Ты и в самом деле думаешь,
что он придет?
- Если существует прикрытие - Кроче, или кто-нибудь еще - и если он
окажется чересчур любопытен, он придет, если эти условия совпадут. Как
далеко он зайдет - другой вопрос. Мы дадим на это час. Сразу же начинай
действовать, если услышишь кого-нибудь поблизости.
Я смотрел на нее, сидящую на расстеленной курточке, с потерянным
взглядом, в кустах, в своем красивом платье из джерси - ее свадебном
платье - как показали события, ее нейлоне, высоких каблуках и с опасным
маленьким револьвером в руках. Я внезапно вспомнил, по какой-то причине,
Гарольда Муни, - мужчину которого она любила, тихонько визжашего в
полотенце, когда она лечила его руку без анестезии. "Я не такой уж хороший
человек", - произнесла она тогда.
- Не отчаивайся, доктор, - сказал я и скользнул прочь.
Ему потребовалось сорок семь минут чтобы обдумать все, считая с того
момента, когда я оставил ее. Лежа на влажных сосновых иголках за стволом
поваленного дерева, вместо укрытия, я видел как он приближался, тихо
двигаясь, между деревьев, на обочине шоссе. Это был Кроче. Как много для
моих воображаемых теорий.
Во всяком случае, он думал, что двигается бесшумно, но ему это все на
самом деле не нравилось, он не чувствовал себя свободно. Однако, я мог
заметить, что он был городским человеком, человеком улицы, челвоеком
темных аллей. Он любил городской шум, машины, темные подъезды, узкие
лестницы. Он любил оскорблять маленьких девочек в маленьких квартирках.
Он не любил деревья и кусты, сосновые иголки, мягкий шепот ветра и
беличье пощелкивание где-то вдалеке. Карканье одинокой вороны, кружащейся
на верхушке дерева, заставило его застыть и ждать, пока он не заметит
летающую птицу. Ворону, господи боже мой! Вы могли бы подумать, что кто-то
может не знать вороны.
Я лежал за бревном и смотрел на него, и знал, что ничего не могу
сделать. Он действовал слишком осторожно, он не собирался далеко
углубляться, чтобы мне иметь дело с ним без риска постороннего
вмешательства людей со стороны шоссе. Он заметил пустой автомобиль, но он
оказался настолько умным чтобы пройти мимо него. Он был Карл Кроче и был
знаком с ловушками, которые уже ставились для него. Он знал, что я
находился где-то поблизости и ждал.
Он бросил мне вызов в Новом Орлеане, чтобы быть точным, он сообщил
мне свое имя и пышное послание через посредничество Антуанетты Вайль. Он
был крутой парень, но это не означало, что он позволит себе дать мне
неосторожное, выгодное мне шоу. Он знал, что это неподходящее место для
него. К дьяволу Оливию Мариасси и прикрытие тоже, на ближайшее время. К
дьяволу и меня с нею.
Он повернулся и отправился восвояси. Прекрасно, мне есть на что
надеяться. Я услышал как завелась машина и отъехала. или мне показалось,
что я это услышал. Я не думал, что он уедет далеко.
Я встал, выбрался из укрытия и вернулся к кустам, где росла сосна.
Оливия должно быть услышала мои шаги, поскольку ее голос донесся до меня,
низкий но хорошо различимый, - Дорогой пожалуйста! Как ты расчитываешь,
что я надену свое платье, если ты.... Ай, как щекотно! - Она мягко
рассмеялась.
- Иди сюда, - сказал я, - плоская поверхность, как на авианосце.
Она молчала. Я протиснулся сквозь кусты и обнаружил ее сидящую на
моей курточке, как я оставил ее, полностью одетой, сжимающей обеими руками
револьвер. Он смотрел дулом в мою грудь. Я застыл и ждал пока ствол не
опустился.
Она снова рассмеялась немного в затруднении, - Я подумала что это....
Ты сказал мне действовать, если я услышу кого-нибудь.
- Да.
- Что... что случилось? Ты видел кого-нибудь?
- Да, я видел его.
Она посмотрела на меня, - Кого?
- Кроче. Может быть мы доказали что-то. Но ему не понравилась
обстановка. Он почувствовал опасность, у него сильное чутье.
- Значит, дело еще не кончено. - Она глубоко вздохнула, поднялась,
посмотрела на свой револьвер. - Лучше возьми это себе, хорошо? - и она
отдала мне револьвер. Она посмотрела на меня, - Поль?
- Что?
- Не мог ли ты мне показать, как открывается он?
Я заколебался. Она посмотрела на меня со странной интенсивностью во
взгляде. - Конечно, - сказал я и вынул револьвер. - Ты кладешь свой
указательный палец на защелку и цилиндр откручивается... - вот так.
Последовало молчание. Она посмотрела вниз, на револьвер, открытый на
ладони. Она сказала тихо, - Револьвер был не заряжен, не так ли?
- Револьвер не был заряжен, доктор. - Я вынул патроны из кармана и
начал запихивать их в барабан.
- Ты ведь и не пытался поймать его, не так ли?
- Я хотел посмотреть придет ли он сюда. Если бы он пришел, я бы взял
его, если бы смог. Я и не расчитывал, что он может заявиться сюда. Слишком
явная это была ловушка, чтобы поймать такого аса, как он.
- Но ты проверял и меня. - Ее голос был слаб, - не так ли?
Я поднял на нее взгляд. Ее глаза повстречались с моими. Даже в очках,
ее глаза были очень красивы. Она была притягательной женщиной, когда у нее
появлялся этот грустный, высокомерный взгляд. Или, может быть, я просто
воспользовался ею.
- Ты вызвала своими загадочными словами у меня сумятицу и сомнения.
Мне надо было их проверить. Раньше или позже я мог стать спиной к
заряженному пистолету, оказавшемуся в твоих руках, доктор, и мне вероятно
не хватило бы времени чтобы впоследствии пожалеть об этом.
Я ожидал, что она рассердится или хотя бы обидится. К моему удивлению
она рассмеялась, шагнула вперед, приподнялась на цыпочках и поцеловала
меня в губы.
- Ты знаешь, я должно быть сильно увлечена тобой, Коркоран, или как
тебя там еще зовут, - сказала она улыбаясь, - у тебя нет ни на грамм ни
романтичности, ни рыцарства в твоем имидже и ты не знаешь, как это
освежающе действует на женщину, которая испытывает слабость к лунному
свету и розам. Поедем, поедем же домой. Я собираюсь попросить тебя
перенести меня через порог к величайшему удовольствию соседей. Поедем
скорее, дорогой.
И она сделала это. Дом ее был маленький, стандартный с
окном-фотографией с перспективой, с закрученными удицами с французской
изогнутостью задуманные так архитектором, прочитавшим где-то в журнале,
что прямые улицы ушли в прошлое. Однако все это выглядит не так уж плохо,
и дом не выглядел плохо, хотя я и не любитель окон-картин. Когда мы вошли
внутрь, зазвонил телефон.

15
Я опустил Оливию на пол, прямо у двери, и быстро ее закрыл. Здесь не
было никого, кто бы нам понадобился для демонстрации актерских
способностей, и телефонный звонок убил бы романтичнчть в любом случае, я
отступил на шаг и посмотрел на часы. Было два по полудни. Маленькое "Рено"
- не спортивная машина, а были отсрочки и задержки и мы не могли
одновременно покрыть расстояние между Новым Орлеаном и Пенсаколой с
молодым Брейсуейтом на гоночном "Хейли".
Оливия поправила платье и подошла к телефону, в то время, как я
отправился за чемоданами. Когда я вернулся, она протянула трубку мне. Я
поставил свой груз и взял трубку.
- Как медовый месяц? - это был новый связной из Нового Орлеана,
которого я ни разу не встречал.
- Хорошо, - сказал я. - Здесь одна старая свинья, около трех,
создавал толпу, если вам понятно то, что я хочу сказать.
- Кто ваша тень - огромное каменное лицо?
- Правильно.
- Хорошо. Все сцеплено. Его пребывание в Новом Орлеане могло быть
совпадением, я полагаю, но то, что он тащится за леди через четыре штата
случайным быть не может. Он наш человек, нет никакого сомнения. -
Последовала пауза. - Где он? Поблизости?
- Нет, он, конечно, не стоит рядом со мной, - сказал я, - но я
полагаю, что он неподалеку от нас.
- Великолепно, - произнес человек из Нового Орлеана. - Великолепно,
потому что вы будете брать его, говорят здесь.
Мне не понравилось то, как он сказал это. Я произнес, - конечно, я
знаю. По правде говоря я уже совершил полупопытку сегодня вечером, но
Кроче очень скользкий тип. Я подожду и постараюсь сделать все более
осторожно. Кроме того, по тому, как этот парень ведет себя, он мне не
понравился. Какое-то время он опытный старый асс, а другое время, он
усталый, хвастливый дурень. Я бы хотел выяснить кто стоит позади его
непонятной мелодрамы, перед тем, как я возьму его.
- Вы можете задать все вопросы, какие захотите, но после того, как
возьмете его, - сказал голос по телефону. - Но он преследовал Мариасси и
никто больше. Или был кто-нибудь еще?
- Нет.
- Значит его надо взять и взять его теперь. Дело Тоссига становится
важным. Требуется незамедлительное действие, я не говорю, что это приказ.
Ясно?
Я глубоко вздохнул. - Конечно, ясно.
- Вы возьмете его. Такае будет слово. У меня есть еще новости для
вас. Та, маленькая девчонка живущая в маленькой квартирке, с черными
глазами, пришла а Монтклие Хотел спустя полчаса после вашего отьезда. Она
разыскивала вас.
- Антуанетта Вайль? Что ей было нужно?
- У нее было письмо для вас. Когда она узнала у портье, что вы
уехали, она хотела послать его вам, но вы не оставили адреса, а мы не
передусмотрели такую возможность, мы опередили портье, так что он не взял
его. Мы до сих пор не знаем, что за сообщение было в нем, но по стечению
обстоятельств вы будете иметь возможность выяснить это.
- Выяснить? - спросил я, - как?
- Пока она пыталась узнать как разыскать вас, кто же появился, как не
некий доктор Муни, бледный, потирающий левую руку. Кто ответственен в
этом? Ваше сообщение страстно ожидалось. Во всяком случае, он слышал, как
она задавала вопросы относительно выс. У него появилась какая-то мысль, он
подошел к ней. Она начала увертываться, но он сказал что-то, что завладело
ее интересом и они ушли в его номер, чтобы поговорить. Немного времени
спустя, они очень дружески сели в его автомобиль и уехали; ярко голубой
"Крайслер" с убирающимся верхом - если это имеет, для вас, значение.
Вероятнее всего, вела она, поскольку у него ранена рука. Время отьезда -
десять пятнадцать. Направление - на восток, в сторону Пенсаколы. Скорость
максимальная. Вскоре вы можете поджидать гостей, счастливчик.
- Вероятно, - я нахмурился. - И у вас ни малейшей догодки, о том, что
может мне сообщить эта девушка.
- Ни малейшей.
- Проклятье. Не могли бы вы ее задержать?
- По какому поводу? Под каким предлогом?
- Проклятье, пусть полицейскмие остановят их, на шоссе, или еще
где-нибудь. Им придется пересекать множество других шоссе, на пути у них
множество перекрестков.
- И чему это поможет?
- Это поможет сумашедшей девчонке избежать множества неприятностей.
- Я не думаю, что Вашингтон заинтересован в удалении с дороги
сумасбродных девчонок, - сказал человек из Нового Орлеана. - Нет смысла
подвергать рекламному риску то, что уважаемый врач из Пенсаколы связан с
красивой художницей из Нового Орлеана. Что, вы не знаете эти газеты? А
девочка будет крепко держать язык за зубами, но бог знает, что она
выкинет, если мы столкнем ее со множеством полицейских и репортеры будут
задавать вопросы. Нет, лучше оставим все, как есть. Вы будете управлять
ею, когда она встретится с вами. И узнайте, что за срочное сообщение у нее
для вас. Если это окажется очень важным, то, что у нее в письме, это важно
будет знать так же и нам. Может она вспомнила что-нибудь о Кроче, за
прошлую ночь, нечто, что она забыла сообщить вам.
Он был прав. Я сказал: - Хорошо. Это будет дьявольский медовый месяц.
Человек из Нового Орлеана рассмеялся. - Ваша жена поймет. Она гораздо
лучше, чем мая собственная, в этом отношении. Вы уже за пределами моей
территории. Я передаю вас местному контролю. Вас ожидает связной в отеле
"Фламинго". Ваша невеста скажет вам где это. Можете осведомиться, так-же,
в городском справочнике. Обязательно зайдите в комнату для мужчин. Помыть
руки вам придется в пять тридцать. Сейчас на часах двадцать четыре.
Я проверил часы. - Его приметы?
- Вы узнаете его, когда он увидит вас, - сказал голос по телефону.
Группа задержания будет находиться неподалеку. Во время контакта сообщите
ему о сигнале, когда ваш пациент будет готов к операции. Вы можете сами
провести всю работу, но "кирпичное лицо" должен быть схвачен, изолирован,
и допрошен. Это слово означает финал операции.
Мне не оставалось ничего другого как сказать: - сообщение понято и
принято к исполнению.
Я услышал щелчок и положил трубку, пытаясь вспомнить, встречал ли я
когда-нибудь человека, звонившего по телефону. Вероятно, нет. Я посмотрел
на Оливию, она смотрела на меня озадаченная и взволнованная тем, что
услышала.
- Отель "Фламинго", - сказал я.
- Это в центре города, - сказала она.
- Скалько времени потребуется чтобы добраться до отеля?
- Лучше расчитывай на полчаса. Пенсакола гораздо больше, чем выглядит
с шассе.
- Город тебе знаком?
- Да... да, я знаю его, - сказала она с коротким колебанием.
Гостиница прямо за углом оффиса Гарольда Муни. Мы часто встречались там за
ленчем, иногда забегали перед обедом.
- Можешь сказать мне, где там находится мужская комната?
Она быстро посмотрела на меня, не разыгрываю ли я ее. Потом сказала,
- обе комнаты слева от входа, в углу. Ты должен там кого-то встретить? -
Когда я кивнул, она спросила: мне тоже ехать в гостиницу с тобой?
- Будем вместе до самого финала. Твое отсутствие может вызвать
неприятные разговоры. Поскольку речь идет о гостинице, значит вместе. Могу
ли я оставить свою невесту одну в свадебную ночь? Кроме того, когда мы
были отдельно, произошла перестрелка, ты столкнулась с вооруженным
мужчиной. - Я рассерженно покачал головой. - Мне хотелось бы точно знать,
в самом ли деле Кроче такай безответственный, такой болван и лунатик,
каким кажется.
Оливия пристально смотрела на меня. - У тебя неприятность, Поль? Что
тебе сказал этот мужчина по телефону?
- Неприятностей множество, - сказал я, - мы кажется угодили в
цейтнот. Вашингтон кричит и визжит, требуя немедленных действий, я получил
приказ взять Кроче незамедлительно, несмотря ни на что. Поскольку мне
надлежит встретиться с одним местным парнем, встреча должна произойти в
пять тридцать. Положение вещей осложняется, Антуанетта Вайль, которая
внесла беспорядок прошлым вечером, поскольку я купил ей обед, отправилась
следом за нами, с загадочным письмом, адресованным мне. Она ведет машину
твоего друга Муни, он сидит подле нее. Что он думает, что он делает, бог
знает, но я думаю, что он гораздо умнее, чем кажется. Я становлюсь больным
и усталым от умных и колеблющихся людей, доктор. Я хотел бы встретить хотя
бы одного прямого и глупого человека в своей работе - кроме меня,
разумеется.
Оливия рассмеялась. - Я не узнаю тебя, ты расходишься со своим
первоначальным описанием. - Помедлив, она продолжала, - ты волнуешься по
поводу этой девчонки? Я догадываюсь о гораздо большем, чем ты сказал по
телефону.
- Да, я впутал ее в это дело. Она почти ребенок. Я полагаю у нее еще
детские понятия о моем деле, о моей работе. К черту ее. Я не отвечаю за
каждую сумашедшую девчонку, которая хочет разыгрывать из себя Мату Хари
или что-то ей подобное.
В следующий момент Оливия повернулась и пошла. Я последовал за ней в
соседнюю комнату-гостинную. Вдоль стен тянулись полки с книгами -
множество книг, проигрыватель и пластинки и немного мебели, довольно
удобной мебели, но не новой и не дорогой. Единственная удивительная вещь
которая была в этой, почти стандартной, комнате - маленький столик с
встроенной шахматной доской, за которую садились люди чтобы сыграть партию
в шахматы. Я вспомнил, что не слишком подвинулся в Капабланке.
Оливия пошла дальше, но вскоре вернулась через вращающуюся дверь,
которая вела в кухню. Уголок в конце комнаты служил обеденным пристанищем.
Оливия держала по стакану в каждой руке. Я взял один и поднял тост за нее.
- За мистера и миссис Коркоран, - сказал я, - Мы выпили и я смотрел
на нее какое-то мгновение. Было очень спокойно и мирно в ее маленьком
домике и она была таким приятным собеседником, а я так устал думать о
Кроче и Антуанетте Вайль, и о полученном мной приказе. Но мысли меня не
покидали никогда и я сказал, - нам надо убить два часа, доктор, перед
поездкой во "Фламинго". У меня есть одно предложение, и хотя оно
подчиняется вето, и я не навязываю его, но у меня есть желание запереть
двери и окна нашего свадебного коттеджа и вкусить удовальствий
супружества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19