел встретиться у меня в кабинете? — спросил он, едва очутившись в машине.— Причин много, — уклонился Морейн. — Лучше поговорим здесь.— Мне надо задать тебе ряд вопросов, Сэм. Ты знал, что Пит Диксон убит? Известно ли тебе что-либо, имеющее отношение к этому делу?— Я знаю об убийстве с твоих слов по телефону. Газеты еще не читал.— Это не ответ, — запротестовал Дункан. — Сегодня рано утром ты заверил меня, что твоя поездка в район Шестой авеню — Мэплхерста никак не была связана со смертью Энн Хартвелл, и я взял на себя большую ответственность, дав тебе возможность уйти. А сейчас, после обнаружения этого нового преступления, Барни Морден разругался со мной вдрызг. Он считает, что мне следовало основательно допросить тебя этой ночью.— Разве Барни не твой подчиненный? — невинно осведомился Морейн. — Если он не согласен с принимаемыми тобой решениями, то почему ты его не уволишь?— Формально, — пояснил Дункан, — он действительно мой подчиненный. Но не забывай, что на носу выборы. При нынешней структуре власти у меня нет никаких шансов остаться окружным прокурором без поддержки политического босса. Сейчас на моей стороне Карл Торн, но я опасаюсь, что он выступит против меня, если я уволю Барни, а он будет не согласен с этим. Он уже дал понять, что потеряет интерес к моей кандидатуре, если я буду идти не в ногу.— Что он понимает под этим “идти не в ногу”?— Я думаю, что Торн имел в виду ту протекцию, что я оказал тебе и твоей секретарше. — Он сделал паузу и продолжил: — А теперь, когда я лояльно выложил на стол свои карты, думается, что пора и тебе сделать то же самое. Я прекрасно знаю, что ты никого не убивал. Я твой друг и уверен, что ты на это не способен. Тем не менее я убежден, что ты кого-то выгораживаешь.— Кого же?— А вот этого я пока не знаю, — признался прокурор. — Но не думай, что мне не удастся выяснить это рано или поздно.— После того как ты излил мне душу, — подхватил Морейн, — настал мой черед взять слово. Однажды в Кооперативе экономических учреждений были нарушены законы. Ответственные за это лица заслуживали тюрьмы, но процесс над ними так и не состоялся. Сможешь ли ты ответить почему?— Это как раз один из тех вопросов, которые мои противники не преминут поднять в ходе избирательной кампании, — ответил Дункан. — И тем не менее было очень трудно привлечь тех людей к ответственности. Общественное мнение их осудило, но с юридической точки зрения трудно доказать, что их действия должны квалифицироваться как преступления, а не как просто служебный проступок. Как бы то ни было, все материалы по этому делу исчезли, и на нем пришлось поставить крест.— А что ты скажешь, Фил, — бил в точку Морейн, — если я тебе докажу, что эти люди не только допустили отступления от закона, но и обогатились за счет значительной части фондов Кооператива и именно они заплатили за то, чтобы вся разоблачающая их махинации документация пропала из прокуратуры? Что ты на это ответишь, а?Прокурор, прищурившись, вглядывался в своего друга:— Я бы сказал, что моя карьера будет сломана в тот день, когда это станет достоянием гласности.— А если я добавлю, что твой псевдодруг Карл Торн отхватил более пятидесяти тысяч долларов на контракте с дорожными работами в Вест-Энде?— Я не поверю этому.— А если я тебе докажу? Как и то, что в твою контору поступили деньги, предназначенные для того, чтобы прикрыть эти делишки?— Да ты с ума сошел!— Нет, я в полном рассудке!— Что ты подразумеваешь под этим “поступили в мою контору”?— Я имею в виду то, что в прокуратуре есть работники, которым платят за то, чтобы они не давали в обиду преступников и мошенников. И эти люди оказывают влияние на линию твоего поведения. С твоим чистосердечием ты помогаешь их проделкам. Из-за своей доверчивости ты следуешь их советам. В итоге получается, что ты тоже в этом участвуешь.— Не верю, — прошептал Дункан. — Ты все это выдумал, чтобы отвлечь мое внимание, Сэм.— К сожалению, это правда, — напирал Морейн. — И рано или поздно тебе придется столкнуться с ней лицом к лицу. Я не собираюсь говорить с тобой о Диксоне, Фил. Эта встреча была мне нужна для того, чтобы обсудить вопрос о тебе самом. Я твой друг и хочу помочь тебе выбраться из этого осиного гнезда. Если ты так быстро готов подозревать даже меня, то почему же столь скептически относишься к утверждению о вероломстве твоих сотрудников? Я даю тебе честное слово, что тебя предали, Фил.Дункан тяжело вздохнул:— Я не могу в это поверить, Сэм. Морейн дружески потрепал его за колено.— Теперь, когда я раскрыл тебе глаза на то, что происходит на самом деле, хочу, чтобы ты мне доверял. Полагаю, я смогу решить эту проблему таким образом, что ты с честью выйдешь из этой передряги.— Это невозможно! — тихо произнес Дункан. — Созывается Большое жюри.— А при чем здесь Большое жюри? — с недоумением спросил Морейн.— Очень даже при чем, — ответил Дункан. — Члены Большого жюри являются политическими противниками той партии, которая сегодня занимает главенствующие позиции в городе и в графстве. Конечно, было политической ошибкой наделять этот орган контрольными функциями, но такое случилось, и никто не знает каким образом. Утверждают, что в руки членов Большого жюри попал “политический динамит” и оно собирается специально для того, чтобы рассмотреть эти документы и начать кампанию в пользу реформистской партии, которая могла бы обуздать коррупцию.Морейн понимающе кивнул.— Кажется, я знаю, откуда появился этот “политический динамит”, — прошептал он.— Откуда?— Этого я пока сказать тебе не могу. Большое жюри выступает против тебя лично?— Драйвер, возглавляющий Большое жюри, поддерживает Джона Феарфилда, заклятого врага Карла Торна.— Если ты отойдешь от Торна и его партии, будет ли Феарфилд препятствовать твоему избранию?— То, что сделал бы Феарфилд, интереса не представляет. Но если я порву с Торном, то более чем очевидно, что меня не изберут.Морейн, доехав на машине до парка, посмотрел на часы:— Нам еще много о чем надо поговорить друг с другом, Фил. Но поскольку ты, видимо, интересуешься, что там настрочил Барни Морден, то почему бы тебе не позвонить на работу?Дункан согласился, вышел из машины и неспешно дошел до телефонной будки. Минут через десять он вернулся.— Сэм, — пристально глядя в глаза Морейну, спросил прокурор, — способен ли ты мне солгать?— Никоим образом, — твердо ответил Морейн. — Я могу уклониться от ответа, поставить какие-то условия, но солгать — нет.— Тогда ответь, где ты был этой ночью, покинув свой офис?— У меня была встреча.— С женщиной?— Не с Энн Хартвелл, если ты думаешь об этом.— Нет, не то. Я задаю сам себе вопрос, не была ли это Натали Раис. Куда ты ее послал?— По моим делам. — Куда?Морейн усмехнулся:— Боже мой! Вы что, уже не в состоянии, обнаружив какое-нибудь убийство, тут же не навесить его на меня или мою секретаршу?— Не до шуток, Сэм, — взмолился Дункан. — Дело серьезное.— Во сколько убили Диксона?— Около десяти сорока вечера.— Разве ты не помнишь, что в этот час я находился вместе с тобой в своем кабинете?— Да, это так, но где в это время была твоя секретарша?— А ты у нее спроси, — посоветовал Морейн. — Если я тебе скажу, ты же мне не поверишь. Кстати, каким образом столь точно установили время убийства?— По свече.— По свече? — удивился Морейн.Фил Дункан недоверчиво посмотрел на него:— Именно по ней. Минувшей ночью было очень ветрено. К пяти утра стихло, но до того напор ветра был настолько силен, что даже повалил дерево у дома Диксона. Оно упало на линию электропередач, дом остался без света, и жильцы были вынуждены прибегнуть к свечам. К счастью, установить, когда это произошло, несложно, поскольку остановились двое электрических часов. В доме был запас свечей на подобный случай, и дворецкий менее чем через три минуты после аварии зажег их. Когда Диксон был убит, то при падении выбил выходившее на север окно. Ворвавшийся в комнату ветер почти мгновенно погасил свечу. Поскольку это была довольно массивная свеча, то легко установить время ее сгорания.— Толковое объяснение, — одобрил Морейн.— Мы также выяснили, что Энн Хартвелл была убита напротив бокового входа в дом, — сообщил прокурор.Морейн сделал вид, что удивлен этим.— В момент гибели на Энн Хартвелл была коричневая шляпка. Но на том месте, где был найден ее труп, шляпки не оказалось. Видимо, в момент убийства она от удара отлетела под куст. Шляпка вся была в кровавых пятнах, а следы на земле показывают, что смерть произошла напротив боковой входной двери.Морейн продолжал изображать крайнюю заинтересованность.— Согласно показаниям дворецкого, у Диксона была назначена встреча с какой-то женщиной на десять часов вечера, но она не явилась. Диксон дал ему указание открыть боковую дверь, а затем идти спать. Мы доставили дворецкого в морг. Он внимательно осмотрел труп Энн Хартвелл и заявил, что никогда раньше ее не видел и что встреча могла быть назначена как с ней, так и с другой женщиной. Дворецкий настаивает, что он ее не знает. Тот факт, что Диксон распорядился открыть для нее боковой, а не центральный вход, который обслуживает дворецкий, пожалуй, подтверждает его заявление.— Ты уверен, что он говорит правду? — спросил, полузакрыв глаза, Морейн.— У меня нет уверенности, что в этом деле кто-то не врет, — с горечью ответил Дункан, — но мы приняли в отношении дворецкого все необходимые в таких случаях предосторожности: предъявили ему тело, покрытое простыней, отвлекли его разговором и в какой-то момент…— Можешь не описывать процедуру, — сухо заметил Морейн. — Ее техника мне очень хорошо знакома.— Ты думаешь, он лжет? — поинтересовался Дункан.— Кто его знает…— Ситуация выглядит следующим образом, — подытожил Дункан. — Вначале ты заинтересовался похищением. Тогда Диксона ты не знал и никогда его не видел. Политика тебя не интересовала, и твое внимание было целиком сосредоточено на Энн Хартвелл и на случившемся с ней. Доказано, что вечером, когда произошли оба убийства, ты был на перекрестке Шестой авеню с Мэплхерстом. Твоя изначальная цель, видимо, Хартвелл, но если между ней и Диксоном имеется какая-то связь, то я недалек от мысли, что ты побывал в его доме.— Так ты намекаешь, что я его убил? — недоуменно произнес Морейн.— Никто не в состоянии обвинить тебя в этом, — пояснил Дункан, — поскольку преступление было совершено около десяти сорока вечера, а ты в это время находился вместе со мной в своем кабинете. Но мне, однако, неизвестно, где была твоя секретарша.— Но ведь ты не знаешь также, где в тот момент пребывали и многие другие лица, — напомнил с улыбкой Морейн. — Если не ошибаюсь, ты вместе с Барни Морденом разыскивал тогда Дорис Бендер, Томаса Уикса, Ричарда Хартвелла и уж не знаю кого еще.— Случайно доктор Хартвелл оказался вне подозрений, — заметил Дункан. — Он напал на тебя почти что в ту же минуту, когда было совершено это преступление, то есть около десяти сорока семи.— Откуда ты знаешь, что Диксона убили именно в это мгновение? Надо же: десять часов сорок семь минут! Потрясающая точность!— Определить это труда не составило. Никто в доме не слышал выстрелов, а ведь их было два из револьвера 38-го калибра. Это можно объяснить лишь тем, что их перекрыл шум проходившего рядом с домом поезда. По расписанию такой поезд проследовал там в десять сорок семь. Видимо, именно тогда и был убит Диксон.— Превосходно, — согласился Морейн. — А где в этот час была Дорис Бендер?— Пока еще не знаем.— А Уикс?— У него хорошее алиби. Примерно в это время он имел дело с полицией. С виду он был очень обеспокоен тем фактом, что вся публика из квартиры Дорис Бендер разбежалась.— Вы по-прежнему предполагаете, что Энн Хартвелл выбросили с поезда, проходившего в десять сорок семь?— Это остается как версия, хотя лично я сомневаюсь. Почти не вызывает сомнений, что и ее, и Диксона лишил жизни один и тот же человек. Преступник встретил Энн Хартвелл у дома Диксона и убил ее, затем вошел в особняк и прикончил Диксона.Морейн задумался, насупившись.— Ты абсолютно уверен, что Диксон действительно был убит в десять сорок семь, Фил?— Никаких сомнений. Проведенные нами следственные эксперименты со сгоранием свечи дают разброс примерно в пятнадцать минут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Морейн прямиком направился в банк. Он ничего не стал объяснять выразившему свое недоумение служащему. Да, он снимает всю сумму. Нет, у него не имеется претензий к банку. Нет, он не знает, откроет ли снова здесь счет. Нет, он не желает говорить с управляющим, так как очень спешит.Он получил свои четыре тысячи долларов банкнотами по пятьдесят и сто, положил их в карман, вышел из банка, нашел телефон-автомат и позвонил в кабинет Фила Дункана.Когда ответила его секретарша, Морейн сказал:— Мистера Дункана, пожалуйста.— Кто его просит?— Сэм Морейн.Секретарша не удержалась от удивленного возгласа и тут же соединила его с окружным прокурором.— Мне нужно встретиться с тобой, Фил, — заявил Морейн.— Ты где?— В кабине телефона-автомата.— Мне уже надоело названивать в твой офис. Ты читал газеты?— Нет.— Убит Питер Диксон.— Бог ты мой! — воскликнул Морейн. — Когда и как это произошло, Фил?— Все подробно изложено в газетах, — с расстановкой произнес Дункан. — Мне хотелось бы поговорить с тобой по этому делу, Сэм.— Послушай, Фил. Я тоже нуждаюсь во встрече с тобой, но она должна состояться в таком месте, где нас никто бы не перебивал.— Почему бы тебе не подъехать сюда? — предложил прокурор.— Нет, я против. Только не в кабинете. Где сейчас Барни?— В доме Диксона, готовит донесение об обстоятельствах убийства. Подойдет с минуты на минуту.— Я предлагаю тебе следующий вариант, Фил. Никому не говори, что идешь на встречу со мной. Выходи из прокуратуры и иди до ближайшего угла. Через пять минут я буду на месте. Поговорим в моей машине.— Подходит, — согласился Дункан. — Значит, на перекрестке через пять минут.— Отлично, — подтвердил Сэм Морейн и повесил трубку.Он повел машину, соблюдая крайнюю осторожность. Не хватало только нарушить правила уличного движения и опоздать. Он чувствовал себя бодро и был в превосходив ном настроении. Турецкие бани, бритва парикмахера и массаж развеяли остатки бурной ночи.Он остановился в оговоренном месте. К нему подсел Фил Дункан.— Почему ты не захотел встретиться у меня в кабинете? — спросил он, едва очутившись в машине.— Причин много, — уклонился Морейн. — Лучше поговорим здесь.— Мне надо задать тебе ряд вопросов, Сэм. Ты знал, что Пит Диксон убит? Известно ли тебе что-либо, имеющее отношение к этому делу?— Я знаю об убийстве с твоих слов по телефону. Газеты еще не читал.— Это не ответ, — запротестовал Дункан. — Сегодня рано утром ты заверил меня, что твоя поездка в район Шестой авеню — Мэплхерста никак не была связана со смертью Энн Хартвелл, и я взял на себя большую ответственность, дав тебе возможность уйти. А сейчас, после обнаружения этого нового преступления, Барни Морден разругался со мной вдрызг. Он считает, что мне следовало основательно допросить тебя этой ночью.— Разве Барни не твой подчиненный? — невинно осведомился Морейн. — Если он не согласен с принимаемыми тобой решениями, то почему ты его не уволишь?— Формально, — пояснил Дункан, — он действительно мой подчиненный. Но не забывай, что на носу выборы. При нынешней структуре власти у меня нет никаких шансов остаться окружным прокурором без поддержки политического босса. Сейчас на моей стороне Карл Торн, но я опасаюсь, что он выступит против меня, если я уволю Барни, а он будет не согласен с этим. Он уже дал понять, что потеряет интерес к моей кандидатуре, если я буду идти не в ногу.— Что он понимает под этим “идти не в ногу”?— Я думаю, что Торн имел в виду ту протекцию, что я оказал тебе и твоей секретарше. — Он сделал паузу и продолжил: — А теперь, когда я лояльно выложил на стол свои карты, думается, что пора и тебе сделать то же самое. Я прекрасно знаю, что ты никого не убивал. Я твой друг и уверен, что ты на это не способен. Тем не менее я убежден, что ты кого-то выгораживаешь.— Кого же?— А вот этого я пока не знаю, — признался прокурор. — Но не думай, что мне не удастся выяснить это рано или поздно.— После того как ты излил мне душу, — подхватил Морейн, — настал мой черед взять слово. Однажды в Кооперативе экономических учреждений были нарушены законы. Ответственные за это лица заслуживали тюрьмы, но процесс над ними так и не состоялся. Сможешь ли ты ответить почему?— Это как раз один из тех вопросов, которые мои противники не преминут поднять в ходе избирательной кампании, — ответил Дункан. — И тем не менее было очень трудно привлечь тех людей к ответственности. Общественное мнение их осудило, но с юридической точки зрения трудно доказать, что их действия должны квалифицироваться как преступления, а не как просто служебный проступок. Как бы то ни было, все материалы по этому делу исчезли, и на нем пришлось поставить крест.— А что ты скажешь, Фил, — бил в точку Морейн, — если я тебе докажу, что эти люди не только допустили отступления от закона, но и обогатились за счет значительной части фондов Кооператива и именно они заплатили за то, чтобы вся разоблачающая их махинации документация пропала из прокуратуры? Что ты на это ответишь, а?Прокурор, прищурившись, вглядывался в своего друга:— Я бы сказал, что моя карьера будет сломана в тот день, когда это станет достоянием гласности.— А если я добавлю, что твой псевдодруг Карл Торн отхватил более пятидесяти тысяч долларов на контракте с дорожными работами в Вест-Энде?— Я не поверю этому.— А если я тебе докажу? Как и то, что в твою контору поступили деньги, предназначенные для того, чтобы прикрыть эти делишки?— Да ты с ума сошел!— Нет, я в полном рассудке!— Что ты подразумеваешь под этим “поступили в мою контору”?— Я имею в виду то, что в прокуратуре есть работники, которым платят за то, чтобы они не давали в обиду преступников и мошенников. И эти люди оказывают влияние на линию твоего поведения. С твоим чистосердечием ты помогаешь их проделкам. Из-за своей доверчивости ты следуешь их советам. В итоге получается, что ты тоже в этом участвуешь.— Не верю, — прошептал Дункан. — Ты все это выдумал, чтобы отвлечь мое внимание, Сэм.— К сожалению, это правда, — напирал Морейн. — И рано или поздно тебе придется столкнуться с ней лицом к лицу. Я не собираюсь говорить с тобой о Диксоне, Фил. Эта встреча была мне нужна для того, чтобы обсудить вопрос о тебе самом. Я твой друг и хочу помочь тебе выбраться из этого осиного гнезда. Если ты так быстро готов подозревать даже меня, то почему же столь скептически относишься к утверждению о вероломстве твоих сотрудников? Я даю тебе честное слово, что тебя предали, Фил.Дункан тяжело вздохнул:— Я не могу в это поверить, Сэм. Морейн дружески потрепал его за колено.— Теперь, когда я раскрыл тебе глаза на то, что происходит на самом деле, хочу, чтобы ты мне доверял. Полагаю, я смогу решить эту проблему таким образом, что ты с честью выйдешь из этой передряги.— Это невозможно! — тихо произнес Дункан. — Созывается Большое жюри.— А при чем здесь Большое жюри? — с недоумением спросил Морейн.— Очень даже при чем, — ответил Дункан. — Члены Большого жюри являются политическими противниками той партии, которая сегодня занимает главенствующие позиции в городе и в графстве. Конечно, было политической ошибкой наделять этот орган контрольными функциями, но такое случилось, и никто не знает каким образом. Утверждают, что в руки членов Большого жюри попал “политический динамит” и оно собирается специально для того, чтобы рассмотреть эти документы и начать кампанию в пользу реформистской партии, которая могла бы обуздать коррупцию.Морейн понимающе кивнул.— Кажется, я знаю, откуда появился этот “политический динамит”, — прошептал он.— Откуда?— Этого я пока сказать тебе не могу. Большое жюри выступает против тебя лично?— Драйвер, возглавляющий Большое жюри, поддерживает Джона Феарфилда, заклятого врага Карла Торна.— Если ты отойдешь от Торна и его партии, будет ли Феарфилд препятствовать твоему избранию?— То, что сделал бы Феарфилд, интереса не представляет. Но если я порву с Торном, то более чем очевидно, что меня не изберут.Морейн, доехав на машине до парка, посмотрел на часы:— Нам еще много о чем надо поговорить друг с другом, Фил. Но поскольку ты, видимо, интересуешься, что там настрочил Барни Морден, то почему бы тебе не позвонить на работу?Дункан согласился, вышел из машины и неспешно дошел до телефонной будки. Минут через десять он вернулся.— Сэм, — пристально глядя в глаза Морейну, спросил прокурор, — способен ли ты мне солгать?— Никоим образом, — твердо ответил Морейн. — Я могу уклониться от ответа, поставить какие-то условия, но солгать — нет.— Тогда ответь, где ты был этой ночью, покинув свой офис?— У меня была встреча.— С женщиной?— Не с Энн Хартвелл, если ты думаешь об этом.— Нет, не то. Я задаю сам себе вопрос, не была ли это Натали Раис. Куда ты ее послал?— По моим делам. — Куда?Морейн усмехнулся:— Боже мой! Вы что, уже не в состоянии, обнаружив какое-нибудь убийство, тут же не навесить его на меня или мою секретаршу?— Не до шуток, Сэм, — взмолился Дункан. — Дело серьезное.— Во сколько убили Диксона?— Около десяти сорока вечера.— Разве ты не помнишь, что в этот час я находился вместе с тобой в своем кабинете?— Да, это так, но где в это время была твоя секретарша?— А ты у нее спроси, — посоветовал Морейн. — Если я тебе скажу, ты же мне не поверишь. Кстати, каким образом столь точно установили время убийства?— По свече.— По свече? — удивился Морейн.Фил Дункан недоверчиво посмотрел на него:— Именно по ней. Минувшей ночью было очень ветрено. К пяти утра стихло, но до того напор ветра был настолько силен, что даже повалил дерево у дома Диксона. Оно упало на линию электропередач, дом остался без света, и жильцы были вынуждены прибегнуть к свечам. К счастью, установить, когда это произошло, несложно, поскольку остановились двое электрических часов. В доме был запас свечей на подобный случай, и дворецкий менее чем через три минуты после аварии зажег их. Когда Диксон был убит, то при падении выбил выходившее на север окно. Ворвавшийся в комнату ветер почти мгновенно погасил свечу. Поскольку это была довольно массивная свеча, то легко установить время ее сгорания.— Толковое объяснение, — одобрил Морейн.— Мы также выяснили, что Энн Хартвелл была убита напротив бокового входа в дом, — сообщил прокурор.Морейн сделал вид, что удивлен этим.— В момент гибели на Энн Хартвелл была коричневая шляпка. Но на том месте, где был найден ее труп, шляпки не оказалось. Видимо, в момент убийства она от удара отлетела под куст. Шляпка вся была в кровавых пятнах, а следы на земле показывают, что смерть произошла напротив боковой входной двери.Морейн продолжал изображать крайнюю заинтересованность.— Согласно показаниям дворецкого, у Диксона была назначена встреча с какой-то женщиной на десять часов вечера, но она не явилась. Диксон дал ему указание открыть боковую дверь, а затем идти спать. Мы доставили дворецкого в морг. Он внимательно осмотрел труп Энн Хартвелл и заявил, что никогда раньше ее не видел и что встреча могла быть назначена как с ней, так и с другой женщиной. Дворецкий настаивает, что он ее не знает. Тот факт, что Диксон распорядился открыть для нее боковой, а не центральный вход, который обслуживает дворецкий, пожалуй, подтверждает его заявление.— Ты уверен, что он говорит правду? — спросил, полузакрыв глаза, Морейн.— У меня нет уверенности, что в этом деле кто-то не врет, — с горечью ответил Дункан, — но мы приняли в отношении дворецкого все необходимые в таких случаях предосторожности: предъявили ему тело, покрытое простыней, отвлекли его разговором и в какой-то момент…— Можешь не описывать процедуру, — сухо заметил Морейн. — Ее техника мне очень хорошо знакома.— Ты думаешь, он лжет? — поинтересовался Дункан.— Кто его знает…— Ситуация выглядит следующим образом, — подытожил Дункан. — Вначале ты заинтересовался похищением. Тогда Диксона ты не знал и никогда его не видел. Политика тебя не интересовала, и твое внимание было целиком сосредоточено на Энн Хартвелл и на случившемся с ней. Доказано, что вечером, когда произошли оба убийства, ты был на перекрестке Шестой авеню с Мэплхерстом. Твоя изначальная цель, видимо, Хартвелл, но если между ней и Диксоном имеется какая-то связь, то я недалек от мысли, что ты побывал в его доме.— Так ты намекаешь, что я его убил? — недоуменно произнес Морейн.— Никто не в состоянии обвинить тебя в этом, — пояснил Дункан, — поскольку преступление было совершено около десяти сорока вечера, а ты в это время находился вместе со мной в своем кабинете. Но мне, однако, неизвестно, где была твоя секретарша.— Но ведь ты не знаешь также, где в тот момент пребывали и многие другие лица, — напомнил с улыбкой Морейн. — Если не ошибаюсь, ты вместе с Барни Морденом разыскивал тогда Дорис Бендер, Томаса Уикса, Ричарда Хартвелла и уж не знаю кого еще.— Случайно доктор Хартвелл оказался вне подозрений, — заметил Дункан. — Он напал на тебя почти что в ту же минуту, когда было совершено это преступление, то есть около десяти сорока семи.— Откуда ты знаешь, что Диксона убили именно в это мгновение? Надо же: десять часов сорок семь минут! Потрясающая точность!— Определить это труда не составило. Никто в доме не слышал выстрелов, а ведь их было два из револьвера 38-го калибра. Это можно объяснить лишь тем, что их перекрыл шум проходившего рядом с домом поезда. По расписанию такой поезд проследовал там в десять сорок семь. Видимо, именно тогда и был убит Диксон.— Превосходно, — согласился Морейн. — А где в этот час была Дорис Бендер?— Пока еще не знаем.— А Уикс?— У него хорошее алиби. Примерно в это время он имел дело с полицией. С виду он был очень обеспокоен тем фактом, что вся публика из квартиры Дорис Бендер разбежалась.— Вы по-прежнему предполагаете, что Энн Хартвелл выбросили с поезда, проходившего в десять сорок семь?— Это остается как версия, хотя лично я сомневаюсь. Почти не вызывает сомнений, что и ее, и Диксона лишил жизни один и тот же человек. Преступник встретил Энн Хартвелл у дома Диксона и убил ее, затем вошел в особняк и прикончил Диксона.Морейн задумался, насупившись.— Ты абсолютно уверен, что Диксон действительно был убит в десять сорок семь, Фил?— Никаких сомнений. Проведенные нами следственные эксперименты со сгоранием свечи дают разброс примерно в пятнадцать минут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20